(no subject)
...И для меня между благовестием: «Бог есть любовь» (1 Ин. 4:8), с одной стороны, и созерцаемыми в пределах этого мира судьбами человечества, с другой, заключено великое противоречие. Но я не думаю, чтобы удаление от Церкви могло посодействовать его разрешению. Подобно тебе и я пребываю в постоянной борьбе за внутреннюю свободу, в постоянном искании разрешения многих противоречий и недоумений. Эта борьба у меня по временам принимает характер «борьбы» с самим Богом (при всем сознании моего последнего ничтожества). Иногда я молюсь с кротким плачем, а часто, как безумный, спорю, настаиваю, требую, ругаюсь, почти богохульствую... Но при всем том <...> я люблю Бога до последней глубины моего существа и Ему отдаю последний суд, потому что Он располагает бесконечными возможностями за пределами этого мира. Любовь к миру, к человеку меня толкает на «войну» с Богом. Этому духу борьбы с Богом я предоставляю действовать в душе свободно и наблюдаю, как он, достигнув некоторой непоколебимой стены, падает разбившись, и тогда убеждаюсь, что еще глубже люблю я Бога <...> В конечном итоге, каковы бы ни были судьбы всего человечества, всего мира, всей твари, Бога я люблю единственной подлинной вечной любовью...
Архимандрит Софроний (Сахаров), ученик преподобного Силуана Афонского, основатель и духовник известнейшего в Европе православного монастыря. Из писем к Д. Бальфуру.