(no subject)
История появления советских баз в Сирии - долгая и муторная, но знать ее елательно как раз для понимания той ямы, в которую мы вляпались по собственной поле и интеллектуальным способностям.
Военное руководство СССР хотело иметь полноценную военно-морскую между Латакией и Тартусом и базу Дальней авиации в Дейр-эз-Зор - какие знакомы с недавних пор названия, правда?
Хафез Асад долго тянул с ответом, но в октябре 1980 г. поставил условие: развернуть 2 советских зенитно-ракетных полка вдоль границы Израиля и зенитно ракетный полк в районе Дамаска. СССР предлагалось влезать в прямую конфронтацию (как в Египте при Насере), но не контролировать военную активность со своей стороны (потому что Асад не собирался отказываться от экспансии в Ливане, где усилиями ООП разожгли гражданскую войну).
Потом был ливанский кризис весной 1981 г., и Асад снял требование разместить зенитно-ракетные полки у границы - достаточно 6-тысячного контингента для обороны собственно баз. Но советское руководство приняло решение и этого не делать: нам нужны базы, а не участие в наземной войне.
На майских переговорах 1981 г. Асад поставил условием создания баз развертывание 3 зрп и авиационной бригады. Устинов предложение поддержал, а Громыко возразил, что мы не сможем оказать им поддержку в случае возникновения чрезвычайных обстоятельств, и они могу превратиться в заложников , а это грозит втянуть СССР в глобальный конфликт.
Применительно к сопредельным Афганистану, Чехословакии и Польше подобных опасений не было. Приняли компромиссную позицию: развернуть ПМТО (пункт материально-технического обеспечения ВМФ) и зенитно-ракетный полк в Тартусе, истребительный авиаполк и смешанный морской авиаполк, затем в 1983 г. развернуть полк зенитно-ракетную бригаду.
И тут выяснилось, что Асад хочет контролировать использование советских баз, т.е. иметь доступ к их военным возможностям. Тему перенесли для более предметного обсуждения с военной делегацией, и Громыко остался недоволен: политическое руководство поставят перед фактом втягивания в войну. А когда наконец договорились - Х. Асад вдруг захотел прикрыть "другие районы по согласованию сторон" и пункт о возможности расторжения договора в течение года.
В начале февраля 1982 г. вопрос вновь встал во время переговоров о военной помощи Сирии, и сирийцы ясно дали понять, что советская военная база им в долгосрочном плане не нужна. А в середине февраля запросили, будут ли советские войска в Сирии участвовать в отпоре Израилю на основе Договора о дружбе и сотрудничестве. СССР ответил уклончиво: появление ПМТО покажет всему миру..., а конкретные формы противодействия агрессии нельзя предугадать..., есть механизм консультаций... Потому что влезть в войну после провокации непонятно кем управляемых палестинских боевиков не очень хотелось.
В середине июня 1982 г., после общего разгрома, Асад снова запросил помощь: ему предъявлен ультиматум об уходе из Бейрута, ему нужны советские ЗРК с советскими расчетами и советские самолеты с советскими летчиками, которые возьмут на себя противостояние Израилю, пока не будут подготовлены сирийские силы. И в обмен на это он готов предоставить базу. Но Политбюро решило, что на таких условиях обойдется без базы, и арабы должны воевать за себя сами.
И уже в октябре 1982 г., когда Брежнев был недееспособен, гениями отечественной военной мысли в тайне от Громыко было подписано соглашение о развертывании 2 полков С-200 и подразделений РЭБ, и решение о их применении принимал Асад, а не Москва. Только после из развертывания, весной 1983 г. Х. Асад дал согласие на создание ПМТО в Тартусе.
Советское руководство было крайне недовольно сложившейся ситуацией и исходило из необходимости передать матчасть сирийскому персоналу. Суть проблемы точнее всего выразил начальник генерального штаба Огарков:
Мы ни при каких обстоятельствах не можем обеспечить коммуникации и тыловое обеспечение этой группировки войск. На суше они отрезаны Турцией - членом НАТО. Она может в одночасье перекрыть Босфор и Дарданеллы, а 6-й флот США блокирует подходы к Ливану и Сирии со стороны Средиземного моря. Что делать нам тогда: пробиваться к ним через Турцию, а значит начать третью мировую войну? Или оставить советские войска на позорное поражение и плен?
Именно эту точку зрения воспринял принявший бразды правления Андропов, и уже в апреле 1983 г., еще в процессе развертывания, было решено готовить вывод войск.
Проблема не в том, что Несмиян, Стрелков или kenigtiger плохо осведомлены и пораженцы.
Проблема в том, что в Кремле, МИДе и Генеральном штабе нет людей с уровнем понимания и ответственности Андропова, Громыко и Огаркова.
А малолетние долбоебы патриотической направленности могут продолжать гыгыкать и патриотически возбуждаться от перечисления индексов военной техники.
Военное руководство СССР хотело иметь полноценную военно-морскую между Латакией и Тартусом и базу Дальней авиации в Дейр-эз-Зор - какие знакомы с недавних пор названия, правда?
Хафез Асад долго тянул с ответом, но в октябре 1980 г. поставил условие: развернуть 2 советских зенитно-ракетных полка вдоль границы Израиля и зенитно ракетный полк в районе Дамаска. СССР предлагалось влезать в прямую конфронтацию (как в Египте при Насере), но не контролировать военную активность со своей стороны (потому что Асад не собирался отказываться от экспансии в Ливане, где усилиями ООП разожгли гражданскую войну).
Потом был ливанский кризис весной 1981 г., и Асад снял требование разместить зенитно-ракетные полки у границы - достаточно 6-тысячного контингента для обороны собственно баз. Но советское руководство приняло решение и этого не делать: нам нужны базы, а не участие в наземной войне.
На майских переговорах 1981 г. Асад поставил условием создания баз развертывание 3 зрп и авиационной бригады. Устинов предложение поддержал, а Громыко возразил, что мы не сможем оказать им поддержку в случае возникновения чрезвычайных обстоятельств, и они могу превратиться в заложников , а это грозит втянуть СССР в глобальный конфликт.
Применительно к сопредельным Афганистану, Чехословакии и Польше подобных опасений не было. Приняли компромиссную позицию: развернуть ПМТО (пункт материально-технического обеспечения ВМФ) и зенитно-ракетный полк в Тартусе, истребительный авиаполк и смешанный морской авиаполк, затем в 1983 г. развернуть полк зенитно-ракетную бригаду.
И тут выяснилось, что Асад хочет контролировать использование советских баз, т.е. иметь доступ к их военным возможностям. Тему перенесли для более предметного обсуждения с военной делегацией, и Громыко остался недоволен: политическое руководство поставят перед фактом втягивания в войну. А когда наконец договорились - Х. Асад вдруг захотел прикрыть "другие районы по согласованию сторон" и пункт о возможности расторжения договора в течение года.
В начале февраля 1982 г. вопрос вновь встал во время переговоров о военной помощи Сирии, и сирийцы ясно дали понять, что советская военная база им в долгосрочном плане не нужна. А в середине февраля запросили, будут ли советские войска в Сирии участвовать в отпоре Израилю на основе Договора о дружбе и сотрудничестве. СССР ответил уклончиво: появление ПМТО покажет всему миру..., а конкретные формы противодействия агрессии нельзя предугадать..., есть механизм консультаций... Потому что влезть в войну после провокации непонятно кем управляемых палестинских боевиков не очень хотелось.
В середине июня 1982 г., после общего разгрома, Асад снова запросил помощь: ему предъявлен ультиматум об уходе из Бейрута, ему нужны советские ЗРК с советскими расчетами и советские самолеты с советскими летчиками, которые возьмут на себя противостояние Израилю, пока не будут подготовлены сирийские силы. И в обмен на это он готов предоставить базу. Но Политбюро решило, что на таких условиях обойдется без базы, и арабы должны воевать за себя сами.
И уже в октябре 1982 г., когда Брежнев был недееспособен, гениями отечественной военной мысли в тайне от Громыко было подписано соглашение о развертывании 2 полков С-200 и подразделений РЭБ, и решение о их применении принимал Асад, а не Москва. Только после из развертывания, весной 1983 г. Х. Асад дал согласие на создание ПМТО в Тартусе.
Советское руководство было крайне недовольно сложившейся ситуацией и исходило из необходимости передать матчасть сирийскому персоналу. Суть проблемы точнее всего выразил начальник генерального штаба Огарков:
Мы ни при каких обстоятельствах не можем обеспечить коммуникации и тыловое обеспечение этой группировки войск. На суше они отрезаны Турцией - членом НАТО. Она может в одночасье перекрыть Босфор и Дарданеллы, а 6-й флот США блокирует подходы к Ливану и Сирии со стороны Средиземного моря. Что делать нам тогда: пробиваться к ним через Турцию, а значит начать третью мировую войну? Или оставить советские войска на позорное поражение и плен?
Именно эту точку зрения воспринял принявший бразды правления Андропов, и уже в апреле 1983 г., еще в процессе развертывания, было решено готовить вывод войск.
Проблема не в том, что Несмиян, Стрелков или kenigtiger плохо осведомлены и пораженцы.
Проблема в том, что в Кремле, МИДе и Генеральном штабе нет людей с уровнем понимания и ответственности Андропова, Громыко и Огаркова.
А малолетние долбоебы патриотической направленности могут продолжать гыгыкать и патриотически возбуждаться от перечисления индексов военной техники.