Victor Herman
Вчера после долгого ожидания - вернее, предвкушения, поскольку ждала всего две недели - я получила заказанную через "Аmazon" книгу моего первого учителя Виктора Германа.
Книга сильная, язык довольно простой, судя по тому, что у меня нет никаких сложностей в чтении.
Очень волнующе, а я ведь не дошла еще до главных событий, в России.
С жадностью посмотрела на фотографию автора: нет, не узнала бы. Единственное, что совпадало в воспоминаниях - яркие-яркие голубые глаза.
Сам автор пишет о необычайном цвете глаз, ассоциируя голубизну со страстью своей жизни: с небом.
Ужасно хочется перевести эту книгу на русский язык...
А пока что я нашла отрывок, относящийся именно к тому периоду, когда я вместе с другими малышами занималась у ВС.
Он начал преподавание в 1961 году,после тридцати лет запрета говорить по-английски. Уже после освобождения его не признавали американцем,смеялись в лицо: вы ,наверное, с ума сошли там в лагерях...вы же русский, вот в паспорте написано...
Я у ВС занималась не в детском саду, а частным образом, в группе из пяти человек.
И помню, что с первого занятия он говорил только по-английски.Тогда к этому было отношение благоговейное, и только прочитав отрывок, я поняла, что на самом деле для него значили эти уроки:
"И когда мне предложили преподавать английский, я более, чем воодушевился возможностью кооперировать с властью ... и доказать, что я заслуживаю доверия.
Кроме того, получил выражение мой огромный интерес к детям - новая работа заключалась в преподавании английского в детских садах.
Я был в восторге, я был совершенно счастлив тем, что получил шанс работать с детьми и чему-то их учить - и потому, что впервые за тридцать лет я мог открыто говорить по-английски без страха снова влезть в неприятности или быть брошенным в тюрьму. Это было необычно: чувство, что я могу говорить на родном языке, когда бы ни вздумалось.
Пока я не начал преподавать, я не осознавал, насколько глубоко мы связываем представление о себе с тем или иным языком - словно душа выражает себя на определенном языке. Как будто язык, который ты слышишь впервые из уст матери, отмечает нечто большее, чем лингвистическую область.Он описывает владения свободных чувств.
Я говорил по-английски с детьми. Я говорил, и говорил, и говорил. Никогда не пресыщаясь.
Отнимая у человека его родной язык, забирают больше, чем синтему синтаксиса и словарный запас. Отнимая язык, отвергают уникальное чувство самоощущения, которое причисляет нас к живущим на Земле.
Я говорил с детьми, и не суть важно, что я декламировал - бессмысленные рифмы, названия животных, двадцать шесть букв алфавита - это было восстановлением себя : потерянного и давно несуществующего .
"Lion. Tiger. Bear.Повторяйте за мной - lion, tiger, bear. Еще раз - lion, tiger, bear.Молодцы, спасибо. И снова все вместе: Lion!Tiger! Bear!
Я говорил и наслаждался звуками своего голоса. Поразительно, я чувствовал себя счастливым!"
цитата по книге "Coming Out of the Ice",Freedom Press Ltd., 1984, p.340
Книга сильная, язык довольно простой, судя по тому, что у меня нет никаких сложностей в чтении.
Очень волнующе, а я ведь не дошла еще до главных событий, в России.
С жадностью посмотрела на фотографию автора: нет, не узнала бы. Единственное, что совпадало в воспоминаниях - яркие-яркие голубые глаза.
Сам автор пишет о необычайном цвете глаз, ассоциируя голубизну со страстью своей жизни: с небом.
Ужасно хочется перевести эту книгу на русский язык...
А пока что я нашла отрывок, относящийся именно к тому периоду, когда я вместе с другими малышами занималась у ВС.
Он начал преподавание в 1961 году,после тридцати лет запрета говорить по-английски. Уже после освобождения его не признавали американцем,смеялись в лицо: вы ,наверное, с ума сошли там в лагерях...вы же русский, вот в паспорте написано...
Я у ВС занималась не в детском саду, а частным образом, в группе из пяти человек.
И помню, что с первого занятия он говорил только по-английски.Тогда к этому было отношение благоговейное, и только прочитав отрывок, я поняла, что на самом деле для него значили эти уроки:
"И когда мне предложили преподавать английский, я более, чем воодушевился возможностью кооперировать с властью ... и доказать, что я заслуживаю доверия.
Кроме того, получил выражение мой огромный интерес к детям - новая работа заключалась в преподавании английского в детских садах.
Я был в восторге, я был совершенно счастлив тем, что получил шанс работать с детьми и чему-то их учить - и потому, что впервые за тридцать лет я мог открыто говорить по-английски без страха снова влезть в неприятности или быть брошенным в тюрьму. Это было необычно: чувство, что я могу говорить на родном языке, когда бы ни вздумалось.
Пока я не начал преподавать, я не осознавал, насколько глубоко мы связываем представление о себе с тем или иным языком - словно душа выражает себя на определенном языке. Как будто язык, который ты слышишь впервые из уст матери, отмечает нечто большее, чем лингвистическую область.Он описывает владения свободных чувств.
Я говорил по-английски с детьми. Я говорил, и говорил, и говорил. Никогда не пресыщаясь.
Отнимая у человека его родной язык, забирают больше, чем синтему синтаксиса и словарный запас. Отнимая язык, отвергают уникальное чувство самоощущения, которое причисляет нас к живущим на Земле.
Я говорил с детьми, и не суть важно, что я декламировал - бессмысленные рифмы, названия животных, двадцать шесть букв алфавита - это было восстановлением себя : потерянного и давно несуществующего .
"Lion. Tiger. Bear.Повторяйте за мной - lion, tiger, bear. Еще раз - lion, tiger, bear.Молодцы, спасибо. И снова все вместе: Lion!Tiger! Bear!
Я говорил и наслаждался звуками своего голоса. Поразительно, я чувствовал себя счастливым!"
цитата по книге "Coming Out of the Ice",Freedom Press Ltd., 1984, p.340