автор "Мойдодыра" и "Мухи-цокотухи" вспоминает о страшной эпохе
Автор "Мойдодыра" и "Мухи-цокотухи" вспоминает о страшной эпохе своей молодости
и о собрате по перу - Леониде Андрееве:
" Бояться смерти - дело нелегкое; многие пробуют, но у них ничего не выходит; Андрееву оно удавалось отлично; тут было истинное его призвание: испытывать смертельный, отчаянный ужас. Этот ужас чувствуется во всех его книгах, и я думаю, что именно от этого ужаса он спасался, хватаясь за цветную фотографию, граммофоны, живопись. Ему нужно было хоть чем-нибудь загородиться от тошнотворных приливов отчаяния. В страшные послереволюционные годы (1907-1910), когда в России свирепствовала эпидемия самоубийств, Андреев против воли стал вождем и апостолом этих уходящих из жизни. Они чуяли в нем своего. Помню, он показывал мне целую коллекцию предсмертных записок, адресованных ему самоубийцами."
---------------------Тут самое-то замечательное - про "страшные годы".
Кто бы мог подумать, что именно в эти как бы мирные и безсобытийне годы - этакие страсти!
И ОТЧЕГО было в те годы прямо уж так изнывать? Оттого что Столыпин вешал бунтовщиков... которых было прямо безумно жалко?
...Интересно, а годы военные Корней Ивнович назвал бы более страшными? 1914... 1918... 1941...
Или всё-таки менее?
Кстати, у других мемуаристов встречаю описание "отравленной атмосферы" в России именно времён войны - например Вадим Андреев (сын Леонида) - поэт - вспоминал такую отравленность (ужас, предчувствие...) и с 1914-го, и ещё определённее с конца 1916-го. Или недавно - воспоминания предвоенные и военные Георгия Эфрона...
Так что наблюдаю феномен: мне с началом "коронабесия" попадаются книги, как нарочно созвучные моим собственным нынешним ощущениям.
Доктор, скажите как мне бороться с этим недугом?