Исповедь русского патриота (мемуары). Глава 9. Продолжение.
Глава 9. Осада "Империи лжи" (продолжение).
Следом, Правительство Москвы приняло заявление, в котором, в частности, говорилось: «По мере развития событий у «Останкино», действия их участников приобрели противозаконный характер… Со стороны участников акции раздаются провокационные призывы к насильственному свержению законно избранных органов власти, нарушается запрет на разжигание межнациональной розни. Более чем 20 сотрудникам милиции нанесены телесные повреждения. Правительство Москвы отмечает, что под маркой пикетирования телецентра, по существу, сформированы полувоенные отряды с четкой организацией и жесткой дисциплиной… В этих обстоятельствах любой спровоцированный конфликт с органами правопорядка представляет опасность для жителей города». На заседании Правительства мэр Москвы Ю. Лужков зачитал выдержки из инструктивного документа пикетчиков, попавшего в руки властей. В постановлении отмечалось, что «он изобилует военными терминами: десант, просачивание, командиры групп, сигнальные вахты и т.д.».
«Народная газета» от 18 июня 1992 г. отметила: «В ночь с 16 на 17 июня силами московского ОМОНа во исполнение распоряжения мэра столицы Лужкова, городок был ликвидирован. Не обошлось без оскорблений с обеих сторон, но жертв нет. Надо отметить, что работники милиции крайне неохотно выполнили распоряжение руководителя Москвы».
Мой знакомый А. Климашкин в «Русском вестнике» так описывал, увиденные им события: «Вершилось святотатство и разбой. Омоновцы усердно тащили палатки в автобус. Происходил откровенный грабеж личного и общественного имущества, ибо ни в распоряжении Лужкова, ни в каких-либо других документах не было предусмотрено «изъятие» палаток». Общеизвестно, что согласно закону, изъятие даже предметов преступления происходит при соблюдении определенных процессуальных норм. Не без помощи затесавшегося в ряды пикетчиков провокатора - работника телецентра произошла короткая потасовка. Некоторые пикетчики получили ушибы. Жизнь пикетчиков продолжалась в привычном ритме. Появились несколько палаток…»
В 4 часа утра участники осады «Империи лжи» обратились к народу с призывом о поддержке. В обращении, в частности, говорилось: «Братья и сестры! Наступает час прозренья. Быстрее освобождайтесь от усталости, безразличья и апатии. Если я буду стоять в стороне, Россию вслед за СССР искромсают на части и ее уделом станет позор колонизации, срам нищеты и упадка. Все - на защиту любимой Родины! Остановим гражданскую войну! Добьемся слова правды на ТВ! Все, кто еще окончательно не отравлен ядом пропаганды предателей, кто жив для чести и совести, кто считает себя человеком, - присоединяйтесь к нам в любое время дня и ночи. 22 июня в 18.00 мы начнем в Останкино общесоюзный митинг…».
Утром все каналы ТВ поспешили сообщить, что пикет у «Останкино» больше не существует. Однако, проезжавшие по проспекту Королева москвичи, одни с удивлением и злобой, другие с удовлетворением и радостью, могли лицезреть восстановленный палаточный лагерь и огромные массы митингующих. Мы продолжали борьбу за правду, за русский час на телевидении.
Но 18 июня в 10.30 к зданию телецентра подъехали машины с омоновцами и обычными милиционерами. Они были добротно экипированы в бронежилеты и каски, и вооружены металлическими щитами и резиновыми дубинками. «Стражи порядка» вновь принялись все крушить и ломать, оттесняя пикетчиков с площади. Многим досталось дубинками по голове, спине и рукам. Время для нападения было выбрано достаточно умело. У нас в это время сменялась ночная смена, и в лагере оставалось не более 300-500 человек. «Они срывали плакаты и флаги и топтали их ногами. Мне было больно видеть, как красный советский флаг и русский черно-желто-белый триколор, вдавливаются в землю сапогами. Я пытался поднять флаг с земли, но меня опрокинули и ударили по голове…», - свидетельствовал один из пикетчиков В. Перегуда.
При всем своем усердии и численном превосходстве прислужникам режима удалось оттеснить нас всего на 300 метров, ближе к телебашне, где мы вновь мертвой хваткой зацепились за местность, разбив лагерь на асфальтированной площадке, окруженной с трех сторон деревьями. Правда, громилы украли и искорежили бесценную народную реликвию, знаменитую полуторку, которая прошла с боями от Москвы до Берлина. В мае 1945 года маршал Жуков с нее вручал победителям фашизма боевые награды, а в июне 1992 года у «Останкино» с нее выступали сотни лучших сынов России, настоящих патриотов нашей Родины. Один седовласый ветеран даже заплакал, когда увидел, как жестоко обошлись с легендарной машиной новые властители страны. «А мы этих сук от фашистов спасали, чтобы они их в крематориях не сожгли. Из Освенцима освобождали. А они нам так отплатили. За что?», - вопрошал поникший старик, тряся морщинистыми руками.
Орловской организации Русской партии, как одной из наиболее сплоченных и подготовленных структур, удалось отстоять почти все свое имущество от погромщиков в погонах. Только три палатки были похищены милицией. Среди них две, которые нам бескорыстно подарил председатель Оренбургского отделения Русской партии В. Михайлов.
Новое место лагеря, руководство «Трудовой России» объявило освобожденной территорией СССР и поставило символический пограничный столб. Мы вновь вывесили свои агитационные красочные плакаты и транспаранты вдоль проспекта Королева. В 14.15 в «Белом доме» оппозиционный депутатский блок «Российское единство» выразил солидарность с нами в своем заявлении, огласив его на пресс-конференции:
«На государственном телевидении, радиовещании и в центральных газетах, при освещении политических и социально-экономических вопросов абсолютно преобладает одна идеологическая концепция, не разделяемая, согласно социологическим опросам, большинством населения… Исключительно слабое и неравномерное отражение получает то реальное многообразие мнений и взглядов, которое сложилось в обществе. Практически не имеют постоянного и отражающего их реальный вес в общественно-политической жизни общества, доступа к эфиру и на страницы печатных изданий профессиональные союзы, парламентские фракции, движения, партии, общественные организации и объединения. Таким образом, центральные СМИ превратились в мощнейший аппарат внушения определенных взглядов и создания имиджа определенным политическим фигурам, что делает невозможным свободное волеизъявление избирателей на грядущих выборах. Именно эта ситуация ведет к грубейшему нарушению принципов гласности и демократии».
Этот парламентский блок был создан накануне VI съезда народных депутатов России, в апреле 1992 г. В мае 1992 г. в него вошло 5 фракций: "Российский союз", "Россия", "Отчизна", "Коммунисты России" и "Аграрный союз". Блок находился в непримиримой оппозиции по отношению к правительству Ельцина - Гайдара и проводимым ими антинародным реформам.
В 19.00 у телебашни начался новый митинг. В гости к пикетчикам пришли сотрудники еженедельника «День», депутат Верховного совета СССР В. Алкснис и писатель Э.Лимонов, который специально прилетел из Парижа, чтобы быть в эти знаменательные дни вместе с народом. Все они выразили свою поддержку нашим законным требованиям. Снова собралось множество людей, и снова от красных, черно-золото-белых полотнищ и православных хоругвей пестрела вся площадь. Кто-то из выступавших оборонил то ли по незнанию, то ли по чьему-то приказу фразу о том, что, мол, Русская партия предала манифестантов и отказалась от пикетирования. Я стоял со своими соратниками буквально в пяти шагах от трибуны. Услышав эту нелепицу, я тут же пробрался на трибуну, и сообщил всем присутствующим, что мы на месте, что мы продолжаем нами начатое дело, которое превратилось в такое грандиозное и значимое мероприятие. Под бурные овации и аплодисменты я воскликнул: «Русская партия остается со своим русским народом!».
На протяжении всего противостояния мы собирали деньги в помощь раненым в Приднестровье, лежавшим в одной из московских больниц. Специально отобранная делегация регулярно навещала раненых патриотов, выступивших против установления Нового мирового порядка на просторах бывшего Советского Союза. Также нами методично велась подготовка к митингу 22 июня.
Председатель Русской партии России В.И. Корчагин дал команду членам партии провести агитационные мероприятия среди военнослужащих и склонить их на свою сторону. Были организованы пикеты у Министерства обороны РФ и Генерального штаба Вооруженных сил страны, возле нескольких военных гарнизонов, расположенных в Москве и Подмосковье. Там мы разъясняли офицерам и солдатам позицию национально-патриотических сил и рассказывали правду о происходящих событиях. Я с группой соратников выезжал в Балашиху, в район базирования дивизии имени Дзержинского (ОМСДОН). Руководство подразделения, тепло приняв нашу делегацию, заверило нас, что ни один солдат не покинет расположения части для разгона демонстрантов у телецентра. Как выяснилось через несколько дней, эти обещания оказались ложью.
Вечером 21 июня, собравшиеся у телецентра почтили минутой молчания павших в годы Великой Отечественной войны. Телепрограмма «Итоги», устами своего ведущего, сиониста, Е. Киселева, призвала к уничтожению палаточного лагеря и разгону митинга 22 июня. Е. Киселев сравнил русских патриотов с гитлеровскими фашистами. В 1996 г. всплыли данные, озвученные одним из заместителей главы Службы безопасности Ельцина генерала Коржакова о том, что этот журналист является сотрудником иностранной спецслужбы. С 1993 по 2001 год он являлся телевизионным рупором известного вора-олигарха В. Гусинского. Вице-президент России А. Руцкой незадолго до этого посетивший с официальным визитом родину своих предков - Израиль, дал добро на террор против демонстрантов. Правительство Москвы приняло заявление, в котором выдвинуло ультиматум: «В случае, если движение «Трудовая Россия» реализует свое намерение провести 22 июня незаконный митинг, правительство оставляет за собой право принять необходимые меры по недопущению этого мероприятия и просит соответствующие партии и движения сделать из этого выводы». Сионистские газеты и телевидение занялись самым настоящим подстрекательством пенсионерок, домохозяек и футбольных болельщиков на конфликт с патриотами России. Видите ли, из-за нас телевидение может отменить показ очередных серий латиноамериканской мыльной «оперы» «Богатые тоже плачут» и финальных матчей чемпионата Европы по футболу.
Но мы не дрогнули и продолжили осаду «Империи лжи». Многие москвичи и гости столицы приходили поддержать нас, приносили продукты, воду и деньги. При этом они умоляли нас: «Ребята! Милые! Вы только держитесь! Не сдавайтесь ельцинской банде! Россию надо спасти!».
Ближе к полуночи кольцо милиционеров начало потихоньку сжиматься вокруг лагеря. В каждой детали наступавшей ночи чувствовалась тревога. Каждый из пикетчиков понимал, что сегодня что-то случится. Многие спали, восстанавливая силы для предстоящего решающего дня. В 4.00 трудороссы затянули песню: «22 июня, ровно в четыре часа…». Не прошло и десяти минут, как демо-фашистские наймиты ельцинского режима совершили кровавый налет на пробуждающихся людей. Началось жестокое избиение ни в чем не повинных женщин, стариков, детей, подростков и других пикетчиков. Со всех сторон были слышны душераздирающие стоны и крики. Кровь заливала обильными потоками асфальт на фоне наступающего багряного рассвета. Бессчетное количество бездыханных и корчащихся от боли людей, избиваемых дубинками и ногами, валялось на площади и в ее окрестностях. Несколько уазиков разъезжали по округе и давили сопротивляющихся демонстрантов. Один ветеран войны приковал себя к решетке, ограждающей телебашню. Но подонки в милицейской форме, невзирая на орденские планки, со зверским выражением глаз набросились на него и забили ногами до бесчувственного состояния.
Вот несколько свидетельств участников тех кровавых событий. Медсестра с 30-летним стажем В.Марьина: «В 4 часа те, кто не спал, отметили начало войны. Я снова задремала. И вдруг меня будят: «Омоновцы!». Подъехало несколько автобусов, военных уазиков, легковых автомобилей. Как на учении 15 автоматчиков заняли позиции за забором, ограничивающим площадь… В «сачок» лагеря вбежал целый отряд ОМОНа, одетый в отличие от предыдущего, в бронежилеты и каски, за ним гражданские с палками. Началось избиение безоружных людей. Над площадью вился душераздирающий крик убиваемых, которым не давали вырваться из лагеря… Лагерь был сметен с лица земли. Валялись тела людей среди куч того, что осталось от лагеря… Я увидела, что омоновцы, орудующие внутри лагеря, отличались от тех, что были снаружи, и по одежде и внешним видом. Они были более сухопары, все сутулые с непропорционально длинными руками, на одно лицо, и лица все нерусские (но явно не кавказские, такого я видела только одного), отмеченные бездуховностью. С выступающей верхней челюстью: вследствие чего сначала видны не глаза, а нос… Эти биороботы и осуществляли самую черную работу… На лицах биороботов было животное удовлетворение от похоти убийства. Когда одна женщина вступилась за седого мужчину с военными наградами, которого избивали восемь человек («Что вы делаете, он же участник войны!»), ее ударили по голове так, то она упала навзничь и больше не подавала признаков жизни. Я подошла к ней поближе. Губы и нос были синие, глаза открыты и неподвижны. Меня отогнал омоновец… Омоновцы старались не выпускать с площади ни одного мужчину даже подростка… Над площадью стоял истошный вой садистски избиваемых людей. В избиении участвовал и отряд в штатском, внешне похожий на отряд биороботов. Эти называли пикетирующих червями и грозились освободить их Россию от недовольных червей, говоря: «Была эта страна ваша, а стала наша». Несколько не подававших признаков жизни человек засунули в военные уазики и увезли…».
Поэт А. Козин: «Среди бронированных налетчиков, избивающих безоружных пикетчиков в Останкино, русских лиц, как говорят свидетели, почти не было… Эти же свидетели указываю на шнырявших среди пикетчиков накануне штатских, в которых узнавали «бейтаровцев».
Бывший офицер-афганец подполковник И. Кузнецов констатировал, что «только благодаря Господу Богу и афганской закалке» ему удалось вынести зверские избиения, стоившие ему двух сломанных ребер и многочисленных ушибов. «Невольно возникла аналогия с колониальной страной, в которой коренной народ в данном случае русский, лишен права думать иначе, чем предписывается оккупационными властями», - писал этот русский офицер.
Председатель Русской партии Национального Возрождения В. Иванов сообщал, что сотни пикетчиков были избиты, и был нанесен огромный материальный ущерб участникам пикета.
Оставшимся в живых и способным передвигаться демонстрантам удалось вырваться из кольца, и они отступили в сторону ВДНХ. В 6.00 у метро «ВДНХ» произошел очередной стихийный митинг. Десятки людей с увечьями и в крови выказывали свой гнев в адрес властей. После проверки и сопоставления свидетельских показаний выяснилось, что убиты 16-летняя девушка, у которой была стесана и разодрана грудь, в лагере она разносила чай; мальчик Саша, которому в тот день исполнилось 12 лет, ветеран войны, приковавший себя к ограде, пожилая женщина.
В пресс-центре ГУВД Москвы сначала отказывались подтвердить или опровергнуть информацию о жертвах. К вечеру было заявлено, что, мол, «слухи о жертвах и сотнях пострадавших являются ложными и безосновательными», травмы, мол, получили 13 сотрудников милиции, задержано 14 человек. «Из разговоров с очевидцами для меня несомненно, что трупы были и что их отнесли на ближайшую почту, а потом они оттуда исчезли. Поскольку давно уже ясно с кем мы имеем дело, ничего удивительного я тут не нахожу. Что касается сотен избитых, то это я и сам видел», - поведал писатель В.Гусев в газете «День». О жертвах на парламентских слушаниях заявили депутаты Верховного совета РФ В.Исаков и Н. Павлов.
Утром была создана комиссия из шести человек, которой поручили выяснить судьбу задержанных и убитых. В ее состав входили два депутата Моссовета, попал в нее и я. Мы ходили по близлежащим отделениям милиции, искали задержанных, раненых и убитых. Нас отсылали из отделения в отделение и отнекивались: «Ничего не знаем, ни каких раненых и убитых там не было» и т.д. Но в 9-ом отделении дежурил какой-то молодой, видимо, еще неопытный, лейтенант. Мы настояли на том, чтобы он связался по рации со своим начальством, находившимся, где-то в районе ВДНХ. Он вышел в соседнюю комнату, стал разговаривать с кем-то, и было слышно, как ему резко ответили: «Ни слова о трупах!». После этого он тоже, запинаясь и смущаясь, заявил нам: «Ничего не знаю, обращайтесь к командованию».
Во второй половине дня я с группой соратников еще успел съездить в дивизию имени Дзержинского, в Балашиху. Ее командование вновь уверило нас, что ни один солдат не будет брошен против своего народа. Когда наша делегация покидала пределы части, целая колонна автомобилей, груженных солдатами в полной амуниции, направилась в сторону Москвы. Я спросил у дежурного на КПП: «Куда это они?». «В Останкино», - ответил офицер…
Вернувшись к ВДНХ, мы обнаружили там огромное столпотворение народа. Площадь бурлила. Вокруг в ожидании команды «фас» расположились цепи ОМОНа и милиции, числом не менее 3 000 человек. С импровизированной трибуны выступали все подряд и призывали к дальнейшему сопротивлению фашистскому режиму. К 17.00 прибыла большая группа депутатов Верховного совета РФ, призывавшая к спокойствию. Немолодая женщина, пройдя к омоновцам, воскликнула: «Господи! В касках, в бронежилетах! С кем вы собрались воевать? С матерями, с детьми полуголодными? И кого защищать?!». Омоновцы молчали. Тем временем слева, охватывая толпу, продвигалась еще одна цепь сотрудников милиции в белых касках.
Кто-то из активистов «Трудовой России» принялся разъяснять посредством мегафона информацию об антинародной сущности ельцинского режима. В это время к выступающим ораторам подошел стройным маршем небольшой отряд во главе с лидером Питерской организации Русской партии Н. Бондариком. Они уже участвовали в осаде «Империи лжи» в первый день акции, но затем уезжали домой, и там проводили пикетирование возле здания питерского телевидения. Незадолго до этого они воевали в Приднестровье, где защищали русский народ от геноцида, устроенного румыно-молдавскими оккупантами. Увидев их, толпа одобрительно зашумела, многие аплодировали настоящим героям России. Пока мы с Николаем радовались встрече, в руки взял мегафон народный депутат В.Исаков. Он предложил построиться и организованно пройти на Манежную площадь, где должен был начаться митинг ветеранов войны. На его предложения из толпы посыпались иные мнения. Кто-то призвал идти на «Останкино», еще какой-то тип советовал провести митинг на месте и разойтись по домам. Но ему не дал договорить Николай Бондарик. Он выхватил мегафон, отпихнул оратора и коротко бросил: «Пойдем на центр Москвы. Долой Ельцина и его сионистскую банду!». Раздался гул одобрения и аплодисменты. Я тут же начал строить людей в колонны. Без какого-либо сговора этим же стали заниматься еще несколько человек, среди которых был офицер в военной форме. Впереди выставили четырех знаменосцев с красным, черно-золото-белым, Андреевским флагами и с хоругвью Спаса Нерукотворного. Пошли.
Движение на проспекте Мира тут же было остановлено. Автобусы, троллейбусы замерли в ожидании прохода наших колонн. «Был момент, когда казалось, что весь широченный проспект Мира от метро «ВДНХ» до метро «Рижская» во весь свой размах занят народом с красными и черно-золото-белыми флагами. Женщины на тротуарах кричали прохожим: «Идите с нами! Мы против убийц!". И многие прохожие присоединялись. И все это почти непрерывно скандировало: «Ельцин - убийца!» и просто «Убийцы» в сторону ОМОНа, когда он появлялся в очередной раз, чтобы бить нас опять», - вспоминал писатель В. Гусев.
Орловская и питерская организации Русской партии шли в первых шеренгах. Когда впереди показалась площадь перед Рижским вокзалом, мы увидели цепи вооруженных дубинками и щитами, прислужников ельцинского режима. За их спинами, в притык друг к другу, стояли грузовые автомобили, перекрывшие весь проспект. Колонна сначала свернула ближе к зданию Рижского вокзала, надеясь проскочить по второстепенным улицам, мимо цепей ОМОНа и дивизии им. Дзержинского. Но… увы, там было тоже самое, все блокировано. Когда до противника осталось метров 30-40, Николай Бондарик схватил русский флаг и с криком «Ура! За Родину!» ринулся вперед. Я и еще несколько человек тут же подхватили его порыв. За нами устремилась вся огромная масса людей, находившаяся во главе колонны.
«Что-то произошло в расстроенной колонне: в головной части ее, как на кромке, закипел гул, почти физически передалось столкновение. Началось. Вскоре из толпы, поддерживаемый товарищем, пробирался к лужайке, где стояли машины «Скорой помощи», молодой человек с залитым кровью лицом, которое он закрывал окровавленными пальцами. Первый раненый», - вспоминал писатель М. Лобанов.
Наша группа вклинилась в правый фланг озверелых милиционеров. Они оказали жестокое сопротивление. Крики, стоны, брызги крови от разбитых дубинками голов, глухой треск щитов, стук дубинок по беззащитным телам, десятки упавших от потери сознания под ноги людей. Увидев, как один из ельцинских палачей наносит удары дубинкой по молодой девушке, я прыгнул на него и стал заламывать ему шею, повалил его вниз, где он застрял среди колышущегося моря упавших человеческих тел. Я сорвал с него шлем и отдал темноволосой девушке, затесавшейся в потасовку. Кто-то из омоновцев пытался забрать этот шлем, но мужчина справа нанес хлесткий удар в челюсть милиционеру, возвращая шлем девушке. В этот момент я получил несколько мощных и болезненных ударов дубинками по спине, плечам и рукам. Не обращая внимания на боль, я вырвал у одного из омоновцев прозрачный щит и врезал, что было сил, в зубы его владельцу. Он упал, увлекая за собой нескольких человек. Лишь только я успел поднять щит над собой, как по нему обрушился десяток беспорядочных ударов. Член Орловской организации Русской партии В. Игнатенко сумел прорваться в образовавшуюся щель через кордон. При этом он получил удар такой силы, что проскользил по асфальту метров пять. Его колени были стесаны. Кровь заливала светлые брюки. Остальные были вынуждены остановиться, так как под ногами образовался затор из раненых людей. Многие из которых задыхались от скопившихся тел в образовавшейся давке. Пришлось срочно растаскивать завалы, выносить раненых из зоны поражения. При этом омоновцы продолжали наносить удары по нашим головам, спинам и плечам. Слева кто-то крикнул: «Прикройте, Анпилова!». Я увидел рядом с собой лидера «Трудовой России», попавшего под жестокие удары, когда он пытался оказать помощь раненым. Я закрыл его щитом, и мы выбрались чуть в сторону от происходившего сражения. По всей ширине проспекта демонстранты бились с омоновцами, безуспешно пытаясь прорвать заслон. Наше наступление затихло. Люди стали отходить, чтобы перевести дух. Анпилов тут же дал команду всем садиться на асфальт. Он предложил провести сидячую забастовку. Тем временем кто-то умудрился развернуть троллейбус и затащить его на площадь. С него начали выступать ораторы, призывая омоновцев и солдат дивизии им. Дзержинского, прекратить избиение людей и пропустить колонну на центр Москвы.
Я, корчась от боли, пробирался среди сидящих манифестантов, в поисках своих подчиненных. В этот момент меня окружили корреспонденты и съемочные группы нескольких телекомпаний, в том числе и иностранных. Тело ныло, в голове стоял гул, так что я не совсем понимал, задаваемые ими вопросы. Но каким-то шестым чувством я понял, что нельзя показывать свою слабость. Гордо выпрямившись и прижав щит к груди, я произнес древний афоризм: «Со щитом или на щите!», и пошел прочь, не обращая внимания на их вопросы.
С троллейбуса, ораторы клеймили убийц и призывали к дальнейшей борьбе. Выступали Анпилов, Корчагин, Липатников, у которого сильно распухла от удара правая скула, и другие лидеры оппозиции. «Но блокированный кругом войсками ОМОНа милицией, техникой, автобусами, отрезанный от недалекого отсюда метро «Рижская», от прилегающих улиц, митинг чем-то походил на восставший, не усмиренный концлагерь…», - вспоминал писатель М.Лобанов. Собравшиеся скандировали: «Ельцин - иуда!», «Долой, оккупантов!», «Жиды! Вон из России!» и т.д. «В разгар митинга на троллейбус забрался и престарелый священник, - вспоминал поэт Анатолий Яковенко. Одернул темную сбившуюся рясу, продвинулся к мегафонам и, все еще переведя дух, несколько взволнованно произнес: - В этот скорбный для России день вновь пролита кровь. Но она не напрасна… К сонму великомучеников прибавились другие. И их слезами и молитвами будет полниться святость! Все это только сплотит нас и сделает сильнее».
Я собрал своих земляков. Мой заместитель Виталий Г-ов оказался ранен в голову. Кровь покрывала его темные волосы и слегка запекшейся струйкой направлялась к уху. Его очки были разбиты. У Игнатенко виднелись ссадины и синяки на руках, из колен сочилась кровь. Виталий Г-ов в пылу сражения сумел отобрать у одного из омоновцев его дубинку. Таким образом, у нас оказалось два трофея - щит и дубинка.
Немного отдышавшись, основная масса манифестантов мелкими группами, под видом обычных прохожих, стала просачиваться на станцию метро «Рижская», чтобы затем попасть на митинг, который шел на Манежной площади. Всю ночь в центре Москвы продолжали бурлить страсти. Очаги народного восстания вспыхивали в разных местах столицы: на Манежной площади, у здания «Моссовета», у «Останкино», у Рижского вокзала, у ВДНХ. Лишь к утру прислужникам оккупационного режима удалось подавить восстание русских патриотов. «Мы не сдадимся. Мы продолжим борьбу!» - заявляли демонстранты.
На следующий день состоялась пресс-конференция лидеров оппозиции о событиях минувших суток. В Останкино появились толпы людей с цветами. Орловская организация Русской партии возвратилась в этот день домой, чтобы продолжить свою священную борьбу за освобождение нашей Родины от ельцинской чумы.
Начало мемуаров: http://igors88.livejournal.com/123572.html
Начало главы 9: http://igors88.livejournal.com/126164.html
Продолжение. Глава 10: http://igors88.livejournal.com/126639.html
Следом, Правительство Москвы приняло заявление, в котором, в частности, говорилось: «По мере развития событий у «Останкино», действия их участников приобрели противозаконный характер… Со стороны участников акции раздаются провокационные призывы к насильственному свержению законно избранных органов власти, нарушается запрет на разжигание межнациональной розни. Более чем 20 сотрудникам милиции нанесены телесные повреждения. Правительство Москвы отмечает, что под маркой пикетирования телецентра, по существу, сформированы полувоенные отряды с четкой организацией и жесткой дисциплиной… В этих обстоятельствах любой спровоцированный конфликт с органами правопорядка представляет опасность для жителей города». На заседании Правительства мэр Москвы Ю. Лужков зачитал выдержки из инструктивного документа пикетчиков, попавшего в руки властей. В постановлении отмечалось, что «он изобилует военными терминами: десант, просачивание, командиры групп, сигнальные вахты и т.д.».
«Народная газета» от 18 июня 1992 г. отметила: «В ночь с 16 на 17 июня силами московского ОМОНа во исполнение распоряжения мэра столицы Лужкова, городок был ликвидирован. Не обошлось без оскорблений с обеих сторон, но жертв нет. Надо отметить, что работники милиции крайне неохотно выполнили распоряжение руководителя Москвы».
Мой знакомый А. Климашкин в «Русском вестнике» так описывал, увиденные им события: «Вершилось святотатство и разбой. Омоновцы усердно тащили палатки в автобус. Происходил откровенный грабеж личного и общественного имущества, ибо ни в распоряжении Лужкова, ни в каких-либо других документах не было предусмотрено «изъятие» палаток». Общеизвестно, что согласно закону, изъятие даже предметов преступления происходит при соблюдении определенных процессуальных норм. Не без помощи затесавшегося в ряды пикетчиков провокатора - работника телецентра произошла короткая потасовка. Некоторые пикетчики получили ушибы. Жизнь пикетчиков продолжалась в привычном ритме. Появились несколько палаток…»
В 4 часа утра участники осады «Империи лжи» обратились к народу с призывом о поддержке. В обращении, в частности, говорилось: «Братья и сестры! Наступает час прозренья. Быстрее освобождайтесь от усталости, безразличья и апатии. Если я буду стоять в стороне, Россию вслед за СССР искромсают на части и ее уделом станет позор колонизации, срам нищеты и упадка. Все - на защиту любимой Родины! Остановим гражданскую войну! Добьемся слова правды на ТВ! Все, кто еще окончательно не отравлен ядом пропаганды предателей, кто жив для чести и совести, кто считает себя человеком, - присоединяйтесь к нам в любое время дня и ночи. 22 июня в 18.00 мы начнем в Останкино общесоюзный митинг…».
Утром все каналы ТВ поспешили сообщить, что пикет у «Останкино» больше не существует. Однако, проезжавшие по проспекту Королева москвичи, одни с удивлением и злобой, другие с удовлетворением и радостью, могли лицезреть восстановленный палаточный лагерь и огромные массы митингующих. Мы продолжали борьбу за правду, за русский час на телевидении.
Но 18 июня в 10.30 к зданию телецентра подъехали машины с омоновцами и обычными милиционерами. Они были добротно экипированы в бронежилеты и каски, и вооружены металлическими щитами и резиновыми дубинками. «Стражи порядка» вновь принялись все крушить и ломать, оттесняя пикетчиков с площади. Многим досталось дубинками по голове, спине и рукам. Время для нападения было выбрано достаточно умело. У нас в это время сменялась ночная смена, и в лагере оставалось не более 300-500 человек. «Они срывали плакаты и флаги и топтали их ногами. Мне было больно видеть, как красный советский флаг и русский черно-желто-белый триколор, вдавливаются в землю сапогами. Я пытался поднять флаг с земли, но меня опрокинули и ударили по голове…», - свидетельствовал один из пикетчиков В. Перегуда.
При всем своем усердии и численном превосходстве прислужникам режима удалось оттеснить нас всего на 300 метров, ближе к телебашне, где мы вновь мертвой хваткой зацепились за местность, разбив лагерь на асфальтированной площадке, окруженной с трех сторон деревьями. Правда, громилы украли и искорежили бесценную народную реликвию, знаменитую полуторку, которая прошла с боями от Москвы до Берлина. В мае 1945 года маршал Жуков с нее вручал победителям фашизма боевые награды, а в июне 1992 года у «Останкино» с нее выступали сотни лучших сынов России, настоящих патриотов нашей Родины. Один седовласый ветеран даже заплакал, когда увидел, как жестоко обошлись с легендарной машиной новые властители страны. «А мы этих сук от фашистов спасали, чтобы они их в крематориях не сожгли. Из Освенцима освобождали. А они нам так отплатили. За что?», - вопрошал поникший старик, тряся морщинистыми руками.
Орловской организации Русской партии, как одной из наиболее сплоченных и подготовленных структур, удалось отстоять почти все свое имущество от погромщиков в погонах. Только три палатки были похищены милицией. Среди них две, которые нам бескорыстно подарил председатель Оренбургского отделения Русской партии В. Михайлов.
Новое место лагеря, руководство «Трудовой России» объявило освобожденной территорией СССР и поставило символический пограничный столб. Мы вновь вывесили свои агитационные красочные плакаты и транспаранты вдоль проспекта Королева. В 14.15 в «Белом доме» оппозиционный депутатский блок «Российское единство» выразил солидарность с нами в своем заявлении, огласив его на пресс-конференции:
«На государственном телевидении, радиовещании и в центральных газетах, при освещении политических и социально-экономических вопросов абсолютно преобладает одна идеологическая концепция, не разделяемая, согласно социологическим опросам, большинством населения… Исключительно слабое и неравномерное отражение получает то реальное многообразие мнений и взглядов, которое сложилось в обществе. Практически не имеют постоянного и отражающего их реальный вес в общественно-политической жизни общества, доступа к эфиру и на страницы печатных изданий профессиональные союзы, парламентские фракции, движения, партии, общественные организации и объединения. Таким образом, центральные СМИ превратились в мощнейший аппарат внушения определенных взглядов и создания имиджа определенным политическим фигурам, что делает невозможным свободное волеизъявление избирателей на грядущих выборах. Именно эта ситуация ведет к грубейшему нарушению принципов гласности и демократии».
Этот парламентский блок был создан накануне VI съезда народных депутатов России, в апреле 1992 г. В мае 1992 г. в него вошло 5 фракций: "Российский союз", "Россия", "Отчизна", "Коммунисты России" и "Аграрный союз". Блок находился в непримиримой оппозиции по отношению к правительству Ельцина - Гайдара и проводимым ими антинародным реформам.
В 19.00 у телебашни начался новый митинг. В гости к пикетчикам пришли сотрудники еженедельника «День», депутат Верховного совета СССР В. Алкснис и писатель Э.Лимонов, который специально прилетел из Парижа, чтобы быть в эти знаменательные дни вместе с народом. Все они выразили свою поддержку нашим законным требованиям. Снова собралось множество людей, и снова от красных, черно-золото-белых полотнищ и православных хоругвей пестрела вся площадь. Кто-то из выступавших оборонил то ли по незнанию, то ли по чьему-то приказу фразу о том, что, мол, Русская партия предала манифестантов и отказалась от пикетирования. Я стоял со своими соратниками буквально в пяти шагах от трибуны. Услышав эту нелепицу, я тут же пробрался на трибуну, и сообщил всем присутствующим, что мы на месте, что мы продолжаем нами начатое дело, которое превратилось в такое грандиозное и значимое мероприятие. Под бурные овации и аплодисменты я воскликнул: «Русская партия остается со своим русским народом!».
На протяжении всего противостояния мы собирали деньги в помощь раненым в Приднестровье, лежавшим в одной из московских больниц. Специально отобранная делегация регулярно навещала раненых патриотов, выступивших против установления Нового мирового порядка на просторах бывшего Советского Союза. Также нами методично велась подготовка к митингу 22 июня.
Председатель Русской партии России В.И. Корчагин дал команду членам партии провести агитационные мероприятия среди военнослужащих и склонить их на свою сторону. Были организованы пикеты у Министерства обороны РФ и Генерального штаба Вооруженных сил страны, возле нескольких военных гарнизонов, расположенных в Москве и Подмосковье. Там мы разъясняли офицерам и солдатам позицию национально-патриотических сил и рассказывали правду о происходящих событиях. Я с группой соратников выезжал в Балашиху, в район базирования дивизии имени Дзержинского (ОМСДОН). Руководство подразделения, тепло приняв нашу делегацию, заверило нас, что ни один солдат не покинет расположения части для разгона демонстрантов у телецентра. Как выяснилось через несколько дней, эти обещания оказались ложью.
Вечером 21 июня, собравшиеся у телецентра почтили минутой молчания павших в годы Великой Отечественной войны. Телепрограмма «Итоги», устами своего ведущего, сиониста, Е. Киселева, призвала к уничтожению палаточного лагеря и разгону митинга 22 июня. Е. Киселев сравнил русских патриотов с гитлеровскими фашистами. В 1996 г. всплыли данные, озвученные одним из заместителей главы Службы безопасности Ельцина генерала Коржакова о том, что этот журналист является сотрудником иностранной спецслужбы. С 1993 по 2001 год он являлся телевизионным рупором известного вора-олигарха В. Гусинского. Вице-президент России А. Руцкой незадолго до этого посетивший с официальным визитом родину своих предков - Израиль, дал добро на террор против демонстрантов. Правительство Москвы приняло заявление, в котором выдвинуло ультиматум: «В случае, если движение «Трудовая Россия» реализует свое намерение провести 22 июня незаконный митинг, правительство оставляет за собой право принять необходимые меры по недопущению этого мероприятия и просит соответствующие партии и движения сделать из этого выводы». Сионистские газеты и телевидение занялись самым настоящим подстрекательством пенсионерок, домохозяек и футбольных болельщиков на конфликт с патриотами России. Видите ли, из-за нас телевидение может отменить показ очередных серий латиноамериканской мыльной «оперы» «Богатые тоже плачут» и финальных матчей чемпионата Европы по футболу.
Но мы не дрогнули и продолжили осаду «Империи лжи». Многие москвичи и гости столицы приходили поддержать нас, приносили продукты, воду и деньги. При этом они умоляли нас: «Ребята! Милые! Вы только держитесь! Не сдавайтесь ельцинской банде! Россию надо спасти!».
Ближе к полуночи кольцо милиционеров начало потихоньку сжиматься вокруг лагеря. В каждой детали наступавшей ночи чувствовалась тревога. Каждый из пикетчиков понимал, что сегодня что-то случится. Многие спали, восстанавливая силы для предстоящего решающего дня. В 4.00 трудороссы затянули песню: «22 июня, ровно в четыре часа…». Не прошло и десяти минут, как демо-фашистские наймиты ельцинского режима совершили кровавый налет на пробуждающихся людей. Началось жестокое избиение ни в чем не повинных женщин, стариков, детей, подростков и других пикетчиков. Со всех сторон были слышны душераздирающие стоны и крики. Кровь заливала обильными потоками асфальт на фоне наступающего багряного рассвета. Бессчетное количество бездыханных и корчащихся от боли людей, избиваемых дубинками и ногами, валялось на площади и в ее окрестностях. Несколько уазиков разъезжали по округе и давили сопротивляющихся демонстрантов. Один ветеран войны приковал себя к решетке, ограждающей телебашню. Но подонки в милицейской форме, невзирая на орденские планки, со зверским выражением глаз набросились на него и забили ногами до бесчувственного состояния.
Вот несколько свидетельств участников тех кровавых событий. Медсестра с 30-летним стажем В.Марьина: «В 4 часа те, кто не спал, отметили начало войны. Я снова задремала. И вдруг меня будят: «Омоновцы!». Подъехало несколько автобусов, военных уазиков, легковых автомобилей. Как на учении 15 автоматчиков заняли позиции за забором, ограничивающим площадь… В «сачок» лагеря вбежал целый отряд ОМОНа, одетый в отличие от предыдущего, в бронежилеты и каски, за ним гражданские с палками. Началось избиение безоружных людей. Над площадью вился душераздирающий крик убиваемых, которым не давали вырваться из лагеря… Лагерь был сметен с лица земли. Валялись тела людей среди куч того, что осталось от лагеря… Я увидела, что омоновцы, орудующие внутри лагеря, отличались от тех, что были снаружи, и по одежде и внешним видом. Они были более сухопары, все сутулые с непропорционально длинными руками, на одно лицо, и лица все нерусские (но явно не кавказские, такого я видела только одного), отмеченные бездуховностью. С выступающей верхней челюстью: вследствие чего сначала видны не глаза, а нос… Эти биороботы и осуществляли самую черную работу… На лицах биороботов было животное удовлетворение от похоти убийства. Когда одна женщина вступилась за седого мужчину с военными наградами, которого избивали восемь человек («Что вы делаете, он же участник войны!»), ее ударили по голове так, то она упала навзничь и больше не подавала признаков жизни. Я подошла к ней поближе. Губы и нос были синие, глаза открыты и неподвижны. Меня отогнал омоновец… Омоновцы старались не выпускать с площади ни одного мужчину даже подростка… Над площадью стоял истошный вой садистски избиваемых людей. В избиении участвовал и отряд в штатском, внешне похожий на отряд биороботов. Эти называли пикетирующих червями и грозились освободить их Россию от недовольных червей, говоря: «Была эта страна ваша, а стала наша». Несколько не подававших признаков жизни человек засунули в военные уазики и увезли…».
Поэт А. Козин: «Среди бронированных налетчиков, избивающих безоружных пикетчиков в Останкино, русских лиц, как говорят свидетели, почти не было… Эти же свидетели указываю на шнырявших среди пикетчиков накануне штатских, в которых узнавали «бейтаровцев».
Бывший офицер-афганец подполковник И. Кузнецов констатировал, что «только благодаря Господу Богу и афганской закалке» ему удалось вынести зверские избиения, стоившие ему двух сломанных ребер и многочисленных ушибов. «Невольно возникла аналогия с колониальной страной, в которой коренной народ в данном случае русский, лишен права думать иначе, чем предписывается оккупационными властями», - писал этот русский офицер.
Председатель Русской партии Национального Возрождения В. Иванов сообщал, что сотни пикетчиков были избиты, и был нанесен огромный материальный ущерб участникам пикета.
Оставшимся в живых и способным передвигаться демонстрантам удалось вырваться из кольца, и они отступили в сторону ВДНХ. В 6.00 у метро «ВДНХ» произошел очередной стихийный митинг. Десятки людей с увечьями и в крови выказывали свой гнев в адрес властей. После проверки и сопоставления свидетельских показаний выяснилось, что убиты 16-летняя девушка, у которой была стесана и разодрана грудь, в лагере она разносила чай; мальчик Саша, которому в тот день исполнилось 12 лет, ветеран войны, приковавший себя к ограде, пожилая женщина.
В пресс-центре ГУВД Москвы сначала отказывались подтвердить или опровергнуть информацию о жертвах. К вечеру было заявлено, что, мол, «слухи о жертвах и сотнях пострадавших являются ложными и безосновательными», травмы, мол, получили 13 сотрудников милиции, задержано 14 человек. «Из разговоров с очевидцами для меня несомненно, что трупы были и что их отнесли на ближайшую почту, а потом они оттуда исчезли. Поскольку давно уже ясно с кем мы имеем дело, ничего удивительного я тут не нахожу. Что касается сотен избитых, то это я и сам видел», - поведал писатель В.Гусев в газете «День». О жертвах на парламентских слушаниях заявили депутаты Верховного совета РФ В.Исаков и Н. Павлов.
Утром была создана комиссия из шести человек, которой поручили выяснить судьбу задержанных и убитых. В ее состав входили два депутата Моссовета, попал в нее и я. Мы ходили по близлежащим отделениям милиции, искали задержанных, раненых и убитых. Нас отсылали из отделения в отделение и отнекивались: «Ничего не знаем, ни каких раненых и убитых там не было» и т.д. Но в 9-ом отделении дежурил какой-то молодой, видимо, еще неопытный, лейтенант. Мы настояли на том, чтобы он связался по рации со своим начальством, находившимся, где-то в районе ВДНХ. Он вышел в соседнюю комнату, стал разговаривать с кем-то, и было слышно, как ему резко ответили: «Ни слова о трупах!». После этого он тоже, запинаясь и смущаясь, заявил нам: «Ничего не знаю, обращайтесь к командованию».
Во второй половине дня я с группой соратников еще успел съездить в дивизию имени Дзержинского, в Балашиху. Ее командование вновь уверило нас, что ни один солдат не будет брошен против своего народа. Когда наша делегация покидала пределы части, целая колонна автомобилей, груженных солдатами в полной амуниции, направилась в сторону Москвы. Я спросил у дежурного на КПП: «Куда это они?». «В Останкино», - ответил офицер…
Вернувшись к ВДНХ, мы обнаружили там огромное столпотворение народа. Площадь бурлила. Вокруг в ожидании команды «фас» расположились цепи ОМОНа и милиции, числом не менее 3 000 человек. С импровизированной трибуны выступали все подряд и призывали к дальнейшему сопротивлению фашистскому режиму. К 17.00 прибыла большая группа депутатов Верховного совета РФ, призывавшая к спокойствию. Немолодая женщина, пройдя к омоновцам, воскликнула: «Господи! В касках, в бронежилетах! С кем вы собрались воевать? С матерями, с детьми полуголодными? И кого защищать?!». Омоновцы молчали. Тем временем слева, охватывая толпу, продвигалась еще одна цепь сотрудников милиции в белых касках.
Кто-то из активистов «Трудовой России» принялся разъяснять посредством мегафона информацию об антинародной сущности ельцинского режима. В это время к выступающим ораторам подошел стройным маршем небольшой отряд во главе с лидером Питерской организации Русской партии Н. Бондариком. Они уже участвовали в осаде «Империи лжи» в первый день акции, но затем уезжали домой, и там проводили пикетирование возле здания питерского телевидения. Незадолго до этого они воевали в Приднестровье, где защищали русский народ от геноцида, устроенного румыно-молдавскими оккупантами. Увидев их, толпа одобрительно зашумела, многие аплодировали настоящим героям России. Пока мы с Николаем радовались встрече, в руки взял мегафон народный депутат В.Исаков. Он предложил построиться и организованно пройти на Манежную площадь, где должен был начаться митинг ветеранов войны. На его предложения из толпы посыпались иные мнения. Кто-то призвал идти на «Останкино», еще какой-то тип советовал провести митинг на месте и разойтись по домам. Но ему не дал договорить Николай Бондарик. Он выхватил мегафон, отпихнул оратора и коротко бросил: «Пойдем на центр Москвы. Долой Ельцина и его сионистскую банду!». Раздался гул одобрения и аплодисменты. Я тут же начал строить людей в колонны. Без какого-либо сговора этим же стали заниматься еще несколько человек, среди которых был офицер в военной форме. Впереди выставили четырех знаменосцев с красным, черно-золото-белым, Андреевским флагами и с хоругвью Спаса Нерукотворного. Пошли.
Движение на проспекте Мира тут же было остановлено. Автобусы, троллейбусы замерли в ожидании прохода наших колонн. «Был момент, когда казалось, что весь широченный проспект Мира от метро «ВДНХ» до метро «Рижская» во весь свой размах занят народом с красными и черно-золото-белыми флагами. Женщины на тротуарах кричали прохожим: «Идите с нами! Мы против убийц!". И многие прохожие присоединялись. И все это почти непрерывно скандировало: «Ельцин - убийца!» и просто «Убийцы» в сторону ОМОНа, когда он появлялся в очередной раз, чтобы бить нас опять», - вспоминал писатель В. Гусев.
Орловская и питерская организации Русской партии шли в первых шеренгах. Когда впереди показалась площадь перед Рижским вокзалом, мы увидели цепи вооруженных дубинками и щитами, прислужников ельцинского режима. За их спинами, в притык друг к другу, стояли грузовые автомобили, перекрывшие весь проспект. Колонна сначала свернула ближе к зданию Рижского вокзала, надеясь проскочить по второстепенным улицам, мимо цепей ОМОНа и дивизии им. Дзержинского. Но… увы, там было тоже самое, все блокировано. Когда до противника осталось метров 30-40, Николай Бондарик схватил русский флаг и с криком «Ура! За Родину!» ринулся вперед. Я и еще несколько человек тут же подхватили его порыв. За нами устремилась вся огромная масса людей, находившаяся во главе колонны.
«Что-то произошло в расстроенной колонне: в головной части ее, как на кромке, закипел гул, почти физически передалось столкновение. Началось. Вскоре из толпы, поддерживаемый товарищем, пробирался к лужайке, где стояли машины «Скорой помощи», молодой человек с залитым кровью лицом, которое он закрывал окровавленными пальцами. Первый раненый», - вспоминал писатель М. Лобанов.
Наша группа вклинилась в правый фланг озверелых милиционеров. Они оказали жестокое сопротивление. Крики, стоны, брызги крови от разбитых дубинками голов, глухой треск щитов, стук дубинок по беззащитным телам, десятки упавших от потери сознания под ноги людей. Увидев, как один из ельцинских палачей наносит удары дубинкой по молодой девушке, я прыгнул на него и стал заламывать ему шею, повалил его вниз, где он застрял среди колышущегося моря упавших человеческих тел. Я сорвал с него шлем и отдал темноволосой девушке, затесавшейся в потасовку. Кто-то из омоновцев пытался забрать этот шлем, но мужчина справа нанес хлесткий удар в челюсть милиционеру, возвращая шлем девушке. В этот момент я получил несколько мощных и болезненных ударов дубинками по спине, плечам и рукам. Не обращая внимания на боль, я вырвал у одного из омоновцев прозрачный щит и врезал, что было сил, в зубы его владельцу. Он упал, увлекая за собой нескольких человек. Лишь только я успел поднять щит над собой, как по нему обрушился десяток беспорядочных ударов. Член Орловской организации Русской партии В. Игнатенко сумел прорваться в образовавшуюся щель через кордон. При этом он получил удар такой силы, что проскользил по асфальту метров пять. Его колени были стесаны. Кровь заливала светлые брюки. Остальные были вынуждены остановиться, так как под ногами образовался затор из раненых людей. Многие из которых задыхались от скопившихся тел в образовавшейся давке. Пришлось срочно растаскивать завалы, выносить раненых из зоны поражения. При этом омоновцы продолжали наносить удары по нашим головам, спинам и плечам. Слева кто-то крикнул: «Прикройте, Анпилова!». Я увидел рядом с собой лидера «Трудовой России», попавшего под жестокие удары, когда он пытался оказать помощь раненым. Я закрыл его щитом, и мы выбрались чуть в сторону от происходившего сражения. По всей ширине проспекта демонстранты бились с омоновцами, безуспешно пытаясь прорвать заслон. Наше наступление затихло. Люди стали отходить, чтобы перевести дух. Анпилов тут же дал команду всем садиться на асфальт. Он предложил провести сидячую забастовку. Тем временем кто-то умудрился развернуть троллейбус и затащить его на площадь. С него начали выступать ораторы, призывая омоновцев и солдат дивизии им. Дзержинского, прекратить избиение людей и пропустить колонну на центр Москвы.
Я, корчась от боли, пробирался среди сидящих манифестантов, в поисках своих подчиненных. В этот момент меня окружили корреспонденты и съемочные группы нескольких телекомпаний, в том числе и иностранных. Тело ныло, в голове стоял гул, так что я не совсем понимал, задаваемые ими вопросы. Но каким-то шестым чувством я понял, что нельзя показывать свою слабость. Гордо выпрямившись и прижав щит к груди, я произнес древний афоризм: «Со щитом или на щите!», и пошел прочь, не обращая внимания на их вопросы.
С троллейбуса, ораторы клеймили убийц и призывали к дальнейшей борьбе. Выступали Анпилов, Корчагин, Липатников, у которого сильно распухла от удара правая скула, и другие лидеры оппозиции. «Но блокированный кругом войсками ОМОНа милицией, техникой, автобусами, отрезанный от недалекого отсюда метро «Рижская», от прилегающих улиц, митинг чем-то походил на восставший, не усмиренный концлагерь…», - вспоминал писатель М.Лобанов. Собравшиеся скандировали: «Ельцин - иуда!», «Долой, оккупантов!», «Жиды! Вон из России!» и т.д. «В разгар митинга на троллейбус забрался и престарелый священник, - вспоминал поэт Анатолий Яковенко. Одернул темную сбившуюся рясу, продвинулся к мегафонам и, все еще переведя дух, несколько взволнованно произнес: - В этот скорбный для России день вновь пролита кровь. Но она не напрасна… К сонму великомучеников прибавились другие. И их слезами и молитвами будет полниться святость! Все это только сплотит нас и сделает сильнее».
Я собрал своих земляков. Мой заместитель Виталий Г-ов оказался ранен в голову. Кровь покрывала его темные волосы и слегка запекшейся струйкой направлялась к уху. Его очки были разбиты. У Игнатенко виднелись ссадины и синяки на руках, из колен сочилась кровь. Виталий Г-ов в пылу сражения сумел отобрать у одного из омоновцев его дубинку. Таким образом, у нас оказалось два трофея - щит и дубинка.
Немного отдышавшись, основная масса манифестантов мелкими группами, под видом обычных прохожих, стала просачиваться на станцию метро «Рижская», чтобы затем попасть на митинг, который шел на Манежной площади. Всю ночь в центре Москвы продолжали бурлить страсти. Очаги народного восстания вспыхивали в разных местах столицы: на Манежной площади, у здания «Моссовета», у «Останкино», у Рижского вокзала, у ВДНХ. Лишь к утру прислужникам оккупационного режима удалось подавить восстание русских патриотов. «Мы не сдадимся. Мы продолжим борьбу!» - заявляли демонстранты.
На следующий день состоялась пресс-конференция лидеров оппозиции о событиях минувших суток. В Останкино появились толпы людей с цветами. Орловская организация Русской партии возвратилась в этот день домой, чтобы продолжить свою священную борьбу за освобождение нашей Родины от ельцинской чумы.
Начало мемуаров: http://igors88.livejournal.com/123572.html
Начало главы 9: http://igors88.livejournal.com/126164.html
Продолжение. Глава 10: http://igors88.livejournal.com/126639.html