Разрушим до основанья.
Нас еще в школе заставляли учить слова "Интернационала".
Но вот из всей длинной строки почему-то больше всего оперируют словом "разрушим". Наверное, потому что запомнилось из-за собственных потаенных стремлений. О том, что новый мир после разрушенья надо как-то построить предпочитают не вспоминать. Может потому, что слово "труд" вызывает у большинства современного политикума паталогическое отвращение. Сказки в детстве про Емелю любили. Дескать мы сейчас главное побыстрее разрушим (переименуем, запретим, заставим) а потом щука (США, ЕС, МВФ, марсиане) нам светлый мир построят. Кто угодно, но только не мы. И поддержку среди астрологов, нью-йоркских академиков и прочих не от мира сего пророков купим. А деньги на это нам кто-нибудь да даст. Риторика чисто большевистская - словно в зеркале отражается, но именно "словно", ведь большевики эти всё-таки что-то строили. А мы только разрушаем - не выучили, вот, "Интернационал" полностью.
Но вот из всей длинной строки почему-то больше всего оперируют словом "разрушим". Наверное, потому что запомнилось из-за собственных потаенных стремлений. О том, что новый мир после разрушенья надо как-то построить предпочитают не вспоминать. Может потому, что слово "труд" вызывает у большинства современного политикума паталогическое отвращение. Сказки в детстве про Емелю любили. Дескать мы сейчас главное побыстрее разрушим (переименуем, запретим, заставим) а потом щука (США, ЕС, МВФ, марсиане) нам светлый мир построят. Кто угодно, но только не мы. И поддержку среди астрологов, нью-йоркских академиков и прочих не от мира сего пророков купим. А деньги на это нам кто-нибудь да даст. Риторика чисто большевистская - словно в зеркале отражается, но именно "словно", ведь большевики эти всё-таки что-то строили. А мы только разрушаем - не выучили, вот, "Интернационал" полностью.