Введеньё в Кособучихе
А вот же пришла пора - заледенели полыньи на Введьньё. Это у нас так в Кособучихе на "ё" воротят. Введенье, конечно дело, ломало леденье, но с другого бока-припека и толстит ледком, обжигает холодком.
Пошли бабы наши белье полоскать. А дед Матузя им машет с берега - праздник нынче, пусть белье полежит до завтра. Бабы упрямые, шуруют к проруби - ан, нет ее! Заволокло зеркальной дымкой. А из под нее глаза таращит голавель местный Степан Степаныч Хитрован-Жукожор. Бабы ему кланяются, да глазищи строят. А Степан Степаныч ходит важно взад-вперед, да на ранний Месяц щурится. У нас ведь на Введеньё днем всегда и Месяц ясный и красно Солнышко на небе - толкутся, перешептываются, а то и в дурака подкидного заладят. У Месяца-то пять тузов в куртейке, да Солнышку любезно проигрывать. Хохочет и лучиками плещет, мол, опять обманул меня, Месяц Месяцович. А тот закручинится, рожок выставит и давай Солнышку бока подпирать. Не дразнись, чего ты, дразнишься, не дразнись, ласковое мое. Так и живем - в церкву ходим, Матушке Пречистой свечки ставим, да уж думаем, скоро ль разговеемся. Терпи, кособучинский, на тебя весь некрещеный мир смотрит. А крещеный - так тот давно подался в наши обители.
Пошли бабы наши белье полоскать. А дед Матузя им машет с берега - праздник нынче, пусть белье полежит до завтра. Бабы упрямые, шуруют к проруби - ан, нет ее! Заволокло зеркальной дымкой. А из под нее глаза таращит голавель местный Степан Степаныч Хитрован-Жукожор. Бабы ему кланяются, да глазищи строят. А Степан Степаныч ходит важно взад-вперед, да на ранний Месяц щурится. У нас ведь на Введеньё днем всегда и Месяц ясный и красно Солнышко на небе - толкутся, перешептываются, а то и в дурака подкидного заладят. У Месяца-то пять тузов в куртейке, да Солнышку любезно проигрывать. Хохочет и лучиками плещет, мол, опять обманул меня, Месяц Месяцович. А тот закручинится, рожок выставит и давай Солнышку бока подпирать. Не дразнись, чего ты, дразнишься, не дразнись, ласковое мое. Так и живем - в церкву ходим, Матушке Пречистой свечки ставим, да уж думаем, скоро ль разговеемся. Терпи, кособучинский, на тебя весь некрещеный мир смотрит. А крещеный - так тот давно подался в наши обители.