Недельная глава: ВАЙИШЛАХ
За предыдущую неделю ( Здесь комментарий к нынешней недельной главе "Вайешев").
Темы главы:
Очень непохожие получились близнецы - Яаков с Эсавом. Вот они, наконец, встречаются. Яакову есть за что бояться брата, которого он лишил отцовского благословения. Он готовится к худшему: делит свой лагерь надвое - Эсав побьёт половину, вторая уцелеет; шлёт перед собой богатые подарки - авось купится брат; говорит с ним, как слуга с господином, льстит. А Эсав? Эсаву не надо подарков; он простил брата; он ласков с ним и добр к нему.
Кто симпатичней? Абстрагируемся от мидрашей, от комментаторов, которые Эсава иначе как «Эсав-злодей» (!) не именуют. Посмотрим только на текст Писания. Кто симпатичней? По-моему, честный, прямой и великодушный Эсав выигрывает в сравнении с Яаковом, хитрым, расчетливым и льстивым.
Манипулятор, выманивший у родного брата-близнеца юридическое первородство за миску похлебки (хотя, возможно, Эсав "поддался" намеренно - см. комментарий к главе "Толдот"); обманщик, укравший благословение, которое предназначалось этому брату, коварно воспользовавшись слепотой отца-Ицхака (хотя это был очевидный спектакль, разыгранный родителями - но Яаков-то верил!). Почему мы до сих пор зовёмся бней Йисраэль - потомками Яакова?
Эсав - предтеча «западного дипломата» в современном понимании. Он гуманен (у него, как минимум, неплохой пи-ар), незлопамятен и благороден - профессионально благороден; в жёны он берет трёх женщин из соседних родов (хиттиянку, хивитку [точнее, полухивитку-полухиттиянку] и дочь дядюшки Ишмаэля), хотя ему предназначена Лея из далекой Месопотамии: брак - заключение дипломатического союза, и намного более выигрышно заключать такой союз с соседями, от которых иначе грозила бы опасность...
А у Яакова никакого пи-ара нет. Он «простой человек из шатра» (Берешит 25,27), и, как любой «простой» человек, выглядит значительно менее красиво, чем политический деятель Эсав. Да, он хитрит. Да, он льстит. Да, он защищается. Он же боится! Эсав умеет не показывать страха, подчинять свой страх своим интересам: это часть профессии политика. У Яакова нет интересов, у него есть Цель и есть Бог, и есть собственная жизнь и жизнь своей семьи. Эсав берет себе в жены хиттиянок-идолопоклонниц, несмотря на недовольство родителей, а Иаков ждет возможности найти себе жену из своего рода, потому что родительское слово для него свято - затем он и полез в ловушку с переодеванием в Эсава, что так дорожил родительскими словами!
Через многие века писатель Александр Дюма сыграл с нами в ту же игру. Головорез-хитрец д'Артаньян, притворившийся графом де Вардом в спальне миледи, вызывает у нас симпатию намного больше, чем раненный тем же д'Артаньяном ни за что ни про что граф де Вард. Конечно, д'Артаньяну мы можем делать скидки - семнадцатый век, да и не брат ему этот Вард, да и мы не ищем в нем эталон справедливости и мудрости, а ищем просто развлечения на сон грядущий. Но свойства, которые подчёркивает Дюма в характере д'Артаньяна - те же, что мы видим у Яакова: любовь к жизни, простота, святая преданность словам матушки и батюшки, оставшихся в далёкой Гаскони... Такой человек обхитрит, обманет - но не предаст друга. И, если у него будет дело, настоящее Дело с большой буквы, можно быть уверенным, что оно будет выполнено.
Так от кого бы вы произвели народ Торы, от Эсава или от Яакова?
2. С кем боролся Яаков?
И остался Яаков один; и боролся с ним человек до наступления рассвета. И увидел, что не может с ним (с Яаковом) справиться, и дотронулся до сустава его бедра. И вывихнулся бедренный сустав Яакова, когда тот с ним боролся. И сказал(человек Яакову): отпусти меня, ведь уже рассвет настал. И сказал (Яаков в ответ): не отпущу, если не благословишь меня. И сказал тот ему: как твоё имя? И ответил: Яаков. И сказал тот: не "Яаков" будет произноситься имя твоё отныне, а Йисраэль; ибо ты мерялся силой с Богом и людьми - и выдержал.
И спросил Яаков так: скажи мне своё имя.
И сказал тот: а отчего это ты спрашиваешь о моём имени? И благословил его там. (32,25-30)
Очень странный эпизод. Загадочный. В особенности если отрешиться от множества знакомых с детства комментариев, картин, пересказов и переводов. Отложим до поры заголовки типа "поединок с ангелом" (или даже "с Богом"), и попробуем увидеть, что говорит нам Тора на простейшем уровне - ведь недаром сказал мудрый сын рава Хуны, что никакой комментарий не имеет права противоречить простейшему, буквальному смыслу!
И остался Яаков один; и боролся с ним человек до наступления рассвета. Если остался один - откуда взялся человек, который с ним боролся? Тора отличается точностью в таких вопросах, она приводит точное количество домочадцев Авраама и точный расклад евреев по коленам в Синае. Так один ли был Яаков - или с ним был кто-то ещё?
И сказал: отпусти меня, ведь уже рассвет настал. Если противник Яакова был столь силён, что от его прикосновения Яаков охромел, почему же он не мог покинуть его, если Яаков его не "отпустил" официально? Почему надо было срочно отпустить его перед рассветом?
И сказал тот ему: как твоё имя? И ответил: Яаков. /.../ И спросил Яаков так: скажи мне своё имя. И сказал тот: а отчего это ты спрашиваешь о моём имени? Что это за удивительный сарказм в голосе неведомого противника, когда Яаков задаёт ему вопрос? Не оттого ли, что ответ уже был дан ранее в этом диалоге? И ответил: Яаков.
По простейшему прочтению Яаков боролся с "человеком", будучи при этом один - а ведь в других случаях, когда сверхчеловеческие посланники Единого являлись людям, не говорилось, что эти люди были "одни": описано, как посланники приходят к Аврааму и Саре, и вели они себя как обычные гости...
Вывод, к которому я прихожу, читая историю о поединке: Яаков боролся с самим собою. "А отчего это ты спрашиваешь о моём имени?". Самая тяжёлая, самая удивительная, самая героическая битва: битва с собой.
Нам не сказано, в чём она заключалась конкретно. Но порой битва человека с самим собой является актом столь героическим, что о ней можно сказать: ибо ты мерялся силой с Богом и людьми - и выдержал. (Если понимать эту фразу дословно, как описывающую "поединок с Богом" - то о каком "поединке с людьми" мирного жильца шатров Яакова идёт речь?).
И именно в глубоком понимании себя, в единоборстве с собственными проблемами, с собственным прошлым, настоящим и будущим, в героическом противостоянии всему в самом себе, что не даёт двигаться вверх, - именно в таком поединке и начинается Божественное откровение каждому из нас, кто на это отважится. И назвал Яаков имя этому месту: Пниэль ("Откровение Божье"), "ибо я увидел Бога лицом к лицу, и спаслась душа моя" (32,31).
Люди, читавшие этот отрывок, толковали его по-разному. Некоторые говорили, что противником Яакова был ангел-хранитель Эсава. Были и такие, которые поняли слова Яакова буквально и считали, что он "боролся с Богом" (как? С бесконечным Единым - во плоти?). Но Бог Сам называл Своё имя Яакову - например, в нашей главе: Я - Бог Всесильный (35,11); а, борясь, с ангелом-хранителем Эсава (как-то воплощённым), Яаков не был бы "один" во время поединка...
Впрочем, поединок с собой - это и поединок со всеми своими страхами (а каково было Яакову - накануне встречи с Эсавом?). Это - признаться себе в том, что эти страхи существуют (и, для Яакова, ангел-хранитель Эсава вполне мог явиться, как воплощение страха перед братом, чувства вины перед братом). Это - понять их причину. И - выйти на следующий уровень самоосознания, осознания мира и Единого.
Этот уровень и называется Йисраэль, сложное имя, которое можно перевести: тот, над кем никто не властен, кроме Самого Бога.
3. С Богом и людьми
Наше понимание поединка Яакова как битвы с самим собой даёт ответы на многие вопросы; всё же стоит прояснить три вещи.
Первое: ибо ты мерялся силой с Богом и людьми - и выдержал. Но мы ведь сказали, что Яаков находился в единоборстве с самим собой? Почему - с Богом и людьми?
Настоящий поединок с собой - это последовательное сдирание покровов самообмана. В этом процессе человек вновь встречается со всеми людьми, чей образ живёт в его сознании: это - переоценка ценностей, где человек по-новому учится понимать своих родителей, братьев, любимых, учителей...
...и Бога. Представление человека о высших силах тоже часто скрыто от него самого пеленой самообмана. Я знал человека, для которого переход от религии к атеизму был шагом к Богу: всё религиозное ощущение, которым он обладал с раннего детства, было основано на глубоком самообмане (при том, что религия-то была наша, еврейская!).
Второе: И светило ему солнце, когда он прошел мимо Пнуэля; а он хромал на бедро (32,32). Почему хромал, если победил?
Бедро - место, где соединяется нога с туловищем. После поединка сместилась нога Яакова, и болело его бедро. Это можно понять и метафорически - сместилась его позиция, изменился его способ стоять на ногах. Но известно, что душевное состояние отражается и на физическом теле. Целая отрасль альтернативной медицины - рефлексология - основывается на том, что у любого процесса в человеке - как физического, так и психологического - есть отражение именно в состоянии ног. Так что хромота Яакова могла быть вполне физическая.
И ещё: поединок с собой - вещь болезненная. Даже победителю, возможно, будет трудно триумфально идти, подпрыгивая и улыбаясь. Победа над собой - дело непростое, и временная хромота - вещь, которую можно ожидать и не надо стыдиться: тем более, что это и у самого Яакова было.
Третье: отпусти меня, ведь уже рассвет настал. А почему было важно закончить единоборство до рассвета?
А потому, что поединок с собой - важнейшая вещь; но она не заменяет реальной работы, делания дела. Настал рассвет? Пора работать!
Темы главы:
- Яаков посылает гонцов к Эсаву и готовится к встрече с ним; он переводит всех своих людей через переправу Ябок.
- И остался Яаков один; и боролся с ним человек до наступления рассвета. Яаков получает имя "Йисраэль".
- Встреча Яакова и Эсава проходит благополучно; Эсав не гневается на брата. Обещав нанести Эсаву визит, Яаков селится в Шхеме.
- Шхем, сын местного хивитского старейшины (тёзка города) насилует Дину, дочь Яакова, и забирает её к себе. Хамор, отец Шхема, направляется к Яакову, чтобы сосватать Дину за Шхема. Он говорит с сыновьями Яакова, а не с самим Яаковом; сыновья Яакова решают отомстить и говорят, что согласны породниться с родом Хамора, если все мужчины этого города сделают обрезание. Мужчины города делают себе обрезание; сразу после этого Шимъон и Леви, сыновья Яакова, врываются в город и убивают беспомощных мужчин. Яаков сурово порицает этот поступок сыновей, но они отвечают: разве позволено с нашей сестрой поступать, как с блудницей?
- Яаков собирается в Бейт-Эль. Перед отправлением он просит всех домочадцев сдать своих идолов, чтобы начать жизнь в служении Единому. Сданных идолов Яаков хоронит под деревом и прибывает в Бейт-Эль, где строит жертвенник. Там умирает Двора, кормилица Ривки, и там её могила.
- Единый вновь даёт Яакову имя "Йисраэль" и обещает сделать его предком народов.
- Рахель рожает сына и умирает при родах. Перед смертью она даёт ребёнку имя Бен-Они ("сын моих страданий", но возможен и перевод "сын моей силы!"), но отец называет его Биньямин ("сын правой руки", также "сын силы"). Яаков хоронит Рахель возле Бейт-Лехема, и ставит памятное сооружение на её могиле.
- Реувен, старший сын Яакова, спит с Билhой, наложницей своего отца и матерью своих братьев Дана и Нафтали; Яаков (Йисраэль) узнаёт об этом.
- Родословие сыновей Яакова. Ицхак умирает, Яаков и Эсав хоронят его.
- Жёны и дети Эсава. Родословная потомков Эсава. Родословная хурритских начальников земли, где поселился Эсав. Цари, правившие в Эдоме "до того, как коронован был царь у сынов Йисраэля".
Очень непохожие получились близнецы - Яаков с Эсавом. Вот они, наконец, встречаются. Яакову есть за что бояться брата, которого он лишил отцовского благословения. Он готовится к худшему: делит свой лагерь надвое - Эсав побьёт половину, вторая уцелеет; шлёт перед собой богатые подарки - авось купится брат; говорит с ним, как слуга с господином, льстит. А Эсав? Эсаву не надо подарков; он простил брата; он ласков с ним и добр к нему.
Кто симпатичней? Абстрагируемся от мидрашей, от комментаторов, которые Эсава иначе как «Эсав-злодей» (!) не именуют. Посмотрим только на текст Писания. Кто симпатичней? По-моему, честный, прямой и великодушный Эсав выигрывает в сравнении с Яаковом, хитрым, расчетливым и льстивым.
Манипулятор, выманивший у родного брата-близнеца юридическое первородство за миску похлебки (хотя, возможно, Эсав "поддался" намеренно - см. комментарий к главе "Толдот"); обманщик, укравший благословение, которое предназначалось этому брату, коварно воспользовавшись слепотой отца-Ицхака (хотя это был очевидный спектакль, разыгранный родителями - но Яаков-то верил!). Почему мы до сих пор зовёмся бней Йисраэль - потомками Яакова?
Эсав - предтеча «западного дипломата» в современном понимании. Он гуманен (у него, как минимум, неплохой пи-ар), незлопамятен и благороден - профессионально благороден; в жёны он берет трёх женщин из соседних родов (хиттиянку, хивитку [точнее, полухивитку-полухиттиянку] и дочь дядюшки Ишмаэля), хотя ему предназначена Лея из далекой Месопотамии: брак - заключение дипломатического союза, и намного более выигрышно заключать такой союз с соседями, от которых иначе грозила бы опасность...
А у Яакова никакого пи-ара нет. Он «простой человек из шатра» (Берешит 25,27), и, как любой «простой» человек, выглядит значительно менее красиво, чем политический деятель Эсав. Да, он хитрит. Да, он льстит. Да, он защищается. Он же боится! Эсав умеет не показывать страха, подчинять свой страх своим интересам: это часть профессии политика. У Яакова нет интересов, у него есть Цель и есть Бог, и есть собственная жизнь и жизнь своей семьи. Эсав берет себе в жены хиттиянок-идолопоклонниц, несмотря на недовольство родителей, а Иаков ждет возможности найти себе жену из своего рода, потому что родительское слово для него свято - затем он и полез в ловушку с переодеванием в Эсава, что так дорожил родительскими словами!
Через многие века писатель Александр Дюма сыграл с нами в ту же игру. Головорез-хитрец д'Артаньян, притворившийся графом де Вардом в спальне миледи, вызывает у нас симпатию намного больше, чем раненный тем же д'Артаньяном ни за что ни про что граф де Вард. Конечно, д'Артаньяну мы можем делать скидки - семнадцатый век, да и не брат ему этот Вард, да и мы не ищем в нем эталон справедливости и мудрости, а ищем просто развлечения на сон грядущий. Но свойства, которые подчёркивает Дюма в характере д'Артаньяна - те же, что мы видим у Яакова: любовь к жизни, простота, святая преданность словам матушки и батюшки, оставшихся в далёкой Гаскони... Такой человек обхитрит, обманет - но не предаст друга. И, если у него будет дело, настоящее Дело с большой буквы, можно быть уверенным, что оно будет выполнено.
Так от кого бы вы произвели народ Торы, от Эсава или от Яакова?
2. С кем боролся Яаков?
И остался Яаков один; и боролся с ним человек до наступления рассвета. И увидел, что не может с ним (с Яаковом) справиться, и дотронулся до сустава его бедра. И вывихнулся бедренный сустав Яакова, когда тот с ним боролся. И сказал(человек Яакову): отпусти меня, ведь уже рассвет настал. И сказал (Яаков в ответ): не отпущу, если не благословишь меня. И сказал тот ему: как твоё имя? И ответил: Яаков. И сказал тот: не "Яаков" будет произноситься имя твоё отныне, а Йисраэль; ибо ты мерялся силой с Богом и людьми - и выдержал.
И спросил Яаков так: скажи мне своё имя.
И сказал тот: а отчего это ты спрашиваешь о моём имени? И благословил его там. (32,25-30)
Очень странный эпизод. Загадочный. В особенности если отрешиться от множества знакомых с детства комментариев, картин, пересказов и переводов. Отложим до поры заголовки типа "поединок с ангелом" (или даже "с Богом"), и попробуем увидеть, что говорит нам Тора на простейшем уровне - ведь недаром сказал мудрый сын рава Хуны, что никакой комментарий не имеет права противоречить простейшему, буквальному смыслу!
И остался Яаков один; и боролся с ним человек до наступления рассвета. Если остался один - откуда взялся человек, который с ним боролся? Тора отличается точностью в таких вопросах, она приводит точное количество домочадцев Авраама и точный расклад евреев по коленам в Синае. Так один ли был Яаков - или с ним был кто-то ещё?
И сказал: отпусти меня, ведь уже рассвет настал. Если противник Яакова был столь силён, что от его прикосновения Яаков охромел, почему же он не мог покинуть его, если Яаков его не "отпустил" официально? Почему надо было срочно отпустить его перед рассветом?
И сказал тот ему: как твоё имя? И ответил: Яаков. /.../ И спросил Яаков так: скажи мне своё имя. И сказал тот: а отчего это ты спрашиваешь о моём имени? Что это за удивительный сарказм в голосе неведомого противника, когда Яаков задаёт ему вопрос? Не оттого ли, что ответ уже был дан ранее в этом диалоге? И ответил: Яаков.
По простейшему прочтению Яаков боролся с "человеком", будучи при этом один - а ведь в других случаях, когда сверхчеловеческие посланники Единого являлись людям, не говорилось, что эти люди были "одни": описано, как посланники приходят к Аврааму и Саре, и вели они себя как обычные гости...
Вывод, к которому я прихожу, читая историю о поединке: Яаков боролся с самим собою. "А отчего это ты спрашиваешь о моём имени?". Самая тяжёлая, самая удивительная, самая героическая битва: битва с собой.
Нам не сказано, в чём она заключалась конкретно. Но порой битва человека с самим собой является актом столь героическим, что о ней можно сказать: ибо ты мерялся силой с Богом и людьми - и выдержал. (Если понимать эту фразу дословно, как описывающую "поединок с Богом" - то о каком "поединке с людьми" мирного жильца шатров Яакова идёт речь?).
И именно в глубоком понимании себя, в единоборстве с собственными проблемами, с собственным прошлым, настоящим и будущим, в героическом противостоянии всему в самом себе, что не даёт двигаться вверх, - именно в таком поединке и начинается Божественное откровение каждому из нас, кто на это отважится. И назвал Яаков имя этому месту: Пниэль ("Откровение Божье"), "ибо я увидел Бога лицом к лицу, и спаслась душа моя" (32,31).
Люди, читавшие этот отрывок, толковали его по-разному. Некоторые говорили, что противником Яакова был ангел-хранитель Эсава. Были и такие, которые поняли слова Яакова буквально и считали, что он "боролся с Богом" (как? С бесконечным Единым - во плоти?). Но Бог Сам называл Своё имя Яакову - например, в нашей главе: Я - Бог Всесильный (35,11); а, борясь, с ангелом-хранителем Эсава (как-то воплощённым), Яаков не был бы "один" во время поединка...
Впрочем, поединок с собой - это и поединок со всеми своими страхами (а каково было Яакову - накануне встречи с Эсавом?). Это - признаться себе в том, что эти страхи существуют (и, для Яакова, ангел-хранитель Эсава вполне мог явиться, как воплощение страха перед братом, чувства вины перед братом). Это - понять их причину. И - выйти на следующий уровень самоосознания, осознания мира и Единого.
Этот уровень и называется Йисраэль, сложное имя, которое можно перевести: тот, над кем никто не властен, кроме Самого Бога.
3. С Богом и людьми
Наше понимание поединка Яакова как битвы с самим собой даёт ответы на многие вопросы; всё же стоит прояснить три вещи.
Первое: ибо ты мерялся силой с Богом и людьми - и выдержал. Но мы ведь сказали, что Яаков находился в единоборстве с самим собой? Почему - с Богом и людьми?
Настоящий поединок с собой - это последовательное сдирание покровов самообмана. В этом процессе человек вновь встречается со всеми людьми, чей образ живёт в его сознании: это - переоценка ценностей, где человек по-новому учится понимать своих родителей, братьев, любимых, учителей...
...и Бога. Представление человека о высших силах тоже часто скрыто от него самого пеленой самообмана. Я знал человека, для которого переход от религии к атеизму был шагом к Богу: всё религиозное ощущение, которым он обладал с раннего детства, было основано на глубоком самообмане (при том, что религия-то была наша, еврейская!).
Второе: И светило ему солнце, когда он прошел мимо Пнуэля; а он хромал на бедро (32,32). Почему хромал, если победил?
Бедро - место, где соединяется нога с туловищем. После поединка сместилась нога Яакова, и болело его бедро. Это можно понять и метафорически - сместилась его позиция, изменился его способ стоять на ногах. Но известно, что душевное состояние отражается и на физическом теле. Целая отрасль альтернативной медицины - рефлексология - основывается на том, что у любого процесса в человеке - как физического, так и психологического - есть отражение именно в состоянии ног. Так что хромота Яакова могла быть вполне физическая.
И ещё: поединок с собой - вещь болезненная. Даже победителю, возможно, будет трудно триумфально идти, подпрыгивая и улыбаясь. Победа над собой - дело непростое, и временная хромота - вещь, которую можно ожидать и не надо стыдиться: тем более, что это и у самого Яакова было.
Третье: отпусти меня, ведь уже рассвет настал. А почему было важно закончить единоборство до рассвета?
А потому, что поединок с собой - важнейшая вещь; но она не заменяет реальной работы, делания дела. Настал рассвет? Пора работать!