Уровень жизни в СССР 30-х годов (часть вторая)
В бодреньком темпе продалжаем перевод 7-й главы монографии Аллена. Вторая ее часть достаточно нудна - коль скоро она большей частью посвящена критике традиционных оценок состояния уровня жизни населения. Всего частей будет четыре и последующие две, в этом смысле, будут нагляднее и информативнее.
Первая часть 7-й главы лежит вот тут.
Корректировка вычислений Бергсона.
Продовольствие разумеется важно, но люди также нуждаются в крове, одежде и многих других товарах и услугах. Соответственно - широкие выводы касательно стандарта жизни должны опираться на учете потребления в общем. Крайне важно вернуться к анализу данной проблемы - коль скоро со времен трудов Бергсона в 1950-е годы стало доступно очень много новых данных. Итоги моей работы приведены в схеме 7.2 - демонстрирующий мой индекс потребления на душу населения с 1928 по 1940 годы. Можно отметить падение в годы первой пятилетки и резкий, последовавший за ней подъем, что привело к общему 22% увеличению потребления на душу населения в конце 30-х относительно 1928 года. Схема 7.2 также демонстрирует график полученный Хантером и Зюрмером (Szyrmer) (1992) при переоценке советского национального дохода. Потребление лежало вне их интересов и они использовали совершенно отличную от нашей методику расчетов, но они в значительной степени опирались на те-же что и мы данные аграрного и промышленного производства - недоступные в свое время Бергсону - и пришли к выводам схожими с нашими. И действительно, крайне сложно продолжать придерживаться пессимистической Бергсоновой оценки потребления в Сталинскую эпоху в свете ныне доступных данных.
Но дело не только в новых данных. В свое время, Бергсон был подлинным первопроходцем, но его калькуляции опирались на две крайне сомнительные процедуры - в существенной степени определившие их результат. Пересмотр этих процедур скорректирует Бергсоновы пессимистические оценки и без использования новых данных.
Таблица 7.1 обобщает проделанные Бергсоном основные расчеты уровня жизни за период с 1928 по 1937 годы (он не рассчитывал потребление погодно, но лишь для определенных лет). Таблица показывает данные в ценах 1937 года. По этим вычислениям потребление увеличилось лишь на 3%. Следует отметить то, что Бергсон выполнил серию расчетов с разными коэффицентами и +3% является не самым низким результатом (самый низкий -3%). Но и результат +3% вполне иллюстрирует Бергсонову пессимистическую оценку.
Схема 7.2 Потребление на душу населения за 1928-40 годы.
Источники: см. текст и работу Аллена (1998с). Хантер и Зюрмер (1992, стр. 41) предлагают свои подчеты городского и сельского потребления. График приведенный нами получен путем их суммирования и деления на численность населения.
В условиях нехватки информации о объемах производства потребительских товаров, Бергсон рассчитывал потребление путем корректировки расходов вслед за изменением цен. Две проблемные процедуры сдвинули Бергсоновы калькуляции в сторону недоучета роста потребления на душу населения. Прежде всего сомнительным был выбор индексирующего коэффицента для учета инфляции. Бергсон полагался на ценовые коэффиценты подготовленные для своей последующей публикации Чапмэн (1963). Последняя, рассчитала Ласпейресов индекс и индекс Пааше взяв за основу 1937 год. [5] Первый для корректировки цен использовал структуру потребления 1937 года, тогда как второй - 1928 года. Согласно Чапмэн Ласпейресов ценовой индекс демонстрирует рост цен в 5.92 раз между 1928 - 1937 годами, при том, что полученный ей индекс Пааше показывает рост в 8.69 раз. [6] Соответственно, используя эти коэффиценты мы в состоянии перевести потребительский рынок 1928 года (12.1 миллиардов рублей) в цены 1937 года. Взяв индекс Пааше мы получим пересчет потребительского рынка в ценах 1937 года равным 105 миллиардам рублей (8.69х12.1). Используя Ласпейресов индекс мы получим результат будет всего 72 миллиарда рублей (5.92х12.1). Мы привели эти расчеты в таблице 7.1 - индекс Пааше, таким образом предполагает рост потребления на душу населения в 3%, в то время как Ласпейресов - 32%. Бергсон принял первый результат - подкрепляющий пессимистическую оценку этого отрезка экономической истории СССР. Второй-же предполагает существенно более оптимистический взгляд.
Таблица 7.1 Бергсоновы подсчеты реального потребления на душу населения
(в ценах 1937 и 1928 годов).
Источники: Все исходные данные взяты у Бергсона (1961, стр. 48) кроме цифры 72 миллиарда рублей в качестве объема закупок домохозяйствами на потребительском рынке за 1928 год - она оговорена в тексте. Популяционный индекс взят у Бергсона (1961, стр. 442).
Действительное потребление на душу населения подсчитано путем деления относительного роста общего потребления (1928-37) на относительный рост населения (1.09).
Бергсон (1961, стр. 88) прекрасно осознавал значимость подобного выбора, коль скоро он приводил расчеты в том числе и используя Ласпейресов индекс. Тем не менее он был уверен в том, что именно индекс Пааше «логически приемлем» (Бергсон 1961, стр. 47). Бергсон также пытался исчислить инфляцию для шести ключевых лет в отрезке между 1928 и 1955 годами в пересчете к 1937 году. Пользуясь Ласпейресовым индексом он получал структуру расходов схожую с 1937 годом, тогда как индекс Пааше показывал неравномерные погодные изменения. Именно поэтому он считал более адекватным индекс Пааше.
Современная теория вычисления коэффицентов предлагает лучшую процедуру. Вместо того, чтобы применять либо индекс Пааше, либо Ласпейресов индекс - мы должны принять некий средневзвешенный коэффицент для обоих лет (Диверт 1976; Аллен и Диверт 1981). Фишеров Идеальный индекс (геометрически средний между Пааше и Ласпейресом) является наиболее очевидным выбором. В ситуации требующей сравнения показателей нескольких лет, последовательное применение Фишерового Идеального индекса, решит Бергсонову логическую проблему, позволяя погодно отслеживать изменения бремени и структуры расходов. Эта методика потребует большего объема данных при вычислении инфляции относительно последовательных дат и не потребует произвольного предпочтения структуры расходов того или иного года - как это вынужден был сделать Бергсон выбрав индекс Пааше, или же наоборот, сделал бы кто-нибудь другой, предпочтя Ласпейреса. Здравый смысл, равно как и современная экономическая теория обосновывают использования индексов подобных Фишерову Идеальному. В конечном счете, индексы Пааше и Ласпейреса существенным образом различаются структурно - не логично ли в таком случае использовать усредненный коэффицент вместо того, чтобы отбросив один полагаться только на другой?
Таблица 7.2 Корректировка Бергсоновых подсчетов реального потребления на душу населения.
Источник: Таблица 7.1, кроме данных по покупательной спосбности домохозяйств на потребительском рынке, что оговорено в тексте.
В таблице 7.2 первые две колонки воплощают нашу теорию на практике. Инфляция вычисляется Фишеровым Идеальным индексом. В результате мы получаем рост потребления на душу населения в 17% за период с 1928 по 1937 годы.
Второй сомнительной процедурой дискредитирующей Бергсоновы вычисления, является корректировка ценовых данных использованная Чапман для учета инфляции. Она обобщила данные о Московских ценах за 1928, 1937 и несколько последующих лет. Она исходила из того, что цены 1937 показательны для любых расчетов протекавших в СССР, в то время как цены 1928 года могут быть показательны только применительно к городским государственными и кооперативным магазинам. Следовательно, вначале она увеличила цены 1928 года для учета оборота частной торговли - и эту коррекцию мы под сомнение не ставим [7], а затем скорректировала их вновь, для учета различий между городом и деревней. Она считала то, что городские цены были ниже и соответственно этому понизила ценовые коэффиценты для того что-бы получить картину потребления по СССР в целом. Однако, единственным обоснованием для подобной корректировки является крайне расплывчатая фраза в тексте плана первой пятилетки о том что «покупательная способность рубля в деревнях (была) на 35% выше чем в городах» (Хоффдинг 1954, 65). По мнению Чапман это разница приложима к ценам на потребительские товары в магазинах и таким образом, цены на эти товары в деревне составляли 75% (1/1.35) от городских цен. [8] Коль скоро она оценила объем деревенского рынка в 40%, то она понизила ценовой индекс 1928 года на коэффицент 0.9 (0.6х1+0.4х0.75) и получила показатели в 0.115 и 0.168 для индексов Пааше и Ласпейреса соответственно. Именно эти параметры она сочла отражающими все розничные цены в СССР. [9] Скорректировав таким образом базовые показатели 1928 года мы и получим ранее указанные (и использовавшиеся Бергсоном) показатели инфляции 5.95=1/0.168 для Ласпейреса и 8.69=1/0.115 для Пааше.
Мы не можем принять корректировку предложенную Чапман. Как отмечал Хёффдинг (1954, стр. 65) «совсем не ясно», что же собственно говоря имел ввиду Госплан сравнивая покупательную способность города и деревни. Хёффдинг рассматривал эту пропорцию как покрывающую все потребление - в частности чистые сельские доходы, а не только потраченное на покупки в магазинах. Действительно, в большинстве регионов цены на сельскохозяйственную продукцию (как и коммунальные расходы) в сельской местности ниже чем в городах (Уильямсон 1988; Хаттон и Уильямсон 1991, стр. 400-401), что делает точку зрения Хёффдинга правдоподобной. Более того, нет никаких оснований разделять уверенность Чапман в том, что промышленные потребительские товары на селе продавались дешевле чем в городах. Обратное - существенно правдоподобнее. Повышенная, относительно предложения, потребность в промышленных товарах была характерна и для города и для деревни - но дисбаланс спроса и предложения в деревне был выше. Именно поэтому мелкие торговцы наживались на скупке промтоваров по фиксированным ценам в городах с последующей транспортировкой и перепродажей их в деревнях. Учитывая хотя бы только эти дополнительные расходы на транспортировку мы можем предполагать то, что в среднем промтовары в деревнях стоили дороже чем в городах, а не дешевле - как их оценивала Чапман (Джонсон и Темин 1993; Грегори 1994, стр. 97-98). таким образом - простейшее что мы можем сделать, это отбросить понижающую корректировку примененную Чапман для городских цен и считать индексы Пааше и Ласпейреса для городского рынка - 0.168 и 0.115 соответственно, характеризующими рынок СССР в целом. Но мы должны помнить то, что это наименьшие из возможных оценок, коль скоро они заведомо недооценивают стоимость промтоваров проданных в деревне в 1928 году. Следовательно, используя 0.168 и 0.115 в качестве коэффицентов для 1928 года, приводит к переоценке уровня потребления для 1928 года и в итоге - к недооценке роста уровня потребления между 1928 и 1937 годами.
В таблице 7.2 - последние две колонки демонстрируют последствия отбрасывания корректировки Чампман. Фишеров Идеальный индекс цен 1928 года относительно 1937 - корректируется до 0.153, что дает рост цен в 6.54 раза за этот период. В результате, получаемый рост потребления между 1928 и 1937 годами становится равным 25%. Что разумеется корректирует традиционную «стагнационную» оценку уровня жизни за период первых двух пятилеток и демонстрирует весьма заметный рост.
третья часть...
Первая часть 7-й главы лежит вот тут.
Корректировка вычислений Бергсона.
Продовольствие разумеется важно, но люди также нуждаются в крове, одежде и многих других товарах и услугах. Соответственно - широкие выводы касательно стандарта жизни должны опираться на учете потребления в общем. Крайне важно вернуться к анализу данной проблемы - коль скоро со времен трудов Бергсона в 1950-е годы стало доступно очень много новых данных. Итоги моей работы приведены в схеме 7.2 - демонстрирующий мой индекс потребления на душу населения с 1928 по 1940 годы. Можно отметить падение в годы первой пятилетки и резкий, последовавший за ней подъем, что привело к общему 22% увеличению потребления на душу населения в конце 30-х относительно 1928 года. Схема 7.2 также демонстрирует график полученный Хантером и Зюрмером (Szyrmer) (1992) при переоценке советского национального дохода. Потребление лежало вне их интересов и они использовали совершенно отличную от нашей методику расчетов, но они в значительной степени опирались на те-же что и мы данные аграрного и промышленного производства - недоступные в свое время Бергсону - и пришли к выводам схожими с нашими. И действительно, крайне сложно продолжать придерживаться пессимистической Бергсоновой оценки потребления в Сталинскую эпоху в свете ныне доступных данных.
Но дело не только в новых данных. В свое время, Бергсон был подлинным первопроходцем, но его калькуляции опирались на две крайне сомнительные процедуры - в существенной степени определившие их результат. Пересмотр этих процедур скорректирует Бергсоновы пессимистические оценки и без использования новых данных.
Таблица 7.1 обобщает проделанные Бергсоном основные расчеты уровня жизни за период с 1928 по 1937 годы (он не рассчитывал потребление погодно, но лишь для определенных лет). Таблица показывает данные в ценах 1937 года. По этим вычислениям потребление увеличилось лишь на 3%. Следует отметить то, что Бергсон выполнил серию расчетов с разными коэффицентами и +3% является не самым низким результатом (самый низкий -3%). Но и результат +3% вполне иллюстрирует Бергсонову пессимистическую оценку.
Схема 7.2 Потребление на душу населения за 1928-40 годы.
Источники: см. текст и работу Аллена (1998с). Хантер и Зюрмер (1992, стр. 41) предлагают свои подчеты городского и сельского потребления. График приведенный нами получен путем их суммирования и деления на численность населения.
В условиях нехватки информации о объемах производства потребительских товаров, Бергсон рассчитывал потребление путем корректировки расходов вслед за изменением цен. Две проблемные процедуры сдвинули Бергсоновы калькуляции в сторону недоучета роста потребления на душу населения. Прежде всего сомнительным был выбор индексирующего коэффицента для учета инфляции. Бергсон полагался на ценовые коэффиценты подготовленные для своей последующей публикации Чапмэн (1963). Последняя, рассчитала Ласпейресов индекс и индекс Пааше взяв за основу 1937 год. [5] Первый для корректировки цен использовал структуру потребления 1937 года, тогда как второй - 1928 года. Согласно Чапмэн Ласпейресов ценовой индекс демонстрирует рост цен в 5.92 раз между 1928 - 1937 годами, при том, что полученный ей индекс Пааше показывает рост в 8.69 раз. [6] Соответственно, используя эти коэффиценты мы в состоянии перевести потребительский рынок 1928 года (12.1 миллиардов рублей) в цены 1937 года. Взяв индекс Пааше мы получим пересчет потребительского рынка в ценах 1937 года равным 105 миллиардам рублей (8.69х12.1). Используя Ласпейресов индекс мы получим результат будет всего 72 миллиарда рублей (5.92х12.1). Мы привели эти расчеты в таблице 7.1 - индекс Пааше, таким образом предполагает рост потребления на душу населения в 3%, в то время как Ласпейресов - 32%. Бергсон принял первый результат - подкрепляющий пессимистическую оценку этого отрезка экономической истории СССР. Второй-же предполагает существенно более оптимистический взгляд.
Таблица 7.1 Бергсоновы подсчеты реального потребления на душу населения
(в ценах 1937 и 1928 годов).
Источники: Все исходные данные взяты у Бергсона (1961, стр. 48) кроме цифры 72 миллиарда рублей в качестве объема закупок домохозяйствами на потребительском рынке за 1928 год - она оговорена в тексте. Популяционный индекс взят у Бергсона (1961, стр. 442).
Действительное потребление на душу населения подсчитано путем деления относительного роста общего потребления (1928-37) на относительный рост населения (1.09).
Бергсон (1961, стр. 88) прекрасно осознавал значимость подобного выбора, коль скоро он приводил расчеты в том числе и используя Ласпейресов индекс. Тем не менее он был уверен в том, что именно индекс Пааше «логически приемлем» (Бергсон 1961, стр. 47). Бергсон также пытался исчислить инфляцию для шести ключевых лет в отрезке между 1928 и 1955 годами в пересчете к 1937 году. Пользуясь Ласпейресовым индексом он получал структуру расходов схожую с 1937 годом, тогда как индекс Пааше показывал неравномерные погодные изменения. Именно поэтому он считал более адекватным индекс Пааше.
Современная теория вычисления коэффицентов предлагает лучшую процедуру. Вместо того, чтобы применять либо индекс Пааше, либо Ласпейресов индекс - мы должны принять некий средневзвешенный коэффицент для обоих лет (Диверт 1976; Аллен и Диверт 1981). Фишеров Идеальный индекс (геометрически средний между Пааше и Ласпейресом) является наиболее очевидным выбором. В ситуации требующей сравнения показателей нескольких лет, последовательное применение Фишерового Идеального индекса, решит Бергсонову логическую проблему, позволяя погодно отслеживать изменения бремени и структуры расходов. Эта методика потребует большего объема данных при вычислении инфляции относительно последовательных дат и не потребует произвольного предпочтения структуры расходов того или иного года - как это вынужден был сделать Бергсон выбрав индекс Пааше, или же наоборот, сделал бы кто-нибудь другой, предпочтя Ласпейреса. Здравый смысл, равно как и современная экономическая теория обосновывают использования индексов подобных Фишерову Идеальному. В конечном счете, индексы Пааше и Ласпейреса существенным образом различаются структурно - не логично ли в таком случае использовать усредненный коэффицент вместо того, чтобы отбросив один полагаться только на другой?
Таблица 7.2 Корректировка Бергсоновых подсчетов реального потребления на душу населения.
Источник: Таблица 7.1, кроме данных по покупательной спосбности домохозяйств на потребительском рынке, что оговорено в тексте.
В таблице 7.2 первые две колонки воплощают нашу теорию на практике. Инфляция вычисляется Фишеровым Идеальным индексом. В результате мы получаем рост потребления на душу населения в 17% за период с 1928 по 1937 годы.
Второй сомнительной процедурой дискредитирующей Бергсоновы вычисления, является корректировка ценовых данных использованная Чапман для учета инфляции. Она обобщила данные о Московских ценах за 1928, 1937 и несколько последующих лет. Она исходила из того, что цены 1937 показательны для любых расчетов протекавших в СССР, в то время как цены 1928 года могут быть показательны только применительно к городским государственными и кооперативным магазинам. Следовательно, вначале она увеличила цены 1928 года для учета оборота частной торговли - и эту коррекцию мы под сомнение не ставим [7], а затем скорректировала их вновь, для учета различий между городом и деревней. Она считала то, что городские цены были ниже и соответственно этому понизила ценовые коэффиценты для того что-бы получить картину потребления по СССР в целом. Однако, единственным обоснованием для подобной корректировки является крайне расплывчатая фраза в тексте плана первой пятилетки о том что «покупательная способность рубля в деревнях (была) на 35% выше чем в городах» (Хоффдинг 1954, 65). По мнению Чапман это разница приложима к ценам на потребительские товары в магазинах и таким образом, цены на эти товары в деревне составляли 75% (1/1.35) от городских цен. [8] Коль скоро она оценила объем деревенского рынка в 40%, то она понизила ценовой индекс 1928 года на коэффицент 0.9 (0.6х1+0.4х0.75) и получила показатели в 0.115 и 0.168 для индексов Пааше и Ласпейреса соответственно. Именно эти параметры она сочла отражающими все розничные цены в СССР. [9] Скорректировав таким образом базовые показатели 1928 года мы и получим ранее указанные (и использовавшиеся Бергсоном) показатели инфляции 5.95=1/0.168 для Ласпейреса и 8.69=1/0.115 для Пааше.
Мы не можем принять корректировку предложенную Чапман. Как отмечал Хёффдинг (1954, стр. 65) «совсем не ясно», что же собственно говоря имел ввиду Госплан сравнивая покупательную способность города и деревни. Хёффдинг рассматривал эту пропорцию как покрывающую все потребление - в частности чистые сельские доходы, а не только потраченное на покупки в магазинах. Действительно, в большинстве регионов цены на сельскохозяйственную продукцию (как и коммунальные расходы) в сельской местности ниже чем в городах (Уильямсон 1988; Хаттон и Уильямсон 1991, стр. 400-401), что делает точку зрения Хёффдинга правдоподобной. Более того, нет никаких оснований разделять уверенность Чапман в том, что промышленные потребительские товары на селе продавались дешевле чем в городах. Обратное - существенно правдоподобнее. Повышенная, относительно предложения, потребность в промышленных товарах была характерна и для города и для деревни - но дисбаланс спроса и предложения в деревне был выше. Именно поэтому мелкие торговцы наживались на скупке промтоваров по фиксированным ценам в городах с последующей транспортировкой и перепродажей их в деревнях. Учитывая хотя бы только эти дополнительные расходы на транспортировку мы можем предполагать то, что в среднем промтовары в деревнях стоили дороже чем в городах, а не дешевле - как их оценивала Чапман (Джонсон и Темин 1993; Грегори 1994, стр. 97-98). таким образом - простейшее что мы можем сделать, это отбросить понижающую корректировку примененную Чапман для городских цен и считать индексы Пааше и Ласпейреса для городского рынка - 0.168 и 0.115 соответственно, характеризующими рынок СССР в целом. Но мы должны помнить то, что это наименьшие из возможных оценок, коль скоро они заведомо недооценивают стоимость промтоваров проданных в деревне в 1928 году. Следовательно, используя 0.168 и 0.115 в качестве коэффицентов для 1928 года, приводит к переоценке уровня потребления для 1928 года и в итоге - к недооценке роста уровня потребления между 1928 и 1937 годами.
В таблице 7.2 - последние две колонки демонстрируют последствия отбрасывания корректировки Чампман. Фишеров Идеальный индекс цен 1928 года относительно 1937 - корректируется до 0.153, что дает рост цен в 6.54 раза за этот период. В результате, получаемый рост потребления между 1928 и 1937 годами становится равным 25%. Что разумеется корректирует традиционную «стагнационную» оценку уровня жизни за период первых двух пятилеток и демонстрирует весьма заметный рост.
третья часть...