Завтра была война
Жутковато читать мемуары, воспоминания, очерки предвоенных лет - еще ничего не предвещает конкретики, но уже нависла чёрная тень. Грозовые тучи сгустились, видны и ощущаемы всеми.
Закатывается в асфальт любое инакомыслие, садят за любое неосторожное слово, оскорбляющее мифические чувства мифических верующих в очередную правильную идею.
Культ силы, культ танков, культ всего военного. Нормы ГТО, спорт, обращение с оружием, тренировки по гражданской обороне.
Новая сверхчеловеческая религия, культ героических мучеников, горящих мгновенно, ярко и пламенно. Люди, прыгающие в пасть Баала.
И хотя ничего еще не ясно, все чувствуют - завтра в поход. Завтра куда-то туда, за мглистые горы. Повестка, котелок, портянки. Жирдяи на трибуне, с масляными щеками, поучающие как именно необходимо умирать за родину, жестоко карающие родственников всех неправильно умерших.
Сегодня то же самое. Ничего еще не предвещает, не определено, но воздух искрит перед грозой. Осознанно или неосознанно, с удовольствием или страхом (а порой - со страхом и удовольствием одновременно, как в карете на американских горках), но все ждут войны.
Война - испытанный способ всё списывать. Топить в горе любую личную тоску.
На войне всё понятно, и именно поэтому война так притягательна. Тут наши. Там - не наши.
Мы убиваем не наших - и это правильно, это, по полному убеждению многих, богоугодно.
Не наши убивают наших - и это ая-яй. Им нельзя. Убивать можно только нашим. У нас мандат.
Чёрное - белое. Хорошее - плохое. Плюсик - нолик. Такая вот военная дуальность.
К чёрту сложность. Даешь простоту.
Войну называют иногда очищающей - война не очищает. Война просто сгребает фигуры с шахматной доски, и выкидывает их в урну. И вроде как никто никогда уже не узнает, что партия была проигрышной.
Это как рюмка водки - выпил, и вроде беды отступили. Вроде целых пять минут можно дышать свободно.
Сейчас происходит ровно то же самое. Затишье перед войной.
Дышать нечем, кислорода нет, напердели так, что хоть топор вешай - и даже война на таком фоне воспринимается как глоток свежего воздуха.
Войны не будет, скажете? С кем нам воевать? Ха, да в том то и дело, что с кем воевать - это совершенно безразлично. Тут как в той бессмертной классике - был бы человек хороший, а статья найдется.
Так и тут, было бы желание повоевать, а с кем - это найдётся.
Расцветки флагов не играют ни малейшей роли.
Вторая Мировая война была во многом продолжением Первой.
Вторую Мировую принято воспринимать как Великую Отечественную, но она не только таковая - она еще и продолжение Гражданской. Под большой громадой военных действий скрывалась бесчисленная возня народного самоопределения, террариумных распрей.
Я очень долго не мог понять, отчего Сталин так легко дал добро на публикацию "Тихого Дона" Шолохова, при том, что красные там показаны такими же ограниченными мясниками, что и белые и прочие зеленые.
А потом до меня дошло - а ведь это такой сигнал, послание, образ, символ - "посмотрите, что будет с вами без жесткой власти".
И ведь действительно - очень страшно. Были иллюзии того, что мы одна страна, один народ, одна культура. А тут выясняется, что на самом деле нас ничего почти не объединяет. А как только пропадает жесткий каркас - тут же легко режут друг друга ближайшие родственники. Режут, а потом легко, как в "Тихом Доне", сочетаются браком палач брата невесты, да венчаются в церкви у попа, которого они же совершенно случайно не успели расстрелять.
Сегодня то же самое. Идет Третья Мировая, она же Третья Гражданская война. И победителей, как в любой гражданской войне, не будет.
Все эти попытки насадить какие-то мифические традиционные ценности, которых никто в глаза не видел, вся эта инквизиция и толпы, кричащие "распни!" и по воле дури спасающие Варавву - это же всё от отчаяния и бессилия.
Муравейник рассыпается. У нас нет, как выясняется, общих ценностей. Нет общих героев. Нам нечем держаться.
Поэтому и завтра в поход. За мглистые горы идет караван.
Мама, насыпай пороху в гранаты
На войну с утра отошлешь солдата
Вооружайся, если жизнь дорога
Сегодня каждый ищет и находит рядом врага.
Не осталось другого пути.
Выбор сделан, дорога видна.
Выбор сделан и надо идти.
Война.
Закатывается в асфальт любое инакомыслие, садят за любое неосторожное слово, оскорбляющее мифические чувства мифических верующих в очередную правильную идею.
Культ силы, культ танков, культ всего военного. Нормы ГТО, спорт, обращение с оружием, тренировки по гражданской обороне.
Новая сверхчеловеческая религия, культ героических мучеников, горящих мгновенно, ярко и пламенно. Люди, прыгающие в пасть Баала.
И хотя ничего еще не ясно, все чувствуют - завтра в поход. Завтра куда-то туда, за мглистые горы. Повестка, котелок, портянки. Жирдяи на трибуне, с масляными щеками, поучающие как именно необходимо умирать за родину, жестоко карающие родственников всех неправильно умерших.
Сегодня то же самое. Ничего еще не предвещает, не определено, но воздух искрит перед грозой. Осознанно или неосознанно, с удовольствием или страхом (а порой - со страхом и удовольствием одновременно, как в карете на американских горках), но все ждут войны.
Война - испытанный способ всё списывать. Топить в горе любую личную тоску.
На войне всё понятно, и именно поэтому война так притягательна. Тут наши. Там - не наши.
Мы убиваем не наших - и это правильно, это, по полному убеждению многих, богоугодно.
Не наши убивают наших - и это ая-яй. Им нельзя. Убивать можно только нашим. У нас мандат.
Чёрное - белое. Хорошее - плохое. Плюсик - нолик. Такая вот военная дуальность.
К чёрту сложность. Даешь простоту.
Войну называют иногда очищающей - война не очищает. Война просто сгребает фигуры с шахматной доски, и выкидывает их в урну. И вроде как никто никогда уже не узнает, что партия была проигрышной.
Это как рюмка водки - выпил, и вроде беды отступили. Вроде целых пять минут можно дышать свободно.
Сейчас происходит ровно то же самое. Затишье перед войной.
Дышать нечем, кислорода нет, напердели так, что хоть топор вешай - и даже война на таком фоне воспринимается как глоток свежего воздуха.
Войны не будет, скажете? С кем нам воевать? Ха, да в том то и дело, что с кем воевать - это совершенно безразлично. Тут как в той бессмертной классике - был бы человек хороший, а статья найдется.
Так и тут, было бы желание повоевать, а с кем - это найдётся.
Расцветки флагов не играют ни малейшей роли.
Вторая Мировая война была во многом продолжением Первой.
Вторую Мировую принято воспринимать как Великую Отечественную, но она не только таковая - она еще и продолжение Гражданской. Под большой громадой военных действий скрывалась бесчисленная возня народного самоопределения, террариумных распрей.
Я очень долго не мог понять, отчего Сталин так легко дал добро на публикацию "Тихого Дона" Шолохова, при том, что красные там показаны такими же ограниченными мясниками, что и белые и прочие зеленые.
А потом до меня дошло - а ведь это такой сигнал, послание, образ, символ - "посмотрите, что будет с вами без жесткой власти".
И ведь действительно - очень страшно. Были иллюзии того, что мы одна страна, один народ, одна культура. А тут выясняется, что на самом деле нас ничего почти не объединяет. А как только пропадает жесткий каркас - тут же легко режут друг друга ближайшие родственники. Режут, а потом легко, как в "Тихом Доне", сочетаются браком палач брата невесты, да венчаются в церкви у попа, которого они же совершенно случайно не успели расстрелять.
Сегодня то же самое. Идет Третья Мировая, она же Третья Гражданская война. И победителей, как в любой гражданской войне, не будет.
Все эти попытки насадить какие-то мифические традиционные ценности, которых никто в глаза не видел, вся эта инквизиция и толпы, кричащие "распни!" и по воле дури спасающие Варавву - это же всё от отчаяния и бессилия.
Муравейник рассыпается. У нас нет, как выясняется, общих ценностей. Нет общих героев. Нам нечем держаться.
Поэтому и завтра в поход. За мглистые горы идет караван.
Click to viewМама, насыпай пороху в гранаты
На войну с утра отошлешь солдата
Вооружайся, если жизнь дорога
Сегодня каждый ищет и находит рядом врага.
Не осталось другого пути.
Выбор сделан, дорога видна.
Выбор сделан и надо идти.
Война.