Гильйотина для Клио
Коул Тэрнер
Гильйотина для Клио
В украинской исторической науке давно уже нету споров по существу. Спорить некому. Нет серьёзных историков. Нет исторических школ, способных взять на себя ответственность за видение отечественного прошлого. Стены отделов и кафедр сотрясает в основном, грызня за степени, должности и оклады, не оставляющая времени для исторических прений.
Между тем, повод остановиться и призадуматься есть. Это деятельность заведующей кафедрой Национального университета «Киево-Могилянская академия» Натальи Яковенко. Бывший переводчик Центрального государственного исторического архива, ставшая в смутные времена доктором исторических наук, открыто выступила против воспитания национальной гордости украинцев, их национального самосознания и патриотизма. Оперируя либеральной исторической дидактикой, она предлагает видеть в описаниях борьбы украинцев за лучшую судьбу и независимость только чрезмерную милитаризированность, похвалу насилию, политическую заангажированность, этнические фобии, героизацию низменных человеческих инстинктов и действий, только и всего. Несмотря на то, что у Украины не было своих колоний, а наши предки вели не захватнические войны против Московии, Польши, Турции, а оборонительные, за сохранение себя как отдельного этноса и своей государственности. Государство, по её мнению, не является ценностью, а доказывать преемственность государственнической традиции и вовсе вредно. Поэтому история украинского козачества ученой даме вообще поперек горла.
При поддержке чиновников от истории эти антиукраинские взгляды настойчиво продвигаются в школьные и университетские учебники. Наталья Яковенко уверенно создает для их пропаганды, ни много, ни мало, целую агентурную сеть из сотрудников общественных организаций, преподавателей провинциальных вузов, докторантов, аспирантов, журналистов. Она возглавляет несколько сомнительных научных сообществ, входит в редколлегию ряда научных и околонаучных изданий, преимущественно антиукраинской направленности. Регулярно сзываются конференции, семинары, круглые столы, призванные утвердить её шовинистические воззрения и окружить их ореолом научности. Время от времени в прессе вздымается волна статей на подмогу. Молодые клевреты её, как правило, уверены в себе, полагая, что отстаивают прогрессивное видение, нечто новое и сверхсовременное, недоступное зашоренному национал-патриотической идеологией старшему поколению. Им присущи высокомерие и агрессивность. В ходе дискуссий они все время ссылаются на неких анонимных авторитетов. Так, мол, установили современные ученые, современные ученые придерживаются такого мнения. Какие ученые, кто и откуда, никогда ими не уточняется. Для них не стоит задание что-либо исследовать, понять, постичь. Главное - попасть в струю, защититься по правильной теме, получить одобрение в виде приглашения на тот или иной симпозиум. Резко негативное отношение к украинским национальным ценностям является неотъемлемым их атрибутом. Если не порочишь и не ниспровергаешь все украинское, в эту когорту просто не попадешь. Бросается в глаза определенная система мировоззрения, формирующая стереотип поведения группы, противопоставившей себя большому этносу и создавшей внутри его своеобразную антисистему.
Само по себе наличие такой группы, претендующей стать латентной группой влияния, уже должно насторожить общество. Украинские интеллектуалы проморгали то, что буквально на их глазах сложилась некая организация, существующая параллельно к общественным институтам, прежде всего научным и образовательным, упорно стремящаяся их контролировать, навязав свою идеологию, принципиально противоположную государственнической. Члены которой живут в своем замкнутом мирке, отстаивая догмы и доктрины, слетаясь на свои собрания в поддержку той или иной личности или идеи, наводняя страницы периодики своими опусами, старательно пополняя свои ряды. Почему эта структура существует и чьи интересы обслуживает?
Чтобы понять, что происходит, следует обратиться к работам выдающегося французского историка Огюстена Кошена, в которых сделана попытка объяснить механизм подготовки социальных потрясений путем обработки умов и формирования общественного мнения, лояльного к идеям коренного переустройства общественного строя. Поскольку Франция пережила много политических переворотов и революций, то французы в них особо хорошо разбираются. А события интеллектуальной жизни Украины XXІ века поразительно напоминают историю Франции XVIII века.
Во французской революции, запомнившейся миру потоками крови, большую роль играл круг людей, сложившийся в философских обществах и академиях, в масонских ложах, клубах и секциях, он жил в своем собственном интеллектуальном и духовном мире. Суть взглядов этих людей заключалась в отделении себя от остального народа, в интеллектуальном и духовном противостоянии ему, в ощущении ими себя как бы другими существами, может быть - другого вида. Кошен определяет их как «малый народ» среди «большого народа», или «антинарод» среди народа. Этот особый слой внутри народа чувствует себя не связанным никакими узами или ограничениями в отношении к остальному народу. Кошен подробно анализирует процесс возникновения «малого народа». Смысл его заключается в постепенном разрыве со всякой исторической традицией: религиозной, этической, политической. Это происходит под возгласы о всесилии разума и неизбежной победе просвещения. Но их лозунг - «вера в разум», то есть разумом не пользуются для осмысления жизни, в него веруют. Он становится тем орудием, которое разрубает все, что связывает человека с традицией, все это объявляется глупым, нелогичным, отсталым. Идеологи будущего террора трактовали все французское прошлое как сплошной мрак, дикость, варварство.
Кошен описывает и социальную структуру, способствовавшую формированию «малого народа». До революции Франция была покрыта сетью многообразных обществ, объединявших слой людей, аналогичный нашей современной «интеллигенции». Во всех больших городах были академии, всюду - философские и литературные общества, масонские ложи. Они формировали «общественное мнение»: унифицированный взгляд на жизнь, не подлежащий обсуждению. Орудием такого воспитания обычно бывали шумные, охватывавшие как по команде всю страну, кампании протеста против какого-то действия правительства или церкви, а иногда и против какого-нибудь частного лица, имевшего неосторожность задеть один из кружков. Такой процесс воспитания длился многие годы: он осуществлялся через «очищение от мертвого груза» всех этих обществ, т. е. от людей, все еще слишком связанных с реальной жизнью. Кошен называет это «социальной алхимией», мы бы скорее сравнили с выведением все более чистого штамма бактерий. Для воспитанника этой социальной структуры жизнь становилась легкой: он знал ответы на все вопросы. Здесь вырабатывался тип человека, которому были отвратительны все корни нации: католическая вера, дворянская честь, верность королю, гордость своей историей, привязанность к обычаям своей провинции, своего сословия, гильдии. Мировоззрение его строилось по обратному принципу. Если в обычном мире все проверяется опытом, то здесь решает мнение. Реально то, что считают другие, истинно то, что говорят, хорошо то, что они одобряют. Каждое умственное усилие направлено на получение отзыва, одобрения, как в реальной жизни оно направлено на воплощение в деле, на получение результата. Общественное признание является целью. Любая мысль, любое умственное усилие существуют лишь будучи одобренными. Только общественное мнение создает чье-либо существование. Доктрина становится не следствием, а причиной жизни. Образ человека «малого народа» - «дикарь», который все видит, но ничего не понимает. Среда обитания - пустота, как для других - реальный мир; он как бы освобождается от пут жизни, все ему ясно и понятно; в среде «большого народа» он задыхается, как рыба, вытащенная из воды. Как следствие - убеждение, что все следует заимствовать извне (во Франции XVIII века - из Англии, в которой видели истинный свет просвещения) и признание лишь иноземных авторитетов... Но явно дело было не в Англии: важно, чтобы это было не свое. Такой человек надменен, высокомерен и кичлив: и как не быть таким, когда он убежден, что пробуждение человеческого разума началось с его века, с его поколения, с него самого? Патриотизм, послушание и уважение для него отвратительны. Будучи отрезан от духовной связи с народом, он смотрит на него как на материал, а на его обработку - как на техническую проблему. Это выражено в символе масонского движения - в образе построения храма, где люди - камни, прикладываемые друг к другу по чертежам архитектора [Кошен 2004, с. 22, 24, 28, 29, 30, 35-38, 40-41, 209, 239-240].
На многих примерах Кошен показывает, что как психология, так и образ действий «малого народа» остается неизменным, в какой бы форме он ни проявлялся: «философов», руководителей правительства, основывающегося на терроре, или политиков в рамках парламентской демократии. В дореволюционных «философских обществах» и академиях господствовала такая же нетерпимость, как и во времена террора. Вакантные места в академических институтах заполнялись откровенными бездарностями, поскольку в свои ряды принимали любого безмозглого тупицу, лишь бы он был «настоящим философом», а того, у кого была голова на плечах, исключали, если он мыслил независимо. От реалистических возражений попросту отгораживались. В отношении дисциплины они были не менее требовательны, чем в вопросах правоверности. «Словесная республика» была организованной и агрессивной, в результате многих лет упорной борьбы и последовательной политики она имела во всех провинциях свои колонии и отделения. В больших городах - научные сообщества, где шла постоянная борьба между «малым народом» и местными несогласными, в маленьких городах это были кружки поменьше. «Из конца в конец этой обширной сети обществ шел постоянный обмен сообщениями, приветствиями, наказами, резолюциями - грандиозный концерт слов, разыгрываемый чудесным оркестром: ни одной фальшивой ноты. А армия философов, рассеянных по стране, где в каждом городе есть свой гарнизон мыслителей, свой «очаг просвещения», занимается повсюду одной и той же словесной работой - платоническими дискуссиями, в одном и том же духе, пользуясь одними и теми же методами». Время от времени, по сигналу из центра, они ополчались против тех, кто представлял угрозу для системы. Как и в религиозных сектах, там предпринималось преследование несогласных. Накануне кровавого террора господствовал террор бескровный. Неугодных после публичного осуждения подвергали диффамации, то есть позору, и репутации разрушались с такой же легкостью, как позже полетят головы [Кошен 2004, с. 22, 23, 33].
Однако за описанным фанатизмом вовсе не стояли могучие и живые убеждения: «Этот могущественный аппарат защиты ничего не защищает - ничего, кроме пустоты и отрицания. Там, за этой стеной, нечего любить, не за что приняться, не к чему привязаться. Этот догматический разум - всего лишь отрицание всякой веры, эта тираническая свобода - всего лишь отрицание всякого порядка». Такие люди сами признавали и прославляли нигилизм своего идеала. Важно, однако, что такой мирок создается, организуется и сохраняется, ибо его обитатели судят о вещах с иной точки зрения, имеют другие наклонности и цели, нежели обычные люди. Игра в мыслительство продолжается, и многие в неё играют лучше: по возрасту - молодежь, по положению - законники, писатели или ораторы, по убеждениям - скептики, по темпераменту - тщеславные, по культуре - поверхностные люди. Такие люди входят во вкус игры, находят в ней выгоду, так как перед ними открывается перспектива такой карьеры, какую обычный мир им не предоставляет и в которой их недостатки становятся их сильными сторонами. Напротив, искренние и правдивые люди мало-помалу отдаляются, отсеиваются [Кошен 2004, с. 25, 26, 29, 32].
«Малый народ» является подделкой под народ и общественное мнение. Его нравственные, политические и социальные эксперименты опасны. И все они строятся на бесконечной пропаганде неких идей. Говоря о революционном терроре и репрессиях, Кошен отмечает, что «все эти ужасные, дьявольские последствия имели истоком крошечный факт, который их объясняет, - такой банальный, такой незначительный факт - болтовню. Однако в ней-то и кроется главное». Концом этой пассивной работы всегда является разрушение [Кошен 2004, с. 27, 34, 209].
Собственно, Наталья Яковенко этого и не скрывает. Она открыто гордится тем, что собирается разрушить всю систему исторических представлений в Украине. Новые, исправленные учебники издаются, одна за другой появляются нужные монографии, не прекращается исполнение од к радости в прессе. Процесс идет. Но он имеет и обратную сторону: тот, кто прошел полную школу воспитания, не способен жить вне структур, образующих «малый народ». Неспособность жить в другом месте, в другой стране они иногда и называют гражданским чувством и патриотизмом [Кошен 2004, с. 27, 34, 222-225]. Тогда такие индивиды бьют себя в грудь и летят подписывать политические петиции. Сейчас среда обитания для них является благоприятной. Институтские отделы и университетские кафедры наводняют люди с особым типом мышления, которое можно определить как утопическое. В их головах по-прежнему господствует несколько простых идей, проверять которые фактами кажется им смешным или даже кощунственным. От них, как и раньше, требуется не столько служить разуму, сколько верить в него. Неважно, являются они учеными по духу и призванию, или нет, главное, чтобы разделяли генеральную линию. Такие живут во имя своей доктрины. Отрицание национального прошлого является главным требованием к рекрутам «малого народа». Им отвратительны и чужды не только все украинские традиции, любовь к нации и отчизне, желание иметь сильное национальное государство, но прежде всего свободомыслие и свободолюбие. «Словесная республика» могилянского разлива, точно так же, как и её прямые предшественники, нетерпима и тоталитарна по своему духу. Научными конференциями и исправлением учебников она не ограничится. Поэтому украинцы ни в коем случае не должны оставаться равнодушными. Они должны осознать, что за борьбой с тем, что Яковенко и её прихлебатели пренебрежительно именуют национальными гранднарративами, кроется четкая и откровенная политика, направленная на уничтожение Украинского государства. Украина стоит на пороге нового террора, и существует вероятность того, что во главе его встанут носители новой идентичности.
Кошен Огюстен. Малый народ и революция. - Москва: Айрис-пресс, 2004. - 288, 8 с.
Гильйотина для Клио
В украинской исторической науке давно уже нету споров по существу. Спорить некому. Нет серьёзных историков. Нет исторических школ, способных взять на себя ответственность за видение отечественного прошлого. Стены отделов и кафедр сотрясает в основном, грызня за степени, должности и оклады, не оставляющая времени для исторических прений.
Между тем, повод остановиться и призадуматься есть. Это деятельность заведующей кафедрой Национального университета «Киево-Могилянская академия» Натальи Яковенко. Бывший переводчик Центрального государственного исторического архива, ставшая в смутные времена доктором исторических наук, открыто выступила против воспитания национальной гордости украинцев, их национального самосознания и патриотизма. Оперируя либеральной исторической дидактикой, она предлагает видеть в описаниях борьбы украинцев за лучшую судьбу и независимость только чрезмерную милитаризированность, похвалу насилию, политическую заангажированность, этнические фобии, героизацию низменных человеческих инстинктов и действий, только и всего. Несмотря на то, что у Украины не было своих колоний, а наши предки вели не захватнические войны против Московии, Польши, Турции, а оборонительные, за сохранение себя как отдельного этноса и своей государственности. Государство, по её мнению, не является ценностью, а доказывать преемственность государственнической традиции и вовсе вредно. Поэтому история украинского козачества ученой даме вообще поперек горла.
При поддержке чиновников от истории эти антиукраинские взгляды настойчиво продвигаются в школьные и университетские учебники. Наталья Яковенко уверенно создает для их пропаганды, ни много, ни мало, целую агентурную сеть из сотрудников общественных организаций, преподавателей провинциальных вузов, докторантов, аспирантов, журналистов. Она возглавляет несколько сомнительных научных сообществ, входит в редколлегию ряда научных и околонаучных изданий, преимущественно антиукраинской направленности. Регулярно сзываются конференции, семинары, круглые столы, призванные утвердить её шовинистические воззрения и окружить их ореолом научности. Время от времени в прессе вздымается волна статей на подмогу. Молодые клевреты её, как правило, уверены в себе, полагая, что отстаивают прогрессивное видение, нечто новое и сверхсовременное, недоступное зашоренному национал-патриотической идеологией старшему поколению. Им присущи высокомерие и агрессивность. В ходе дискуссий они все время ссылаются на неких анонимных авторитетов. Так, мол, установили современные ученые, современные ученые придерживаются такого мнения. Какие ученые, кто и откуда, никогда ими не уточняется. Для них не стоит задание что-либо исследовать, понять, постичь. Главное - попасть в струю, защититься по правильной теме, получить одобрение в виде приглашения на тот или иной симпозиум. Резко негативное отношение к украинским национальным ценностям является неотъемлемым их атрибутом. Если не порочишь и не ниспровергаешь все украинское, в эту когорту просто не попадешь. Бросается в глаза определенная система мировоззрения, формирующая стереотип поведения группы, противопоставившей себя большому этносу и создавшей внутри его своеобразную антисистему.
Само по себе наличие такой группы, претендующей стать латентной группой влияния, уже должно насторожить общество. Украинские интеллектуалы проморгали то, что буквально на их глазах сложилась некая организация, существующая параллельно к общественным институтам, прежде всего научным и образовательным, упорно стремящаяся их контролировать, навязав свою идеологию, принципиально противоположную государственнической. Члены которой живут в своем замкнутом мирке, отстаивая догмы и доктрины, слетаясь на свои собрания в поддержку той или иной личности или идеи, наводняя страницы периодики своими опусами, старательно пополняя свои ряды. Почему эта структура существует и чьи интересы обслуживает?
Чтобы понять, что происходит, следует обратиться к работам выдающегося французского историка Огюстена Кошена, в которых сделана попытка объяснить механизм подготовки социальных потрясений путем обработки умов и формирования общественного мнения, лояльного к идеям коренного переустройства общественного строя. Поскольку Франция пережила много политических переворотов и революций, то французы в них особо хорошо разбираются. А события интеллектуальной жизни Украины XXІ века поразительно напоминают историю Франции XVIII века.
Во французской революции, запомнившейся миру потоками крови, большую роль играл круг людей, сложившийся в философских обществах и академиях, в масонских ложах, клубах и секциях, он жил в своем собственном интеллектуальном и духовном мире. Суть взглядов этих людей заключалась в отделении себя от остального народа, в интеллектуальном и духовном противостоянии ему, в ощущении ими себя как бы другими существами, может быть - другого вида. Кошен определяет их как «малый народ» среди «большого народа», или «антинарод» среди народа. Этот особый слой внутри народа чувствует себя не связанным никакими узами или ограничениями в отношении к остальному народу. Кошен подробно анализирует процесс возникновения «малого народа». Смысл его заключается в постепенном разрыве со всякой исторической традицией: религиозной, этической, политической. Это происходит под возгласы о всесилии разума и неизбежной победе просвещения. Но их лозунг - «вера в разум», то есть разумом не пользуются для осмысления жизни, в него веруют. Он становится тем орудием, которое разрубает все, что связывает человека с традицией, все это объявляется глупым, нелогичным, отсталым. Идеологи будущего террора трактовали все французское прошлое как сплошной мрак, дикость, варварство.
Кошен описывает и социальную структуру, способствовавшую формированию «малого народа». До революции Франция была покрыта сетью многообразных обществ, объединявших слой людей, аналогичный нашей современной «интеллигенции». Во всех больших городах были академии, всюду - философские и литературные общества, масонские ложи. Они формировали «общественное мнение»: унифицированный взгляд на жизнь, не подлежащий обсуждению. Орудием такого воспитания обычно бывали шумные, охватывавшие как по команде всю страну, кампании протеста против какого-то действия правительства или церкви, а иногда и против какого-нибудь частного лица, имевшего неосторожность задеть один из кружков. Такой процесс воспитания длился многие годы: он осуществлялся через «очищение от мертвого груза» всех этих обществ, т. е. от людей, все еще слишком связанных с реальной жизнью. Кошен называет это «социальной алхимией», мы бы скорее сравнили с выведением все более чистого штамма бактерий. Для воспитанника этой социальной структуры жизнь становилась легкой: он знал ответы на все вопросы. Здесь вырабатывался тип человека, которому были отвратительны все корни нации: католическая вера, дворянская честь, верность королю, гордость своей историей, привязанность к обычаям своей провинции, своего сословия, гильдии. Мировоззрение его строилось по обратному принципу. Если в обычном мире все проверяется опытом, то здесь решает мнение. Реально то, что считают другие, истинно то, что говорят, хорошо то, что они одобряют. Каждое умственное усилие направлено на получение отзыва, одобрения, как в реальной жизни оно направлено на воплощение в деле, на получение результата. Общественное признание является целью. Любая мысль, любое умственное усилие существуют лишь будучи одобренными. Только общественное мнение создает чье-либо существование. Доктрина становится не следствием, а причиной жизни. Образ человека «малого народа» - «дикарь», который все видит, но ничего не понимает. Среда обитания - пустота, как для других - реальный мир; он как бы освобождается от пут жизни, все ему ясно и понятно; в среде «большого народа» он задыхается, как рыба, вытащенная из воды. Как следствие - убеждение, что все следует заимствовать извне (во Франции XVIII века - из Англии, в которой видели истинный свет просвещения) и признание лишь иноземных авторитетов... Но явно дело было не в Англии: важно, чтобы это было не свое. Такой человек надменен, высокомерен и кичлив: и как не быть таким, когда он убежден, что пробуждение человеческого разума началось с его века, с его поколения, с него самого? Патриотизм, послушание и уважение для него отвратительны. Будучи отрезан от духовной связи с народом, он смотрит на него как на материал, а на его обработку - как на техническую проблему. Это выражено в символе масонского движения - в образе построения храма, где люди - камни, прикладываемые друг к другу по чертежам архитектора [Кошен 2004, с. 22, 24, 28, 29, 30, 35-38, 40-41, 209, 239-240].
На многих примерах Кошен показывает, что как психология, так и образ действий «малого народа» остается неизменным, в какой бы форме он ни проявлялся: «философов», руководителей правительства, основывающегося на терроре, или политиков в рамках парламентской демократии. В дореволюционных «философских обществах» и академиях господствовала такая же нетерпимость, как и во времена террора. Вакантные места в академических институтах заполнялись откровенными бездарностями, поскольку в свои ряды принимали любого безмозглого тупицу, лишь бы он был «настоящим философом», а того, у кого была голова на плечах, исключали, если он мыслил независимо. От реалистических возражений попросту отгораживались. В отношении дисциплины они были не менее требовательны, чем в вопросах правоверности. «Словесная республика» была организованной и агрессивной, в результате многих лет упорной борьбы и последовательной политики она имела во всех провинциях свои колонии и отделения. В больших городах - научные сообщества, где шла постоянная борьба между «малым народом» и местными несогласными, в маленьких городах это были кружки поменьше. «Из конца в конец этой обширной сети обществ шел постоянный обмен сообщениями, приветствиями, наказами, резолюциями - грандиозный концерт слов, разыгрываемый чудесным оркестром: ни одной фальшивой ноты. А армия философов, рассеянных по стране, где в каждом городе есть свой гарнизон мыслителей, свой «очаг просвещения», занимается повсюду одной и той же словесной работой - платоническими дискуссиями, в одном и том же духе, пользуясь одними и теми же методами». Время от времени, по сигналу из центра, они ополчались против тех, кто представлял угрозу для системы. Как и в религиозных сектах, там предпринималось преследование несогласных. Накануне кровавого террора господствовал террор бескровный. Неугодных после публичного осуждения подвергали диффамации, то есть позору, и репутации разрушались с такой же легкостью, как позже полетят головы [Кошен 2004, с. 22, 23, 33].
Однако за описанным фанатизмом вовсе не стояли могучие и живые убеждения: «Этот могущественный аппарат защиты ничего не защищает - ничего, кроме пустоты и отрицания. Там, за этой стеной, нечего любить, не за что приняться, не к чему привязаться. Этот догматический разум - всего лишь отрицание всякой веры, эта тираническая свобода - всего лишь отрицание всякого порядка». Такие люди сами признавали и прославляли нигилизм своего идеала. Важно, однако, что такой мирок создается, организуется и сохраняется, ибо его обитатели судят о вещах с иной точки зрения, имеют другие наклонности и цели, нежели обычные люди. Игра в мыслительство продолжается, и многие в неё играют лучше: по возрасту - молодежь, по положению - законники, писатели или ораторы, по убеждениям - скептики, по темпераменту - тщеславные, по культуре - поверхностные люди. Такие люди входят во вкус игры, находят в ней выгоду, так как перед ними открывается перспектива такой карьеры, какую обычный мир им не предоставляет и в которой их недостатки становятся их сильными сторонами. Напротив, искренние и правдивые люди мало-помалу отдаляются, отсеиваются [Кошен 2004, с. 25, 26, 29, 32].
«Малый народ» является подделкой под народ и общественное мнение. Его нравственные, политические и социальные эксперименты опасны. И все они строятся на бесконечной пропаганде неких идей. Говоря о революционном терроре и репрессиях, Кошен отмечает, что «все эти ужасные, дьявольские последствия имели истоком крошечный факт, который их объясняет, - такой банальный, такой незначительный факт - болтовню. Однако в ней-то и кроется главное». Концом этой пассивной работы всегда является разрушение [Кошен 2004, с. 27, 34, 209].
Собственно, Наталья Яковенко этого и не скрывает. Она открыто гордится тем, что собирается разрушить всю систему исторических представлений в Украине. Новые, исправленные учебники издаются, одна за другой появляются нужные монографии, не прекращается исполнение од к радости в прессе. Процесс идет. Но он имеет и обратную сторону: тот, кто прошел полную школу воспитания, не способен жить вне структур, образующих «малый народ». Неспособность жить в другом месте, в другой стране они иногда и называют гражданским чувством и патриотизмом [Кошен 2004, с. 27, 34, 222-225]. Тогда такие индивиды бьют себя в грудь и летят подписывать политические петиции. Сейчас среда обитания для них является благоприятной. Институтские отделы и университетские кафедры наводняют люди с особым типом мышления, которое можно определить как утопическое. В их головах по-прежнему господствует несколько простых идей, проверять которые фактами кажется им смешным или даже кощунственным. От них, как и раньше, требуется не столько служить разуму, сколько верить в него. Неважно, являются они учеными по духу и призванию, или нет, главное, чтобы разделяли генеральную линию. Такие живут во имя своей доктрины. Отрицание национального прошлого является главным требованием к рекрутам «малого народа». Им отвратительны и чужды не только все украинские традиции, любовь к нации и отчизне, желание иметь сильное национальное государство, но прежде всего свободомыслие и свободолюбие. «Словесная республика» могилянского разлива, точно так же, как и её прямые предшественники, нетерпима и тоталитарна по своему духу. Научными конференциями и исправлением учебников она не ограничится. Поэтому украинцы ни в коем случае не должны оставаться равнодушными. Они должны осознать, что за борьбой с тем, что Яковенко и её прихлебатели пренебрежительно именуют национальными гранднарративами, кроется четкая и откровенная политика, направленная на уничтожение Украинского государства. Украина стоит на пороге нового террора, и существует вероятность того, что во главе его встанут носители новой идентичности.
Кошен Огюстен. Малый народ и революция. - Москва: Айрис-пресс, 2004. - 288, 8 с.