Перевод первой главы THE LAY OF LEITHIAN RECOMMENCED Дж. Р. Р. Толкина
Для тех, кто видел старый вариант: я его немного правила. Эквилинеарность приказала долго жить. Хочется надеяться, ради связности изложения. Ну и попутно старые корявости заменились на новые. :)
ПЕСНЬ I
О ТИНГОЛЕ, КОРОЛЕ ДОРИАТА
В года, сокрытые во мгле,
король на древней был земле:
и дол, и лог, и корни скал
он под рукой своей держал.
Вокруг высокого чела
листва короною легла;
его плащ зелен, светел меч,
отточен копий ряд для сеч;
в щите дробился звездный свет
до-солнечных, до-лунных лет.
Когда чрез океан и льды,
могущественны и горды,
оставив Валинор вдали,
вернулись эльфов корабли,
и, стягам плещущим сродни,
взвились сигнальные огни,
и Эльдамара короли
войну жестокую вели -
все так же плыли в небеса
труб серебристых голоса
над скрытой Тингола страной
под юным солнцем и луной.
В Белерианде, в дни утрат
его землей был Дориат.
Над троном Тингола взмывал
многоколонный скальный зал.
Опал, берилл и сердолик,
блестящий ряд секир и пик,
металл чешуйчатой брони,
его чертог скрывал в тени,
храня клинок, доспех и шлем.
Король же, обладая всем,
всецело дорожил одним,
и власти не имел над ним
зеркальный блеск щитов и лат:
дороже золотых палат,
и пышности дворцовых стен,
он дочь лелеял, Лютиэн.
CANTO I.
OF THINGOL IN DORIATH.
A king there was in days of old:
ere Men yet walked upon the mould
his power was reared in caverns' shade,
his hand was over glen and glade.
Of leaves his crown, his mantle green,
his silver lances long and keen;
the starlight in his shield was caught,
ere moon was made or sun was wrought.
In after-days, when to the shore
of Middle-earth from Valinor
the Elven-hosts in might returned,
and banners flew and beacons burned,
when kings of Eldamar went by
in strength of war, beneath the sky
then still his silver trumpets blew
when sun was young and moon was new.
Afar then in Beleriand,
in Doriath's beleaguered land,
King Thingol sat on guarded throne
in many-pillared halls of stone:
there beryl, pearl, and opal pale,
and metal wrought like fishes' mail,
buckler and corslet, axe-and sword,
and gleaming spears were laid in hoard:
all these he had and counted small,
for dearer than all wealth in hall,
and fairer than are born to-Men,
a daughter had he, Luthien.
О ПРЕКРАСНОЙ ЛЮТИЭН
Столь легких ног и гибких рук
не встретит вновь зеленый луг;
не вспомнят прелести такой
ни луч зари, ни вал морской.
Как небо, синь ее убор,
но серых глаз задумчив взор.
Цветами лилий вышит плащ,
но мгла волос - как сумрак чащ.
Вольна, как ласточка весной;
смех девы - как родник лесной.
Склоненной ивы тонкий стан,
душистые цветы полян,
листва, где солнца луч затих -
превыше всех, превыше их
ее пленительная стать,
и красота, и благодать.
В земле легенд жила она,
где и досель была сильна
власть чар, род эльфов не исчез,
где Дориата древний лес
сень простирал на много лиг:
никто без ведома Владык
не смел листвы нарушить сон,
войти под своды чутких крон.
На Север - гиблые пути
Дунгортин, в каменной кости
холмов, во мраке ледяном;
за ней твердыни Тьмы, кольцом
Таур-ну-Фуин стеснены,
где солнце и луна бледны.
На Юг - простор безвестных стран;
на Запад - древний океан,
безбрежен и неукротим;
и на Восток, над голубым
безмолвьем - пики гор седых
на рубеже земель иных.
Так правил Тингол государь
средь Тысячи Пещер, как встарь.
Но смертный путник не ступал
средь Менегрота гулких зал:
ведь рядом с королем тех стран,
их королева, Мелиан,
мудра, бессмертна и светла
завесу волшебства плела
над Дориатом. И она
была незрима, но сильна:
хранила Тингола престол
и каждый камень, лист и ствол.
То был король дубрав и скал,
чей шлем высок, чей меч блистал.
Когда был звонок птичий свист,
и зелен вяз, и долог лист,
средь солнцем залитых долин,
в зеленой мгле лесных лощин,
из всех эльфийских дев одна
столь светлой прелести полна,
кружилась в танце Лютиэн
в траве, касавшейся колен.
О ДАЙРОНЕ, МЕНЕСТРЕЛЕ ТИНГОЛА
Когда же звездный полог стыл,
и таял день, и сумрак плыл,
из магии искусных рук
рождался серебристый звук:
то флейты, трепетен и тих,
пел голос в небесах ночных,
и Дайрон ткал мелодий дым
для Лютиэн, любимой им.
Там голос радостью звучал,
и под луной мерцал опал,
упавший в узкую ладонь,
и золота алел огонь,
и стыло серебро во мгле
на тонких пальцах и челе.
Там светел день и вечер скор,
там нифредиль и эланор
в густой траве еще цвели,
и годы долгие текли
в Белерианде, но судьбой
был час назначен роковой.
OF LUTHIEN THE BELOVED.
Such lissom limbs no more shall run
on the green earth beneath the sun;
so fair a maid no more shall be
from dawn to dusk, from sun to sea.
Her robe was blue as summer skies,
but grey as evening were her eyes;
her mantle sewn with lilies fair,
but dark as shadow was her hair.
Her feet were swift as bird on wing,
her laughter merry as the spring;
the slender willow, the bowing reed,
the fragrance of a flowering mead,
the light upon the leaves of trees,
the voice of water, more then these
her beauty was and blissfulness,
her glory and her loveliness.
She dwelt in the enchanted land
while elven-might yet held in hand
the woven woods of Doriath:
none ever thither found the path
unbidden, none the forest-eaves
dared pass, or stir the listening leaves.
To North there lay a land of dread,
Dungorthin where all ways were dead
in hills of shadow bleak and cold;
beyond was Deadly Nightshade's hold
in Taur-nu-Fuin's fastness grim,
where sun was sick and moon was dim.
To South the wide earth unexplored;
to West the ancient Ocean roared,
unsailed and shoreless, wide and wild;
to East in peaks of blue were piled,
in silence folded, mist-enfurled,
the mountains of the outer world.
Thus Thingol in his dolven hall
amid the Thousand Caverns tall
of Menegroth as king abode:
to him there led no mortal road.
Beside him sat his deathless queen,
fair Melian, and wove unseen
nets of enchantment round his throne,
and spells were laid on tree and stone:
sharp was his sword and high his helm,
the king of beech and oak and elm.
When grass was green and leaves were long,
when finch and mavis sang their song,
there under bough and under sun
in shadow and in light would run
fair Luthien the elven-maid,
dancing in dell and grassy glade.
OF DAIRON MINSTREL OF THINGOL.
When sky was clear and stars were keen,
then Dairon with his fingers lean,
as daylight melted into eve,
a trembling music sweet would weave
on flutes of silver, thin and clear
for Luthien, the maiden dear.
There mirth there was and voices bright;
there eve was peace and morn was light;
there jewel gleamed and silver wan
and red gold on white fingers shone,
and elanor and niphredil
bloomed in the grass unfading still,
while the endless years of Elven-land
rolled over far Beleriand,
until a day of doom befell,
as still the elven-harpers tell.
ПЕСНЬ I
О ТИНГОЛЕ, КОРОЛЕ ДОРИАТА
В года, сокрытые во мгле,
король на древней был земле:
и дол, и лог, и корни скал
он под рукой своей держал.
Вокруг высокого чела
листва короною легла;
его плащ зелен, светел меч,
отточен копий ряд для сеч;
в щите дробился звездный свет
до-солнечных, до-лунных лет.
Когда чрез океан и льды,
могущественны и горды,
оставив Валинор вдали,
вернулись эльфов корабли,
и, стягам плещущим сродни,
взвились сигнальные огни,
и Эльдамара короли
войну жестокую вели -
все так же плыли в небеса
труб серебристых голоса
над скрытой Тингола страной
под юным солнцем и луной.
В Белерианде, в дни утрат
его землей был Дориат.
Над троном Тингола взмывал
многоколонный скальный зал.
Опал, берилл и сердолик,
блестящий ряд секир и пик,
металл чешуйчатой брони,
его чертог скрывал в тени,
храня клинок, доспех и шлем.
Король же, обладая всем,
всецело дорожил одним,
и власти не имел над ним
зеркальный блеск щитов и лат:
дороже золотых палат,
и пышности дворцовых стен,
он дочь лелеял, Лютиэн.
CANTO I.
OF THINGOL IN DORIATH.
A king there was in days of old:
ere Men yet walked upon the mould
his power was reared in caverns' shade,
his hand was over glen and glade.
Of leaves his crown, his mantle green,
his silver lances long and keen;
the starlight in his shield was caught,
ere moon was made or sun was wrought.
In after-days, when to the shore
of Middle-earth from Valinor
the Elven-hosts in might returned,
and banners flew and beacons burned,
when kings of Eldamar went by
in strength of war, beneath the sky
then still his silver trumpets blew
when sun was young and moon was new.
Afar then in Beleriand,
in Doriath's beleaguered land,
King Thingol sat on guarded throne
in many-pillared halls of stone:
there beryl, pearl, and opal pale,
and metal wrought like fishes' mail,
buckler and corslet, axe-and sword,
and gleaming spears were laid in hoard:
all these he had and counted small,
for dearer than all wealth in hall,
and fairer than are born to-Men,
a daughter had he, Luthien.
О ПРЕКРАСНОЙ ЛЮТИЭН
Столь легких ног и гибких рук
не встретит вновь зеленый луг;
не вспомнят прелести такой
ни луч зари, ни вал морской.
Как небо, синь ее убор,
но серых глаз задумчив взор.
Цветами лилий вышит плащ,
но мгла волос - как сумрак чащ.
Вольна, как ласточка весной;
смех девы - как родник лесной.
Склоненной ивы тонкий стан,
душистые цветы полян,
листва, где солнца луч затих -
превыше всех, превыше их
ее пленительная стать,
и красота, и благодать.
В земле легенд жила она,
где и досель была сильна
власть чар, род эльфов не исчез,
где Дориата древний лес
сень простирал на много лиг:
никто без ведома Владык
не смел листвы нарушить сон,
войти под своды чутких крон.
На Север - гиблые пути
Дунгортин, в каменной кости
холмов, во мраке ледяном;
за ней твердыни Тьмы, кольцом
Таур-ну-Фуин стеснены,
где солнце и луна бледны.
На Юг - простор безвестных стран;
на Запад - древний океан,
безбрежен и неукротим;
и на Восток, над голубым
безмолвьем - пики гор седых
на рубеже земель иных.
Так правил Тингол государь
средь Тысячи Пещер, как встарь.
Но смертный путник не ступал
средь Менегрота гулких зал:
ведь рядом с королем тех стран,
их королева, Мелиан,
мудра, бессмертна и светла
завесу волшебства плела
над Дориатом. И она
была незрима, но сильна:
хранила Тингола престол
и каждый камень, лист и ствол.
То был король дубрав и скал,
чей шлем высок, чей меч блистал.
Когда был звонок птичий свист,
и зелен вяз, и долог лист,
средь солнцем залитых долин,
в зеленой мгле лесных лощин,
из всех эльфийских дев одна
столь светлой прелести полна,
кружилась в танце Лютиэн
в траве, касавшейся колен.
О ДАЙРОНЕ, МЕНЕСТРЕЛЕ ТИНГОЛА
Когда же звездный полог стыл,
и таял день, и сумрак плыл,
из магии искусных рук
рождался серебристый звук:
то флейты, трепетен и тих,
пел голос в небесах ночных,
и Дайрон ткал мелодий дым
для Лютиэн, любимой им.
Там голос радостью звучал,
и под луной мерцал опал,
упавший в узкую ладонь,
и золота алел огонь,
и стыло серебро во мгле
на тонких пальцах и челе.
Там светел день и вечер скор,
там нифредиль и эланор
в густой траве еще цвели,
и годы долгие текли
в Белерианде, но судьбой
был час назначен роковой.
OF LUTHIEN THE BELOVED.
Such lissom limbs no more shall run
on the green earth beneath the sun;
so fair a maid no more shall be
from dawn to dusk, from sun to sea.
Her robe was blue as summer skies,
but grey as evening were her eyes;
her mantle sewn with lilies fair,
but dark as shadow was her hair.
Her feet were swift as bird on wing,
her laughter merry as the spring;
the slender willow, the bowing reed,
the fragrance of a flowering mead,
the light upon the leaves of trees,
the voice of water, more then these
her beauty was and blissfulness,
her glory and her loveliness.
She dwelt in the enchanted land
while elven-might yet held in hand
the woven woods of Doriath:
none ever thither found the path
unbidden, none the forest-eaves
dared pass, or stir the listening leaves.
To North there lay a land of dread,
Dungorthin where all ways were dead
in hills of shadow bleak and cold;
beyond was Deadly Nightshade's hold
in Taur-nu-Fuin's fastness grim,
where sun was sick and moon was dim.
To South the wide earth unexplored;
to West the ancient Ocean roared,
unsailed and shoreless, wide and wild;
to East in peaks of blue were piled,
in silence folded, mist-enfurled,
the mountains of the outer world.
Thus Thingol in his dolven hall
amid the Thousand Caverns tall
of Menegroth as king abode:
to him there led no mortal road.
Beside him sat his deathless queen,
fair Melian, and wove unseen
nets of enchantment round his throne,
and spells were laid on tree and stone:
sharp was his sword and high his helm,
the king of beech and oak and elm.
When grass was green and leaves were long,
when finch and mavis sang their song,
there under bough and under sun
in shadow and in light would run
fair Luthien the elven-maid,
dancing in dell and grassy glade.
OF DAIRON MINSTREL OF THINGOL.
When sky was clear and stars were keen,
then Dairon with his fingers lean,
as daylight melted into eve,
a trembling music sweet would weave
on flutes of silver, thin and clear
for Luthien, the maiden dear.
There mirth there was and voices bright;
there eve was peace and morn was light;
there jewel gleamed and silver wan
and red gold on white fingers shone,
and elanor and niphredil
bloomed in the grass unfading still,
while the endless years of Elven-land
rolled over far Beleriand,
until a day of doom befell,
as still the elven-harpers tell.