«Счастье мое»
Германия - Украина - Франция - Нидерланды, 2010. Автор сценария и режиссер - Сергей Лозница. Оператор - Олег Муту. Художник - Кирилл Шувалов. В ролях: Виктор Немец (Григорий), Алексей Цветков (лейтенант), Дмитрий Поддубный (политрук), Ольга Шувалова («плечуха»), Юрий Свириденко (однорукий), Мария Варсами (цыганка), Влад Иванов (майор) и другие. 127 мин.
По словам Сергея Лозницы, возглавлявшего жюри московского артхаусного фестиваля «2morrow/3автра», его фильм обязательно попадет к российскому зрителю - не тем способом, так другим. Но пока этого не происходит - в рамках книжной ярмарки «Non/fiction» он был показан в столице России всего лишь во второй раз. Несмотря на многочисленные объявления и рекламу в интернете, пришло чуть больше половины зала. На фильм, который Каннский международный кинофестиваль буквально вырвал у Венецианского (и венецианские отборщики были вынуждены уступить, как фестиваль № 2 - фестивалю № 1), и премированный на многих фестивалях. Это печально, потому что в России «Счастье мое» должен увидеть каждый. А уж судить о нем каждый волен по собственному усмотрению.
Сергей Лозница - известный документалист. (Поскольку серьезное документальное кино в России практически никому не известно, сочетание «известный документалист» звучит не лучше, чем «холодный кипяток». Но кому посчастливится встретить фильмы «Портрет», «Пейзаж», «Блокада», «Представление» - посмотрите).
«Счастье мое» - первый игровой фильм Сергея Лозницы. По стилистике он смотрится как документальный. Оператор этого фильма - румын Олег Муту, снявший как минимум два шедевра: «Смерть господина Лазареску» Кристи Пую (2005) и «4 месяца, 3 недели и 2 дня» Кристиана Мунджу (2007), главные фильмы румынской «сверхновой волны», обозначившей мировой тренд авторского кинематографа - слияние малобюджетного игрового и документального кино. Как и другие фильмы Муту, «Счастье мое» снято движущейся ручной камерой, благодаря чему у вас возникает впечатление не сыгранности, а сиюминутной подсмотренности всего происходящего.
Но главное в фильме - правда содержания. Можно говорить, что наша реальность показана односторонне мрачно, но трудно оспорить не то что правдоподобие, а банальность всего показанного в фильме кошмара.
«Счастье мое» начинается с того, что в яму бросают человеческое тело, поливают какой-то дрянью, а потом яму заравнивает трактор. К основному сюжету «пролог» не имеет видимого отношения. Мы так и не узнаем, кто, кого и из-за чего убил. Но смысл пролога вполне ясен: зло рядом, оно действует, его можно увидеть, но мы так и НЕ УЗНАЕМ, что произошло в реальности и какова ЭТА реальность сейчас.
Зато детально и со вкусом сможем познакомиться с работой тех, кто должен блюсти нашу безопасность. Ничем особо не примечательный молодой человек по имени Григорий везет в грузовичке какой-то груз. Подъезжает к станции дорожного патруля. Милиционер представляется:
- Сержант Жицын. Ваши документы.
Одновременно камера показывает, как его коллега обрабатывает блондинку в красном авто, не отказывая себе в удовольствии по-хозяйски похлопать ее по заднице.
Сержант вертит бумаги водителя.
- Что везешь?
- Там все написано.
Сержант хмыкает:
- Ну, вот ты и приехал. Выходи.
Не буду рассказывать, что происходит дальше. В конце фильма герой снова попадает на эту самую станцию - но совершенно другим человеком. Точнее, уже не в полном смысле человеком. И устраивает, так сказать, катарсис.
Критики уже сравнили «Счастье мое» с «Грузом 200» по схожей концентрации абсолютного зла. Но «Груз 200» - картина, явно сочиненная; в ней «завороженность злом» приобретает слишком уж манерно-эстетский характер. Гораздо более близкой ассоциацией кажется недавний польский фильм «Злой дом». Этот тот же самый мир, где социальное зло настолько тотально, что одним прикосновением разъедает любое проявление человеческого. Здесь уже ничего не может родиться, кроме нового зла.
«Злой дом» близок фильму Лозницы по общему ощущению и по документальной стилистике - и даже по целому ряду мотивно-тематических совпадений, что неудивительно, потому что это один исторический, географический и культурный мир - Польша, Украина, Россия, связанный социалистическим прошлым. В этом и разница: «Злой дом» показывает Польшу накануне падения коммунизма - и там это уже образ прошлого.
«Счастье мое» - наше самое что ни на есть настоящее. Чтобы показать, что оно всей жизненной тканью связано с прошлым, Лозница вводит два вставных сюжета. Они вбивают пару осиновых кольев в самое святое, что у нас есть - в миф о Войне и о Победе, хотя с рациональной точки зрения, конечно, не «вшиваются» в основной сюжет. История про ребенка Гришату, отца которого в 41 году убили двое военных, выбирающихся из тыла, - это как бы история немого бандита, о котором говорится, что он потерял голос в раннем детстве, когда убили его отца. Но тогда Немому должно быть около 70, а он явно не такой. Другой персонаж - бывший лейтенант, рассказывающий Григорию, как он возвращался из Германии после Победы, должен быть еще старше. Но в фильме обыграна и некая фантомность этих фигур - они появляются ниоткуда, так же пропадают и могут вернуться в другом качестве.
Гиперреализм картинки плавно переходит в мистический план, озвученный парочкой негодяев, к которым прибился и Немой.
- Куда ведет эта дорога? - спрашивает Григорий.
- Это не дорога, это направление.
- А куда оно, направление?
- А никуда. Тупик нечистой силы.
Грань между обычным миром и миром тотального зла неуловимо зыбка.
- Ты, главное, не лезь, куда не надо, - убеждает героя другой персонаж. - Ты, наверно, тоже залез?
Не лезть, куда не надо - совет прекрасный, только мы поздно замечаем, что влезли по уши.
Теперь вопрос к нам всем: как вылезти?
Награды и номинации: официальный выбор Каннского МКФ (2010); приз за режиссуру, приз Гильдии киноведов и кинокритиков РФ «Белый слон» на XXI фестивале «Кинотавр» (2010); 2-ой приз в номинации «лучший игровой фильм» на МКФ «Золотой абрикос» (Ереван, 2010); Гран-при Первого Международного фестиваля молодого кино "Voices" (Вологда, 2010); Гран-при XVII МКФ «Лiстапад» (Минск, 2010); приз за лучший сценарий на к,ф «Киношок» (Анапа, 2010); Гран-при 40 МКФ «Молодость» (Киев, 2010); Гран-при XIV МКФ «Темные ночи» (Таллинн, 2010) и другие.
По словам Сергея Лозницы, возглавлявшего жюри московского артхаусного фестиваля «2morrow/3автра», его фильм обязательно попадет к российскому зрителю - не тем способом, так другим. Но пока этого не происходит - в рамках книжной ярмарки «Non/fiction» он был показан в столице России всего лишь во второй раз. Несмотря на многочисленные объявления и рекламу в интернете, пришло чуть больше половины зала. На фильм, который Каннский международный кинофестиваль буквально вырвал у Венецианского (и венецианские отборщики были вынуждены уступить, как фестиваль № 2 - фестивалю № 1), и премированный на многих фестивалях. Это печально, потому что в России «Счастье мое» должен увидеть каждый. А уж судить о нем каждый волен по собственному усмотрению.
Сергей Лозница - известный документалист. (Поскольку серьезное документальное кино в России практически никому не известно, сочетание «известный документалист» звучит не лучше, чем «холодный кипяток». Но кому посчастливится встретить фильмы «Портрет», «Пейзаж», «Блокада», «Представление» - посмотрите).
«Счастье мое» - первый игровой фильм Сергея Лозницы. По стилистике он смотрится как документальный. Оператор этого фильма - румын Олег Муту, снявший как минимум два шедевра: «Смерть господина Лазареску» Кристи Пую (2005) и «4 месяца, 3 недели и 2 дня» Кристиана Мунджу (2007), главные фильмы румынской «сверхновой волны», обозначившей мировой тренд авторского кинематографа - слияние малобюджетного игрового и документального кино. Как и другие фильмы Муту, «Счастье мое» снято движущейся ручной камерой, благодаря чему у вас возникает впечатление не сыгранности, а сиюминутной подсмотренности всего происходящего.
Но главное в фильме - правда содержания. Можно говорить, что наша реальность показана односторонне мрачно, но трудно оспорить не то что правдоподобие, а банальность всего показанного в фильме кошмара.
«Счастье мое» начинается с того, что в яму бросают человеческое тело, поливают какой-то дрянью, а потом яму заравнивает трактор. К основному сюжету «пролог» не имеет видимого отношения. Мы так и не узнаем, кто, кого и из-за чего убил. Но смысл пролога вполне ясен: зло рядом, оно действует, его можно увидеть, но мы так и НЕ УЗНАЕМ, что произошло в реальности и какова ЭТА реальность сейчас.
Зато детально и со вкусом сможем познакомиться с работой тех, кто должен блюсти нашу безопасность. Ничем особо не примечательный молодой человек по имени Григорий везет в грузовичке какой-то груз. Подъезжает к станции дорожного патруля. Милиционер представляется:
- Сержант Жицын. Ваши документы.
Одновременно камера показывает, как его коллега обрабатывает блондинку в красном авто, не отказывая себе в удовольствии по-хозяйски похлопать ее по заднице.
Сержант вертит бумаги водителя.
- Что везешь?
- Там все написано.
Сержант хмыкает:
- Ну, вот ты и приехал. Выходи.
Не буду рассказывать, что происходит дальше. В конце фильма герой снова попадает на эту самую станцию - но совершенно другим человеком. Точнее, уже не в полном смысле человеком. И устраивает, так сказать, катарсис.
Критики уже сравнили «Счастье мое» с «Грузом 200» по схожей концентрации абсолютного зла. Но «Груз 200» - картина, явно сочиненная; в ней «завороженность злом» приобретает слишком уж манерно-эстетский характер. Гораздо более близкой ассоциацией кажется недавний польский фильм «Злой дом». Этот тот же самый мир, где социальное зло настолько тотально, что одним прикосновением разъедает любое проявление человеческого. Здесь уже ничего не может родиться, кроме нового зла.
«Злой дом» близок фильму Лозницы по общему ощущению и по документальной стилистике - и даже по целому ряду мотивно-тематических совпадений, что неудивительно, потому что это один исторический, географический и культурный мир - Польша, Украина, Россия, связанный социалистическим прошлым. В этом и разница: «Злой дом» показывает Польшу накануне падения коммунизма - и там это уже образ прошлого.
«Счастье мое» - наше самое что ни на есть настоящее. Чтобы показать, что оно всей жизненной тканью связано с прошлым, Лозница вводит два вставных сюжета. Они вбивают пару осиновых кольев в самое святое, что у нас есть - в миф о Войне и о Победе, хотя с рациональной точки зрения, конечно, не «вшиваются» в основной сюжет. История про ребенка Гришату, отца которого в 41 году убили двое военных, выбирающихся из тыла, - это как бы история немого бандита, о котором говорится, что он потерял голос в раннем детстве, когда убили его отца. Но тогда Немому должно быть около 70, а он явно не такой. Другой персонаж - бывший лейтенант, рассказывающий Григорию, как он возвращался из Германии после Победы, должен быть еще старше. Но в фильме обыграна и некая фантомность этих фигур - они появляются ниоткуда, так же пропадают и могут вернуться в другом качестве.
Гиперреализм картинки плавно переходит в мистический план, озвученный парочкой негодяев, к которым прибился и Немой.
- Куда ведет эта дорога? - спрашивает Григорий.
- Это не дорога, это направление.
- А куда оно, направление?
- А никуда. Тупик нечистой силы.
Грань между обычным миром и миром тотального зла неуловимо зыбка.
- Ты, главное, не лезь, куда не надо, - убеждает героя другой персонаж. - Ты, наверно, тоже залез?
Не лезть, куда не надо - совет прекрасный, только мы поздно замечаем, что влезли по уши.
Теперь вопрос к нам всем: как вылезти?
Награды и номинации: официальный выбор Каннского МКФ (2010); приз за режиссуру, приз Гильдии киноведов и кинокритиков РФ «Белый слон» на XXI фестивале «Кинотавр» (2010); 2-ой приз в номинации «лучший игровой фильм» на МКФ «Золотой абрикос» (Ереван, 2010); Гран-при Первого Международного фестиваля молодого кино "Voices" (Вологда, 2010); Гран-при XVII МКФ «Лiстапад» (Минск, 2010); приз за лучший сценарий на к,ф «Киношок» (Анапа, 2010); Гран-при 40 МКФ «Молодость» (Киев, 2010); Гран-при XIV МКФ «Темные ночи» (Таллинн, 2010) и другие.