О матриархальном обществе
Д. О. Чураков в своей монографии "Матриархат и рождение Homo creatrix: новые поиски, дискуссии, открытия" (М.: Прометей, 2020) представляется мне конгениально мыслящим человеком. Он пишет:
"Дробышевский - это один из самых ярких представителей нового поколения биологов. Его исследования интересны, смелы, парадоксальны. Но, увы… Даже из его работ следует, что современная антропология, похоже, использует всё тот же джентельменский набор источников, что и в XIX в., во времена Дарвина с его «обезьяной». А ведь человек, как бы он ни появился на Земле, - определённо не обезьяна, т.е. не только зверь, но и дух, но и разум, которые выделяют нас из остального животного мира. Поэтому изучать антропогенез исключительно по костям и каменным топорам - это заведомо двигаться в научный тупик.
Появление таких дисциплин, как палеогенетика, ДНК-генеалогия, популяционная генетика, принципиально ничего не меняет - это просто ещё один способ изучения древних черепов. Я лично глубоко убеждён, что происхождение человека - это качественный скачок в том, что происходило не со строением головы, а с теми процессами, что происходили внутри неё. И каждый раз, когда человек поднимался на новую ступень, это было скачком именно сознания и социальной организации, а не только биологической формы. Жившие в Африке полулюди, от которых якобы произошло современное человечество, могут быть сколь угодно внешне похожи на современных людей, но между нами лежит пропасть.
Тем самым найти родину современных людей по костям, даже в совокупности с остатками орудий труда, вряд ли возможно. Нужно установить время, место и обстоятельство, когда вчерашнее полуживотное начало мыслить по-человечески".
В принципе, я пишу о том же (см. статьи по тэгам антропология и антропология).
Д. О. Чураков связывает появление человека с матриархатом. "Мне представляется, - говорит он, - что матриархат - это ключевая тема всей человеческой истории. Изучение стадий развития древнейшей культуры, а также мифа как явления и мифологического сознания подтолкнули меня к выводу, что матриархат - это не просто ступень эволюции человеческого общества, а начальная ступень истории современного человечества".
И далее Д. О. Чураков высказывает весьма интересные для нашего сообщества суждения:
"Одно время складывалось впечатление, что после блистательных раскопок начала и середины XX в. скептики должны были окончательно смириться с существованием общества, где центральной культурной фигурой является Женщина. Особенно большое значение в связи с этим имеют раскопки на Ближнем Востоке, в частности в Анатолии, проводимые известным археологом Дж. Меллартом, подарившим миру знания о таких важнейших центрах цивилизации, как Чатал-Хёюк и Хаджилар. Не меньшее значение имели и раскопки в ряде европейских стран, в том числе раскопки литовской исследовательницы М. Гимбутас, также ставшей автором нескольких фундаментальных и научно-популярных трудов. Так, Гимбутас верно указала на важную роль женщины в истории Европы времён палеолита, мезолита и неолита. Прийти к таким выводам ей помог системный подход, когда результаты одних наук обогащались результатами других.
Мария Гимбутас
Однако в дальнейшем ситуация в научных кругах резко переменилась, и в трудах многих авторов стало модным отрицать матриархат не только как специфическую эпоху человеческой истории, но и как явление. Причём на выбор такого подхода влиял не гендерный, а скорее, идеологический фактор, поскольку среди отрицающих матриархат авторов мы можем видеть как мужчин, так и женщин. Например, известная российская исследовательница М. Бутовская категорически утверждает: «В настоящее время представление о матриархате полностью ушло в прошлое. Дело в том, что мы не располагаем данными ни об одном обществе (современном или исторически описанном), в котором бы властные функции систематически осуществлялись женщинами и в которых политические решения были бы устойчивой прерогативой женщин» [1].
Как видим, отрицание матриархата возникает как реакция на общепринятое употребление термина. Бутовская и те авторы, за которыми она повторяет категорический «приговор» матриархату, основывается на понимании соответствующего термина именно как «власти матерей», «власти женщин», причём понятие «власть» резко сужается до понятия «политической власти». Почему это происходит, мне лично непонятно, ведь даже в школьном курсе обществознания говорится о том, что власть существует не только как политическое явление, а, например, в обществе, находящемся на родоплеменном уровне развития, политической власти вообще не существует, хотя власть как таковая присутствует, например власть коллектива над индивидом, власть авторитета и т.д.
К тому же, уверяя, что мы не располагаем данными ни об одном исторически существовавшем обществе, где бы женщины систематически осуществляли властные функции, Бутовская либо ошибается, либо выдаёт желаемое за действительное. Свидетельством тому являются как раз работы упомянутой выше Гимбутас, а также работы других авторов, раскрывших нам содержание древнейшей организации Европейской цивилизации вообще и Критской - как переходной - в частности. Несмотря на то что некоторые элементы патриархальных отношений уже вошли в жизнь острова, по меньшей мере такая ветвь власти, как жреческая, религиозная власть целиком сосредотачивалась в руках женщин.
Правда, Гимбутас скептически относится к понятию «матриархат». Происходит это, как представляется, из-за стремления избежать всеобщего заблуждения, связанного с политизацией определения матриархата. Она категорически не согласна трактовать цивилизацию, в которой женщины занимали центральные позиции, как общество, в котором политическая власть и тотальное господство принадлежало представителям слабого пола. В силу этого она вообще отказывается от использования термина «матриархат». Вместо него она использует термин «Матриальное общество» (Matristic society), под которым она понимает «партнёрскую» общественную систему, в которой женщины занимают почётное место, но не угнетают мужчин [2].
Ещё более радикальная «линия защиты» древнейшей стадии истории, когда женщина воспринималась богиней этого мира, даётся в работе «Чаша и клинок» Рианы Айслер. Так же, как и Гимбутас, Айслер старается отойти от термина «матриархат», хотя и использует его в полемических целях. Она пишет: «Нет никаких оснований делать вывод, что в обществах, где мужчины не подчиняли себе женщин, наоборот, женщины подчиняли себе мужчин. Тем не менее, когда в девятнадцатом веке были обнаружены первые свидетельства о наличии таких обществ, было решено, что они должны были быть “матриархальными”. А когда данные такой вывод не подтвердили, общим местом стало утверждение о том, что в человеческом обществе мужчина всегда занимал, и всегда будет занимать, главенствующее положение»[3].
Риана Айслер
Здесь она фактически вступает в опосредованную общим научным дискурсом полемику с исследователями, подобными М. Бутовской, О.Ю. Артамонову и другими, для которых власть имеет смысл только как политическая власть и политическое доминирование через подавление. Далее Айслер разъясняет надуманность и необоснованность позиции своих оппонентов:
«Если мы стряхнём с себя привычные модели восприятия реальности, - рассуждает она, - нам станет ясно, что есть и ещё одна логическая альтернатива: вполне возможны общества, в которых различие не обязательно является синонимом превосходства или неполноценности… Имеющиеся у нас археологические данные показывают, что допатриархальное общество было по всем современным меркам обществом равенства. Затем, хотя в этих обществах родство определялось по материнской линии, и женщины как жрицы и предводительницы клана играли ведущую роль во всех аспектах жизни, почти нет указаний на то, что положение мужчины в этой общественной системе было сколько-нибудь сопоставлено с угнетённым и подчинённым положением женщины в системе с мужским господством, которая пришла на смену матриархату» [4].
В «Чаше и клинке» так описывается общественное устройство того времени: «Пожилые женщины или предводительницы кланов управляли производством и распределением плодов земли, которые, вероятно, принадлежали всем членам коллектива. Наряду с общественной собственностью на основные средства производства и пониманием общественной власти как ответственности и попечения об общем благе, это был в основном кооперативный общественный строй. Женщины и мужчины - а иногда … люди разных рас - работали сообща на общее благо» [5].
«Если женщина играла центральную роль в доисторической религии и жизни, это вовсе не означает, что мужчины были или считались подчинёнными, - рассуждает писательница. - Ибо здесь и мужчины, и женщины были детьми Богини так же, как они были детьми женщин, возглавлявших семьи и кланы. И хотя это давало, конечно, большую власть женщинам, скорее всего, власть эта была более сродни материнской ответственности и любви, чем угнетению, привилегиям и страху» [6]."
-----------------------------------------------------------------------------------
[1] Бутовская М. Власть, пол и репродуктивный успех. Фрязино, 2005. С. 40.
[2] Гимбутас М. Цивилизация Великой Богини: Мир Древней Европы. М., 2006. С. 486.
[3] Айслер Р. Чаша и клинок. М., 1993. С. 22-23.
[4] Там же. С. 23, 56.
[5] Там же. С. 76-77.
[6] Там же. С. 59-60.
"Дробышевский - это один из самых ярких представителей нового поколения биологов. Его исследования интересны, смелы, парадоксальны. Но, увы… Даже из его работ следует, что современная антропология, похоже, использует всё тот же джентельменский набор источников, что и в XIX в., во времена Дарвина с его «обезьяной». А ведь человек, как бы он ни появился на Земле, - определённо не обезьяна, т.е. не только зверь, но и дух, но и разум, которые выделяют нас из остального животного мира. Поэтому изучать антропогенез исключительно по костям и каменным топорам - это заведомо двигаться в научный тупик.
Появление таких дисциплин, как палеогенетика, ДНК-генеалогия, популяционная генетика, принципиально ничего не меняет - это просто ещё один способ изучения древних черепов. Я лично глубоко убеждён, что происхождение человека - это качественный скачок в том, что происходило не со строением головы, а с теми процессами, что происходили внутри неё. И каждый раз, когда человек поднимался на новую ступень, это было скачком именно сознания и социальной организации, а не только биологической формы. Жившие в Африке полулюди, от которых якобы произошло современное человечество, могут быть сколь угодно внешне похожи на современных людей, но между нами лежит пропасть.
Тем самым найти родину современных людей по костям, даже в совокупности с остатками орудий труда, вряд ли возможно. Нужно установить время, место и обстоятельство, когда вчерашнее полуживотное начало мыслить по-человечески".
В принципе, я пишу о том же (см. статьи по тэгам антропология и антропология).
Д. О. Чураков связывает появление человека с матриархатом. "Мне представляется, - говорит он, - что матриархат - это ключевая тема всей человеческой истории. Изучение стадий развития древнейшей культуры, а также мифа как явления и мифологического сознания подтолкнули меня к выводу, что матриархат - это не просто ступень эволюции человеческого общества, а начальная ступень истории современного человечества".
И далее Д. О. Чураков высказывает весьма интересные для нашего сообщества суждения:
"Одно время складывалось впечатление, что после блистательных раскопок начала и середины XX в. скептики должны были окончательно смириться с существованием общества, где центральной культурной фигурой является Женщина. Особенно большое значение в связи с этим имеют раскопки на Ближнем Востоке, в частности в Анатолии, проводимые известным археологом Дж. Меллартом, подарившим миру знания о таких важнейших центрах цивилизации, как Чатал-Хёюк и Хаджилар. Не меньшее значение имели и раскопки в ряде европейских стран, в том числе раскопки литовской исследовательницы М. Гимбутас, также ставшей автором нескольких фундаментальных и научно-популярных трудов. Так, Гимбутас верно указала на важную роль женщины в истории Европы времён палеолита, мезолита и неолита. Прийти к таким выводам ей помог системный подход, когда результаты одних наук обогащались результатами других.
Мария Гимбутас
Однако в дальнейшем ситуация в научных кругах резко переменилась, и в трудах многих авторов стало модным отрицать матриархат не только как специфическую эпоху человеческой истории, но и как явление. Причём на выбор такого подхода влиял не гендерный, а скорее, идеологический фактор, поскольку среди отрицающих матриархат авторов мы можем видеть как мужчин, так и женщин. Например, известная российская исследовательница М. Бутовская категорически утверждает: «В настоящее время представление о матриархате полностью ушло в прошлое. Дело в том, что мы не располагаем данными ни об одном обществе (современном или исторически описанном), в котором бы властные функции систематически осуществлялись женщинами и в которых политические решения были бы устойчивой прерогативой женщин» [1].
Как видим, отрицание матриархата возникает как реакция на общепринятое употребление термина. Бутовская и те авторы, за которыми она повторяет категорический «приговор» матриархату, основывается на понимании соответствующего термина именно как «власти матерей», «власти женщин», причём понятие «власть» резко сужается до понятия «политической власти». Почему это происходит, мне лично непонятно, ведь даже в школьном курсе обществознания говорится о том, что власть существует не только как политическое явление, а, например, в обществе, находящемся на родоплеменном уровне развития, политической власти вообще не существует, хотя власть как таковая присутствует, например власть коллектива над индивидом, власть авторитета и т.д.
К тому же, уверяя, что мы не располагаем данными ни об одном исторически существовавшем обществе, где бы женщины систематически осуществляли властные функции, Бутовская либо ошибается, либо выдаёт желаемое за действительное. Свидетельством тому являются как раз работы упомянутой выше Гимбутас, а также работы других авторов, раскрывших нам содержание древнейшей организации Европейской цивилизации вообще и Критской - как переходной - в частности. Несмотря на то что некоторые элементы патриархальных отношений уже вошли в жизнь острова, по меньшей мере такая ветвь власти, как жреческая, религиозная власть целиком сосредотачивалась в руках женщин.
Правда, Гимбутас скептически относится к понятию «матриархат». Происходит это, как представляется, из-за стремления избежать всеобщего заблуждения, связанного с политизацией определения матриархата. Она категорически не согласна трактовать цивилизацию, в которой женщины занимали центральные позиции, как общество, в котором политическая власть и тотальное господство принадлежало представителям слабого пола. В силу этого она вообще отказывается от использования термина «матриархат». Вместо него она использует термин «Матриальное общество» (Matristic society), под которым она понимает «партнёрскую» общественную систему, в которой женщины занимают почётное место, но не угнетают мужчин [2].
Ещё более радикальная «линия защиты» древнейшей стадии истории, когда женщина воспринималась богиней этого мира, даётся в работе «Чаша и клинок» Рианы Айслер. Так же, как и Гимбутас, Айслер старается отойти от термина «матриархат», хотя и использует его в полемических целях. Она пишет: «Нет никаких оснований делать вывод, что в обществах, где мужчины не подчиняли себе женщин, наоборот, женщины подчиняли себе мужчин. Тем не менее, когда в девятнадцатом веке были обнаружены первые свидетельства о наличии таких обществ, было решено, что они должны были быть “матриархальными”. А когда данные такой вывод не подтвердили, общим местом стало утверждение о том, что в человеческом обществе мужчина всегда занимал, и всегда будет занимать, главенствующее положение»[3].
Риана Айслер
Здесь она фактически вступает в опосредованную общим научным дискурсом полемику с исследователями, подобными М. Бутовской, О.Ю. Артамонову и другими, для которых власть имеет смысл только как политическая власть и политическое доминирование через подавление. Далее Айслер разъясняет надуманность и необоснованность позиции своих оппонентов:
«Если мы стряхнём с себя привычные модели восприятия реальности, - рассуждает она, - нам станет ясно, что есть и ещё одна логическая альтернатива: вполне возможны общества, в которых различие не обязательно является синонимом превосходства или неполноценности… Имеющиеся у нас археологические данные показывают, что допатриархальное общество было по всем современным меркам обществом равенства. Затем, хотя в этих обществах родство определялось по материнской линии, и женщины как жрицы и предводительницы клана играли ведущую роль во всех аспектах жизни, почти нет указаний на то, что положение мужчины в этой общественной системе было сколько-нибудь сопоставлено с угнетённым и подчинённым положением женщины в системе с мужским господством, которая пришла на смену матриархату» [4].
В «Чаше и клинке» так описывается общественное устройство того времени: «Пожилые женщины или предводительницы кланов управляли производством и распределением плодов земли, которые, вероятно, принадлежали всем членам коллектива. Наряду с общественной собственностью на основные средства производства и пониманием общественной власти как ответственности и попечения об общем благе, это был в основном кооперативный общественный строй. Женщины и мужчины - а иногда … люди разных рас - работали сообща на общее благо» [5].
«Если женщина играла центральную роль в доисторической религии и жизни, это вовсе не означает, что мужчины были или считались подчинёнными, - рассуждает писательница. - Ибо здесь и мужчины, и женщины были детьми Богини так же, как они были детьми женщин, возглавлявших семьи и кланы. И хотя это давало, конечно, большую власть женщинам, скорее всего, власть эта была более сродни материнской ответственности и любви, чем угнетению, привилегиям и страху» [6]."
-----------------------------------------------------------------------------------
[1] Бутовская М. Власть, пол и репродуктивный успех. Фрязино, 2005. С. 40.
[2] Гимбутас М. Цивилизация Великой Богини: Мир Древней Европы. М., 2006. С. 486.
[3] Айслер Р. Чаша и клинок. М., 1993. С. 22-23.
[4] Там же. С. 23, 56.
[5] Там же. С. 76-77.
[6] Там же. С. 59-60.