Письмо в либеральное СМИ из сумасшедшего дома
Одним из побочных эффектов моего длительного жэжэшного воздержания отсутствия внезапно стало нежелание писать о международном положении и вот этом вот всём. Может, конечно, сей эффект временный и он пройдёт, однако когда и если - Бог весть, а пока что я исключительно почитываю, что пишут насчёт означенного положения другие.
Среди этих других, кстати, даже есть герои старинной песни, которую я когда-то вам тут постил. И вот как видят международное положение они.
Письмо в либеральное СМИ из сумасшедшего дома
Дорогая передача,
Во субботу, чуть не плача,
Вся Канатчикова дача
К телевизору рвалась.
Вместо чтоб поесть, помыться,
Уколоться и забыться,
Вся безумная больница
У экрана собралась.
Говорил, ломая руки,
Стас Белковский на "Дожде"
Про бессилье Си-Ай-Эй
Перед Путиным в ЖЖ.
Все мозги разбил на части,
Все извилины заплёл,
И канатчиковы власти
Колют нам второй укол.
Уважаемый Белковский,
Лучше нас не беспокойте,
Расскажите нам про шубы,
Про коррупцию, подряд.
Но нельзя же непрестанно
ФСБ пугать в онлайне,
Рекламируя кремлёвский
Репрессивный аппарат.
Мы кое в чём поднаторели,
Мы тарелки бьём весь год,
Мы на них собаку съели,
Если повар нам не врёт.
И аминазина пачки
В унитаз, кто не дурак,
И спирт припрятали в заначку
А тут ваш "Дождь", нельзя же так.
Мы не сделали скандала,
Нам вождя недоставало,
Новодворской как не стало,
Так и нету вожаков.
Но на происки и бредни
Сети есть у нас и бредни,
И не испортят нам обедни
Злые происки врагов.
Это путинские черти
Мутят воду во пруду,
Это все придумал Сталин
В восемнадцатом году.
Мы про взрывы, про пожары
Сочинили ноту ТАСС,
Но примчались санитары
И зафиксировали нас.
Тех, кто был особо боек,
Прикрутили к спинкам коек,
Бился в пене параноик,
Как ведьмак на шабаше.
Развяжите полотенце,
Иноверы, изуверцы,
Нам наваляно на сердце
И навально на душе.
Сорок душ посменно воют,
Раскалились добела,
Во как сильно беспокоят
Вашего "Дождя" дела.
Все почти с ума свихнулись,
Даже кто безумен был,
И тогда главврач Маргулис
Телевизор запретил.
Вон он, змей, в окне маячит,
За спиною штепсель прячет,
Подал знак кому-то, значит,
Фельдшер вырвет провода.
И что ж нам осталось? Уколоться
И упасть на дно колодца,
И там пропасть на дне колодца,
Как в ГУЛАГе навсегда.
Ну а завтра, спросят дети,
Навещая нас с утра,
Папы, что сказали эти
Кандидаты в доктора.
Мы откроем нашим чадам
Правду, им не всё равно,
Мы скажем - удивительное рядом.
Но оно запрещено.
Вон дантист-надомник Рудик,
У него приёмник "Грюндиг",
Он его ночами крутит,
Ловит, ватник, "Радонеж".
Сам он был купцом по шмуткам
Но подвинулся рассудком,
А к нам попал в волненье жутком
И с номерочком на ноге.
Он прибежал, взволнован очень,
И сообщеньем нас сразил,
Будто Путин спал, и ночью
Кто-то тайно Донбасс слил.
Пал он ровно в полвторого,
И отпор дать не успел.
И только Гиви с Моторолой
Подобрало ФСБ.
Те, кто выжил в катаклизме,
Пребывают в пессимизме,
Их вчера в стеклянной призме
К нам в больницу привезли.
И безумный Моторола
Гнал, пока не укололи,
Что и Крым сольют, что больно,
Но дни Путина ушли.
Что там было, как ты спасся,
Каждый лез и приставал,
Моторола только трясся
И чинарики стрелял.
Он то плакал, то смеялся,
То щетинился, как ёж,
Он над нами издевался,
Ну, сумасшедший, что возьмёшь.
Взвился экс-правозащитник,
Наш крамольник-матерщинник,
Надо уж сливать Россию,
На троих её даёшь.
Разошёлся не на шутку:
Режим будет падать утром,
Путин улетит в Корею,
Где чучхе, ядрёная вошь.
Больно бьют по нашим душам
Киселёва голоса.
Мы зря "Останкино" не глушим,
Хоть бы пусть на полчаса.
Всей своей враждебной сутью
Промывают нам мозги
Кормят путинской нас мутью
Европейских норм враги.
Вы, с "Дождя", из передачи,
Те, кто так или иначе,
Говорят про неудачи
И нервируют народ.
Нас берите, обречённых,
Пропаганда вас, учёных,
Превратит в умалишённых,
Ну а нас наоборот.
Пусть безумная идея,
Не рубайте сгоряча,
Вызывайте нас скорее
Через гада-главврача.
С уваженьем, дата, подпись,
Наш коннект пока висит,
Но если вы не отзовётесь,
Мы напишем в "Би-Би-Си".
(с) ну, вы поняли