Питер Гринуэй на пресс-конференции «Медиа Форума»
Питер Гринуэй выступил на ММКФ трижды - вечером в понедельник, 23 июня, у него была лекция «Кино умерло… Да здравствует кино!» в «GasGallery», а 24-го он участвовал в пресс-конференции «Медиа Форума» в «Художественном» и вечером показывал vj-set «Жизнь в чемоданах» («Чемоданы Тульса Лупера») в той же «GasGallery».
Я твердо собирался идти на лекцию 23-го, у меня даже была договорена там деловая встреча, но когда встреча сорвалась, я решил ограничиться пресс-конференцией и «Чемоданами», а в понедельник остался на пресс-показе смотреть итальянский фильм К. Занусси «Черное солнце». Фильм Занусси оказался довольно для него необычный, но фантастически красивый, с роскошной музыкой Войцеха Килара, так что я особо не жалел. Хотя лекция П. Г. про смерть кино, на которую собралось 2,5 тысячи человек, по всем отзывам, была впечатляющей.
24-го в пресс-конференции «Медиа Форума» - традиционной программы ММКФ, посвященной экспериментальному кино и медиаискусствам, - участвовали трое из четырех членов жюри конкурсной программы Форума: американский режиссер Билл Моррисон (на ММКФ показывалась его ретроспектива и прошел мастер-класс), итальянский критик и куратор Антонио Джеуза и российский режиссер Кирилл Серебренников, арт-директор Форума Ольга Шишко, советник посольства Нидерландов по вопросам науки и культуры Тимен Каувенаар (в Нидерландах П. Г. нынче живет, там изготовлена вся его дорогущая аппаратура, а посольство помогло доставить и установить ее в Москве). Высокий и громогласный Гринуэй возвышался над всеми как гора, охотно и со вкусом ораторствовал, а другим удалось произнести буквально по несколько слов (я позволю себе их опустить).
Ольга Шишко представила П. Г. «в этом году не как режиссера, а как медиа-художника, который вышел на новые горизонты, создавая видеоинсталляции и световые мистерии по всему миру».
П. Гринуэй: «Я здесь всего на два с половиной дня - не для того чтобы пророчествовать о смерти кинематографа и не для того чтобы что-то снимать. Я здесь с одной целью: показать вам то, что произойдет вечером. Это vj-performance. Надо понимать, что это всего лишь термин, который пока не устоялся. Это можно называть как угодно. Но я думаю, что целью этого представления является моя попытка создавать ненарративное современное кино.
Как вы понимаете, я уже отвечал на многочисленные вопросы и давал множество интервью. Ко мне подходили молодые люди, которые спрашивали: как, мистер Гринуэй, вы ушли от обычного кинематографа в видео-арт и что вас к этому побудило?
Видимо, они не очень хорошо знают мою биографию и не знают, что я начинал прежде всего как художник и как раз мой поход в кинематограф был для меня отклонением от основной линии. Сейчас я вернулся к ней, поскольку главным в кино всегда являлось изображение, а то, чем я занимаюсь сейчас, является попыткой найти новый кинематографический язык.
Сейчас я вернусь к своим, наверное, уже всем надоевшим провокациям и повторю, что да, кинематограф мертв, вы напрасно тратите время здесь, на этом Московском кинофестивале. Фестивали никому не нужны, вам давно бы пора перейти к более интересным занятиям. Но здесь уместно вспомнить такой образ, как гибель динозавра. Если пустить пулю динозавру в мозг, то хвост будет раскачиваться еще очень долго. Если выстрелить в понедельник, то хвост будет болтаться до пятницы. Нам осталось только решить, когда настанет эта пятница.
Я англичанин, рядом со мной сидит голландец - он представитель самой худшей нации в отношении посещения кино. Средний голландец ходит в кино один раз в два года. Я думаю, скоро так будет и во всем мире».
Тимен Каувенаар (бегло, хотя немножко забавно, говорит по-русски): «Посещение кино, конечно, зависит от качества интересных фильмов. Я знаю, что сейчас можно смотреть еще старые советские фильмы у вас - но только сидя перед телевизором, к сожалению… Но что я хотел сказать. Наше дело в области культуры не в том чтобы сюда притащить Рембрандта и Ван Гога и вам показать. Нам надо показать главное - что мы, маленькая страна, где в области культуры очень многое происходит. И поэтому мы рады, что господин Гринуэй представляет в своей области современное искусство. Он также служит примером того, что в Голландии работают художники всяких, всяческих национальностей. Они, может быть, не родились в Голландии, но считают, что это территория, где можно свободно развивать свое творчество. Потому что господин Гринуэй, как вы знаете, из Англии, а сейчас он работает в Голландии. А недавно я был здесь с голландской художницей Денизка (?) Макаяма - она из Японии. У нас бурная страна и мы надеемся, что наши художники будут работать и здесь, с вами, потому что обмен ведет к улучшению качества творчества».
Единственный вопрос Гринуэю успел задать некий мужичок. Вопрос был длинный и состоял из нескольких частей: на какие этапы вы делите свои творчество, какие фильмы считаете главными, хотели ли когда-нибудь экранизировать русскую классику и не было ли у вас идеи снять фильм об Иисусе Христе?
П. Гринуэй: «Вы задали много вопросов, и я отвечу на последний. Некоторое время назад моя семилетняя дочь пришла ко мне и спросила: "Папа, почему у Иисуса Христа два отца?" Я действительно задумался над этим, а потом сели и написал сценарий. Я собираюсь снять по нему фильм. К сожалению, дочка не сможет посмотреть этот фильм, до того как ей исполнится 21 год. Вы наверняка помните знаменитый фильм Поланского "Ребенок Розмари", помните, что там происходило. Постарайтесь заменить Сатану на Господа Бога и вы поймете, что будет происходить в моем фильме "Иосиф".
Что касается остальных вопросов. Как и у многих за этим столом, мой первоначальный опыт связан с живописью, которую я считаю высшим проявлением визуального искусства. Ее история насчитывает 8 тысяч лет, тогда как кинематограф - ее очень дальний и бедный родственник - живет всего 112 лет.
Если отвечать очень коротко, да, я разделяю свой путь на три этапа. Был этап, когда я только мечтал о том, чтобы снять кино, и думал, что найдется всего три человека, которые захотят посмотреть этот фильм. Оглядываясь назад, я думаю, что был не так уж неправ. Со временем мне надоела эта аудитория - три человека, и я вернулся в основное русло европейской кинематографии. По возрасту я как раз входил в период расцвета европейского кино в 60-80-е годы и у меня получилось поучаствовать в этом общеевропейском процессе.
С начала 1990-х годов мне все это надоело и я понял, что кинематограф исчерпал себя, исчерпал свой язык, и этот момент осознания каким-то волшебным образом совпал с той технологической революцией, которая дала нам гораздо больше инструментов для реализации своих проектов, чем кино. Я стал изучать все эти инструменты и процессы и понял, что они способны вести нас гораздо дальше, чем мы могли предположить, и что благодаря им кино становится намного богаче».
На этом официальная часть пресс-конференции закончилась, и я выключил диктофон. Но дальше произошел еще один любопытный сюжет. Когда Ольга Шишко поблагодарила всех участников, Гринуэй развел руками: как, опять получилось, что выступал я один, и никакой обратной связи, никакого интерактива? задайте же кто-нибудь по-настоящему радикальный вопрос!
Я открыл рот и хотел спросить: ну хорошо, появились новые художественные средства, а в содержании искусства изменилось хоть что-нибудь по сравнению с прошедшими 8 тысячами лет? Но тут увидел, что раньше меня поднялся с микрофоном милейший Георгий Александрович Капралов, тоже сидевший в первом ряду, но дальше к правому краю. Капралов не задал вопроса, а сказал примерно следующее: «Я 18 лет как критик участвовал в Каннском кинофестивале. Ваш фильм "Повар, вор, его жена и ее любовник" был моим самым сильным кинематографическим потрясением за все эти 18 лет. И я глубоко разделяю ваш пафос, что нужно делать нечто живое, чтобы кино не напоминало нафаршированный труп в финале того вашего фильма».
В пять часов мы с Эдуардом отправились занимать места в Газгольдере, где в десять вечера Мэтр должен был показать Москве vj-performance по мотивам «Чемоданов Тульса Лупера».
Фото Эдуарда Байкова
ИА «Фактвидео»