Дети в архаических погребальных практиках (2).
В статье Дети в архаических погребальных практиках говорилось о том, что в эпоху неолита на Ближнем Востоке "очень часто взрослых хоронят по краям обитаемой зоны (например, в Эриду), детей - в пределах жилого пространства". "В Леванте девятого тыс. до н.э. на стадии докерамического неолита В было принято хоронить младенцев от рождения и до полутора лет вместе с матерью. Младенцев Айн Газала от 15-18 месяцев хоронили «как взрослых» - без головы под глиняным полом постройки или во дворе", - пишет М. Б. Медникова в своей монографии "Биоархеология детства в контексте раннеземледельческих культур Балкан, Кавказа и Ближнего Востока" (М.: Club Print, 2017. C. 134).
Медникова говорит, что традиция захоронений на поселении была принесена ранними неолитическими мигрантами на Балканы. Большинство погребений на поселениях, совершённых внутри домов или между ними принадлежат детям, затем женщинам и только немногим мужчинам.
Между прочим, эта традиция привилегированного захоронения детей и женщин на поселениях имела место быть и в Чатал-Хююке. И вот что сказал Эрих Фромм насчёт сей традиции: "Прямым показателем центральной роли матери в Чатал-Хююке является тот факт, что в захоронениях дети всегда лежат рядом с матерью, а не с отцом. Скелет женщины обычно находят под домом, в том месте, где раньше была комната матери и её кровать. Эта комната была главной и была больше по размеру, чем комната отца. Характерным признаком матриархата является то, что детей всегда хоронили рядом с матерью. Здесь родственные узы связывали детей в первую очередь с матерью, а не с отцом, как это имеет место в патриархальных общественных системах" (Источник).
И вновь возвращаемся к Медниковой. "Пространство дома, - пишет она, - было тем местом, где создавалось сообщество неолитических земледельцев, здесь рождались и росли дети. Если ребёнок умирал в раннем возрасте, его возрождение обеспечивалось благодаря захоронению в утробе материнского дома (Naumov, 2007. С.258). Неслучайным считается частое захоронение младенцев вблизи очагов или печей (примеры из Караново, Азмака, Казанлыка, Самоводене в Болгарии, Агиос Петрос в Греции, Парта в Румынии, Курматура в Венгрии, в анатолийском Чатал Гуюке (Baсvarov, 2003. Р.28, 60, 69, 88, 184). Ещё одна форма погребения - в керамическом сосуде, также, возможно, воплощавшем женское начало (Naumov, 2007. Р.263)".
Очевидно, пространство дома являлось сакральной территорией, своего рода неолитическим "храмом", - оттого и хоронили детей либо в самом "храме", либо рядом с ним. Нечто подобное существовало и в православии: "Особо отличившихся перед людьми и перед Церковью хоронили прямо в храме, недалеко от алтаря - такой чести удостаивались князья и бояре, цари и их ближайшие родственники, жёны; экзархи РПЦ и высшее духовенство" (Источник).
А вот здесь мы касаемся той проблемы, которая схожа с вопросом о том, что было раньше - курица или яйцо? Непонятно, то ли дом изначально сакрален, то ли он становится сакральным из-за погребения в нём детей. Медникова, говоря о раскопках многослойного поселения Телль Хазна I в северо-восточной Сирии (бассейн р.Хабур), снова отмечает, что "среди погребений, раскопанных на телле, заметную часть занимают детские захоронения, составляющие свыше 78%. Как отмечают Р .М. Мунчаев и Ш. Н. Амиров (2016. С.212), можно «с полным основнием констатировать, что Телль Хазна I использовался для захоронения главным образом детей. Здесь, на вершине телля, в определённый период находился участок (отдельный некрополь?), где хоронили только детей. Мы думаем, что на протяжении продолжительного времени у местного населения, обитавшего в районе Телль Хазны I, сохранялось в памяти представление о том, что здесь когда-то находился крупный сакральный центр, и поэтому оно стремилось произвести захоронения своих умерших сородичей, прежде всего, детей».
Здесь мы вплотную подбираемся к тофетам [1] финикийской и пунической религии. Очевидно, что тофеты были "святыми местами" в Палестине, и именно их святость вызывала лютую ненависть библейских пророков. Но вот совершенно непонятно, то ли эти места становились святыми из-за того, что здесь захоранивались урны, содержащие прах детей, то ли прах детей несли в "святое место".
Возьмём опять же характерный пример из православной практики: храм Гроба Господня на месте погребения Иисуса Христа. И таких храмов, построенных буквально на костях святых угодников, - вагон и маленькая тележка. Но, с другой стороны, очень часто умерших священнослужителей погребали у восточной, алтарной, стены храма, то есть, поближе к святому месту.
Да, уж... Вопрос - архисложный, и такие вопросы с кондачка не решаются.
---------------------------------------------------------------------
[1] "Изучив кремированные останки из 348 урн, американские ученые заключили, что 20 процентов детей родились либо уже мертвыми, либо смерть наступила между вторым и двенадцатым месяцем. Это полностью соответствует обычной норме смертности. Тофеты, написано в статье, были "кладбищами для тех, кто умер незадолго до или вскоре после рождения, безразлично по какой причине" (Источник).
Медникова говорит, что традиция захоронений на поселении была принесена ранними неолитическими мигрантами на Балканы. Большинство погребений на поселениях, совершённых внутри домов или между ними принадлежат детям, затем женщинам и только немногим мужчинам.
Между прочим, эта традиция привилегированного захоронения детей и женщин на поселениях имела место быть и в Чатал-Хююке. И вот что сказал Эрих Фромм насчёт сей традиции: "Прямым показателем центральной роли матери в Чатал-Хююке является тот факт, что в захоронениях дети всегда лежат рядом с матерью, а не с отцом. Скелет женщины обычно находят под домом, в том месте, где раньше была комната матери и её кровать. Эта комната была главной и была больше по размеру, чем комната отца. Характерным признаком матриархата является то, что детей всегда хоронили рядом с матерью. Здесь родственные узы связывали детей в первую очередь с матерью, а не с отцом, как это имеет место в патриархальных общественных системах" (Источник).
И вновь возвращаемся к Медниковой. "Пространство дома, - пишет она, - было тем местом, где создавалось сообщество неолитических земледельцев, здесь рождались и росли дети. Если ребёнок умирал в раннем возрасте, его возрождение обеспечивалось благодаря захоронению в утробе материнского дома (Naumov, 2007. С.258). Неслучайным считается частое захоронение младенцев вблизи очагов или печей (примеры из Караново, Азмака, Казанлыка, Самоводене в Болгарии, Агиос Петрос в Греции, Парта в Румынии, Курматура в Венгрии, в анатолийском Чатал Гуюке (Baсvarov, 2003. Р.28, 60, 69, 88, 184). Ещё одна форма погребения - в керамическом сосуде, также, возможно, воплощавшем женское начало (Naumov, 2007. Р.263)".
Очевидно, пространство дома являлось сакральной территорией, своего рода неолитическим "храмом", - оттого и хоронили детей либо в самом "храме", либо рядом с ним. Нечто подобное существовало и в православии: "Особо отличившихся перед людьми и перед Церковью хоронили прямо в храме, недалеко от алтаря - такой чести удостаивались князья и бояре, цари и их ближайшие родственники, жёны; экзархи РПЦ и высшее духовенство" (Источник).
А вот здесь мы касаемся той проблемы, которая схожа с вопросом о том, что было раньше - курица или яйцо? Непонятно, то ли дом изначально сакрален, то ли он становится сакральным из-за погребения в нём детей. Медникова, говоря о раскопках многослойного поселения Телль Хазна I в северо-восточной Сирии (бассейн р.Хабур), снова отмечает, что "среди погребений, раскопанных на телле, заметную часть занимают детские захоронения, составляющие свыше 78%. Как отмечают Р .М. Мунчаев и Ш. Н. Амиров (2016. С.212), можно «с полным основнием констатировать, что Телль Хазна I использовался для захоронения главным образом детей. Здесь, на вершине телля, в определённый период находился участок (отдельный некрополь?), где хоронили только детей. Мы думаем, что на протяжении продолжительного времени у местного населения, обитавшего в районе Телль Хазны I, сохранялось в памяти представление о том, что здесь когда-то находился крупный сакральный центр, и поэтому оно стремилось произвести захоронения своих умерших сородичей, прежде всего, детей».
Здесь мы вплотную подбираемся к тофетам [1] финикийской и пунической религии. Очевидно, что тофеты были "святыми местами" в Палестине, и именно их святость вызывала лютую ненависть библейских пророков. Но вот совершенно непонятно, то ли эти места становились святыми из-за того, что здесь захоранивались урны, содержащие прах детей, то ли прах детей несли в "святое место".
Возьмём опять же характерный пример из православной практики: храм Гроба Господня на месте погребения Иисуса Христа. И таких храмов, построенных буквально на костях святых угодников, - вагон и маленькая тележка. Но, с другой стороны, очень часто умерших священнослужителей погребали у восточной, алтарной, стены храма, то есть, поближе к святому месту.
Да, уж... Вопрос - архисложный, и такие вопросы с кондачка не решаются.
---------------------------------------------------------------------
[1] "Изучив кремированные останки из 348 урн, американские ученые заключили, что 20 процентов детей родились либо уже мертвыми, либо смерть наступила между вторым и двенадцатым месяцем. Это полностью соответствует обычной норме смертности. Тофеты, написано в статье, были "кладбищами для тех, кто умер незадолго до или вскоре после рождения, безразлично по какой причине" (Источник).