Синекорый карагач и Мои командировки 9
Да, карагач синекорый произростает на нашем острове. Вот тому доказательство:
И чернолистная слива совсем не редкость. Урожайные год выдался, между прочим. Это я местным на заметку:
А весна продолжается и летом цветением собачьих деревьев:
С рассказом о поездке в Китай в феврале 1993 надо заканчивать. Что и делаю.
Мои командировки 9
Во вторник одним из основных событий было посещение НОРИНКО и прием, устроенный китайскими военнопромышленниками в одном из лучших ресторанов Пекина. Нас, похоже, с кем-то перепутали. Мои рассказы о программном обеспечении, поддерживающем процессы проектирования авиационных конструкций, прерывались вопросами о противотанковых ракетах или торпедных аппаратах, к которым я никогда не имел никакого отношения. Зато обед был великолепен. Палочек не было и кормили на фарфоре, столовые приборы были даже не серебряными, а золотыми. К этому обеду напечатали специальное меню, оформленное в золотую папку. Не знаю, где оно сейчас, наверное, осталось в одном из самарских гаражей вместе с моими уже ненужными книгами, тетрадями, черновиками диссертов и прочей дребеденью. А еда точно была хороша. Особенно понравились пятнистые креветки запепченные каким-то особым способом. Директор внешнеэкономического отдела, мистер У, произносил тосты на хорошем английском и нахваливал китайские вина, которые разливали чопорные официанты. За обедом опять посыпались непривычные вопросы. Китайские друзья распрашивали о боевых лазерах на полупроводниковых генераторах, программном обеспечении систем наведения оружия. Мы недоуменно пожимали плечами. Наконец, после нескольких бокалов вина и смены трех-четырех блюд, разовор перешел на тему товаров широкого потребления. Все закончилось тем, что Комаров пообещал им помочь наладить производство термосов со стальными колбами по типу Прогрессовских.
В среду после занятий отправились на встречу в Шен Шитуаном. Джин Донг встретил нас и проводил в президентский кабинет. Шен быстро согласился на наши небольшие изменения в прошлогоднем договоре и сказал, что ждет приезда делегации осенью этого года. Затем разговор перешел на бытовые темы. Мы пили чай и обсуждали стремительный экономический рост Китая. Шен рассказал об опасностях, связанных с динамикой развития, проводя сравнения движения страны с движением автомобиля. И опять же, как вчера, тема разовора с автомобильной динамики перешла на бизнес. Шен посетовал, что в Китае до сих пор нет хороших автомобилей для перевозки бытового мусора. И снова, как и вчера, Комаров, возомнив себя российским бизнесменом, пообещал подготовить предложение по созданию таких автомобилей на КамАЗе для Пекина. Все это произносилось совершенно серьезным голосом и воспринималось без улыбок. Я попробовал вернуть разговор в нужное мне русло и попросил Шена и Донга запланировать нашу презентацию для авиационных специалистов во время приезда осенью. Ответ Донга меня поразил. Буквально он сказал следующее:
«Слава, в сегодняшнем Китае есть примерно сорок специалистов, прошедших стажировки в США и Европе, которые поймут то, о чем ты хочешь им рассказать. Первые двадцать человек тебя послушали в этот раз в ППИ, остальные двадцать послушают осенью в ПАКУ. Больше пока никого нет. Мы только начали их готовить».
Такая ситуация была восемнадцать лет назад.
В пятницу улетали домой. При регистрации немного поволновался о перевесе. Одна только сумка на колесах потянула на 22 килограмма. А еще был чемодан тяжелее, чем 10, плюс здоровая спортивная сумка и рюкзак с собой в салон. Короче, более 36 килограмм, но регистраторша на это прореагировала положительно и не стала требовать доплаты. Впервые я летел не Аэрофлотом и не на Ту, Ил, Як или Ан, а Air China и на Boeing 767. Разницу почувствовал с момента регистрации. Потом было еще много приятных неожиданностей, типа сумочки с полетными прибамбасами: носками, повязкой для глаз, кремами и еще чем-то; индивидуальными разовыми наушниками и большим выбором аудио программ, удобным киноэкраном и звуком кино, транслируемым только через наушники, обилием напитков и еды.
Шереметьево-2 быстро вернуло меня в российскую действительность длиннющей очередью на паспортном контроле и вонью из аэропортовых сортиров. А попав на Казанский вокзал уж и забыл, что мир может быть более дружелюбен к тебе. Билеты нам с Виталием удалось купить только на фрунзенский поед, идущий через Пензу. Ехали в страшно грязном вагоне вместе с цыганским табором.
Эта поездка укрепила мою любовь к китайской культуре и китайской еде в частности. Появилось желание пожить в поднебесной достаточно продолжительное время. Этому желанию пока еще не дано было осуществиться. Но кто знает, что ждет нас впереди. В прошлом году я достаточно серьезно рассматривал предложение поработать в ППИ. Отказался, так как размышления на эту тему еще раз высветили все положительные стороны моего прибывания здесь, в Ричмонде, североамериканской китайской столице. Здесь есть почти все, что есть в Пекине и еще много того, чего там нет: влажного леса, снежных гор, океанских заливов, дельты, гекльберри - того, без чего мне уже сложно обходиться в повседневной жизни.
И чернолистная слива совсем не редкость. Урожайные год выдался, между прочим. Это я местным на заметку:
А весна продолжается и летом цветением собачьих деревьев:
С рассказом о поездке в Китай в феврале 1993 надо заканчивать. Что и делаю.
Мои командировки 9
Во вторник одним из основных событий было посещение НОРИНКО и прием, устроенный китайскими военнопромышленниками в одном из лучших ресторанов Пекина. Нас, похоже, с кем-то перепутали. Мои рассказы о программном обеспечении, поддерживающем процессы проектирования авиационных конструкций, прерывались вопросами о противотанковых ракетах или торпедных аппаратах, к которым я никогда не имел никакого отношения. Зато обед был великолепен. Палочек не было и кормили на фарфоре, столовые приборы были даже не серебряными, а золотыми. К этому обеду напечатали специальное меню, оформленное в золотую папку. Не знаю, где оно сейчас, наверное, осталось в одном из самарских гаражей вместе с моими уже ненужными книгами, тетрадями, черновиками диссертов и прочей дребеденью. А еда точно была хороша. Особенно понравились пятнистые креветки запепченные каким-то особым способом. Директор внешнеэкономического отдела, мистер У, произносил тосты на хорошем английском и нахваливал китайские вина, которые разливали чопорные официанты. За обедом опять посыпались непривычные вопросы. Китайские друзья распрашивали о боевых лазерах на полупроводниковых генераторах, программном обеспечении систем наведения оружия. Мы недоуменно пожимали плечами. Наконец, после нескольких бокалов вина и смены трех-четырех блюд, разовор перешел на тему товаров широкого потребления. Все закончилось тем, что Комаров пообещал им помочь наладить производство термосов со стальными колбами по типу Прогрессовских.
В среду после занятий отправились на встречу в Шен Шитуаном. Джин Донг встретил нас и проводил в президентский кабинет. Шен быстро согласился на наши небольшие изменения в прошлогоднем договоре и сказал, что ждет приезда делегации осенью этого года. Затем разговор перешел на бытовые темы. Мы пили чай и обсуждали стремительный экономический рост Китая. Шен рассказал об опасностях, связанных с динамикой развития, проводя сравнения движения страны с движением автомобиля. И опять же, как вчера, тема разовора с автомобильной динамики перешла на бизнес. Шен посетовал, что в Китае до сих пор нет хороших автомобилей для перевозки бытового мусора. И снова, как и вчера, Комаров, возомнив себя российским бизнесменом, пообещал подготовить предложение по созданию таких автомобилей на КамАЗе для Пекина. Все это произносилось совершенно серьезным голосом и воспринималось без улыбок. Я попробовал вернуть разговор в нужное мне русло и попросил Шена и Донга запланировать нашу презентацию для авиационных специалистов во время приезда осенью. Ответ Донга меня поразил. Буквально он сказал следующее:
«Слава, в сегодняшнем Китае есть примерно сорок специалистов, прошедших стажировки в США и Европе, которые поймут то, о чем ты хочешь им рассказать. Первые двадцать человек тебя послушали в этот раз в ППИ, остальные двадцать послушают осенью в ПАКУ. Больше пока никого нет. Мы только начали их готовить».
Такая ситуация была восемнадцать лет назад.
В пятницу улетали домой. При регистрации немного поволновался о перевесе. Одна только сумка на колесах потянула на 22 килограмма. А еще был чемодан тяжелее, чем 10, плюс здоровая спортивная сумка и рюкзак с собой в салон. Короче, более 36 килограмм, но регистраторша на это прореагировала положительно и не стала требовать доплаты. Впервые я летел не Аэрофлотом и не на Ту, Ил, Як или Ан, а Air China и на Boeing 767. Разницу почувствовал с момента регистрации. Потом было еще много приятных неожиданностей, типа сумочки с полетными прибамбасами: носками, повязкой для глаз, кремами и еще чем-то; индивидуальными разовыми наушниками и большим выбором аудио программ, удобным киноэкраном и звуком кино, транслируемым только через наушники, обилием напитков и еды.
Шереметьево-2 быстро вернуло меня в российскую действительность длиннющей очередью на паспортном контроле и вонью из аэропортовых сортиров. А попав на Казанский вокзал уж и забыл, что мир может быть более дружелюбен к тебе. Билеты нам с Виталием удалось купить только на фрунзенский поед, идущий через Пензу. Ехали в страшно грязном вагоне вместе с цыганским табором.
Эта поездка укрепила мою любовь к китайской культуре и китайской еде в частности. Появилось желание пожить в поднебесной достаточно продолжительное время. Этому желанию пока еще не дано было осуществиться. Но кто знает, что ждет нас впереди. В прошлом году я достаточно серьезно рассматривал предложение поработать в ППИ. Отказался, так как размышления на эту тему еще раз высветили все положительные стороны моего прибывания здесь, в Ричмонде, североамериканской китайской столице. Здесь есть почти все, что есть в Пекине и еще много того, чего там нет: влажного леса, снежных гор, океанских заливов, дельты, гекльберри - того, без чего мне уже сложно обходиться в повседневной жизни.