Новое въ ЖЗЛ: Андрей Первозванный
Дорогіе друзья и коллеги!
Имѣю честь сообщить вамъ, что у насъ съ Андреемъ Виноградовымъ (онъ же ampelios) въ скоромъ времени въ серіи «ЖЗЛ» выйдетъ романъ «Андрей Первозванный». Тезоименитый нашему заглавному герою авторъ - историкъ-византинистъ, нѣкогда первый ведущій телепередачи «Власть факта» на каналѣ «Культура», но самое главное въ данномъ случаѣ - спеціалистъ по апостолу Андрею ни много ни мало съ міровымъ именемъ. Моя роль здѣсь - чисто беллетристическая. Беллетристики у насъ получилось на удивленіе много, но вся она подчинена единому замыслу - сочетать несочетаемое. Иными словами - какъ изъ множества разрозненныхъ и противорѣчащихъ другъ другу апокрифовъ, скупыхъ данныхъ Новаго Завѣта, традиціи народнаго почитанія ап. Андрея, исторій о его посмертныхъ чудесахъ, о нѣсколькихъ комплектахъ его мощей и т.д. и т.п. сдѣлать романъ, который бы и въ мѣру нашихъ силъ сумѣлъ увлечь читателя (пусть и вполнѣ искушённаго), и не погрѣшилъ бы противъ агіографической науки.
Итакъ, читайте фрагментъ 3-ей главы эпилога «Мать всѣхъ ересей» - учёную бесѣду Гриши Фоменко и отца Ампелія:
Ледяной ветер дунул в распахнутую дверцу в конце лестничного хода. Отец Ампелий, прикрыв ладонью нижнюю часть лица, выглянул наружу и спросил:
- Дальше-то куда? Отсюда можно только свалиться. Или полететь, если ангелы подхватят.
- Некуда дальше. Разве что карабкаться на шатёр...
- Значит, лестница в небо! - заключил отец Ампелий, и они с Григорием повернули обратно. Спускаться оказалось ещё тяжелее.
- Так вот, коллега Фоменко, группа специалистов по агиографии из разных стран (включая вашего покорного слугу), занимается поиском утраченных «Деяний апостола Андрея» - самого раннего текста, содержащего сведения о его жизни после Христова Вознесения. Впрочем, и Новый Завет упоминает апостола Андрея крайне редко. О чём же повествуют «Деяния», нам почти неизвестно. Они известны по переработкам более поздних авторов (причём переработкам весьма радикальным!), по нескольким жалким отрывкам, в основном не по-гречески, а в переводе на другие языки - коптский, армянский, ещё, если не ошибаюсь, какой-нибудь эфиопский. Только вот не знаю, есть ли что-нибудь по-славянски... Именно затем, чтобы это выяснить, я и приехал в Россию. Кроме того, я бы взглянул на хранящиеся у вас греческие рукописи...
При этих словах глаза отца Ампелия как-то странно загорелись. Гриша молча кивнул.
- Очень надеюсь на вашу помощь. Вы же, насколько я знаю, занимаетесь славянской апокрифической литературой, так? Вот и мы хотим выяснить, насколько апокрифичны были «Деяния», излагается ли в них учение, отличное от того, которое донесли до нас канонические новозаветные книги. «Деяния Андрея» были созданы во втором веке, скорее всего в его середине. На греческом, конечно, языке, но где именно, остаётся неясным. Наряду с «Деяниями Андрея» существовало ещё четыре аналогичных апостольских «Деяния»: Петра, Павла, Иоанна и Фомы - все они были объединены в особый корпус, приписываемый некоему Левкию Харину. Более или менее сохранились лишь «Деяния Фомы», остальные же, увы, также в основном утрачены. Впервые об этом корпусе «Деяний» в начале четвёртого века упоминает, и только, Евсевий Кесарийский, отец церковной истории, ссылаясь при этом на еретика Оригена: «Фоме, как повествует предание, выпала по жребию Парфия, Андрею - Скифия, Иоанну - Асия, там он жил, там в Эфесе и скончался; Петр, по-видимому, благовествовал иудеям, рассеянным по Понту, Галатии, Вифинии, Каппадокии и Асии». Точнее, здесь ещё сами «Деяния» не упомянуты, о них сообщается ниже в той же третьей книге «Церковной истории» среди прочих «подложных», по его, безусловно, авторитетному мнению, сочинений.
Отец Ампелий говорил как по писаному, словно считывая текст, нацарапанный на стенах лестничной шахты. Грише даже на мгновение показалось, что он не спускается по белокаменным ступеням, а, воспаряя мыслью, слушает лекцию в поточной аудитории.
- И вот что пишет Евсевий, - продолжал в той же манере афонский гость. - «Эти книги никогда не удостаивал упоминания ни один из церковных писателей. Да и речь их и слог очень отличаются от апостольского духа, мысли же и все учение в целом далеко не согласуется с истинным правоверием: это явно выдумки еретиков. Поэтому книги эти следует не то что причислять к подложным, а вовсе отвергать, как совершенно нелепые и нечестивые». Впрочем, и сам Евсевий, будучи последователем Оригена, не был свободен от еретических воззрений, хорошо известно его заступничество за Ария, да и его богословие нельзя не признать полуарианским. Другое дело - оценки апостольских «Деяний» уже православными авторами, особенно таким борцом с ересями, как святитель Епифаний Кипрский...
По выходе из храма отец Ампелий считывал свою речь уже не со стен, а со свинцовых таблиц холодного зимнего неба, или, наверное, это учёный ангел летел вслед за ним и тихонько диктовал ему в отверстое ухо:
- Мы остановились на Епифании, это уже ближе к концу четвёртого века... В своём «Ковчеге», описывая несколько зловредных ересей, он сообщает, что соответствующие еретики пользовались апостольскими «Деяниями». Во-первых, так называемые энкратиты, или воздержники, последователи Татиана. Распространены они были в Писидии и Фригии, а также немного в Малой Азии и Сирии и исповедовали дуализм - противоборство доброго и злого начал. А «как первообразными писаниями, - пишет Епифаний, - пользуются они так называемыми Деяниями Андрея, Иоанна и Фомы и некоторыми подложными писаниями, а также какими им угодно словами Ветхого Завета. Брак ясно определяют как дело диавольское; и гнушаются животными, воспрещая вкушение их не ради воздержания и строгого образа жизни, но по страху и по тому представлению, чтобы не подвергаться за то осуждению. В таинствах употребляют они воду, а вина совсем не вкушают, утверждая, что оно от диавола и что пьющие и употребляющие вино - беззаконники и грешники».
- А про вино зря они так, - встрял в рассказ отца Ампелия Гриша, но тот невозмутимо продолжал:
- О распространении «Деяний Андрея» среди энкратитов свидетельствует примерно в тоже время и святитель Амфилохий Иконийский во фрагментарно сохранившемся антимессалианском трактате «Против ложной аскезы».
«Эк он завернул!» - подумал про себя Фоменко.
- Во-вторых, апостолики, или иначе апотактики, также последователи Татиана, близкие энкратитам. Они отвергали брак и частную собственность, использовали не общепризнанные Писания, но преимущественно «Деяния» Андрея и Фомы. Наконец, самые нечестивые из еретиков - так называемые оригенисты, которые, притворяясь монахами, сожительствовали с женщинами, а чтобы те не беременели, изливали семя на землю или вовсе прибегали к помощи собственных рук. А затем они ногами растирали по земле свои скверные истечения, дыбы их семя не было похищено нечистыми духами для зачатия и порождения демонов.
Фоменко поморщился.
- О да, весьма странные персонажи эти оригенисты, - продолжал отец Ампелий. - Но всё, что мы о них знаем, известно только от Епифания, который мог и сгущать краски, чтобы бросить как можно более густую тень на ненавистного ему Оригена. Оригенисты пользовались и каноническими книгами Ветхого и Нового Завета, и некоторыми апокрифами, среди которых Епифаний называет только «Деяния Андрея». И многие латинские авторы четвёртого-пятого веков осуждали «Деяния» корпуса Левкия Харина как манихейское произведение, например Филастрий Брешианский в «Перечне ересей», Блаженный Августин в трактате «Против Феликса-манихея» или Еводий Узальский в сочинении «О вере против манихеев». С манихеями тут вообще большая проблема: с одной стороны, к ним относили почти всех еретиков, с другой - некоторые следы «Деяний Андрея», точнее одна примечательная сюжетная деталь, обнаружена мною в папирусных отрывках на коптском языке из «Манихейской псалтыри» третьего века. Одним из последних, кто в середине девятого века держал в руках собрание Левкия, был святитель Фотий, патриарх Константинопольский...
- А кто оказался совсем последним?
- Ну и вопросец вы мне задали... Кто же знает! Я подозреваю, что с каким-то списком «Деяний» был знаком византийский ритор начала десятого века Никита-Давид Пафлагон и даже использовал их в своих вычурных творениях об аспостоле Андрее... Ин-тэ-рэсный чудак был этот Никита... - И вдруг в том, как выговорил эти слова отец Ампелий, почудилось Грише что-то странно-знакомое.
- Так что же Фотий?
- А Фотий в сто четырнадцатой главе своей «Библиотеки» подверг «Деяния» Корпуса Левкия совершенно уничтожающей критике. «Стиль книги, - пишет он, - совершенно небрежный и странный; слова и обороты в ней, если когда и свободны от небрежности, то большей частью грубы и банальны; здесь нет и следа лёгкости и той непосредственной выразительности, а также соответствующего природного изящества, которым отмечен язык Евангелий и Апостола. Текст полон нелепостей и противоречий. Автор утверждает, что еврейский бог, которого он называет злым и чьим служителем был Симон Волхв, - это один бог, а Христос, Которого он называет благим, - другой. Смешивая и путая всё, что можно, он зовёт их Отцом и Сыном. Там же говорится, что Он никогда не был человеком во плоти, но только казался им; что Он являлся в разное время в разном обличье Своим ученикам - юношей, старцем, мальчиком, и снова старцем, и снова мальчиком, то высоким, то низкорослым, то настолько огромным, что Его голова почти достигала небес. Автор также выдумал множество пустых и глупых небылиц о Кресте, говоря, что распят был не Христос, а кто-то вместо Него, и что поэтому Он смеялся над распинающими. Здесь отвергаются законные браки, а всякое деторождение объявлено злом и плодом зла, кроме того, рассказываются ужасные истории о глупых и несерьёзных случаях воскресения мёртвых людей, быков и прочего скота». Свой обзор Фотий заканчивает суровым приговором всему собранию Левкия: «Книга состоит из огромного количества ребяческих, неправдоподобных, непродуманных, лживых, глупых, противоречивых, нечестивых и безбожных утверждений, так что не будет преувеличением назвать её источником и матерью всех ересей». Последнее обвинение выглядит чересчур раздутым, не правда ли? Неужели одна единственная книга может породить сразу все ереси? Это прямо как ваши бабки, которые на исповеди говорят, что грешны всеми грехами.
- А есть ли какое-нибудь разумное объяснение столь яростному обличительному пафосу Фотия, кроме того, что книга действительно ужасна? - поинтересовался Фоменко.
- Конечно. То есть мы можем лишь догадываться. Всё дело, как водится, в политике. Фотию, похоже, не нравилось, что в «Деяниях Андрея» ничего не говорилось о посещении апостолом Византия - будущего Константинополя, чей первый епископ был поставлен именно Андреем Первозванным, а для Фотия это уже значило вот что: не только первый Рим, но и второй мог похвалиться апостольским преемством. В период особенно острого конфликта между римским и константинопольским престолом предание об Андрее Первозванном должно было служить Фотию мощным идеологическим оружием. Именно в девятом веке появляются новые, уже хорошо до нас дошедшие, версии жития апостола, а неудобные «Деяния», несомненно, куда более древние, предаются забвению. Возможно, их византийские рукописи сознательно уничтожались, по крайней мере не переписывались. Только вряд ли Фотий уничтожил тот экземпляр, который был в его распоряжении. Он, конечно, сохранился в императорской библиотеке, и не исключено, что пережил нашествие крестоносцев, а затем... Затем одна надежда - что он сохранился в том книжном собрании, что вывез в Рим в 1462-м году Фома Палеолог, брат последнего византийского императора. Кстати, прихватив с собой из Патр честну́ю главу и некий крест, якобы апостола Андрея. Вроде бы в приданое его дочери Софьи вошли эти книги и оказались потом с нею в Москве, а если ещё и библиотека Ивана Грозного чудом уцелела...
- И опять вы к этой библиотеке!.. - начал было возмущаться Фоменко, но отец Ампелий его одёрнул:
- Ладно-ладно, Григорий. На Государственную рукописную библиотеку - или как там вы её сейчас непотребно зовёте? - у меня надежд куда больше. Пойдёмте в дом, на трапезу, там нас уже заждались.
Это лишь малая часть романа, въ которомъ около 22 авторскихъ листовъ. Пока онъ въ работѣ, издательство «Молодая гвардія» приняла его на ура, хотя и съ опаской. Когда онъ точно выйдетъ, мы пока не знаемъ. Но скоро. Ждите, какъ говорится, во всѣхъ книжныхъ магазинахъ страны...
upd: Чуть не забылъ: офиціальная благодарность выносится друзьямъ jaseneva и gerundist (въ самой книгѣ названы, конечно, ваши реальныя имена и фамиліи).
Имѣю честь сообщить вамъ, что у насъ съ Андреемъ Виноградовымъ (онъ же ampelios) въ скоромъ времени въ серіи «ЖЗЛ» выйдетъ романъ «Андрей Первозванный». Тезоименитый нашему заглавному герою авторъ - историкъ-византинистъ, нѣкогда первый ведущій телепередачи «Власть факта» на каналѣ «Культура», но самое главное въ данномъ случаѣ - спеціалистъ по апостолу Андрею ни много ни мало съ міровымъ именемъ. Моя роль здѣсь - чисто беллетристическая. Беллетристики у насъ получилось на удивленіе много, но вся она подчинена единому замыслу - сочетать несочетаемое. Иными словами - какъ изъ множества разрозненныхъ и противорѣчащихъ другъ другу апокрифовъ, скупыхъ данныхъ Новаго Завѣта, традиціи народнаго почитанія ап. Андрея, исторій о его посмертныхъ чудесахъ, о нѣсколькихъ комплектахъ его мощей и т.д. и т.п. сдѣлать романъ, который бы и въ мѣру нашихъ силъ сумѣлъ увлечь читателя (пусть и вполнѣ искушённаго), и не погрѣшилъ бы противъ агіографической науки.
Итакъ, читайте фрагментъ 3-ей главы эпилога «Мать всѣхъ ересей» - учёную бесѣду Гриши Фоменко и отца Ампелія:
Ледяной ветер дунул в распахнутую дверцу в конце лестничного хода. Отец Ампелий, прикрыв ладонью нижнюю часть лица, выглянул наружу и спросил:
- Дальше-то куда? Отсюда можно только свалиться. Или полететь, если ангелы подхватят.
- Некуда дальше. Разве что карабкаться на шатёр...
- Значит, лестница в небо! - заключил отец Ампелий, и они с Григорием повернули обратно. Спускаться оказалось ещё тяжелее.
- Так вот, коллега Фоменко, группа специалистов по агиографии из разных стран (включая вашего покорного слугу), занимается поиском утраченных «Деяний апостола Андрея» - самого раннего текста, содержащего сведения о его жизни после Христова Вознесения. Впрочем, и Новый Завет упоминает апостола Андрея крайне редко. О чём же повествуют «Деяния», нам почти неизвестно. Они известны по переработкам более поздних авторов (причём переработкам весьма радикальным!), по нескольким жалким отрывкам, в основном не по-гречески, а в переводе на другие языки - коптский, армянский, ещё, если не ошибаюсь, какой-нибудь эфиопский. Только вот не знаю, есть ли что-нибудь по-славянски... Именно затем, чтобы это выяснить, я и приехал в Россию. Кроме того, я бы взглянул на хранящиеся у вас греческие рукописи...
При этих словах глаза отца Ампелия как-то странно загорелись. Гриша молча кивнул.
- Очень надеюсь на вашу помощь. Вы же, насколько я знаю, занимаетесь славянской апокрифической литературой, так? Вот и мы хотим выяснить, насколько апокрифичны были «Деяния», излагается ли в них учение, отличное от того, которое донесли до нас канонические новозаветные книги. «Деяния Андрея» были созданы во втором веке, скорее всего в его середине. На греческом, конечно, языке, но где именно, остаётся неясным. Наряду с «Деяниями Андрея» существовало ещё четыре аналогичных апостольских «Деяния»: Петра, Павла, Иоанна и Фомы - все они были объединены в особый корпус, приписываемый некоему Левкию Харину. Более или менее сохранились лишь «Деяния Фомы», остальные же, увы, также в основном утрачены. Впервые об этом корпусе «Деяний» в начале четвёртого века упоминает, и только, Евсевий Кесарийский, отец церковной истории, ссылаясь при этом на еретика Оригена: «Фоме, как повествует предание, выпала по жребию Парфия, Андрею - Скифия, Иоанну - Асия, там он жил, там в Эфесе и скончался; Петр, по-видимому, благовествовал иудеям, рассеянным по Понту, Галатии, Вифинии, Каппадокии и Асии». Точнее, здесь ещё сами «Деяния» не упомянуты, о них сообщается ниже в той же третьей книге «Церковной истории» среди прочих «подложных», по его, безусловно, авторитетному мнению, сочинений.
Отец Ампелий говорил как по писаному, словно считывая текст, нацарапанный на стенах лестничной шахты. Грише даже на мгновение показалось, что он не спускается по белокаменным ступеням, а, воспаряя мыслью, слушает лекцию в поточной аудитории.
- И вот что пишет Евсевий, - продолжал в той же манере афонский гость. - «Эти книги никогда не удостаивал упоминания ни один из церковных писателей. Да и речь их и слог очень отличаются от апостольского духа, мысли же и все учение в целом далеко не согласуется с истинным правоверием: это явно выдумки еретиков. Поэтому книги эти следует не то что причислять к подложным, а вовсе отвергать, как совершенно нелепые и нечестивые». Впрочем, и сам Евсевий, будучи последователем Оригена, не был свободен от еретических воззрений, хорошо известно его заступничество за Ария, да и его богословие нельзя не признать полуарианским. Другое дело - оценки апостольских «Деяний» уже православными авторами, особенно таким борцом с ересями, как святитель Епифаний Кипрский...
По выходе из храма отец Ампелий считывал свою речь уже не со стен, а со свинцовых таблиц холодного зимнего неба, или, наверное, это учёный ангел летел вслед за ним и тихонько диктовал ему в отверстое ухо:
- Мы остановились на Епифании, это уже ближе к концу четвёртого века... В своём «Ковчеге», описывая несколько зловредных ересей, он сообщает, что соответствующие еретики пользовались апостольскими «Деяниями». Во-первых, так называемые энкратиты, или воздержники, последователи Татиана. Распространены они были в Писидии и Фригии, а также немного в Малой Азии и Сирии и исповедовали дуализм - противоборство доброго и злого начал. А «как первообразными писаниями, - пишет Епифаний, - пользуются они так называемыми Деяниями Андрея, Иоанна и Фомы и некоторыми подложными писаниями, а также какими им угодно словами Ветхого Завета. Брак ясно определяют как дело диавольское; и гнушаются животными, воспрещая вкушение их не ради воздержания и строгого образа жизни, но по страху и по тому представлению, чтобы не подвергаться за то осуждению. В таинствах употребляют они воду, а вина совсем не вкушают, утверждая, что оно от диавола и что пьющие и употребляющие вино - беззаконники и грешники».
- А про вино зря они так, - встрял в рассказ отца Ампелия Гриша, но тот невозмутимо продолжал:
- О распространении «Деяний Андрея» среди энкратитов свидетельствует примерно в тоже время и святитель Амфилохий Иконийский во фрагментарно сохранившемся антимессалианском трактате «Против ложной аскезы».
«Эк он завернул!» - подумал про себя Фоменко.
- Во-вторых, апостолики, или иначе апотактики, также последователи Татиана, близкие энкратитам. Они отвергали брак и частную собственность, использовали не общепризнанные Писания, но преимущественно «Деяния» Андрея и Фомы. Наконец, самые нечестивые из еретиков - так называемые оригенисты, которые, притворяясь монахами, сожительствовали с женщинами, а чтобы те не беременели, изливали семя на землю или вовсе прибегали к помощи собственных рук. А затем они ногами растирали по земле свои скверные истечения, дыбы их семя не было похищено нечистыми духами для зачатия и порождения демонов.
Фоменко поморщился.
- О да, весьма странные персонажи эти оригенисты, - продолжал отец Ампелий. - Но всё, что мы о них знаем, известно только от Епифания, который мог и сгущать краски, чтобы бросить как можно более густую тень на ненавистного ему Оригена. Оригенисты пользовались и каноническими книгами Ветхого и Нового Завета, и некоторыми апокрифами, среди которых Епифаний называет только «Деяния Андрея». И многие латинские авторы четвёртого-пятого веков осуждали «Деяния» корпуса Левкия Харина как манихейское произведение, например Филастрий Брешианский в «Перечне ересей», Блаженный Августин в трактате «Против Феликса-манихея» или Еводий Узальский в сочинении «О вере против манихеев». С манихеями тут вообще большая проблема: с одной стороны, к ним относили почти всех еретиков, с другой - некоторые следы «Деяний Андрея», точнее одна примечательная сюжетная деталь, обнаружена мною в папирусных отрывках на коптском языке из «Манихейской псалтыри» третьего века. Одним из последних, кто в середине девятого века держал в руках собрание Левкия, был святитель Фотий, патриарх Константинопольский...
- А кто оказался совсем последним?
- Ну и вопросец вы мне задали... Кто же знает! Я подозреваю, что с каким-то списком «Деяний» был знаком византийский ритор начала десятого века Никита-Давид Пафлагон и даже использовал их в своих вычурных творениях об аспостоле Андрее... Ин-тэ-рэсный чудак был этот Никита... - И вдруг в том, как выговорил эти слова отец Ампелий, почудилось Грише что-то странно-знакомое.
- Так что же Фотий?
- А Фотий в сто четырнадцатой главе своей «Библиотеки» подверг «Деяния» Корпуса Левкия совершенно уничтожающей критике. «Стиль книги, - пишет он, - совершенно небрежный и странный; слова и обороты в ней, если когда и свободны от небрежности, то большей частью грубы и банальны; здесь нет и следа лёгкости и той непосредственной выразительности, а также соответствующего природного изящества, которым отмечен язык Евангелий и Апостола. Текст полон нелепостей и противоречий. Автор утверждает, что еврейский бог, которого он называет злым и чьим служителем был Симон Волхв, - это один бог, а Христос, Которого он называет благим, - другой. Смешивая и путая всё, что можно, он зовёт их Отцом и Сыном. Там же говорится, что Он никогда не был человеком во плоти, но только казался им; что Он являлся в разное время в разном обличье Своим ученикам - юношей, старцем, мальчиком, и снова старцем, и снова мальчиком, то высоким, то низкорослым, то настолько огромным, что Его голова почти достигала небес. Автор также выдумал множество пустых и глупых небылиц о Кресте, говоря, что распят был не Христос, а кто-то вместо Него, и что поэтому Он смеялся над распинающими. Здесь отвергаются законные браки, а всякое деторождение объявлено злом и плодом зла, кроме того, рассказываются ужасные истории о глупых и несерьёзных случаях воскресения мёртвых людей, быков и прочего скота». Свой обзор Фотий заканчивает суровым приговором всему собранию Левкия: «Книга состоит из огромного количества ребяческих, неправдоподобных, непродуманных, лживых, глупых, противоречивых, нечестивых и безбожных утверждений, так что не будет преувеличением назвать её источником и матерью всех ересей». Последнее обвинение выглядит чересчур раздутым, не правда ли? Неужели одна единственная книга может породить сразу все ереси? Это прямо как ваши бабки, которые на исповеди говорят, что грешны всеми грехами.
- А есть ли какое-нибудь разумное объяснение столь яростному обличительному пафосу Фотия, кроме того, что книга действительно ужасна? - поинтересовался Фоменко.
- Конечно. То есть мы можем лишь догадываться. Всё дело, как водится, в политике. Фотию, похоже, не нравилось, что в «Деяниях Андрея» ничего не говорилось о посещении апостолом Византия - будущего Константинополя, чей первый епископ был поставлен именно Андреем Первозванным, а для Фотия это уже значило вот что: не только первый Рим, но и второй мог похвалиться апостольским преемством. В период особенно острого конфликта между римским и константинопольским престолом предание об Андрее Первозванном должно было служить Фотию мощным идеологическим оружием. Именно в девятом веке появляются новые, уже хорошо до нас дошедшие, версии жития апостола, а неудобные «Деяния», несомненно, куда более древние, предаются забвению. Возможно, их византийские рукописи сознательно уничтожались, по крайней мере не переписывались. Только вряд ли Фотий уничтожил тот экземпляр, который был в его распоряжении. Он, конечно, сохранился в императорской библиотеке, и не исключено, что пережил нашествие крестоносцев, а затем... Затем одна надежда - что он сохранился в том книжном собрании, что вывез в Рим в 1462-м году Фома Палеолог, брат последнего византийского императора. Кстати, прихватив с собой из Патр честну́ю главу и некий крест, якобы апостола Андрея. Вроде бы в приданое его дочери Софьи вошли эти книги и оказались потом с нею в Москве, а если ещё и библиотека Ивана Грозного чудом уцелела...
- И опять вы к этой библиотеке!.. - начал было возмущаться Фоменко, но отец Ампелий его одёрнул:
- Ладно-ладно, Григорий. На Государственную рукописную библиотеку - или как там вы её сейчас непотребно зовёте? - у меня надежд куда больше. Пойдёмте в дом, на трапезу, там нас уже заждались.
Это лишь малая часть романа, въ которомъ около 22 авторскихъ листовъ. Пока онъ въ работѣ, издательство «Молодая гвардія» приняла его на ура, хотя и съ опаской. Когда онъ точно выйдетъ, мы пока не знаемъ. Но скоро. Ждите, какъ говорится, во всѣхъ книжныхъ магазинахъ страны...
upd: Чуть не забылъ: офиціальная благодарность выносится друзьямъ jaseneva и gerundist (въ самой книгѣ названы, конечно, ваши реальныя имена и фамиліи).