Чей Киев? Вежливый ответ на похабный вопрос, и философские думы о круговороте киевлян в мире
Есть у Киева особенность - он пестует в себе людей, как в колыбели.
Принимает одних, влюбляет в себя, делает пылкими киевлянами.
И обратное движение - выпестованные киевляне покидают вскормившую их обитель, разлетаются по миру.
Оно и ясно - разные есть города, с разным духом, разными вводными.
Киев издревле оказался на удобном пересечении караванных путей, начиная от из варягов в греки и обратно.
Где торговля - там смешение культур, общностей и нравов.
Вот Киев вечно таким и был - разные люди, разных оттенков кожи и цвета глаз, выходцы из жарких степей или северных лесов, захаживающие в православный собор, синагогу, костел или кирху, поющие на своих наречиях песни - все попадали в один плавильный киевский котел.
Неверным будет говорить, что они неминуемо перемешивались.
Как раз нет, в Киеве долгий час удивительно цепко сохраняются общности. Не только национальные, но и религиозные, сословные.
И, с одной стороны, люди, живущие в одних дворах, неуловимым образом притирались друг к другу, становились киевлянами - а киевлян даже за пределами Киева возможно угадать. Я вот часто угадываю.
Но с другой - оставались собой. И даже в светском бытии хранили память о предках. Поддерживали культурные маяки.
Что-то воистину есть магическое в этом месте - Киев ведь много раз стирался с лица земли.
Много раз отстраивался совершенно по новому плану - возникали новые улицы, в том виде, в котором они никогда до того не существовали - как тот же Крещатик, который есть самая короткая и самая широкая головная столичная улица в мире. Тот же Майдан, обрамленный сталинками. Тот же Подол, расчерченный по линейке.
Все менялось - а холмы оставались такими же узнаваемыми.
И киевлянский дух, настроение Днепра, мощной, неумолимо текущей воды, осталось и сегодня.
Есть такой пошлейший и убогий вопрос, не красящий, мягко скажем, человека, его задающего - чей Киев? Да-да, и "чей Крым?" из этой же серии.
Киев не может никому принадлежать, а следовательно не может чьим-то быть.
Это киевляне ему принадлежат, это они чьи - а не наоборот.
Есть Киев русский и украинский, польский и еврейский, немецкий и бог весть еще какой - вплоть до ассирийского. И это не для красного словца - ассирийская диаспора, народа Вавилона, несмотря на свою малочисленность оставить след в городской истории успела достаточно.
И это не Киев русский, украинский или еврейский - это русские Киева, украинцы Киева, евреи Киева.
Чувствуете причинно-следственную связь? Это люди Киеву, его особой ауре принадлежат, а не Киев им.
Киев, извините, не сдается и не продается. Его можно только полюбить - и возможно он ответит взаимностью. Но без гарантий.
Киев ничей. Киев свой. Вы и я исчезнем - а Киев останется. И каким он при этом будет - не нам, божевильным, гадать. Киев сам решит, каким ему стать. Каких именно людей сделать киевлянами. А каких киевлян отпустить - может в Европу, может в Обетованную, может за Атлантический океан, может еще куда.
В вечных перестройках, сменах эпох, средь новых домов и старых руин - узнаваемый, языческий, пьянящий жизнью киевский дух.
Можно разрушить Иерусалим земной, но невозможно разрушить небесный.
С Киевом так же - он сам прекрасно знает, кто ему принадлежит, кого ему пестовать сегодня. В советчиках не нуждается.
