Выведение в расход
Некто З. Ю. Арбатов, эмигрировавший из Советской России, написал воспоминания о Екатеринославе (более известном как Днепропетровск) в 1917-1922 гг. Если многократная смена властей в Киеве в те годы описана многими авторами, то и в Екатеринославе происходило примерно то же самое, разве что поляки туда не дошли. Красные, белые, немцы, петлюровцы, махновцы (их "база" - Гуляй-поле - была недалеко), "зеленые", еще какие-то "анархисты"...
"По городу был расклеен приказ коменданта о присоединении Екатеринославской губернии к территории Добровольческой Армии, о восстановлении полностью права собственности и о введении в действие всех прежних законов Российской Империи" (и сразу начались массовые погромы и грабежи)..."Продолжавшиеся беспрерывно грабежи, совершенно произвольные аресты заставили видных в городе лиц обратиться к генералу Шкуро с просьбой принять меры к устранению этих явлений... Генерал, улыбаясь, сперва остановился на том. что грабят не его казаки, а генерала Ирманова. Но увидев недоумевающие и удивленные лица стоявших пред ним, сказал: - Господа! о таких вещах сейчас еще не время говорить...
...грабежи росли и перенеслись на частные квартиры. По ночам раздавались отчаянные крики ... Отправилась делегация к генералу Ирманову, и старый вояка, сослался на свою в этом деле беспомощность, отмечая, что борьба с уголовными преступниками не входит в его обязанности, а лежит на обязанности полицейских властей. Когда же генералу было указано на то, что грабителями и у головными преступниками являются казаки подчиненных ему же частей, он удивленно, старчески дряхлым голосом, произнес: - Да неужели?.. Вот канальи!.. - по его лицу скользнула счастливая отеческая улыбка...Пьяные казаки дико летали по городу, нанося удары саблями редким прохожим, случайно встречавшимся им на пути..."
Далее автор описывает, как белые поймали троих красных (двоих штатских и бывшего офицера, командовавшего у красных полком), и тут же их публично повесили. Один из них истекал кровью (нога оторвана взрывом) и был повешен уже мертвым. "...казаки стали ловить на улице бородатых евреев, заставляя их снять с петли висевшие трупы. А спустя день на базаре какая-то баба указала казакам на каких-то трех простых людей, будто что-то у нее во время большевиков реквизировавших, и казаки сейчас же вынесли всем трем смертный приговор. Тут же на перекладинах навеса были заброшены три петли, и совершенно растерявшимся и ничего в те минуты не понимавшим людям было предложено: либо в петлю, либо быть зарубленными шашкой. Ни нечеловеческий рев, поднятый бабами и всем базаром, ни клятвы попавших в несчастие людей о их невиновности ни к чему не привели, и когда одним размахом саблей голова одного из несчастных покатилась по мостовой, забрызгав вблизи стоявших горячей кровью, оставшиеся два, перекрестившись, покорно полезли в петлю...
Контрразведка развивала свою деятельность до безграничного, дикого произвола: тюрьмы были переполнены арестованными, а осевшие в городе казаки открыто продолжали грабеж. ... грабили и какие-то офицеры...
В городе контрразведка ввела кошмарную систему «выведения в расход» тех лиц, которые почему-либо ей не нравились, но против которых совершенно не было никакого обвинительного материала. Эти лица исчезали, и, когда трупы их попадали к родственникам или иным близким людям, контрразведка, за которой числился убитый, давала стереотипный ответ: - Убит при попытке к бегству... И потом каждый день редакции получали из контрразведки заметки о том, что-де вчера вечером при попытке бежать убит конвоем такой-то. Это явление вошло в добровольческий быт. Когда в редакцию была прислана заметка о расстреле при попытке к бегству некоего Арьева, узнавший об этом общественный деятель, старый профессор хирург Должанский, возмущенный, отправился в контрразведку, ибо Арьев, старый больной человек, ... меньше всего был способен на бегство из-под конвоя. Профессор только произнес фамилию Арьева, как ему сейчас же бросили: - Да ведь он же жид! - И этим ответом объяснения были исчерпаны. Жаловаться было некому.
....начальник уезда полковник Степанов, рассказывая о своей работе в уезде, отрывисто бросил: - Шестерых повесил! Результаты быстро и катастрофически дали себя почувствовать. Негодование среди крестьян росло с неописуемой быстротой.... губернатор со стражей сгонял на опушку леса сотни крестьян, бежавших от мобилизаций, и косил их пулеметным огнем"
Все это излагал вовсе не большевик, а белоэмигрант (который в той же статье описал казни и грабежи и со стороны красных, не говоря уже о махновцах) . Причем Арбатов, по его словам, сам как-то сидел в Чека (за враждебные большевикам статьи в местной газете) и, в отличие от многих других, не был расстрелян Чекой лишь потому, что один видный чекист, некий Ральф, оказался его старым знакомым (до революции этот Ральф, работая в театре, попался там на краже; благодаря заступничеству Арбатова, Ральф отделался лишь мордобитием и увольнением, но не сел в тюрьму). Якобы, Ральф это вспомнил и теперь, в свою очередь, тоже "отмазал" Арбатова : громко, чтоб слышали коллеги, орал на него, угрожая расстрелом, а втихаря "сплавил" дело Арбатова из Чеки в какую-то подконтрольную Ральфу "тройку", а та "приговорила" Арбатова лишь к "принудительным работам в советских учреждениях"...
А чем Чека лучше или хуже "контрразведки", выводы делаем сами.
"По городу был расклеен приказ коменданта о присоединении Екатеринославской губернии к территории Добровольческой Армии, о восстановлении полностью права собственности и о введении в действие всех прежних законов Российской Империи" (и сразу начались массовые погромы и грабежи)..."Продолжавшиеся беспрерывно грабежи, совершенно произвольные аресты заставили видных в городе лиц обратиться к генералу Шкуро с просьбой принять меры к устранению этих явлений... Генерал, улыбаясь, сперва остановился на том. что грабят не его казаки, а генерала Ирманова. Но увидев недоумевающие и удивленные лица стоявших пред ним, сказал: - Господа! о таких вещах сейчас еще не время говорить...
...грабежи росли и перенеслись на частные квартиры. По ночам раздавались отчаянные крики ... Отправилась делегация к генералу Ирманову, и старый вояка, сослался на свою в этом деле беспомощность, отмечая, что борьба с уголовными преступниками не входит в его обязанности, а лежит на обязанности полицейских властей. Когда же генералу было указано на то, что грабителями и у головными преступниками являются казаки подчиненных ему же частей, он удивленно, старчески дряхлым голосом, произнес: - Да неужели?.. Вот канальи!.. - по его лицу скользнула счастливая отеческая улыбка...Пьяные казаки дико летали по городу, нанося удары саблями редким прохожим, случайно встречавшимся им на пути..."
Далее автор описывает, как белые поймали троих красных (двоих штатских и бывшего офицера, командовавшего у красных полком), и тут же их публично повесили. Один из них истекал кровью (нога оторвана взрывом) и был повешен уже мертвым. "...казаки стали ловить на улице бородатых евреев, заставляя их снять с петли висевшие трупы. А спустя день на базаре какая-то баба указала казакам на каких-то трех простых людей, будто что-то у нее во время большевиков реквизировавших, и казаки сейчас же вынесли всем трем смертный приговор. Тут же на перекладинах навеса были заброшены три петли, и совершенно растерявшимся и ничего в те минуты не понимавшим людям было предложено: либо в петлю, либо быть зарубленными шашкой. Ни нечеловеческий рев, поднятый бабами и всем базаром, ни клятвы попавших в несчастие людей о их невиновности ни к чему не привели, и когда одним размахом саблей голова одного из несчастных покатилась по мостовой, забрызгав вблизи стоявших горячей кровью, оставшиеся два, перекрестившись, покорно полезли в петлю...
Контрразведка развивала свою деятельность до безграничного, дикого произвола: тюрьмы были переполнены арестованными, а осевшие в городе казаки открыто продолжали грабеж. ... грабили и какие-то офицеры...
В городе контрразведка ввела кошмарную систему «выведения в расход» тех лиц, которые почему-либо ей не нравились, но против которых совершенно не было никакого обвинительного материала. Эти лица исчезали, и, когда трупы их попадали к родственникам или иным близким людям, контрразведка, за которой числился убитый, давала стереотипный ответ: - Убит при попытке к бегству... И потом каждый день редакции получали из контрразведки заметки о том, что-де вчера вечером при попытке бежать убит конвоем такой-то. Это явление вошло в добровольческий быт. Когда в редакцию была прислана заметка о расстреле при попытке к бегству некоего Арьева, узнавший об этом общественный деятель, старый профессор хирург Должанский, возмущенный, отправился в контрразведку, ибо Арьев, старый больной человек, ... меньше всего был способен на бегство из-под конвоя. Профессор только произнес фамилию Арьева, как ему сейчас же бросили: - Да ведь он же жид! - И этим ответом объяснения были исчерпаны. Жаловаться было некому.
....начальник уезда полковник Степанов, рассказывая о своей работе в уезде, отрывисто бросил: - Шестерых повесил! Результаты быстро и катастрофически дали себя почувствовать. Негодование среди крестьян росло с неописуемой быстротой.... губернатор со стражей сгонял на опушку леса сотни крестьян, бежавших от мобилизаций, и косил их пулеметным огнем"
Все это излагал вовсе не большевик, а белоэмигрант (который в той же статье описал казни и грабежи и со стороны красных, не говоря уже о махновцах) . Причем Арбатов, по его словам, сам как-то сидел в Чека (за враждебные большевикам статьи в местной газете) и, в отличие от многих других, не был расстрелян Чекой лишь потому, что один видный чекист, некий Ральф, оказался его старым знакомым (до революции этот Ральф, работая в театре, попался там на краже; благодаря заступничеству Арбатова, Ральф отделался лишь мордобитием и увольнением, но не сел в тюрьму). Якобы, Ральф это вспомнил и теперь, в свою очередь, тоже "отмазал" Арбатова : громко, чтоб слышали коллеги, орал на него, угрожая расстрелом, а втихаря "сплавил" дело Арбатова из Чеки в какую-то подконтрольную Ральфу "тройку", а та "приговорила" Арбатова лишь к "принудительным работам в советских учреждениях"...
А чем Чека лучше или хуже "контрразведки", выводы делаем сами.