Велеса псто
Скрипи нога, скрипи, липовая.
И вода-то спит.
И земля-то спит.
И по селам спят.
Одна бабка не спит.
На моей коже сидит.
Мою шерстку прядет.
Мое мясо варит.
Мою кожу сушит.
(сказка "Медведь-липовая нога")
Колдуй, баба, колдуй, дед,
Колдуй, серенький медведь!
(детское заклинание)
В посте про неандертальцев я писал, что сии неандертальцы, не оказав заметного влияния на материальную культуру более "продвинутых" в технологическом плане к моменту проникновения в Европу людей, вполне могли оставить заметный след в их духовной культуре. И похоже, один из таких следов - почитание евразийскими народами древнего божества, которое даже великий князь Владимир не рискнул поставить в один ряд с другими богами в своем пантеоне, украшавшем Киев до 988 года. Его изваяние стояло на Подоле, внизу, как и положено идолу владыки подземного мира*.
Велес - "скотий бог", покровитель домашних животных, хранитель богатств. Причем это лишь его отдельные и не самые ранние функции. Он и хранитель подземного золота, и слепец, прозревающий в назначенное время, и угонщик скота, вечно воюющий с богом-громовником, вечно погибающий и вечно воскресающий для того, чтобы сразиться вновь.
Наиболее близкий Велесу образ - персонаж балтийской мифологии Вело - бог загробного мира. Балты приносили жертвы этому богу-пастуху, который пас души покойников на "Велсовых пастбищах" (на литовском языке слово "веле" обозначает "душа"). Бог повелевал душами в своем царстве, за это его чтили живые. Образ этот дает представление о загробном мире как о богатых, тучных лугах. Из наиболее ранних среди засвидетельствованных в письменных источниках "лугов-пастбищ" известно хеттское "веллу". Тохарское "А валу" и лувийское "улант" означают "мертвый". Одно из самых близких к изначальному слову-обозначению - это русское "воля". Сейчас мало кто знает его первичное значение, но "воля" - это именно "Влесово пастбище", это образ тучного и обширного луга, на котором пасутся кони и который, как повествуют русские сказки, оборачивается кровавым кладбищем.
С тем же корнем и с тем же образом связано и понятие богатства/собственности/власти. Это непременные атрибуты как самого загробного мира, так и его властителя. И отсюда такие сходные русские слова, как "власть", "волость". Существуют диалектные выражения: "волосить" - "властвовать", "волос" - "власть", "велес" - "повелитель". И не только в русском языке. Тохарское "А вал" означает "повелитель, государь". С этим же корнем связаны и такие слова, как "великий", "велеть", "повелевать".
Еще один мотив проглядывает в балтийской мифологии, в теме Велса - это поверье о "мертвой кости", о древнейшем охотничьем обряде сжигания или обрядового захоронения костей животных. Обычай этот характерен и для предков литовцев, и для славян, и для хеттов, называвших жертвенные кости также "веллас хастаи". И у всех "мертвая кость" связана самым непосредственным образом с подземным божеством. Даже зовется она так, что русское ухо расслышит вполне явственно: "Велесова кость".
Чтобы понять, при чем тут, собственно, неандертальцы, надо вспомнить о классических, по воззрениям славянских народов, воплощениях Велеса-Волоса, о Велесе-лешем и Велесе-медведе. Из всех воплощений наиболее ярко Велес проявляется в хозяине леса, в том, кого не называли по имени собственному, чтобы не накликать, а говорили про него вскользь, будто бы мимоходом - дескать, тот, кто про мед ведает. Отголоски этих представлений и, в частности, обряда "мертвой кости", сохранились, например, в сказке о медведе, которому охотник отрубил заднюю лапу и отдал старухе варить, а зверь, соорудив себе протез из липы, пришел и стал требовать вернуть ее: В неадаптированных вариантах финал этой истории трагичен: медведь убивает семейную пару и утаскивает с собой. В другой сказке - "Ивашка Медвежье ушко" - медведь отвозит героя в тридевятое царство - в иной мир.
У древних германцев медведь связывался с Одином, у которого было воинство из погибших героев, перенесенных валькириями в Вальхаллу. Они назывались эйнхериями и облачались в медвежьи и волчьи шкуры, оборачиваясь этими зверями, обретая их силу. Кельты признавали его священным животным богини Артио, которая и сама иногда изображалась в виде медведицы. При храме Артемиды - сестры Аполлона, "пришедшей" вместе с ним с севера - положено было содержать прирученного медведя. Дикого же полагалось приносить ей в жертву. По весне в честь этой богини проводился праздник, приуроченный к окончанию медвежьей зимней спячки (аналогичный имелся и у славян**). В Аттике ее жрицы во время праздника облачались в медвежьи шкуры и исполняли культовую пляску, являя собой медвежат - отголосок древних ритуалов, от которых пошли и белорусские комоедицы, и новогодние болгарские "Велесовы празднества". Есть они в самой непосредственной передаче и во всевозможных великоросских ряженьях.
Однако культ медведя гораздо старше и славянской, и индоарийской, и финноугорской культур - "медвежьи пляски" для связи с богами были традиционными и у сибирских народностей, и у североамериканских индейцев. В ряде традиций медведь участвует в Творении мира. Илимские эвенки полагают, что он помогал Ворону создавать вселенную, затем провинился и в наказание был поставлен присматривать за людьми. Подобные мифы сохранились у селькупов и коми-зырян, но там за компанию трудился мамонт. И здесь тоже фигурирует сюжет о провинности медведя, который, будучи сыном верховного божества Ена, глянул с небес на землю, заинтересовался половинкой горошины, оброненной женщиной, слез и полакомился ею, за что был лишен родителем права вернуться домой. Коми-пермяки считают медведя Оша создателем земного рельефа: плоскую и ровную почву он расцарапал когтями, и в результате образовались горы и болота. Медвежьи черты усматриваются в облике высших богов-демиургов у народов Севера: Торнгарсоака у лабрадорских эскимосов, Нум у ненцев. Представление о том, что медведь когда-то был небожителем, есть у бурят. Часть их племен считала, что на земле его цель - карать грешников, другая - что он сам был наказан за попытку испугать бога, впрочем, одно не исключает другого. Ханты также думают, что медведь ослушался бога, потому и оказался низвергнутым с небес. Но это, возможно, более поздние интерпретации мифа под влиянием христианизации - рядом, у манси, сохранился вариант мифа, согласно которому бог Нум-Торум отправил на землю в медвежьем обличье своего сына для покровительства людям.
В Пермской культуре медведь представлен как сторож мира мертвых. В сохранившихся изображениях он или находится в самом низу композиции (над ним или на нем - человеческий череп), или же идет против хода солнца и несет на спине фигуру человека со свертывающейся спиралью на груди. В русских поминальных плачах в качестве метафоры смерти упоминаются окна, занавешенные медвежьей шкурой.
Истоки почитания медведя теряются в глубочайшей древности - какие-то обряды, связанные с медведем, проводились в Европе задолго до прихода туда современных людей:
На многих стоянках неандертальцев - от Швейцарии до Одессы - обнаружены черепа медведей, обложенные камнями или заключённые в камеры из известняка На многих черепах заметны насечки и примитивный орнамент. В некоторых пещерах Франции в жилищах древних неандертальцев обнаружены странные прямоугольные каменные ящики, тщательно прикрытые плоскими каменными плитами. В каждом из них лежит по нескольку черепов пещерного медведя.
В пещере Драхенлох (Швейцария) "на некотором расстоянии от стен были воздвигнуты стенки из плиток известняка высотой до 80 см. В образовавшемся промежутке были сложены медвежьи кости, главным образом черепа, частью целые, частью разбитые, по 3-4 и больше вместе, положенные в определенном порядке. При черепах находились по два первых позвонка - свидетельство, что они были положены туда еще свежими... Перед входом в третью камеру были обнаружены шесть сложенных из плиток известняка прямоугольных ящиков, которые были покрыты сверху каменной плитой. Ящики также оказались заполненными черепами и длинными костями конечностей медведя. Наконец, в одном месте пещеры был найден целый череп медведя, окруженный небольшими камнями, расположение которых следовало контуру черепа (слева)". Все это было сооружено свыше 50 тысяч лет назад. Точный смысл и значение этих действий уже не установить, а в предположениях по аналогии с известными человеческими культурами нужно быть очень осторожными: все-таки неандертальцы - не-люди, и их мышление и восприятие мира могли сильно отличаться от наших. Тем не менее археологи, наблюдавший медвежий праздник нивхов на Северном Сахалине, отмечали, что в их обрядах прослеживается немало отчетливых параллелей с мустьерской культовой практикой, которая открылась исследователям в святилище Драхенлоха.
Люди могли перенять "медвежьи" традиции от своих "родственников", придав им свой смысл и звучание, а могли и независимо изобрести или принести собственные. Большего соперника и противника (кроме себе подобных) у человека со времен великого вымирания не было - медведь, животное, не боящееся и не избегающее человека и представляющее серьезного противника в схватке, всегда жил по соседству, уходя по полгода в спячку - в смерть, в мир духов, а физически в берлогу, под землю - и полгода проводя среди живых, обитая в двух мирах и являясь посредником и сторожем между ними. Медведь постоянно что-то умыкал, в отсутствие хозяев выгребал запасы из дома, кладовок, погребов. Тащил медведь все награбленное к себе - значит, у него были в берлоге-пещере-нижнем мире поистине накоплены за долгие годы несметные богатства. Уволакивал он и людей, а позже, когда появилась скотина, воровал и ее - вот вам и "смерть", и "Велесовы души". Вот такой образ пастуха, пасущего в своем загробном мире и души людские, и скот.
В плейстоцене, надо думать, "божественный бестиарий" был богаче и разнообразней, но с уничтожением большинства крупных животных их образы и связанные с ними традиции слились, смешались в последнем из достойных почитания соседей-соперников человека.
Культ Велеса органически вырос из культа медведя. Волхвы - это жрецы Волоса-медведя в первую очередь, потом уже слово стало более емким, распространилось и на служителей иных божеств. При совершении ритуалов волхвы облачались в медвежью шкуру - становились "волохатыми" - обряд ряженья возник из культа медведя в глубокой древности, когда над поверженным медведем разыгрывались ритуальные действия, прообраз комедий и комоедиц, участники которых обряжались в шерстистые длинноволосые шкуры с "головой"-капюшоном. Со временем шкуру животного заменил вывернутый наизнанку тулуп.
Следы медвежьего культа прослеживаются в обрядовых играх до середины 20-го века, причем пережитки почитания Велеса смешиваются в них с отголосками тотемизма, ещё более древнего представления о родстве человека с медведем: в действиях ряженого "медведя" эротические мотивы явно преобладают: «пляшет, пугает присутствующих и, главным образом, охотится за девушками». «Медведь ползёт, девушку берет за ногу. Не отдашься так хуже будет… А то просто подкатывается к ногам девушек и хватает им под подол» - подобные описания многочисленны и типичны. Часто "медведь" войдя в избу пел неприличные частушки и нередко демонстрировал свою сексуальную мощь. Происходило это, как правило, по требованию участников игрища: «Мишенька постой, постой, покажи-ка хуй толстóй». Эти мотивы были составной частью ритуала, смыслом которого был символический брак с Предком в обличии медведя… На русском севере девушки на Святки водили вокруг "медведя" хоровод и после каждой исполненной песни хором скандировали: «Дед-медведь! Дед-медведь! Дед-медведь!». Во многих местах участники свадебного обряда назывались "медведем" и "медведицей"
В поздней традиции медведь всегда выступал в качестве противника всякой нечисти: при виде его чёрт обращался в бегство, а водяные оставляли облюбованные ими места. Для того, чтобы скот плодился, в хлеву русские крестьяне вешали череп и когти медведя, в ночь на Купалу, они ходили с медвежьей головой между скотом и закапывали её посреди двора. Подмосковные крестьяне еще в 20 веке вывешивали во дворах для охраны скота медвежью лапу, которую они называли «скотьим богом».
Медведь повсеместно считался символом здоровья и силы, что нашло своё отражение в целебной магии: шерстью его окуривали больных лихорадкой, сквозь челюсть его протаскивали захворавшего ребёнка. Сало медведя до сих пор многие считают чудодейственным лечебным средством. Когти и шерсть носили как амулет от порчи и сглаза. Кровью медведя освящали оружие: охотник, застреливший его, протирал его кровью ружьё, что бы оно не давало осечек. Связан образ медведя и с богатством. Так, на русском севере родители жениха встречали молодых в вывороченных наизнанку шубах. Молодая спрашивала: “батюшко и матушка, отчего вы мохнаты?”. Те отвечали: “оттого мохнаты, чтобы вы жили богато”. С той же целью молодых после свадебного обряда сажали на разложенную в красном углу шубу.
Несмотря на христианство, медведя в России продолжали почитать по меньшей мере еще в XVII веке. В 1998 году в 25 кv от Тарноги (под Вологдой) было найдено деревянное полутораметровое изображение медведя - скорее всего, охотничий идол (справа). Московская экспертиза определила возраст древесины в 380-400 лет. Таким образом, с учётом возраста самого дерева, обнаруженный идол можно смело датировать концом семнадцатого века. И еще интересный сплав верований: согласно поволжским преданиям, Бог мог принимать образ медведя, если хотел показаться людям.
_________________________________
*Сказание о постройке Ярославля свидетельствует об аналогичном - в низине - расположении капища Велеса: «…И се бысть селище, рекоша Медвежий угол, в нём же насельницы человецы, поганыя веры - языцы, злы суще… Идол, ему же кланяетеся сии, бысть Волос, серечь скотий бог. И сей Волос, в нём же бес живя, яко и страхи мнози твори, стояше осреди логовины, называемой Волосовой…»
**Считалось, что на Воздвиженье-Таусень/Родогощ (14-27 сентября) медведь залегает в берлогу, на Спиридона Солнцеворота-Коляду (12-25 декабря) поворачивается на другой бок, а на Благовещенье-Масленицу (25 марта-7 апреля) встаёт. Считалось так же, что на Сретение-Велесов День (2-15 февраля) медведь выходит из берлоги, чтобы взглянуть на “молодое” солнце.