(no subject)
Эпизод пятый. Димитриева. 1 _ 2 _ 3 _ 4 _ _ 6 _ 7 _ 8 _ 9
Остался позади наконец покинутый мыс Орлов, мимо проплыл Пурнаволок, где, двигаясь больше ветром, я наловил себе ужин. Тут одно из мест немногих, куда можно с трассы подъехать к морю, дорога ведет до заброшенной воинской части, место скалистое, для рыбалки годное. Тут всегда кемпинги. Но сейчас рыбаки, понаехавшие из своих подмосковий и прочих углов родины, чувствовали себя обманутыми, всю треску разогнало предыдущим штормом. Мне, впрочем, повезло, моя треска была не из пугливых, да мне много и не надо. Поймал быстро норму, две штуки на рыло, и завернул за угол, причалив у знакомого по позапрошлому году ручья. На стоянке никого не было.
В прошлый раз мы как-то тут и не рыбачили, не помню даже почему, устали вроде сильно, тоже погода была не ахти, против ветра пыхтели проходя мыс на улиточной скорости. Сейчас же я сразу, не ставя еще палатку, начал готовить спиннинг под форель. Без очков, щурясь и пытаясь наугад просунуть леску в ушко карабина, я сразу и не заметил, что передо мной возник человек с рюкзаком на плечах. Я повторю: с рюкзаком. Не на лодке приплыл, а возник из самой чащи леса. Надо ли говорить, что дороги оттуда нет? Думаю, не надо. Ее нет.
Пешим ходом от Энгозера по этой самой военной дороге, а потом через лес. Пришел посмотреть на море. Наш человек, одним словом. Николай. Любит побродить в одиночку, моих примерно лет, чуть моложе, грамотно экипирован. Устал, поговорили для начала немного, пошел спать, разбив лагерь неподалеку.
Я кинул пару раз спиннинг, ничего не взяло, я понял в чем дело, внимательней осмотревшись. Приливная зона ручья, форель будет только выше порожка, что на самой границе леса. Потому поставил палатку, тент натянул. Погода была ясная, сухо, от ветра все закрыто. Это вообще довольно обманное место. Тут кажется всегда тихо, не поймешь что там на море. Мы в прошлый раз попались, вышли и угодили в легкий шторм. Я и на сей раз попался, но это чуть позже.
Сейчас же я поужинал, взял спиннинг, коробку с приманками, двинулся вверх по ручью. Там вообще недалеко двигаться, через сто метров ламба, откуда ручей и вытекает. Первую блесну потерял сразу. Берег ручья для блеснения не годен совсем. Ветки нависающие повсюду. По берегу ямы с водой, бурелом, двигаться очень тяжело. Но очевидно что рыба тут есть, и не исключена кумжа. Я нашел одну точку, единственную, кажется, откуда можно бросать. Качелькой, аккуратно. Выловил сразу три форелины, довольно неплохие. Больше не брала. С одной точки три это вообще много.
Но это было достаточно, форель неплохая. Три по весу как шесть- семь с Никольской губы. Присолил на завтра. Погулял еще немного, пройдя пол километра до оставленных людьми строений, изба и сарай для хранения сетей, набрал немного грибов, лег спать.
Погода с утра была сносная, общались с соседом, я полностью просушился, к вечернему отливу стал собираться. Попрощавшись с Николаем, отплыл. Касалось все хорошо. Свежий ветерок чуть сбоку не предвещал ничего особенного. Это пока я не дошел до последней луды. Там уже стало потряхивать. Луду я обошел с юга, надеясь из под ветра вынырнуть и сразу лечь на курс. Между тем направление волн и ветра не совпадали. Ветер был почти в спину, волны же двигались слева и чуть навстречу. Волны были не такие уж маленькие, но идти можно. Минут через пять я перед собой неожиданно увидел волну метра полтора ростом. Сказав себе ого, я повернул лодку носом. Следующий вал был повыше. И он уже не просто проскользил под днищем, но заметно притормозил движение. Сообразил я быстро. Катаясь по морю вообще надо приучить себя соображать мгновенно. Через три минуты вы можете оказаться в ситуации безвыходной. Волны на гребне стали уже скручиваться в барашки, а это значит, что волна такой высоты вас уже не притормозит, а перевернет. Поставит вертикально и накроет. Я развернулся, и резво погнал прочь. Волны уже сзади довольно опасно приподнимали корму, нагоняя меня. Я думал вернуться, но рядом высилась скала мыса Димитриева, прикрывавшая вход в одноименную губу. На скале стояла палатка, выдававшая своим светло-серебристым с малиновым цветом принадлежность известной фирме, то есть это были явно туристы, не рыбаки, палатки которых обычно кемпинговые, иногда рыбаков заносит чуть дальше обычных мест их промысла. Спрятавшись за мыс, причалил. Ребята, парень с девушкой, оказалось, спустились на "Щуке" с Гридинки и держали курс на Чупу, Ниж. Пулонгу, точнее. Ждали погоды, тоже прижатые штормом. Поставил лагерь в ровном, закрытом от ветра месте, метров сто пятьдесят от них. Прошел я всего, выходит, два километра из запланированных пятнадцати. Точнее пошел четыре. Три вперед, один назад.
Следующий день был, пожалуй, самый холодный и самый мокрый из всех предыдущих. Дождь не переставал совсем. Ветер дул со всех сторон, откуда нравилось. Температура по прикидкам была около шести градусов. Повезло же мне с погодой, думал я, всю мошку приморозило и сдуло. Я смотрел периодически на барометр в навигаторе, и изолиния с каждым часом забирала все круче и круче вниз.
Есть инстинкты, которые не изживаются с пещерных времен, крайне устойчивы. Инстинкты власти, приобретения - все это инстинкты древние, обезьяньи еще. Таких много. Есть же такие, которые человечество утрачивает, порою с легкостью. Инстинкт скитальчества начал оставляться за порогом бронзового века, а местами и энеолита. Кочевой образ жизни, а также образ жизни охотника и собирателя, сменился оседлостью земледельца, скотовода, и позже ремесленника, горожанина, мещанина. На вопрос зачем, почему вас толкает во все эти походы, сами походники часто не могут ответить правильно, и плетут вздор по испытание себя, по близость к природе, и прочую, всем известную ахинею. Все гораздо проще. Люди с не изжитым инстинктом кочевника повинуются ему, слыша его зов. Испытывать себя это инстинкт мазохиста, тоже с обезьяньих времен, когда ради самоутверждения себя в стае, требовалось показать им всем, что ты не последний обезьян в ряду прочих. А так было бы что испытывать. Настоящему, тру походнику, насрать на все точки на карте, которыми метят свои соцсети различные, как сами себя ошибочно называют, "путешественники", а правильнее: отдыхающие. Настоящий путешественник близок походнику, но это средневековый тип, имеющий сильный культурный запрос, обычно довольно взыскательный. Их также мало на земле осталось, как и нас. А так, в основном отдыхающие. Все это сказано исключительно ради различения понятий, не имея в виду никаких градаций духовного, морального, или иных разновидов характера по степени возвышенного или низкого. Инстинкты совершенно бездуховны, уверяю вас, и следование им, или сопротивление им же, может оцениваться положительно или отрицательно исключительно по результату, то есть степени влияния на окружающую среду. На ближних, то есть. Ну и на состояние газона, на котором организован пикник. Итак, походник в моральном плане ничуть не лучше отдыхающих, не хуже их. Его просто тянет свалить. И не видеть какое-то время всего этого, что устроила цивилизация в тех местах, где прежде паслись бизоны. Поэтому он выбирает места малолюдные, и не важно как далеко он продвинется. Хоть на пять километров. Инстинкт выгнал его на прежнее оленье пастбище и ему тут хорошо. Хоть и пастбище давно перепахали. Инстинкт охотника и собирателя толкает походника обычно туда, где осталось еще что собирать. Или где хотя бы меньше натыкаешься на цивилизацию. Подножный корм довольно важная часть долгого похода. Никогда не пренебрегайте спиннингом или удочкой!
Всю вторую ночь на мысу хлестал дождь. Все утро тоже. Готовил еду себе я уже давно в тамбуре палатки. К полудню изолиния на альтиметре навигатора, назначенная давлением, достигнув дна, остановилась. Часам к двум двинулась подниматься. На горизонте возникла серо голубая полоска. Светлело, дождь перестал, ветер стал тише. С третьей попытки разжег костер, все было сырое, берёз на мысу нет, одни сосны, но была заначка бересты. Костер долго дымил, соображая гореть ему или потухнуть. Разгорелся все же. К вечеру я просушился. И огнем и вылезшем, наконец, солнцем. Ветер был не сильный, но штормило прилично. Снова третья ночь на одном месте. Это очень много.
Остался позади наконец покинутый мыс Орлов, мимо проплыл Пурнаволок, где, двигаясь больше ветром, я наловил себе ужин. Тут одно из мест немногих, куда можно с трассы подъехать к морю, дорога ведет до заброшенной воинской части, место скалистое, для рыбалки годное. Тут всегда кемпинги. Но сейчас рыбаки, понаехавшие из своих подмосковий и прочих углов родины, чувствовали себя обманутыми, всю треску разогнало предыдущим штормом. Мне, впрочем, повезло, моя треска была не из пугливых, да мне много и не надо. Поймал быстро норму, две штуки на рыло, и завернул за угол, причалив у знакомого по позапрошлому году ручья. На стоянке никого не было.
В прошлый раз мы как-то тут и не рыбачили, не помню даже почему, устали вроде сильно, тоже погода была не ахти, против ветра пыхтели проходя мыс на улиточной скорости. Сейчас же я сразу, не ставя еще палатку, начал готовить спиннинг под форель. Без очков, щурясь и пытаясь наугад просунуть леску в ушко карабина, я сразу и не заметил, что передо мной возник человек с рюкзаком на плечах. Я повторю: с рюкзаком. Не на лодке приплыл, а возник из самой чащи леса. Надо ли говорить, что дороги оттуда нет? Думаю, не надо. Ее нет.
Пешим ходом от Энгозера по этой самой военной дороге, а потом через лес. Пришел посмотреть на море. Наш человек, одним словом. Николай. Любит побродить в одиночку, моих примерно лет, чуть моложе, грамотно экипирован. Устал, поговорили для начала немного, пошел спать, разбив лагерь неподалеку.
Я кинул пару раз спиннинг, ничего не взяло, я понял в чем дело, внимательней осмотревшись. Приливная зона ручья, форель будет только выше порожка, что на самой границе леса. Потому поставил палатку, тент натянул. Погода была ясная, сухо, от ветра все закрыто. Это вообще довольно обманное место. Тут кажется всегда тихо, не поймешь что там на море. Мы в прошлый раз попались, вышли и угодили в легкий шторм. Я и на сей раз попался, но это чуть позже.
Сейчас же я поужинал, взял спиннинг, коробку с приманками, двинулся вверх по ручью. Там вообще недалеко двигаться, через сто метров ламба, откуда ручей и вытекает. Первую блесну потерял сразу. Берег ручья для блеснения не годен совсем. Ветки нависающие повсюду. По берегу ямы с водой, бурелом, двигаться очень тяжело. Но очевидно что рыба тут есть, и не исключена кумжа. Я нашел одну точку, единственную, кажется, откуда можно бросать. Качелькой, аккуратно. Выловил сразу три форелины, довольно неплохие. Больше не брала. С одной точки три это вообще много.
Но это было достаточно, форель неплохая. Три по весу как шесть- семь с Никольской губы. Присолил на завтра. Погулял еще немного, пройдя пол километра до оставленных людьми строений, изба и сарай для хранения сетей, набрал немного грибов, лег спать.
Погода с утра была сносная, общались с соседом, я полностью просушился, к вечернему отливу стал собираться. Попрощавшись с Николаем, отплыл. Касалось все хорошо. Свежий ветерок чуть сбоку не предвещал ничего особенного. Это пока я не дошел до последней луды. Там уже стало потряхивать. Луду я обошел с юга, надеясь из под ветра вынырнуть и сразу лечь на курс. Между тем направление волн и ветра не совпадали. Ветер был почти в спину, волны же двигались слева и чуть навстречу. Волны были не такие уж маленькие, но идти можно. Минут через пять я перед собой неожиданно увидел волну метра полтора ростом. Сказав себе ого, я повернул лодку носом. Следующий вал был повыше. И он уже не просто проскользил под днищем, но заметно притормозил движение. Сообразил я быстро. Катаясь по морю вообще надо приучить себя соображать мгновенно. Через три минуты вы можете оказаться в ситуации безвыходной. Волны на гребне стали уже скручиваться в барашки, а это значит, что волна такой высоты вас уже не притормозит, а перевернет. Поставит вертикально и накроет. Я развернулся, и резво погнал прочь. Волны уже сзади довольно опасно приподнимали корму, нагоняя меня. Я думал вернуться, но рядом высилась скала мыса Димитриева, прикрывавшая вход в одноименную губу. На скале стояла палатка, выдававшая своим светло-серебристым с малиновым цветом принадлежность известной фирме, то есть это были явно туристы, не рыбаки, палатки которых обычно кемпинговые, иногда рыбаков заносит чуть дальше обычных мест их промысла. Спрятавшись за мыс, причалил. Ребята, парень с девушкой, оказалось, спустились на "Щуке" с Гридинки и держали курс на Чупу, Ниж. Пулонгу, точнее. Ждали погоды, тоже прижатые штормом. Поставил лагерь в ровном, закрытом от ветра месте, метров сто пятьдесят от них. Прошел я всего, выходит, два километра из запланированных пятнадцати. Точнее пошел четыре. Три вперед, один назад.
Следующий день был, пожалуй, самый холодный и самый мокрый из всех предыдущих. Дождь не переставал совсем. Ветер дул со всех сторон, откуда нравилось. Температура по прикидкам была около шести градусов. Повезло же мне с погодой, думал я, всю мошку приморозило и сдуло. Я смотрел периодически на барометр в навигаторе, и изолиния с каждым часом забирала все круче и круче вниз.
Есть инстинкты, которые не изживаются с пещерных времен, крайне устойчивы. Инстинкты власти, приобретения - все это инстинкты древние, обезьяньи еще. Таких много. Есть же такие, которые человечество утрачивает, порою с легкостью. Инстинкт скитальчества начал оставляться за порогом бронзового века, а местами и энеолита. Кочевой образ жизни, а также образ жизни охотника и собирателя, сменился оседлостью земледельца, скотовода, и позже ремесленника, горожанина, мещанина. На вопрос зачем, почему вас толкает во все эти походы, сами походники часто не могут ответить правильно, и плетут вздор по испытание себя, по близость к природе, и прочую, всем известную ахинею. Все гораздо проще. Люди с не изжитым инстинктом кочевника повинуются ему, слыша его зов. Испытывать себя это инстинкт мазохиста, тоже с обезьяньих времен, когда ради самоутверждения себя в стае, требовалось показать им всем, что ты не последний обезьян в ряду прочих. А так было бы что испытывать. Настоящему, тру походнику, насрать на все точки на карте, которыми метят свои соцсети различные, как сами себя ошибочно называют, "путешественники", а правильнее: отдыхающие. Настоящий путешественник близок походнику, но это средневековый тип, имеющий сильный культурный запрос, обычно довольно взыскательный. Их также мало на земле осталось, как и нас. А так, в основном отдыхающие. Все это сказано исключительно ради различения понятий, не имея в виду никаких градаций духовного, морального, или иных разновидов характера по степени возвышенного или низкого. Инстинкты совершенно бездуховны, уверяю вас, и следование им, или сопротивление им же, может оцениваться положительно или отрицательно исключительно по результату, то есть степени влияния на окружающую среду. На ближних, то есть. Ну и на состояние газона, на котором организован пикник. Итак, походник в моральном плане ничуть не лучше отдыхающих, не хуже их. Его просто тянет свалить. И не видеть какое-то время всего этого, что устроила цивилизация в тех местах, где прежде паслись бизоны. Поэтому он выбирает места малолюдные, и не важно как далеко он продвинется. Хоть на пять километров. Инстинкт выгнал его на прежнее оленье пастбище и ему тут хорошо. Хоть и пастбище давно перепахали. Инстинкт охотника и собирателя толкает походника обычно туда, где осталось еще что собирать. Или где хотя бы меньше натыкаешься на цивилизацию. Подножный корм довольно важная часть долгого похода. Никогда не пренебрегайте спиннингом или удочкой!
Всю вторую ночь на мысу хлестал дождь. Все утро тоже. Готовил еду себе я уже давно в тамбуре палатки. К полудню изолиния на альтиметре навигатора, назначенная давлением, достигнув дна, остановилась. Часам к двум двинулась подниматься. На горизонте возникла серо голубая полоска. Светлело, дождь перестал, ветер стал тише. С третьей попытки разжег костер, все было сырое, берёз на мысу нет, одни сосны, но была заначка бересты. Костер долго дымил, соображая гореть ему или потухнуть. Разгорелся все же. К вечеру я просушился. И огнем и вылезшем, наконец, солнцем. Ветер был не сильный, но штормило прилично. Снова третья ночь на одном месте. Это очень много.