Москва. Быт, Хаос и Разнобой (часть 9)
Кольцевая железная дорога. Проходит по множеству труднодоступных мест и связывает некоторые наиболее удобным образом. Надеюсь дожить до того времени, когда она станет пассажирской.
Каждый строит лестницу к Богу так, как он умеет.
И ничего у меня руки не кривые - купол и вправду накренен
Академия Наук, Храм Знаний, приглашает получить пиздюлей
Да и вообще мне порой кажется, что стены - это самое экспрессивное, что есть в царстве вечно угрюмых людей.
Квартал на пересечении 3-го Кольца и Ленинского проспекта выглядит совсем не по московски - широкие окна, многоцветность и обзорность до небоскребов - увидел бы эту фотку не зная - заподозрил бы Стамбул, там как раз есть в европейской части приватный квартал у моста через Босфор похожий.
Красногорский лесопарк.
Прямо в лес построены ворота.
Прямо избушка на курьих ножках - ворота в другой мир, миновать ее не удастся.
Шаг - другой мир, рядом с нагромождением спальных массивов
Цветут недотроги - такие, строптивые растения, лопаются которые, только к ним во время цветения прикоснись
В сплетениях деревьев чудятся сюрреальные формы
Близ церкви в Рождествено пруд.
Некогда его вручную рыли монахи.
Родник обрамили крестом, как могилу, сверху построили склеп.
Выпьешь мертвой воды - тело и срастется, как в сказках.
Людей мало. Некогда им по лесу шастать.
Москвичам вообще свойственна суетливая озабоченность.
Запрет на отдых.
Москвичам запрещено отдыхать, они могут лишь по быстрому расслабиться, причем немилосердно себя за это ругая.
Никакого практического толка от самогоняний не происходит, одни только нервы да болезни, усталые маски лиц, но иллюзия того, что в Москве жить нужно только так, на износ, все равно бытует.
Если резко остановиться на улице - обязательно кто-то влетит в спину.
Интересно сравнить с Европой, где даже в самой толчее у каждого есть круг личного пространства, и даже пробежав сквозь толпу ни с кем не столкнешься.
Москва иногда напоминает ребенка, которому скучно.
Эдакая девочка, щекастая, капризная, надувшаяся, которая просит любви и внимания, а ее вместо этого пичкают деньгами, кичем, беспокойством и одаривают лишь отмахиваниями, как от назойливой мухи - "да иди ты! Чего тебе еще надо?! Я и так для тебя все сделала, что еще?".
Все что делается в Москве - это не для детей, а следовательно и не для людей.
В детском саду на Кантемировской заправляют надсмотрщиками инопланетные роботы
Гипнозаяц транслирует - "подчиняйся, подчиняйся, подчиняйся..."
"Человек - ничто, нация - всё..."
"Полчиняйся мне, смерд, подчиняйся!... Отныне я твой господин, я твой разум"
Неприкаянная девочка-Москва ходит по городу для роботов, и ищет, кто же ее полюбит - такой, какая она есть, просто так
В Митино девочка-Москва встретит взрослых, непреложных авторитетов, забронзовевших в своей значимости
Взрослые точно знают, как ей надо жить.
Следят за ней.
Гулять - гуляй, но далеко не уходи. Помни, что ты неживая.
Девочка спросит, бывает, у умных взрослых, как сделать так, чтобы ее любили
Лермонтов не ответит ей - он пребывает в гораздо более весомых думах
Девочка оглянется вокруг - чудно все-таки живут взрослые.
И эти самые люди, делающие дверь на балкон, забыв сделать балкон, еще и запрещают ей ковыряться в носу.
И ведут себя при этом так серьезно-серьезно.
Все на свете знают, важные такие.
Девочка встретит толстого, заплывшего жиром дядю, с масляными глазками, с нечесаными волосами и черном балахоне, и спросит его - как сделать так, чтобы ее любили. Просто так любили, ни за что.
Дядя ответит, что надо усердно молиться, поститься и прилежно играть в клетке, осененной крестом.
Девочка еще не знает, что такое православие головного мозга, и где ему более подходящее место, но она заподозрит, что любви она не получит и ее вновь обманывают, подсовывают пустышку.
Дядя уйдет, у него будут гораздо более значимые дела, чем какая-то там маленькая, просящая любви девочка.
Девочка посидит немного в клетке.
Все равно скучно.
Родителей девочка не видит - они работают, чтобы обеспечить ее едой, правда не заметили, что еды давным давно вдоволь.
Бабушка тоже занята - у нее куртки, дело всяко поважнее
Эта сказка могла кончиться совсем грустно - девочка бы умерла.
Без любви дети не живут.
Это в послевоенные годы так было, когда пошли спасать беспризорников и совсем маленьких, оставшихся без родителей.
Годы голодные, но детям самое лучшее - еда, жилье.
А они умирают. И диагноза даже не поставить. Умирают и все. Есть что есть, есть что пить, есть крыша над головой, но без любви - не жильцы.
Девочка-Москва стала аутистом, со своим миром.
Сверху? Фасад? Это все наносное, для отвлечения внимания.
Она общается знаками.
Их просто нужно уметь читать.
Здесь и искристая радость, и кропотливость - каждая точка зарисована вручную.
И обитатели глубин
Глубины дворов, куда заглянет только тот, кто этой девочкой искренне интересуется
Те, кто готов добровольно попасть в сеть
Те, кто готов перейти грань, вновь стать ребенком.
В Москве живут призраки, но они беззлобные.
Это просто недолюбленные дети, у которых нет ничего, кроме любви.
А у нас, у взрослых, есть всё. Кроме любви.
Сможем ли мы встретиться?
