Дм.Кабалевский. В спорах о песне || «Литература и искусство», 26 июня 1943 года
Ожесточенная борьба, которую советский народ ведет с германским фашизмом, не исчерпывается боями непосредственно на фронтах. Разумеется, исход этой борьбы будет решаться на полях сражений, но сейчас ожесточенная борьба идёт в области духовной жизни, в области культуры. Гитлеризм стремится не только подчинить себе и по возможности физически уничтожить народы воюющих с ним стран, но и уничтожить культурную самостоятельность этих стран. Геббельсовская пропаганда силится любыми способами доказать, что никакой другой культуры, кроме германской, никогда не существовало, не существует и вообще не может существовать; что ни один народ, кроме германского, якобы, не способен создать никаких культурных ценностей.
Не считаясь с историей, самым циничным образом искажая любые факты, Геббельс и его подручные пытаются доказать, что никогда не было и не могло быть самостоятельной русской культуры, что русское искусство якобы всегда было лишь слабым подражанием тому, что создавали «германские гении». Известно в своем роде «классическое» изречение Гитлера: «Народ, считающий Льва Толстого великим писателем, не имеет права на самостоятельное существование». Это архициничное заявление бесноватого вожака современных германских бандитов достаточно ясно определяет программу его действий: доказать, что русский народ не имеет права на самостоятельное существование, а затем попытаться осуществить эту сумасшедшую «идею». В нашей стране всегда очень высоко ценилось родное искусство. Оно не нуждается в защите - в доказательствах того, насколько велико и самобытно его значение в истории мировой культуры. Ясно, что сейчас, в дни ожесточенной войны, мы особенно непримиримо должны и будем бороться со всяким вольным или невольным умалением роли и значения отечественного народного творчества и классического художественного наследия. Мы не собираемся, подобно современным гитлеровским «искусствоведам», искажать историю и выкидывать из нее гениев общечеловеческого значения, которые были в свое время и в Германии. Мы не собираемся скидывать со счетов ни Баха, ни Гайдна и Моцарта, ни Бетховена, ни Шуберта и Шумана. Но, повторяю, всякая вольная или невольная недооценка родного искусства вредна и об'ективно мешает нашей борьбе.
A подобная недооценка существовала не только в нашей исполнительской практике, когда произведения русских композиторов занимали совершенно недостаточное место в концертных программах, не только в педагогике и в музыкальной науке, но и в творчестве. В течение ряда последних лет русские композиторы проявляли большой творческий интерес к музыке народов Советского Союза. Обращение к музыке братских народов - одна из характерных, чрезвычайно положительных черт советского творчества. Оно и обогащало творчество наших композиторов и способствовало поднятию уровня музыкальной культуры в братских республиках. Однако невольно обращает на себя внимание то обстоятельство, что в огромном количестве сборников обработок народных песен мы почти не обнаружим русских песен (хотя в области крупной формы подлинно русских произведений было создано немало). Этот факт с очевидностью свидетельствует о том, что некоторые композиторы, в известной мере утеряли ощущение своей национальной почвы в творчестве, недостаточно воспитывали в себе любовь к родной музыке, мало изучали ее.
В области песенного творчества картина оказалась очень сложной. Немало отличных песен, завоевавших самую широкую популярность в народе, было создано композиторами, исходившими в своем творчестве от народных истоков (я имею в виду русскую музыку и музыку других народов Советского Союза). Это такие песни, как «Полюшко» Л.Книппера, песни из «Тихого Дона» и «Поднятой целины» И.Дзержинского, песни о Сталине А.Хачатуряна и Л.Ревуцкoro, некоторые произведения братьев Дм. и Дан. Покрасс, связанные с традициями песен гражданской войны (а это тоже ветвь народной музыки!), песни В.Захарова и А.Александрова, чье творчество особенно расширилось за годы войны, многие песни необыкновенно выросшего за эти же последние годы В.Соловьева-Седого, «Песня о Днепре» и «Лесом перелесочком» молодого композитора М.Фрадкина, «Песня былых походов» и «В бой за родину» 3.Компанейца, многие песни других композиторов в том числе В.Белого, Т.Хренникова, А.Новикова, К.Листова.
Достаточно самого беглого ознакомления с этими песнями, чтобы обнаружить, что органическая связь с народной почвой, обеспечившая им жизненность и всенародную любовь, не только не помешала выявлению творческой индивидуальности их авторов, но напротив, премного этому способствовала. Разве не бесспорно, что именно в песнях творческое лицо Дзержинского выявилось гораздо ярче, чем в остальной музыке его опер, что именно в песнях Соловьев-Седой, наконец обнаружил свою творческую индивидуальность, с трудом улавливаемую в его балете «Тарас Бульба», что в «Песне о Сталине» яркая индивидуальность Хачатуряна выявилась никак не меньше, чем в других его сочинениях. И песни Захарова так же не похожи на песни Александрова, как и песни Белого на песни Хренникова.
Как убедительно в свете этих сравнений обнаруживается полная несостоятельность взглядов тех музыкантов, которые в обращении к народной музыке видят опасность стилистической нивелировки творчества. Также не правы эти музыканты, когда они опасаются, что путь обращения к народной музыке обязательно приведет композитора к обеднению, к примитиву. Разве привел этот путь к примитиву Глинку, Чайковского? Разве помешал он стать подлинными новаторами Бородину и Мусоргскому, чье творчество так интенсивно двинуло вперед русское музыкальное искусство и во многом повлияло также и на развитие западноевропейского искусства? Если композитор богат духом, если он всеми своими чувствами и помыслами связан кровно со своим народом, то талант его, оплодотворяемый животворящими соками народного творчества, расцветет и двинет вперед отечественное и мировое искусство. В противном случае духовная немощь его всё равно обнаружится и творчество его будет мертворождённым!
Вместе с тем пример русских композиторов-классиков убеждает в том, что включение в сферу творчества тех или иных завоеваний мирового искусства не мешает художнику, крепко связанному с родной почвой, подчинить эти завоевания (сообразно своей индивидуальности) общему духу и характеру своего творчества и остаться глубоко национальным художником.
И, говоря о развитии нашего песенного творчества в дни войны, мы можем с уверенностью констатировать, что наибольшей любовью в народе, наряду с подлинными народными песнями, пользуются те песни советских композиторов, в которые народ узнает свои черты, в которых он находит отражение своего внутреннего мира и слышит свой родной язык. Именно этим (помимо, конечно, талантливости композиторов) об'ясняется огромная популярность в народе песен Захарова, Соловьева-Седого, Александрова и ряда других.
Здесь уместно остановиться особо на проблеме языка. Не правы те товарищи, которые понятие народности сводят лишь к отражению в искусстве дум и чувств народных. Без этого, конечно, не может быть народного искусства. Но одного этого мало. Важен еще язык, на котором говорит художник. Ведь музыкальный язык - категория такая же национальная, как и язык разговорный, литературный, и это вовсе не опровергается тем, что, скажем, русский человек способен слушать и по-своему понимать «без перевода» музыкальный язык любой национальности.
Определяя понятие нации, товарищ Сталин в работе «Марксизм и национальный вопрос» говорит об «общности языка», как одной из характерных черт нации, и ставит эту черту на первом месте. «Нет нации, которая говорила бы сразу на двух языках…». По аналогии можно сказать: не существует вне национального музыкального языка. Не может быть русской музыки, говорящей не на русском языке, равно как, скажем, грузинской, говорящей не на грузинском языке (понимая, однако, что музыкальный язык, так же, как и разговорный, изменяется вместе с развитием народа).
В свете такой постановки вопроса я и склонен подходить к оценке того направления в песенном творчестве, которое заимствует свой язык из западноевропейского джаза, мюзик-холла, ревю. Разумеется, и такие песни имеют право на существование в нашем быту, особенно если они служат делу пропаганды тех идей, которыми живет сейчас наше искусство. Однако всякая попытка поднимать это направление в песенном творчестве, усиленно поощрять его и пропагандировать была бы, с моей точки зрения, неверной, а делать это в ущерб поощрению и пропаганде направлений, связанных с народным, национальным искусством, было бы даже вредно. Конечно, для русского человека джаз никогда не заменит родного искусства, но, тем не менее, если мы будем чрезмерно распространять в народе влияния западноевропейской легкожанровой музыки, мы будем тем самым портить его вкусы, делать дело вредное и неправильное. А ведь бесспорно, что опасность распространения таких влияний в песенном творчестве имела у нас место, особенно до войны, да и сейчас наличествует. В частности, с моей точки зрения, черты этого стиля присутствовали во многих песнях И.Дунаевского и М.Блантера (сейчас их пытается развивать, например, И.Морозов), хотя состав их творчества весьма сложен и потому не может быть полностью отнесен к этому направлению.
Песни Дунаевского, например, сыграли в своё время очень положительную роль, поднимая и жизненный тонус и общий уровень музыкальной культуры народа.
Говорить об этом надо особенно потому, что в народе имеются различные уровни вкусов. Есть вкусы здоровые, прогрессивные, но в известных слоях есть вкусы и отсталые. Представителя этих отсталых слоев, вкусив однажды «сладость» чувствительных танго и блюзов, тянутся к этакого рода продукции (худшему, что мы получили от Запада), предпочитая ее целомудренной народной песне и благородному искусству больших мастеров. А некоторые композиторы, опираясь именно на эти отсталые вкусы, идут по линии наименьшего сопротивления, потакают этим вкусам. Они отвечают критикам: «Наши песни поет народ», не задумываясь над тем, действительно ли народ так уж любит их песни, не понимая того, что они часто за весь народ принимают лишь ограниченные слои народа с недостаточно развитыми вкусами. А дальше клубок запутывается, ибо, поощряя подобные вкусы, мы их укрепляем, делая дело явно нехорошее.
Другой опасностью в развитии нашего песенного творчества, с моей точки зрения, является необычайно возросшее, именно в последнее время, количество уныло сентиментальных песен, по преимуществу вальсообразных. Эти песни именуются у нас «лирическими».
Как далеки от подлинной, благородной, чистой и здоровой лирики народного искусства эти вальсы, от которых веет какой-то унылостью! Нет спору, и Вертинский был продуктом русской культуры, но какой культуры? Ведь надо же отличать, что в нашей культуре было прогрессивно, а что реакционно, что положительно, что отрицательно. Так зачем же подражать именно тому, что было самого плохого? А ведь такие произведения, скажем, как «Случайный вальс» Фрадкина или «Только на фронте» Лепина, разве не ведут они своё происхождение именно от подобного сорта музыки? Особенно нетерпимо, когда музыка такого типа пишется на тексты, связанные с темами Отечественной войны, темами родины, героизма. Эти темы, разрешенные музыкальными средствами, идущими от душевно опустошенных, унылых вальсов, так же, как и от западноевропейского джаза, опошляются самым возмутительным образом, и с песнями такого рода надо вести самую решительную борьбу.
Всё великое, что было создано в искусстве всех времён и всех народов, корнями своими глубоко связано с народной почвой. Жизнь жестоко мстила художникам, которые отрывались от этой почвы. Их творчество никогда не находило всенародного признания, никогда не двигало вперед отечественное и мировое искусство. Пусть же на знаменах наших композиторов (в том числе и композиторов, работающих в области песни) будут написаны великие имена Глинки, Чайковского, Бородина, Мусоргского, как на знамёнах Красной Армии, отстаивающей свободу и независимость нашей родины, написаны имена Александра Невского, Суворова, Кутузова. Великие традиции русского народа и его искусства - это тот путеводный маяк, который указывает и освещает нам дальнейший путь нашего родного искусства.
***
РОССИЯ
Над лесами необ’ятными,
Над полями перекатными.
Под разрывами гранатными
Песни-ласточки летят.
Пахнут рощи горьким порохом,
Шепчут травы тихим шорохом
И о том, что сердцу дорого,
Русским людям говорят.
Россия,
Любимая земля,
Родные
Берёзки и поля!
Как дорога ты
Для солдата,
Родная, русская земля!
Всё, что дедами построено.
Что отцовской кровью вспоено,
Мы - твои сыны и воины -
Поклялися отстоять.
Много жизней потревожено.
Много вёрст в боях исхожено,
Много русских душ положено
За тебя, родная мать.
Россия,
Любимая земля.
Родные
Берёзки и поля!
Как дорога ты
Для солдата,
Родная, русская земля!
Мы ведём войну священную,
Мы несём страду военную
За красу твою нетленную.
За сокровища твои.
Битвы кончатся кровавые.
Мы придём домой со славою,
И опять в леса кудрявые
Возвратятся соловьи.
Россия,
Любимая земля,
Родные
Берёзки и поля!
Как дорога ты
Для солдата,
Родная, русская земля!
В.Лебедев-Кумач.
+ + + + + + + + +
Источник: «Литература и искусство» №26, 26 июня 1943 года
# А.Первенцев. Мы - русские! || «Известия» №122, 26 мая 1943 года
# И.Эренбург. Душа народа || «Красная звезда» №92, 19 апреля 1942 года
# Русская девушка в Кельне || «Красная звезда» №175, 28 июля 1942 года
# И.Эренбург. Судьба России || «Красная звезда» №175, 28 июля 1942 года
# А.Сурков. Окопная быль || «Красная звезда» №137, 12 июня 1943 года