В сотый раз уже о Сталине *
На самом деле проблема в том, что ведя спор о Сталине все прекрасно понимают, что спор идет совсем не о Сталине.
Прежде всего спор идет о праве нашего русского общества на социальную справедливость и социальное государство.
Когда говорят "уничтожьте Сталина", то 85% нашего общества слышит: "Упраздните пенсии, стипендии, пособия, 8-часовой рабочий день, освободите "бизнес" от социальных обязательств, выведите корпорации из под контроля государства и дайте нам растащить те жалкие крохи, которые остались".
Все остальные разговоры - разговоры о наших умерших с голоду прабабках, о раскулаченных прадедах, о бесправных и без гласных дедах и бабках, о разрушенных церквях и о разрывающей русскую нацию советской нацполитике - все это не более чем приправа к главному блюду - уничтожению самой идеи государства социальной справедливости.
Насколько сам Сталин связан с этой идеей социальной справедливости - вопрос дискуссионный. Уровень неравенства при нем был гораздо выше, чем, к примеру, при Брежневе. Но это было позитивное неравенство, это была полноценная меритократия - если ты отважный летчик, гениальный математик, расчетливый военный, то тебе от общей скудости полагалось больше богатства, чем остальным. Но будь добр заплати народу за это богатство всем собой. Это черта, которая из послесталинской диктатуры посредственностей ушла окончательно.
Но, так или иначе, Сталин в рамках идущей дискуссии - это символ мечты русского народа о государстве социальной справедливости.
Именно это ненавидят в Сталине карагановы и те, кто за ними стоит.
И именно это защищаем мы, прекрасно осознавая все проблематичные стороны сталинской модели и личности.
Прежде всего спор идет о праве нашего русского общества на социальную справедливость и социальное государство.
Когда говорят "уничтожьте Сталина", то 85% нашего общества слышит: "Упраздните пенсии, стипендии, пособия, 8-часовой рабочий день, освободите "бизнес" от социальных обязательств, выведите корпорации из под контроля государства и дайте нам растащить те жалкие крохи, которые остались".
Все остальные разговоры - разговоры о наших умерших с голоду прабабках, о раскулаченных прадедах, о бесправных и без гласных дедах и бабках, о разрушенных церквях и о разрывающей русскую нацию советской нацполитике - все это не более чем приправа к главному блюду - уничтожению самой идеи государства социальной справедливости.
Насколько сам Сталин связан с этой идеей социальной справедливости - вопрос дискуссионный. Уровень неравенства при нем был гораздо выше, чем, к примеру, при Брежневе. Но это было позитивное неравенство, это была полноценная меритократия - если ты отважный летчик, гениальный математик, расчетливый военный, то тебе от общей скудости полагалось больше богатства, чем остальным. Но будь добр заплати народу за это богатство всем собой. Это черта, которая из послесталинской диктатуры посредственностей ушла окончательно.
Но, так или иначе, Сталин в рамках идущей дискуссии - это символ мечты русского народа о государстве социальной справедливости.
Именно это ненавидят в Сталине карагановы и те, кто за ними стоит.
И именно это защищаем мы, прекрасно осознавая все проблематичные стороны сталинской модели и личности.