Илья Эренбург. Орда на Дону || «Красная звезда» 12 июля 1942 года
Взято у 0gnev
Пленного немца спросили: «Как вы могли изнасиловать тринадцатилетнюю девочку?» Немец равнодушно поморгал и ответил: «Для меня женщина это уборная». У него были светлые курчавые волосы и голубые глаза. Поглядев на него, каждый отворачивался и в тоске думал: забыть бы, что на свете существует такая погань!..
В оккупированной Франции шутники рассказывали, что однажды англичанин, француз и немец бились о заклад - кто дольше просидит в клетке с вонючкой? Первым в клетку вошел француз. Но он вскоре побелел от зловонья и, не глядя на зверька, выбежал из клетки. Англичанин был стоек. Тяжело дыша, он глядел на часы. Наконец он вышел, сказав: «Я выдержал три часа двадцать минут». Выиграл немец - он не вышел из клетки, выбежала вонючка: она не вытерпела такого соседства. Эта детская история передает отношение любого человека к гитлеровцам.
Человек, обладающий знаниями, неизбежно скромен: он знает, что его познания - крохотная часть науки. Невежда самодоволен, он презирает ученых: ему кажется, что он умнее всех. Немец 1942 года - недоросль, невежда, самодовольный кретин.
«Красота Парижа это только реклама. Каждый городок Баварии может с большим правом претендовать на звание столицы Европы, нежели Париж». (Газета «Аугсбургер цейтунг»).
«Почему нам в школе когда-то забивали голову рассказами о значении древней Греции? Вокзал в Штутгардте куда величественней прославленного Парфенона». (Дневник лейтенанта Ганса Эберта).
«Здесь весна, и русские поля покрылись цветами. Впрочем, смешно называть цветами эти жалкие растения. Цветы, настоящие цветы цветут только у нас в Германии...». (Письмо Гейнриха Зиммерта).
«В России нет ни искусства, ни театра. Столица России была построена немцами и поэтому до большевиков называлась Петербургом. Школы в крупных городах были устроены немцами, и преподавание шло на немецком языке, за исключением катехизиса и русского языка - для связи между верхушкой страны и простонародьем. Об этом мне подробно рассказал доктор Краус, который учился в московской школе. Не помню ни одной книги, переведенной с русского, ни одной пьесы. Вот только в кино показывали за три года до войны «Анну Каренину», но по-моему и сценарий там был немецкий, и ставили картину немцы - русского в ней был один сюжет, к тому же глупый» (Письмо ефрейтора Людвига Кортнера).
Я мог бы продолжить, но противно переписывать этот наглый вздор. Немец может увидеть самые прекрасные цветы, но он обязательно подумает, что герань на подоконнике его фрау Хазе лучше. Если дать немцу перевод Толстого, он сначала скажет «ерунда». Прочитав, он ответит одно из двух: «глупая книга - сразу видно, что русский написал» или «хорошая книга - никогда не поверю, что автор - русский, наверно Толстой это псевдоним немецкого писателя.
Английский журналист, который находится теперь в России, недавно спросил немецкого военнопленного: «Как вам не стыдно так зверски обращаться с пленными красноармейцами?» Немец преспокойно ответил: «На то они русские...» Немец пишет своему брату: «Неправда, что мы убиваем детей. Ты знаешь, как в Германии любят ребят, в моей роте каждый поделится последним с ребенком. А если мы в России убиваем маленьких представителей страшного племени, это диктуется государственной необходимостью». Он чист перед собой: он ведь убивает русских детей, то есть не детей, а маленьких «представителей страшного племени».
Что может перевоспитать такого злостного идиота кроме снаряда? Что может поколебать его кроме гранаты?
Чванливые гады, они презирают всех, даже своих «союзников». Один немец мне сказал: «Я никогда не поверю, чтобы немка могла сойтись с итальянцем, это все равно, что жить с обезьяной». Солдат Вильгельм Шрейдер пишет своему брату из финского города Лахти: «За банку консервов здесь можно достать девушку в любое время дня и ночи. Я этим энергично занимаюсь после монашеской жизни в снегах. Но трудно назвать данных особ «женщинами». Она все время молчат, как рыбы, и я предпочитаю последнюю немецкую потаскуху дочке здешнего врача. Иногда мне кажется, что я с ними вожусь в порядке самомучительства...».
Они грамотны. У них вечные ручки. Они анализируют свои чувства, но эти чувства - дрянь. Вечными ручками и без ошибок они записывают зловонные вещи. И легко понять, что вонючка, оказавшись в одной клетке с таким Вильгельмом Шрейдером, ушла прочь...
Они не способны задуматься: они боятся мысли. Они жаждут одного: повиноваться. У немцев дубовая голова. Ее не пробьешь словом: здесь нужно оружие - пуля или штык. Зимой немцы смутились, но не возмутились. Им было холодно, они сидели на сухарях, наши бойцы их истребляли. И немцы скулили.
Но как только обер-фельдфебель скомандовал: «айн-цвай», они пошли в атаку.
Ефрейтор Альберт Ротшмитт пишет: «Я почти уверен, что в 1943 году мы будем на Урале...»
Солдат Фриц Бретенедер сообщает своей мамаше: «Варежки мне пригодятся, потому что зимовать мы будем наверно в Сибири...»
Солдат Ганс Плавник, взятый в плен возле Воронежа, говорит: «Нас несколько миллионов. Победить нас нельзя. Мы всех победим».
Этот кретин забыл, что несколько миллионов немцев уже гниют в русской земле. Фельдфебель крикнул ему: «Живо! Эйн-цвай»! и Ганс попер. Такова его сущность. Их нельзя переубедить, их можно только перебить.
Когда пленный начинает отпевать Гитлера, он подлизывается. Путаясь, он излагает содержание наших листовок. Поговорите с ним по душам, и он начнет восхвалять Гитлера и ругать все народы, кроме немецкого. Я часто беседовал с пленными итальянцами. Такой с начала кричит: «Дуче! Муссолини! Фашизм»!» Его хватает на три минуты, офицера на четверть часа. А после сидит человек, как человек, и разговаривает о житейских вещах. Немец в плену сначала бубнит: «Гитлер просчитался... Все немцы против войны... я не согласен с Герингом...». Но стоит ему успокоиться, отдышаться, как он начинает ворчать: «Что это за русские порядки?.. Пфуй, у нас в Германии все лучше... Гитлер обязательно победит...». У него фашизм не на рукаве, как у итальянца, а в кишках.
Конечно, есть и второсортные фрицы. Эти не то чтобы совестливей, они трусливей. Они кое-что поняли за зиму. Они стараются попасть во второй эшелон, a еще лучше в лазарет. Они хотят, чтобы Гитлер побеждал без их участия. Прошлым летом таких было мало. Теперь их добрая половина. Но их гонят в атаку, и они идут. Немец не может бунтовать, самое большее, на что он способен, это всплакнуть и высморкаться погромче - для меланхолии.
Меланхоличный немец Адольф Тотенберг недавно мне сказал: «В итоге Гитлер победит, но я боюсь, что, когда мы возьмем последний русский город, у нас будет из всей армии один полк. А ведь нам придется еще итти на Индию...» Сказав это, он всплакнул и высморкался, а потом спросил меня: «Я буду, по вашему, жить?» Я удивленно ему ответил: «Конечно. Впрочем, вы можете умереть естественной смертью». Немец был видимо суеверным и, заикаясь, возмущенно крикнул: «Я не могу умереть естественной смертью - я абсолютно здоров». - «Тем лучше». Я ушел из избы. Адольф Тотенберг бросился мне в догонку: «Я здоров, но я очень слаб, так что меня нельзя посылать на трудную работу!»... Этот был один из самых сообразительных...
Другой «меланхолик», ефрейтор Людвиг Папе пишет: «Будем надеяться, что теперь победы нам не обойдутся так дорого, как в прошлом году...»
Надежды такого Папе уже разбиты. Каждый: кусок нашей земли теперь обходится немцам во сто крат дороже, чем прошлым летом. И все же Папе пошел к Дону, где наши бойцы его благополучно прикончили. И все же миллионы немецких солдат, повинуясь Гитлеру, продолжают рваться на восток. Надо перебить сто немцев, чтобы сто других задумались. Надо перебить тысячу немцев, чтобы сто задумавшихся заколебались. Надо перебить десять тысяч немцев, чтобы сто заколебавшихся сдались в плен. Это не стойкость, это не упорство, это немецкая тупость, страх вора перед ответом. Голова не человека - автомата.
Гитлеровского солдата не интересуют идеи. Он равнодушен к словам. Когда он сжигает чешские деревни, он считает, что это «революция». Когда он оправляется в парижском музее, он называет это «национализмом». Когда он убивает украинских колхозниц, а краденые ручники посылает своей фрау, он в восторге думает: «Немецкий социализм торжествует». Есть, впрочем, проповедь, которую немцы понимают: наши снаряды. Есть доводы, которые до них доходят: пуля снайпера.
Теперь, когда, как рецидивисты, дивизии Гитлера снова рвутся в глубь России, я должен повторить слова прошлого лета: «Всех перебить». Это не шалуны, которых можно высечь, это вооруженные до зубов убийцы. Они решили нас истребить, а нашу страну прикарманить. Во главе этой многомиллионной орды стоит бесноватый Гитлер. Их нельзя перевоспитать, но их можно закопать. Это трудное дело. Много испытаний еще придется пережить нашей Родине. Но Красная Армия спасет Россию: она перебьет немцев. Мы говорим это в трудные часы. На берегах Дона день и ночь не замолкает гроза: внуки Дмитрия Донского выполняют великую миссию - день и ночь они уничтожают поганую орду. Много немцев, но нас больше. Скоро начнут истреблять немцев с другого края: наши союзники. Нужно приналечь! Каждый убитый немец - это спасенная русская жизнь. Каждый убитый немец - это шаг к победе. || Илья Эренбург.
+ + + + + + + + + + + + + + + + + + + + +
Гитлеровский грабеж в оккупированных районах Ленинградской и Калининской областей
СЕВЕРО-ЗАПАДНЫЙ ФРОНТ, 11 июля. (Спецкорр. ТАСС). Партизаны разгромили несколько комендатур и волостных управ гитлеровцев в оккупированных немцами районах Ленинградской и Калининской областей. Как установлено по захваченным документам, фашисты начисто грабят местное население. Дважды немцы собирали денежный налог и отняли почти все продовольствие.
На 360 дворов Озерецкого сельсовета, Великолукского района. Калининской области, фашисты наложили дополнительную контрибуцию в 500 центнеров хлеба, 52 центнера картофеля и т.д. Конфискованное продовольствие непрерывно направляется в Германию. Через Великие Луки, Остров, Псков и Дно на запад проходят эшелоны с награбленным у советских граждан имуществом.
Из-за отсутствия семян земля в оккупированных районах осталась незасеянной. По селам массами ходят истощенные люди и просят подаяния.
В одной из деревень Дедовичского района, Ленинградской области, фашисты сожгли все дома и расстреляли оставшееся население. В Старой Руссе гитлеровцы на перекрестке двух улиц повесили 13-летнего подростка, на окраине гор. Дно казнена учительница Мария Логинова. В дер. Скугры, Дновского района, фашисты в течение трех дней истязали 7 девушек, опоздавших на работу. Гор. Демянск совершенно разрушен фашистами. На улицах лежат трупы людей, умерших от голода.
Латвийский народ ненавидит гитлеровских оккупантов
СТОКГОЛЬМ, 11 июля. (ТАСС). В последнее время гитлеровские газеты поместили ряд статей о положении в оккупированной Латвии, тон и содержание которых свидетельствуют о том, что фашистские захватчики всерьез встревожены ростом ненависти народа советской Латвии к немецко-фашистским поработителям. Газета «Дейче цейтунг ин Остланд» разражается угрозами по адресу «неисправимых индивидуалистов, безудержно поносящих германский порядок». Намекая на сопротивление, которое оказывает латвийский народ ограблению немцами его страны и ее насильственному онемечиванию, газета предупреждает, что Германия «не может считаться с интересами частных лиц или мелких народов; кто этого не понимает, тот будет лишен права на существование».
Недавно по Латвии совершил большое «турнэ» гитлеровский сатрап Лозе. Он выступал всюду с речами, «смысл которых, как пишет газета «Дейче цейтунг ин Остланд», сводился к одному: «за» или «против». Лозе совершенно откровенно и открыто предупреждал, что всякий латыш, который откажется «сотрудничать с немцами», будет рассматриваться как враг.
+ + + + + + +
Народная песня
Из фронтовой тетради
Тихий домик над рекою...
Кажется, подать рукою!
А пойти - так далеко.
А пройти - так нелегко,
Нелегко, товарищ!
Сад тенистый, нелюдимый...
Далеко ли до любимой!
А пойти - так далеко.
А обнять - так нелегко,
Нелегко, товарищ!
По-над Доном узкий лог;
В роще ароматной
Немец, сукин сын, залег!
- Дай-ка автомат мне…
Я очищу узкий лог!
Чтобы каждый русский мог -
К Волге или к Дону,
К милой или к дому,
Земно или водно -
Проходить свободно!
Иосиф УТКИН.
+ + + + + + +
Источник: «Красная звезда» №162, 12 июля 1942 года
# И.Эренбург. О ненависти || «Красная звезда» №103, 5 мая 1942 года
# За честь наших женщин! || «Красная звезда» №84, 10 апреля 1942 года
# И.Эренбург. Фрицы о фрицах || «Красная звезда» №217, 15 сентября 1942 года
# Откровения фашистского ублюдка || «Красная звезда» №207, 3 сентября 1942 года
Пленного немца спросили: «Как вы могли изнасиловать тринадцатилетнюю девочку?» Немец равнодушно поморгал и ответил: «Для меня женщина это уборная». У него были светлые курчавые волосы и голубые глаза. Поглядев на него, каждый отворачивался и в тоске думал: забыть бы, что на свете существует такая погань!..
В оккупированной Франции шутники рассказывали, что однажды англичанин, француз и немец бились о заклад - кто дольше просидит в клетке с вонючкой? Первым в клетку вошел француз. Но он вскоре побелел от зловонья и, не глядя на зверька, выбежал из клетки. Англичанин был стоек. Тяжело дыша, он глядел на часы. Наконец он вышел, сказав: «Я выдержал три часа двадцать минут». Выиграл немец - он не вышел из клетки, выбежала вонючка: она не вытерпела такого соседства. Эта детская история передает отношение любого человека к гитлеровцам.
Человек, обладающий знаниями, неизбежно скромен: он знает, что его познания - крохотная часть науки. Невежда самодоволен, он презирает ученых: ему кажется, что он умнее всех. Немец 1942 года - недоросль, невежда, самодовольный кретин.
«Красота Парижа это только реклама. Каждый городок Баварии может с большим правом претендовать на звание столицы Европы, нежели Париж». (Газета «Аугсбургер цейтунг»).
«Почему нам в школе когда-то забивали голову рассказами о значении древней Греции? Вокзал в Штутгардте куда величественней прославленного Парфенона». (Дневник лейтенанта Ганса Эберта).
«Здесь весна, и русские поля покрылись цветами. Впрочем, смешно называть цветами эти жалкие растения. Цветы, настоящие цветы цветут только у нас в Германии...». (Письмо Гейнриха Зиммерта).
«В России нет ни искусства, ни театра. Столица России была построена немцами и поэтому до большевиков называлась Петербургом. Школы в крупных городах были устроены немцами, и преподавание шло на немецком языке, за исключением катехизиса и русского языка - для связи между верхушкой страны и простонародьем. Об этом мне подробно рассказал доктор Краус, который учился в московской школе. Не помню ни одной книги, переведенной с русского, ни одной пьесы. Вот только в кино показывали за три года до войны «Анну Каренину», но по-моему и сценарий там был немецкий, и ставили картину немцы - русского в ней был один сюжет, к тому же глупый» (Письмо ефрейтора Людвига Кортнера).
Я мог бы продолжить, но противно переписывать этот наглый вздор. Немец может увидеть самые прекрасные цветы, но он обязательно подумает, что герань на подоконнике его фрау Хазе лучше. Если дать немцу перевод Толстого, он сначала скажет «ерунда». Прочитав, он ответит одно из двух: «глупая книга - сразу видно, что русский написал» или «хорошая книга - никогда не поверю, что автор - русский, наверно Толстой это псевдоним немецкого писателя.
Английский журналист, который находится теперь в России, недавно спросил немецкого военнопленного: «Как вам не стыдно так зверски обращаться с пленными красноармейцами?» Немец преспокойно ответил: «На то они русские...» Немец пишет своему брату: «Неправда, что мы убиваем детей. Ты знаешь, как в Германии любят ребят, в моей роте каждый поделится последним с ребенком. А если мы в России убиваем маленьких представителей страшного племени, это диктуется государственной необходимостью». Он чист перед собой: он ведь убивает русских детей, то есть не детей, а маленьких «представителей страшного племени».
Что может перевоспитать такого злостного идиота кроме снаряда? Что может поколебать его кроме гранаты?
Чванливые гады, они презирают всех, даже своих «союзников». Один немец мне сказал: «Я никогда не поверю, чтобы немка могла сойтись с итальянцем, это все равно, что жить с обезьяной». Солдат Вильгельм Шрейдер пишет своему брату из финского города Лахти: «За банку консервов здесь можно достать девушку в любое время дня и ночи. Я этим энергично занимаюсь после монашеской жизни в снегах. Но трудно назвать данных особ «женщинами». Она все время молчат, как рыбы, и я предпочитаю последнюю немецкую потаскуху дочке здешнего врача. Иногда мне кажется, что я с ними вожусь в порядке самомучительства...».
Они грамотны. У них вечные ручки. Они анализируют свои чувства, но эти чувства - дрянь. Вечными ручками и без ошибок они записывают зловонные вещи. И легко понять, что вонючка, оказавшись в одной клетке с таким Вильгельмом Шрейдером, ушла прочь...
Они не способны задуматься: они боятся мысли. Они жаждут одного: повиноваться. У немцев дубовая голова. Ее не пробьешь словом: здесь нужно оружие - пуля или штык. Зимой немцы смутились, но не возмутились. Им было холодно, они сидели на сухарях, наши бойцы их истребляли. И немцы скулили.
Но как только обер-фельдфебель скомандовал: «айн-цвай», они пошли в атаку.
Ефрейтор Альберт Ротшмитт пишет: «Я почти уверен, что в 1943 году мы будем на Урале...»
Солдат Фриц Бретенедер сообщает своей мамаше: «Варежки мне пригодятся, потому что зимовать мы будем наверно в Сибири...»
Солдат Ганс Плавник, взятый в плен возле Воронежа, говорит: «Нас несколько миллионов. Победить нас нельзя. Мы всех победим».
Этот кретин забыл, что несколько миллионов немцев уже гниют в русской земле. Фельдфебель крикнул ему: «Живо! Эйн-цвай»! и Ганс попер. Такова его сущность. Их нельзя переубедить, их можно только перебить.
Когда пленный начинает отпевать Гитлера, он подлизывается. Путаясь, он излагает содержание наших листовок. Поговорите с ним по душам, и он начнет восхвалять Гитлера и ругать все народы, кроме немецкого. Я часто беседовал с пленными итальянцами. Такой с начала кричит: «Дуче! Муссолини! Фашизм»!» Его хватает на три минуты, офицера на четверть часа. А после сидит человек, как человек, и разговаривает о житейских вещах. Немец в плену сначала бубнит: «Гитлер просчитался... Все немцы против войны... я не согласен с Герингом...». Но стоит ему успокоиться, отдышаться, как он начинает ворчать: «Что это за русские порядки?.. Пфуй, у нас в Германии все лучше... Гитлер обязательно победит...». У него фашизм не на рукаве, как у итальянца, а в кишках.
Конечно, есть и второсортные фрицы. Эти не то чтобы совестливей, они трусливей. Они кое-что поняли за зиму. Они стараются попасть во второй эшелон, a еще лучше в лазарет. Они хотят, чтобы Гитлер побеждал без их участия. Прошлым летом таких было мало. Теперь их добрая половина. Но их гонят в атаку, и они идут. Немец не может бунтовать, самое большее, на что он способен, это всплакнуть и высморкаться погромче - для меланхолии.
Меланхоличный немец Адольф Тотенберг недавно мне сказал: «В итоге Гитлер победит, но я боюсь, что, когда мы возьмем последний русский город, у нас будет из всей армии один полк. А ведь нам придется еще итти на Индию...» Сказав это, он всплакнул и высморкался, а потом спросил меня: «Я буду, по вашему, жить?» Я удивленно ему ответил: «Конечно. Впрочем, вы можете умереть естественной смертью». Немец был видимо суеверным и, заикаясь, возмущенно крикнул: «Я не могу умереть естественной смертью - я абсолютно здоров». - «Тем лучше». Я ушел из избы. Адольф Тотенберг бросился мне в догонку: «Я здоров, но я очень слаб, так что меня нельзя посылать на трудную работу!»... Этот был один из самых сообразительных...
Другой «меланхолик», ефрейтор Людвиг Папе пишет: «Будем надеяться, что теперь победы нам не обойдутся так дорого, как в прошлом году...»
Надежды такого Папе уже разбиты. Каждый: кусок нашей земли теперь обходится немцам во сто крат дороже, чем прошлым летом. И все же Папе пошел к Дону, где наши бойцы его благополучно прикончили. И все же миллионы немецких солдат, повинуясь Гитлеру, продолжают рваться на восток. Надо перебить сто немцев, чтобы сто других задумались. Надо перебить тысячу немцев, чтобы сто задумавшихся заколебались. Надо перебить десять тысяч немцев, чтобы сто заколебавшихся сдались в плен. Это не стойкость, это не упорство, это немецкая тупость, страх вора перед ответом. Голова не человека - автомата.
Гитлеровского солдата не интересуют идеи. Он равнодушен к словам. Когда он сжигает чешские деревни, он считает, что это «революция». Когда он оправляется в парижском музее, он называет это «национализмом». Когда он убивает украинских колхозниц, а краденые ручники посылает своей фрау, он в восторге думает: «Немецкий социализм торжествует». Есть, впрочем, проповедь, которую немцы понимают: наши снаряды. Есть доводы, которые до них доходят: пуля снайпера.
Теперь, когда, как рецидивисты, дивизии Гитлера снова рвутся в глубь России, я должен повторить слова прошлого лета: «Всех перебить». Это не шалуны, которых можно высечь, это вооруженные до зубов убийцы. Они решили нас истребить, а нашу страну прикарманить. Во главе этой многомиллионной орды стоит бесноватый Гитлер. Их нельзя перевоспитать, но их можно закопать. Это трудное дело. Много испытаний еще придется пережить нашей Родине. Но Красная Армия спасет Россию: она перебьет немцев. Мы говорим это в трудные часы. На берегах Дона день и ночь не замолкает гроза: внуки Дмитрия Донского выполняют великую миссию - день и ночь они уничтожают поганую орду. Много немцев, но нас больше. Скоро начнут истреблять немцев с другого края: наши союзники. Нужно приналечь! Каждый убитый немец - это спасенная русская жизнь. Каждый убитый немец - это шаг к победе. || Илья Эренбург.
+ + + + + + + + + + + + + + + + + + + + +
Гитлеровский грабеж в оккупированных районах Ленинградской и Калининской областей
СЕВЕРО-ЗАПАДНЫЙ ФРОНТ, 11 июля. (Спецкорр. ТАСС). Партизаны разгромили несколько комендатур и волостных управ гитлеровцев в оккупированных немцами районах Ленинградской и Калининской областей. Как установлено по захваченным документам, фашисты начисто грабят местное население. Дважды немцы собирали денежный налог и отняли почти все продовольствие.
На 360 дворов Озерецкого сельсовета, Великолукского района. Калининской области, фашисты наложили дополнительную контрибуцию в 500 центнеров хлеба, 52 центнера картофеля и т.д. Конфискованное продовольствие непрерывно направляется в Германию. Через Великие Луки, Остров, Псков и Дно на запад проходят эшелоны с награбленным у советских граждан имуществом.
Из-за отсутствия семян земля в оккупированных районах осталась незасеянной. По селам массами ходят истощенные люди и просят подаяния.
В одной из деревень Дедовичского района, Ленинградской области, фашисты сожгли все дома и расстреляли оставшееся население. В Старой Руссе гитлеровцы на перекрестке двух улиц повесили 13-летнего подростка, на окраине гор. Дно казнена учительница Мария Логинова. В дер. Скугры, Дновского района, фашисты в течение трех дней истязали 7 девушек, опоздавших на работу. Гор. Демянск совершенно разрушен фашистами. На улицах лежат трупы людей, умерших от голода.
Латвийский народ ненавидит гитлеровских оккупантов
СТОКГОЛЬМ, 11 июля. (ТАСС). В последнее время гитлеровские газеты поместили ряд статей о положении в оккупированной Латвии, тон и содержание которых свидетельствуют о том, что фашистские захватчики всерьез встревожены ростом ненависти народа советской Латвии к немецко-фашистским поработителям. Газета «Дейче цейтунг ин Остланд» разражается угрозами по адресу «неисправимых индивидуалистов, безудержно поносящих германский порядок». Намекая на сопротивление, которое оказывает латвийский народ ограблению немцами его страны и ее насильственному онемечиванию, газета предупреждает, что Германия «не может считаться с интересами частных лиц или мелких народов; кто этого не понимает, тот будет лишен права на существование».
Недавно по Латвии совершил большое «турнэ» гитлеровский сатрап Лозе. Он выступал всюду с речами, «смысл которых, как пишет газета «Дейче цейтунг ин Остланд», сводился к одному: «за» или «против». Лозе совершенно откровенно и открыто предупреждал, что всякий латыш, который откажется «сотрудничать с немцами», будет рассматриваться как враг.
+ + + + + + +
Народная песня
Из фронтовой тетради
Тихий домик над рекою...
Кажется, подать рукою!
А пойти - так далеко.
А пройти - так нелегко,
Нелегко, товарищ!
Сад тенистый, нелюдимый...
Далеко ли до любимой!
А пойти - так далеко.
А обнять - так нелегко,
Нелегко, товарищ!
По-над Доном узкий лог;
В роще ароматной
Немец, сукин сын, залег!
- Дай-ка автомат мне…
Я очищу узкий лог!
Чтобы каждый русский мог -
К Волге или к Дону,
К милой или к дому,
Земно или водно -
Проходить свободно!
Иосиф УТКИН.
+ + + + + + +
Источник: «Красная звезда» №162, 12 июля 1942 года
# И.Эренбург. О ненависти || «Красная звезда» №103, 5 мая 1942 года
# За честь наших женщин! || «Красная звезда» №84, 10 апреля 1942 года
# И.Эренбург. Фрицы о фрицах || «Красная звезда» №217, 15 сентября 1942 года
# Откровения фашистского ублюдка || «Красная звезда» №207, 3 сентября 1942 года