ГОРОД И ЕГО ИМЕНА: ЧАСТЬ № 2
Предыдущая часть - тут.
Кстати, о монетах. Логика подсказывает, что название с иранскими корнями явно не могло быть изначальным. Среди всех полисов, основанных эллинскими переселенцами в Северном Причерноморье в VI в., кроме Пантикапея, пожалуй, лишь несколько греческих поселений имели названия с негреческими корнями (Тиритака, Корокондама, Тирамба). Этимология же имён основной массы городов, заложенных переселенцами приблизительно в то же время (Феодосия, Нимфей, Мирмекий, Гермонасса, Фанагория, Кепы), ведёт нас к эллинским истокам. Такую приверженность к чужим языковым традициям историки связывали с тем, что Пантикапей и некоторые другие поселения основывались на местах, где ранее существовали туземные населённые пункты. Однако новейшие археологические изыскания показали, что это не так: западное побережье Керченского пролива к моменту прибытия туда греческих колонистов не было заселено. В связи с этим логично было бы предположить, что «Пантикапей» - это более позднее название полиса, полученное им уже в тот период, когда греки вошли в контакт со скифами, и начался процесс эллинизации последних.
Делались даже попытки реконструировать это первое, ещё грекоязычное, название города, и кто-то даже робко упоминал такое имя - Аполлония Таврическая. А что? История эллинской колонизации знает полисы с аналогичными именами, разбросанные по всему Средиземноморью, - Аполлония Иллирийская, Аполлония Понтийская, Аполлония Киренская и ещё масса прочих Аполлоний. Чем мы-то хуже! Тем более, что уже в конце VI в. до Р.Х. в Пантикапее возводится грандиозный храм в честь Аполлона, покровителя полиса, а на его монетах во всю чеканятся атрибуты этого бога - головы льва и барана и восьмиконечная звезда. Кроме того, известно несколько монетных чеканок, выполненных параллельно с пантикапейскими на монетном дворе города, на которых отображалось не характерная для пантикапейских монет надпись «ПАNTI», а «ΑΠΟΛ».
На фотографии вверху - золотой статер. Центр чеканки - Пантикапей. 304 - 294 гг. до Р.Х. Масса - 8,57 г. Диаметр - 20,0 мм. Аверс: голова бородатого сатира в венке, повёрнутая влево. Реверс: буквы “ПАN”, грифон с копьём в пасти, повёрнутой влево, внизу - колос. На фотографии внизу - серебряный диобол. Центр чеканки - Храм Аполлона. 460 - 450 гг. до Р.Х. Масса - 1,30 г. Диаметр - 13,0 мм. Аверс: голова льва фас. Реверс: вдавленный квадрат, разделённый на четыре части, с буквами “АПОΛ”.
Впрочем, как уже было сказано, это всего лишь предположение. Дальнейшие исторические штудии показали, что монетная серия с надписью «ΑΠΟΛ», хотя и связана с греческим богом света, но никакого отношения к Аполлонии Таврической не имеет, а является федеративной монетой: аккурат в рассматриваемое время, на рубеже VI - V ст. до Р.Х., на берегах Боспора Киммерийского формируется то ли симмахия (оборонительно-наступательная федерация автономных полисов), то ли торгово-экономическая конфедерация, направленная на монополизацию торговли боспорских греков с окружающими их варварами, - точнее историки пока сказать не могут. Пантикапей выступил в роли лидера, вокруг которого и объединялись другие греческие поселения - участники союза, а храм Аполлона, построенный на пантикапейском акрополе, являлся общебоспорской союзной святыней, возведённой в честь патрона Милета и его колоний и патрона союза. Под эгидой этой святыни и производилась чеканка монет с такой характерной надписью.
Со следующим переименованием города мы сталкиваемся в 10-е гг. до Р.Х. После гибели на акрополе Пантикапея Митрадатеса Великого (Μιθραδάτης Στ' Εὐπάτωρ) и смерти его сына Фарнакеса II (Φαρνάκης) в Боспорском царстве в течение нескольких десятилетий шла борьба за власть, основным лейтмотивом которой было стремление новорожденной Римской империи подчинить своей воле это отдалённое государство. В конечном итоге борьбу за престол Пантикапея выиграла внучка Митрадатеса и дочь Фарнакеса, Динамис (Δύναμις Φιλορωμαῖος), которая достигла цели ценой превращения Боспора в вассала Рима. В качестве знаков своего повиновения и лояльности принцепсу сената Октавианусу Аугустусу (Octavianus Augustus) престарелая царица установила изображение Аугустуса и его супруги Ливии (Livia Drusilla) в главных городах царства с посвящением следующего содержания «Императора, Кайзара, сына бога, Аугустуса [его изображение], всей земли и всего моря правителя, своего спасителя и благодетеля [поставила] царица Динамис, друг римлян». А далее, придерживаясь общеримской практики переименования в честь принцепса сената городов в различных областях империи и зависимых государствах, Динамис изменила названия двух крупнейших городов своего царства - Пантикапея и Фанагории: первый стал Кесарией (Καισάρεια), а второй - в честь друга и ближайшего соратника Октавиануса Аугустуса, Маркуса Випсаниуса Агриппы (Marcus Vipsanius Agrippa), - Агриппией. Хотя, следует признать: как и всякое конъюнктурное решение, новые имена не пережили царицу и канули в Лету почти сразу же после её смерти.
Внучка Митрадатеса Великого и дочь Фарнакеса II царица Боспора Динамис. Бронзовый бюст, инкрустированный медью и серебром, Рим, вторая четверть I в. от Р.Х. Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург, Российская Федерация.
Мы же пойдём дальше. Итак, после девятивековой истории Пантикапея, как полиса и столицы Боспорского царства, в 70-е гг. IV ст. уже нашей эры в крымских степях появились гунны. Несмотря на существующее представление о них, как о Биче Божьем, призванном покарать человечество за грехи его и оттого разрушающем всё и вся на своём пути, Боспор выстоял, хотя и был изрядно потрёпан. Во всяком случае, традиция престолонаследия сохранилась, и имя последнего известного науке царя из династии Тибериусов - Юлиусов, некоего Тибериуса Юлиуса Дуптоуноса (Tiberius Iulius Doiptounes Philocaesar Philoromaios Eusebes), зафиксировано в источниках аж под 483 годом! Впрочем, это не отменяет упадка, который переживало государство вследствие гуннского нашествия. А после того, как пресеклась династия, боспориты в первой четверти VI в. направили к византийскому императору Юстиносу I (Ἰουστίνος) посольство с просьбой принять их в своё подданство.
Отправка посольства именно в Константинополь, кроме могущества Восточной Римской империи, очевидно, определялась ещё и конфессиональным единством жителей мощного государства на южном побережье Чёрного моря и небольшого царства на его северных берегах: средневековый человек, в отличие от человека Нового времени, жил в иной системе координат и определял свою принадлежность к той или иной общности людей не по языковому признаку, но по вере в одного и того же бога. А боспориты, как и византийцы, были христианами. Причём, что характерно, по-видимому, именно через Боспорское царство христианство попало в Крым. Во всяком случае, первые погребения христиан тут датируются III ст. от Р.Х., тогда как в Херсонесе они появились через добрую сотню лет - в IV в. А в 325 году епископ Боспора, некий Кадма, уже участвовал в первом Никейском соборе - том самом, на котором клирики, собравшиеся со всей империи и прилегавших к ней земель, совместными усилиями приняли Символ Веры, - и поставил свою подпись под его протоколами. Как предполагают историки, кроме собственно боспорского епископства, в городе находилась и кафедра епископа готов Феофилоса (Θεόφιλος), которого некоторые источники, очевидно по этой причине, именуют Феофилосом Боспоританским.
Но - вернёмся к нашему рассказу. Не ясно, как отреагировал ромейский василевс. Известно лишь то, что под свою державную руку город принял его преемник и племянник Юстинианос I (Φλάβιος Πέτρος Σαββάτιος Ἰουστινιανός), понимавший то важное в стратегическом плане положение, которое занимал город, запирая вход в Чёрное море. Правда, состояние городской инфраструктуры было весьма плачевным, что греки не замедлили исправить: как отмечал в своём трактате «О постройках» современник тех событий - византийский писатель Прокопиос Кесарийский (Προκόπιος ὁ Καισαρεύς), «... застав [...] стены в совершенно разрушенном состоянии, он (Юстинианос I. - Пан Гридь) сделал их замечательно красивыми и крепкими». Итак, в старые жилы влили свежую кровь. А за городом отныне закрепилось короткое, без всяких изысков, название - Боспор.
В 1890 году в ходе раскопок в Керчи, на северных склонах горы Митридат, археологическая экспедиция приват-доцента Императорского университета Святого Владимира Юлиана Андреевича Кулаковского вскрыла гробницу, т.н. Христианскую катакомбу 491 года, в коей была похоронена чета христиан - Савагана (Σαυαγαν) и Фаеспартан (Φαεισπαρταν). Стены гробницы покрыты росписями и датируются 788 годом Боспорской эры, что соответствует 491 году от Р.Х. На фотографии вверху - псалом 90: «Живый в помощи Вышнего, в крове Бога небесного водворится. Речет Господеви, Заступник мой еси и Прибежище мое, Бог мой, Помощник мой, и уповаю на Него. Яко Той избавит от сети ловчи, от словесе мятежна. Плещма Своими осенит тя, и под криле Его надеешися; оружием обыдет тя истина Его. Не убоишися от страха ночнаго, от стрелы, летящия во дни, от вещи, во тьме преходящия, от сряща и беса полуденного. Падет от страны твоея тысяща и тьма одесную тебе, к тебе же не приближится. Обаче очима твоима смотриши и воздаяние грешников узриши. Яко Ты, Господи, упование мое, вышнего положил еси прибежище Твое. Не прийдет к тебе зло, и рана не приближится телеси Твоему. Яко ангелом своим заповесть о Тебе сохранити Тя во всех путех Твоих. На руках возьмут Тя, да не когда преткнеши о камень ногу Твою. На аспида и василиска наступиши и попереши льва и змия. Яко на Мя упова, и избавлю и; покрыю и, яко позна имя мое. Воззовет ко Мне, и услышу его; с ним есмь в скорби, изму его и прославлю его; долготою дний исполню его и явлю ему спасение Мое». На фотографии внизу - расширенный вариант Трисвятого: «Святый Боже, Святый Крепкий, Cвятый Безсмертный, помилуй раба Твоего Савагана и Фаеспартан». При этом имя Фаеспартан дописано в формулу молитвы позже.
Собственно, смешение двух наименований - «Пантикапей» и «Боспор» - отмечалось и раньше: ещё в IV ст. до Р.Х. эллины часто говорили «Боспор», разумея прекрасную гавань Пантикапея. Так, ни кто иной, как афинский оратор Демосфенес (Δημοσθένης), в своей речи против Лептинена (Λεπτίνην) об ателии, датируемой 355 - 354 гг. до Р.Х., витийствовал, в частности, и о том, что «... он (боспорский царь Левкон I (Λευκὼν). - Пан Гридь) настолько далёк от мысли лишить наше государство этой награды, что, оборудовав морской порт Феодосии (о котором говорят, что он ничуть не хуже Боспора), и там предоставил нам ателию». А римский консул 387 года от Р.Х. и историк Флавиус Эутропиус (Flavius Eutropius) в своём труде «Краткая история от основания Города», описывая взлёт Рима при Октавианусе Аугустусе, допустил симпатичную оплошность, смешав в кучу коней и людей: «Никогда до него так не процветало римское государство. Ибо за исключением гражданских войн, в которых он был непобедим, власть Рима распространилась на Египет, Кантабрию, Далмацию, ранее уже побежденные, но теперь покорённые окончательно, на Паннонию, Аквитанию, Иллирию, Рецию, винделиков и салассов в Альпах, на все города Понта, из которых наиболее известными были Босфор и Пантикапей». Так что византийцы лишь окончательно закрепили новое название за городом.
Со смыслами тут, в отличие от первого имени, проблем нет: город получил своё название от царства, кое ещё во времена оны, видать, из-за лени писцов именовалось весьма лапидарно - Боспор. Этимология этого названия восходит к эллинскому имени Керченского пролива (Боспор Киммерийский в пику Боспору Фракийскому - сегодняшнему турецкому Босфору) и связывается с легендой о зевесовых шашнях с Ио: читатель, конечно же, помнит - все эти древние амуры закончились тем, что возлюбленная Громовержца в обличье белой коровы, гонимая ревнивой супружницей Зевса, Герой, переправилась через пролив, отделявший Европу от Азии, который в память об этом знаменательном событии и получил своё название (от греч. Βόσπορος - «коровий брод»).
Вместе с тем, существует и иная версия происхождения имени города. Это ретроспективный взгляд, который донесли до нас уже средневековые хронисты. Он не имеет ничего общего с реальной этимологией и носит скорее курьёзный характер. Первое упоминание о нём мы встречаем в «Хронографии» Иоаннеса Малаласа (Ἰωάννης Μαλάλας), византийского писателя VI ст. Сей муж, повествуя о временах василевса Юстинианоса Великого, в частности писал следующее: «В то же время и находящийся близ Боспора предводитель гуннов по имени Грод присоединился к тому же василевсу. Он пришел в Константинополь и был [там] крещён. Сам василевс стал его восприемником и, богато одарив, отпустил его домой с тем, чтобы он охранял области римлян и Боспор. Этот город построил Геракл, [пришедший] из Испании, и повелел, чтобы [его жители] ежегодно платили дань римлянам вместо денег быками. Он дал городу имя Дань быков, которую и приказал платить. В том же городе он разместил отряд римских солдат, которые были италийцами, называемыми испанцами».
Позже версию о том, что название города происходило от дани быками, которую платили его жители византийцам, ретранслировал другой средневековый хронист - Феофанес Исповедник (Θεοφανής Ομολογητής): «В этом же году (527 - 528 гг. от Р.Х. - Пан Гридь) пришёл к императору царь гуннов, [живущих] поблизости от Босфора, по имени Горда, стал христианином и был просветлён. Император принял его и, дав ему много даров, отослал в его страну охранять ромейское государство и город Босфор. А назван он был так из-за того, что выплачивал ромеям ежегодно налог вместо денег быками - дань быками».
Кстати, о монетах. Логика подсказывает, что название с иранскими корнями явно не могло быть изначальным. Среди всех полисов, основанных эллинскими переселенцами в Северном Причерноморье в VI в., кроме Пантикапея, пожалуй, лишь несколько греческих поселений имели названия с негреческими корнями (Тиритака, Корокондама, Тирамба). Этимология же имён основной массы городов, заложенных переселенцами приблизительно в то же время (Феодосия, Нимфей, Мирмекий, Гермонасса, Фанагория, Кепы), ведёт нас к эллинским истокам. Такую приверженность к чужим языковым традициям историки связывали с тем, что Пантикапей и некоторые другие поселения основывались на местах, где ранее существовали туземные населённые пункты. Однако новейшие археологические изыскания показали, что это не так: западное побережье Керченского пролива к моменту прибытия туда греческих колонистов не было заселено. В связи с этим логично было бы предположить, что «Пантикапей» - это более позднее название полиса, полученное им уже в тот период, когда греки вошли в контакт со скифами, и начался процесс эллинизации последних.
Делались даже попытки реконструировать это первое, ещё грекоязычное, название города, и кто-то даже робко упоминал такое имя - Аполлония Таврическая. А что? История эллинской колонизации знает полисы с аналогичными именами, разбросанные по всему Средиземноморью, - Аполлония Иллирийская, Аполлония Понтийская, Аполлония Киренская и ещё масса прочих Аполлоний. Чем мы-то хуже! Тем более, что уже в конце VI в. до Р.Х. в Пантикапее возводится грандиозный храм в честь Аполлона, покровителя полиса, а на его монетах во всю чеканятся атрибуты этого бога - головы льва и барана и восьмиконечная звезда. Кроме того, известно несколько монетных чеканок, выполненных параллельно с пантикапейскими на монетном дворе города, на которых отображалось не характерная для пантикапейских монет надпись «ПАNTI», а «ΑΠΟΛ».
На фотографии вверху - золотой статер. Центр чеканки - Пантикапей. 304 - 294 гг. до Р.Х. Масса - 8,57 г. Диаметр - 20,0 мм. Аверс: голова бородатого сатира в венке, повёрнутая влево. Реверс: буквы “ПАN”, грифон с копьём в пасти, повёрнутой влево, внизу - колос. На фотографии внизу - серебряный диобол. Центр чеканки - Храм Аполлона. 460 - 450 гг. до Р.Х. Масса - 1,30 г. Диаметр - 13,0 мм. Аверс: голова льва фас. Реверс: вдавленный квадрат, разделённый на четыре части, с буквами “АПОΛ”.
Впрочем, как уже было сказано, это всего лишь предположение. Дальнейшие исторические штудии показали, что монетная серия с надписью «ΑΠΟΛ», хотя и связана с греческим богом света, но никакого отношения к Аполлонии Таврической не имеет, а является федеративной монетой: аккурат в рассматриваемое время, на рубеже VI - V ст. до Р.Х., на берегах Боспора Киммерийского формируется то ли симмахия (оборонительно-наступательная федерация автономных полисов), то ли торгово-экономическая конфедерация, направленная на монополизацию торговли боспорских греков с окружающими их варварами, - точнее историки пока сказать не могут. Пантикапей выступил в роли лидера, вокруг которого и объединялись другие греческие поселения - участники союза, а храм Аполлона, построенный на пантикапейском акрополе, являлся общебоспорской союзной святыней, возведённой в честь патрона Милета и его колоний и патрона союза. Под эгидой этой святыни и производилась чеканка монет с такой характерной надписью.
Со следующим переименованием города мы сталкиваемся в 10-е гг. до Р.Х. После гибели на акрополе Пантикапея Митрадатеса Великого (Μιθραδάτης Στ' Εὐπάτωρ) и смерти его сына Фарнакеса II (Φαρνάκης) в Боспорском царстве в течение нескольких десятилетий шла борьба за власть, основным лейтмотивом которой было стремление новорожденной Римской империи подчинить своей воле это отдалённое государство. В конечном итоге борьбу за престол Пантикапея выиграла внучка Митрадатеса и дочь Фарнакеса, Динамис (Δύναμις Φιλορωμαῖος), которая достигла цели ценой превращения Боспора в вассала Рима. В качестве знаков своего повиновения и лояльности принцепсу сената Октавианусу Аугустусу (Octavianus Augustus) престарелая царица установила изображение Аугустуса и его супруги Ливии (Livia Drusilla) в главных городах царства с посвящением следующего содержания «Императора, Кайзара, сына бога, Аугустуса [его изображение], всей земли и всего моря правителя, своего спасителя и благодетеля [поставила] царица Динамис, друг римлян». А далее, придерживаясь общеримской практики переименования в честь принцепса сената городов в различных областях империи и зависимых государствах, Динамис изменила названия двух крупнейших городов своего царства - Пантикапея и Фанагории: первый стал Кесарией (Καισάρεια), а второй - в честь друга и ближайшего соратника Октавиануса Аугустуса, Маркуса Випсаниуса Агриппы (Marcus Vipsanius Agrippa), - Агриппией. Хотя, следует признать: как и всякое конъюнктурное решение, новые имена не пережили царицу и канули в Лету почти сразу же после её смерти.
Внучка Митрадатеса Великого и дочь Фарнакеса II царица Боспора Динамис. Бронзовый бюст, инкрустированный медью и серебром, Рим, вторая четверть I в. от Р.Х. Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург, Российская Федерация.
Мы же пойдём дальше. Итак, после девятивековой истории Пантикапея, как полиса и столицы Боспорского царства, в 70-е гг. IV ст. уже нашей эры в крымских степях появились гунны. Несмотря на существующее представление о них, как о Биче Божьем, призванном покарать человечество за грехи его и оттого разрушающем всё и вся на своём пути, Боспор выстоял, хотя и был изрядно потрёпан. Во всяком случае, традиция престолонаследия сохранилась, и имя последнего известного науке царя из династии Тибериусов - Юлиусов, некоего Тибериуса Юлиуса Дуптоуноса (Tiberius Iulius Doiptounes Philocaesar Philoromaios Eusebes), зафиксировано в источниках аж под 483 годом! Впрочем, это не отменяет упадка, который переживало государство вследствие гуннского нашествия. А после того, как пресеклась династия, боспориты в первой четверти VI в. направили к византийскому императору Юстиносу I (Ἰουστίνος) посольство с просьбой принять их в своё подданство.
Отправка посольства именно в Константинополь, кроме могущества Восточной Римской империи, очевидно, определялась ещё и конфессиональным единством жителей мощного государства на южном побережье Чёрного моря и небольшого царства на его северных берегах: средневековый человек, в отличие от человека Нового времени, жил в иной системе координат и определял свою принадлежность к той или иной общности людей не по языковому признаку, но по вере в одного и того же бога. А боспориты, как и византийцы, были христианами. Причём, что характерно, по-видимому, именно через Боспорское царство христианство попало в Крым. Во всяком случае, первые погребения христиан тут датируются III ст. от Р.Х., тогда как в Херсонесе они появились через добрую сотню лет - в IV в. А в 325 году епископ Боспора, некий Кадма, уже участвовал в первом Никейском соборе - том самом, на котором клирики, собравшиеся со всей империи и прилегавших к ней земель, совместными усилиями приняли Символ Веры, - и поставил свою подпись под его протоколами. Как предполагают историки, кроме собственно боспорского епископства, в городе находилась и кафедра епископа готов Феофилоса (Θεόφιλος), которого некоторые источники, очевидно по этой причине, именуют Феофилосом Боспоританским.
Но - вернёмся к нашему рассказу. Не ясно, как отреагировал ромейский василевс. Известно лишь то, что под свою державную руку город принял его преемник и племянник Юстинианос I (Φλάβιος Πέτρος Σαββάτιος Ἰουστινιανός), понимавший то важное в стратегическом плане положение, которое занимал город, запирая вход в Чёрное море. Правда, состояние городской инфраструктуры было весьма плачевным, что греки не замедлили исправить: как отмечал в своём трактате «О постройках» современник тех событий - византийский писатель Прокопиос Кесарийский (Προκόπιος ὁ Καισαρεύς), «... застав [...] стены в совершенно разрушенном состоянии, он (Юстинианос I. - Пан Гридь) сделал их замечательно красивыми и крепкими». Итак, в старые жилы влили свежую кровь. А за городом отныне закрепилось короткое, без всяких изысков, название - Боспор.
В 1890 году в ходе раскопок в Керчи, на северных склонах горы Митридат, археологическая экспедиция приват-доцента Императорского университета Святого Владимира Юлиана Андреевича Кулаковского вскрыла гробницу, т.н. Христианскую катакомбу 491 года, в коей была похоронена чета христиан - Савагана (Σαυαγαν) и Фаеспартан (Φαεισπαρταν). Стены гробницы покрыты росписями и датируются 788 годом Боспорской эры, что соответствует 491 году от Р.Х. На фотографии вверху - псалом 90: «Живый в помощи Вышнего, в крове Бога небесного водворится. Речет Господеви, Заступник мой еси и Прибежище мое, Бог мой, Помощник мой, и уповаю на Него. Яко Той избавит от сети ловчи, от словесе мятежна. Плещма Своими осенит тя, и под криле Его надеешися; оружием обыдет тя истина Его. Не убоишися от страха ночнаго, от стрелы, летящия во дни, от вещи, во тьме преходящия, от сряща и беса полуденного. Падет от страны твоея тысяща и тьма одесную тебе, к тебе же не приближится. Обаче очима твоима смотриши и воздаяние грешников узриши. Яко Ты, Господи, упование мое, вышнего положил еси прибежище Твое. Не прийдет к тебе зло, и рана не приближится телеси Твоему. Яко ангелом своим заповесть о Тебе сохранити Тя во всех путех Твоих. На руках возьмут Тя, да не когда преткнеши о камень ногу Твою. На аспида и василиска наступиши и попереши льва и змия. Яко на Мя упова, и избавлю и; покрыю и, яко позна имя мое. Воззовет ко Мне, и услышу его; с ним есмь в скорби, изму его и прославлю его; долготою дний исполню его и явлю ему спасение Мое». На фотографии внизу - расширенный вариант Трисвятого: «Святый Боже, Святый Крепкий, Cвятый Безсмертный, помилуй раба Твоего Савагана и Фаеспартан». При этом имя Фаеспартан дописано в формулу молитвы позже.
Собственно, смешение двух наименований - «Пантикапей» и «Боспор» - отмечалось и раньше: ещё в IV ст. до Р.Х. эллины часто говорили «Боспор», разумея прекрасную гавань Пантикапея. Так, ни кто иной, как афинский оратор Демосфенес (Δημοσθένης), в своей речи против Лептинена (Λεπτίνην) об ателии, датируемой 355 - 354 гг. до Р.Х., витийствовал, в частности, и о том, что «... он (боспорский царь Левкон I (Λευκὼν). - Пан Гридь) настолько далёк от мысли лишить наше государство этой награды, что, оборудовав морской порт Феодосии (о котором говорят, что он ничуть не хуже Боспора), и там предоставил нам ателию». А римский консул 387 года от Р.Х. и историк Флавиус Эутропиус (Flavius Eutropius) в своём труде «Краткая история от основания Города», описывая взлёт Рима при Октавианусе Аугустусе, допустил симпатичную оплошность, смешав в кучу коней и людей: «Никогда до него так не процветало римское государство. Ибо за исключением гражданских войн, в которых он был непобедим, власть Рима распространилась на Египет, Кантабрию, Далмацию, ранее уже побежденные, но теперь покорённые окончательно, на Паннонию, Аквитанию, Иллирию, Рецию, винделиков и салассов в Альпах, на все города Понта, из которых наиболее известными были Босфор и Пантикапей». Так что византийцы лишь окончательно закрепили новое название за городом.
Со смыслами тут, в отличие от первого имени, проблем нет: город получил своё название от царства, кое ещё во времена оны, видать, из-за лени писцов именовалось весьма лапидарно - Боспор. Этимология этого названия восходит к эллинскому имени Керченского пролива (Боспор Киммерийский в пику Боспору Фракийскому - сегодняшнему турецкому Босфору) и связывается с легендой о зевесовых шашнях с Ио: читатель, конечно же, помнит - все эти древние амуры закончились тем, что возлюбленная Громовержца в обличье белой коровы, гонимая ревнивой супружницей Зевса, Герой, переправилась через пролив, отделявший Европу от Азии, который в память об этом знаменательном событии и получил своё название (от греч. Βόσπορος - «коровий брод»).
Вместе с тем, существует и иная версия происхождения имени города. Это ретроспективный взгляд, который донесли до нас уже средневековые хронисты. Он не имеет ничего общего с реальной этимологией и носит скорее курьёзный характер. Первое упоминание о нём мы встречаем в «Хронографии» Иоаннеса Малаласа (Ἰωάννης Μαλάλας), византийского писателя VI ст. Сей муж, повествуя о временах василевса Юстинианоса Великого, в частности писал следующее: «В то же время и находящийся близ Боспора предводитель гуннов по имени Грод присоединился к тому же василевсу. Он пришел в Константинополь и был [там] крещён. Сам василевс стал его восприемником и, богато одарив, отпустил его домой с тем, чтобы он охранял области римлян и Боспор. Этот город построил Геракл, [пришедший] из Испании, и повелел, чтобы [его жители] ежегодно платили дань римлянам вместо денег быками. Он дал городу имя Дань быков, которую и приказал платить. В том же городе он разместил отряд римских солдат, которые были италийцами, называемыми испанцами».
Позже версию о том, что название города происходило от дани быками, которую платили его жители византийцам, ретранслировал другой средневековый хронист - Феофанес Исповедник (Θεοφανής Ομολογητής): «В этом же году (527 - 528 гг. от Р.Х. - Пан Гридь) пришёл к императору царь гуннов, [живущих] поблизости от Босфора, по имени Горда, стал христианином и был просветлён. Император принял его и, дав ему много даров, отослал в его страну охранять ромейское государство и город Босфор. А назван он был так из-за того, что выплачивал ромеям ежегодно налог вместо денег быками - дань быками».