Отчет о наблюдении на выборах 4 марта
1. Подготовка
Готовиться в наблюдатели я и Катя (моя жена) начали заранее: в январе познакомились с «Гражданином наблюдателем» (ГН), сходили на лекцию Ильи Мищенко и принялись изучать рабочий блокнот Участковой избирательной комиссии (УИК), Федеральные законы (ФЗ), инструкции, образцы жалоб, а также захватывающие истории наблюдателей, доступные в сети. Рабочий блокнот мы прочитали полностью, книжки с ФЗ раскрасили карандашом и снабдили закладками для быстрого поиска, механический счетчик для подсчета бюллетеней получили от бригадира ГН по району.
За неделю до выборов наша команда была сформирована и направлена на УИК №2455 в Крылатском. В нее вошли я (член комиссии с правом совещательного голоса - ПСГ), Катя (наблюдатель) и Соня (СМИ). С Соней мы не были знакомы до этих выборов, но с большим удовольствием нашли в ней человека активного, коммуникабельного и настроенного очень решительно.
У нас с Катей были направления от Прохорова, хотя нам, в сущности, было все равно, от кого идти в наблюдатели. Направления эти Катя получила с большим трудом, проведя в штабе Прохорова около трех часов из-за огромного наплыва желающих. Я до сих пор удивляюсь, как изначально небольшая и полностью волонтерская организация ГН смогла в столь короткие сроки организовать работу огромного количество наблюдателей. По крайней мере, в Крылатском были охвачены 17 из 22-х участков, причем на 14-ти из них было по три представителя от ГН. В Территориальной комиссии (ТИКе) работали Илья Мищенко (член комиссии с правом решающего голоса - ПРГ), Антон Шаракшанэ (ПСГ, см. его отчет здесь), Валентин Буров (наблюдатель) и представители СМИ.
3 марта я, Катя и Соня провели небольшой брифинг в окрестностях нашего избирательного участка. Основными тезисами брифинга были следующие:
- каждый из нас должен быть готов остаться на участке один и выполнять все необходимые функции, т.к. остальных могут удалить;
- при возникновении конфликта или провокации в отношении одного из нас остальные должны фиксировать происходящее, по возможности не вмешиваясь в разборки;
- при любых обстоятельствах урна с бюллетенями должна в первую очередь оставаться под нашим контролем.
Первым знакомиться с комиссией поехал я, т.к. коллектив был по большей части женский (учителя гимназии), и появление наблюдателя мужского пола должно было вызвать у них наименьшее раздражение. Председатель комиссии, Наталья Владимировна, встретила меня достаточно приветливо и сообщила все интересующие меня подробности. Я в свою очередь заявил, что сейчас много плохого говорят про избирательные комиссии, но я уверен, что на данном участке все будет по-честному. После этого мне удалось достаточно мирно урегулировать разногласие о том, нужна ли в направлении наблюдателя печать (не нужна).
Кроме того, я познакомился с Дмитрием, членом УИК с ПРГ от КПРФ, который фактически был таким же общественным контроллером, как и мы, но имел больший опыт работы на выборах и без помощи общественных организаций добился от КПРФ направления на данный участок. Дмитрий рассказал мне, что на прошлых выборах на этом участке удалили всех наблюдателей, но сейчас председатель сменился, и он надеется, что такого не повторится.
Потом с комиссией отдельно познакомились Катя и Соня. Договорились, что мы явимся на участок в 7:30 утра.
2. Открытие
Вооружившись кучей литературы, средствами аудио и видеозаписи, суточным запасом еды и воды, а также плакатами для одиночного пикета на случай удаления с участка, мы отправились «проявлять гражданскую позицию».
Перед дверями гимназии, приютившей в своих стенах УИК 2454 и 2455, мы неожиданно обнаружили еще одного наблюдателя от Прохорова, Константина, имевшего направление на наш УИК. Здесь сказалась недостаточная координация различных общественных проектов, т.к. он был от РосВыборов, и это было ужасно, т.к. двух наблюдателей от одного кандидата на участке быть не должно. К нашему счастью Константин имел также удостоверение СМИ, с которым отправился наблюдать на другой участок в Крылатском.
В 7:30 в вестибюле гимназии нас встретил охранник, запомнившийся еще накануне своей незаурядной грубостью, а также трое более спокойных сотрудников МВД. Пропустить нас отказались, и охранник оправился куда-то выяснять, что с нами делать. Через пять минут я приступил к видеосъемке, а Катя к выяснению ФИО полицейских и причин того, почему они нарушают закон. В 7:40 мы убедили полицию, и довольные устремились на 2-й этаж.
Урны были продемонстрированы и опечатаны при нас. Списки избирателей были готовы и сброшюрованы. В доп. списке оказалось 33 избирателя, подавших заявления заранее. Заявления я пересчитал, но детально не изучал, о чем теперь несколько сожалею.
Уже после открытия участка я по очереди подсаживался к каждому члену комиссии и таким образом просмотрел все книги со списками избирателей. Карандашных пометок не было, порядок страниц был правильным, нашли только два пустых листа, которые по нашей просьбе были перечеркнуты и подписаны как недействительные.
3. Голосование
В течение первого часа мы довольно напряженного взаимодействовали с комиссией по ряду вопросов, затем обстановка стала более спокойной. Мы установили непрерывный пост в метре от избирательных урн, где каждый из нас по очереди сидел, щелкал счетчиком при опускании очередного бюллетеня и следил за отсутствием вброса. Наталья Владимировна любезно разрешила нам поставить на этом месте стул, хотя официальные места для наблюдателей были совсем не там. Надо сказать, что сидя рядом с урной, было хорошо заметно, опускает ли человек один бюллетень, два или четыре (за членов семьи, например). Пропихнуть четыре бумажки в довольно узкую прорезь было трудно, и они бухались со специфическим грохотом. Поэтому, я почти уверен, что вброса на этапе голосования у нас не было.
Из окна нам был хорошо виден внутренний двор, по которому избиратели подходили к участку, и в случае «карусели» мы могли бы сразу заметить надвигающуюся толпу. Но толпы не было, избиратели подходили максимум семьями.
Многие были лично знакомы с членами комиссии, т.к. жили в одном районе, и радостно обменивались новостями. Часто приходили с детьми, и в этом случае непременно ребенок, поднятый папой над урной, старательно сопя, просовывал в нее сложенные бумажки. Один пожилой мужчина, представившись участником войны, попросил Соню взять у него интервью. Мужчина средних лет, поймав меня, долго рассказывал, какие непорядки творятся у них в районе, и что в муниципальные депутаты пытаются пролезть все те же нехорошие люди.
Иногда приходилось помогать Наталье Владимировне разъяснять избирателям их права. Двум желавшим проголосовать по временной регистрации пришлось отказать, долго объясняя, что заявление подается за три дня до выборов. Приходила бабушка, у которой мужа только сегодня привезли из больницы с инсультом. По ее словам, он ничего не соображает, на основании чего она требовала дать ей проголосовать за него...
Кроме нас за голосованием следила пожилая женщина от КПРФ, аккуратно закрашивая квадратики в тетрадке по числу проголосовавших избирателей, двое наблюдателей от муниципальных кандидатов и девушка Алина лет двадцати - наблюдатель от Путина. В отличие от нас, дежуривших у ящиков, следивших за заполнением списков и постоянно пристававших к председателю и секретарю с дурацкими вопросами, остальные наблюдатели спокойно сидели на своих местах. Алина вскоре после открытия участка углубилась в просмотр фильма на своем планшете, обедать она ездила в ресторан, а вторую половину дня провела вообще на другом участке, где почему-то не оказалось наблюдателя от их корпуса.
Группа для голосования вне помещения выезжала два раза. В 9:20 отправились обходить пенсионеров в количестве 24-х человек, 22 из которых фактически проголосовало. Вторая группа вышла в 14:30 к 8-ми избирателям, вооружившись медицинскими масками, т.к. многие из них болели гриппом. Таким образом, всего вне помещения проголосовало 30 человек. Мы с ними не ходили, т.к. серьезных нарушений следовало ожидать скорее на самом участке, чем на выезде. После их возвращения я просмотрел полученные заявления, убедившись, что они подписаны явно различающимися подчерками.
Два раза заезжали ребята из ТИК. Соне прислали по sms номера автобусов с карусельщиками. Моя знакомая из мобильной группы в другом районе рассказала об удалении наблюдателя, поймавшем кого-то на вбросе. В интернете я прочитал про Строгино. Но у нас все было спокойно. На графике ниже видно, как росло число проголосовавших избирателей. Сводки УИК выдавались с некоторым опозданием, а их сводка в 17:30 была явно ошибочной, но к 19:30 они пересчитали все по книгам.
4. Подсчет голосов
«Сейчас 20:00. Как мы видим, на участке не осталось избирателей, поэтому можем переходить к подсчету голосов», - звучал хорошо поставленный и по-учительски убедительный голос нашего председателя.
Подсчетом и погашением оставшихся бюллетеней занялся Дмитрий от КПРФ. Это была образцовая по аккуратности работа. Он, не торопясь, отделял бюллетени от высокой пачки, внимательно смотря, чтобы не попалось два сразу. Затем он веером выкладывал пять бюллетеней, потом еще пять, и укладывал их в пачку по десять. Каждые пятьдесят бюллетеней он заворачивал в отдельный лист бумаги. Возможно, он потратил несколько больше времени, чем если бы считал их перелистыванием, но его результат (615 бюллетеней) оказался абсолютно точным и пересчитывать ничего не пришлось.
Несколько менее аккуратно работали другие члены комиссии. Подсчет выданных бюллетеней по книгам удался лишь со второго раза, после чего контрольное соотношение по количеству полученных, выданных и погашенных бюллетеней, наконец, сошлось.
Затаив дыхание мы перешли к вскрытию ящиков. По совету председателя соседней УИК члены нашей комиссии не стали вынимать бюллетени через отверстие, получающееся после снятия крышки, а фактически разобрали урну целиком. Бюллетени моментально и неконтролируемо заполнили весь стол, к чему мы, признаться, не были готовы. Я и Соня снимали, а Катя просто смотрела.
После сортировки по типам выборов президентские бюллетени начали сортировать по голосам за кандидатов. Одна девушка раздавала, а пять членов комиссии складывали их в стопки за каждого кандидата. Формально все было правильно: бюллетени с отметками мы видели, нависая над сидевшей на раздаче девушкой, а Соня их даже снимала. Фамилии кандидатов озвучивались. Однако уж очень быстро мелькали эти листики с галочками. Я не к тому, что нас пытались обмануть, лично я убежден, что комиссия работала честно. Но ведь не картошку в мешке мы считали... В результате, как выяснилось потом, два бюллетеня попали не в ту стопку, еще два оказались в пачке по муниципальным выборам.
Два или четыре голоса, это, конечно, не много. Но ведь это были голоса конкретных людей, которые долго думали за кого голосовать, пришли на участок, что для некоторых пожилых людей было непросто, и надо было видеть, как сосредоточенно некоторые из них опускали свой бюллетень. Нет, это была не картошка. И ни к чему была эта поспешность членов УИК, бравирующих своей опытностью.
После сортировки все пять членов комиссии, не дожидаясь команды, начали одновременно пересчитывать свои стопки. С привлечением Натальи Владимировны, мы с трудом остановили этот «муравейник», несмотря на возражения типа: «Мы что, до утра тут будем сидеть?» Забегая вперед, скажу, что именно до утра они и сидели, но не из-за нас, а из-за своей небрежности.
В качестве компромисса мы согласились на то, что одновременно будут пересчитываться не более трех пачек, так, чтобы каждый из троих наблюдателей мог следить за подсчетом отдельной пачки. Поскольку крупных пачек и было только три (Путин, Зюганов, Прохоров), это особо не замедлило их работу.
Протокол начали писать около половины двенадцатого. Все были уже достаточно нервные, поэтому наши замечания по формальным требованиям заполнения протокола и заверения копий принимались в штыки. А это было важно, т.к. при малейшем отклонении от правил, выданная нам копия протокола становилась недействительной. А когда я нашел банальную описку во втором рукописном экземпляре протокола, мне показалось, что девушка, которая его писала, либо убьет меня, либо сейчас разрыдается.
5. ТИК
В ТИК мы поехали вместе с Натальей Владимировной, которая любезно предоставила мне место в своей небольшой машинке. Третьей в машине была девушка-полицейский. Я позвонил Антону, и он встречал меня на пороге ТИК, как мы и договаривались. Мне доверили нести мешок с бюллетенями, и я нес его, вцепившись как в золотой слиток. Данные в увеличенную форму были внесены верно, и председатель удалилась в комнату для введения их в ГАС «Выборы». Было около часа ночи. Катя и Соня оставались в УИК.
А далее возникла странная неопределенность, т.к. никто не мог в точности подтвердить мне, верно и окончательно ли внесены данные в ГАС «Выборы», и может ли такое случиться, что ТИК вдруг отменит результаты по нашему участку и потребует пересчета. На прошлых выборах такое бывало, и под этим предлогом комиссия, отпустив наблюдателей, составляла повторный протокол, подгоняя его под требуемые показатели. Поэтому для подстраховки Катя и Соня решили сидеть до того момента, пока комиссия не разойдется и школа не закроется.
А у комиссии, как потом выяснилось, не сходилось контрольное соотношение по муниципальным бюллетеням. Виной этому, как мне кажется, стала именно та поспешность, на которую я уже обращал внимание. В какой-то момент, зайдя в комнату, где комиссия билась над муниципальным протоколом, Кате показалось, что они хотят переписать президентский. Из-за нервозности и обоюдного недоверия возник скандал, который сильно обострил ситуацию, но до удаления наблюдателей все-таки дело не дошло.
Все это время я сидел в ТИК и, кроме того, что пытался выяснить судьбу нашего протокола, выполнял общественную работу, порученную мне Ильей Мищенко. По правилам, когда председатель УИК приезжает в ТИК с протоколом, он должен сразу регистрировать его и вводить в увеличенную форму, висящую на стене. Однако одна из председательниц была поймана на том, что зачем-то отправилась не к столу регистрации, а на второй этаж управы, в здании которой располагался ТИК. После этого мы из прибывающих с участков наблюдателей организовали дежурство при входе в ТИК и вежливо направляли председателей к столу регистрации. Сотрудников управы, зачем-то находившихся в эту ночь на рабочем месте, это ужасно раздражало. Они всячески выражали нам свое недовольство, но сделать ничего не смогли. В этом смысле нам повезло, т.к. в г. Королёв, например, сотрудники ТИК нападали на наблюдателей физически.
К пяти часам утра у нашей УИК наконец приняли протокол по муниципальным выборам, после чего наша комиссия разошлась и мы поехали домой. Результаты по нашей копии протокола совпали с размещенными на сайте ЦИК.
6. Результаты
По нашему участку: Путин - 39.91%, Прохоров - 24.51%, Зюганов - 23.14%, Миронов - 5.06%, Жириновский - 4.27%, явка - 60%. В целом по Крылатскому Путин набрал 41.79%. Это один из наиболее низких его результатов по Москве. Только два участка в Крылатском вызывают подозрение у наблюдателей, в остальном, как я понял, все относительно честно.
Странным в нашем случае остается только тот факт, что мы, считая бюллетени, опущенные в урну, получили на 42 бюллетеня меньше, чем фактически оказалось в стационарных ящиках. Хотя мы очень старались, понятно, что какие-то ошибки допустить мы могли, поэтому на основании только этого факта обвинять в чем-то комиссию я не могу.
А вот наблюдатели из Московской области, из городов, находящихся всего в нескольких километрах от МКАД (Долгопрудный, например), рассказывают мне такие истории, что волосы на голове шевелятся. Да и в целом по России ситуация неутешительная.
7. Эпилог
После подсчета голосов на нашем участке у одной женщины, члена УИК, смотревшей на нас, как на врагов народа, я спросил: «Неужели Вы действительно считаете, что Вам мешали?», - на что получил ответ - «Нет. Вы просто издевались над нами!» Поскольку в это время Катя помогала комиссии считать голоса за муниципальных кандидатов, а наши наблюдатели от Путина, Алина и молодой человек с соседнего участка, сидели в сторонке и увлеченно смотрели какой-то фильм, я спросил у этой женщины: «Может быть, Вы тогда этих молодых людей попросите Вам помочь?». На это я получил замечательный ответ, ради которого стоило идти наблюдателем. Она сказала: «Эти? Да они еще хуже, чем Вы!».
Мы «издевались» над комиссией. Мы постоянно тыкали им в лицо Законом о выборах. Мы проверяли все их акты и списки. Мы весь день висели над ними как назойливые мухи, а отдельные моменты снимали на камеру. Мы заставляли их выполнять некоторые вещи по правилам в ущерб скорости. И все-таки ОНИ (наблюдатели от Путина) оказались хуже, чем МЫ.
Я считаю, что это была исключительно высокая оценка нашей работы. Ведь на самом-то деле мы отчасти помогли комиссии избежать ошибок в протоколе, в результате чего он был принят в ТИКе одним из первых. Возможно, в чем-то мы перегибали палку, были излишне придирчивы и подозрительны к честным членам УИК. Но и они должны понимать, что после беспрецедентного беззакония на декабрьских выборах по-другому быть не могло. Даже если они персонально в этих беззакониях не виноваты.
То, что в Москве доля проголосовавших за Путина перестала зависеть от явки и оказалась на целых 16% меньше, чем по стране, я во многом отношу к заслугам наблюдателей, которых и было-то чуть больше 10 тысяч в 10-миллионном городе. А в том, что этим наблюдателям дали нормально работать (см., например, решение Мосизберкома «О наблюдателях»), свою роль сыграли и митинги, и другие формы общественного давления.
Конечно, мне досадно, что страна проголосовала за кандидата в президенты, который:
- в полной мере несет ответственность за фальсификации 4 декабря и 4 марта, которые не могли произойти без его ведома и без его указания;
- в ходе избирательной кампании незаконно использовал административный ресурс, оказывал давление на независимые СМИ, создал систему принуждения людей к фальсификациям, голосованию за «нужного» кандидата, участию в митингах против оппозиции.
Но, как я уже писал, это не столько проблема самого Путина, сколько проблема нашего общества, которое поддерживает таких кандидатов. Поэтому единственным способом влиять на ситуацию может быть публичная деятельность и личный пример.
Я знаю человека, который участвовал в «карусели» 4 декабря, искренне полагая, что эти выборы никому не нужны, что это спектакль и серьезно относиться к нему просто глупо. И я также знаю, что 4 марта этот человек в карусели не участвовал, но пошел голосовать за себя. Тысячи наблюдателей продемонстрировали всем свое небезразличие, готовность и способность защищать свои права. А это штука довольно заразительная :)
В заключение привожу несколько снимков с официальных вебкамер, работавших на нашем участке, которые сохранили для нас наши друзья. Большое им за это спасибо!
