Книжный дайджест - 97.
Маленький друг (Донна Тартт). Первый её роман мне очень понравился, а главный, третий оставил смешанные ощущения. Это второй и, честно говоря, не впечатлён. Нет, мастерски сделано, конечно, но не понял, что хотели донести крайне долгим смакованием быта не особо интересных героев, которое совершенно никуда не вело и не давало большего раскрытия образов относительно исходных представлений. Развязка же напротив как будто динамичная, но простая, предсказуемая и не особо натуральная, хотя пожалуй линия Дэнни получилась выдающейся и запоминающейся. Отсутствие разгадки базовой "детективной" тайны (вот вам спойлер: невозможно туда дать спойлер) - в целом, не преступление, но я совершенно не понял, что такое нарушение законов жанра дало роману. Иллюстрацию того, что в жизни тайное далеко не всегда ставновится явным? Мы в курсе, не откровение. Кажется, что если столь явно идёшь против правил, это должно быть оправдано более убедительно. 7.
Сорок одна хлопушка (Мо Янь). Другой жанр относительно его понравившихся ранее Лягушек, скорее магический реализм: жизнь одержимого мясом в условно натуралистичном современном деревенском Китае. Для синестетиков и просто восприимчивых должно быть хорошо, мне было не близко, не рисуются в голове нужные образы с листа. Подумалось, что это могла бы быть отличная основа для скандальной пьесы с использованием настоящего мяса, стекающего жира, с воссозданием бойни. 7.
Чёрное пальто (Людмила Петрушевская). Сборник страшных рассказов разных лет. Немного пугающих совпадений (в основном с ковид-изоляцией), немного атмосферы детского лагеря после отбоя. Пара красивых притч, например, об одиночестве. 7.
Когда Нина знала (Давид Гроссман). Свежий роман крупного израильского писателя, история семьи, травмированной на десятилетия вперёд чекистами Тито в конце 40-х. Вроде и хорошо написано, и герои запоминающиеся, и моменты ярчайшие есть (центральный образ - человек, которого надзиратели используют просто как источник тени вместо навеса), а эмпатии у меня не случилось. Мешает ощущение несосоставимости масштабов: история героини подаётся так, будто там трагедия уровня Выбора Софи, но в итоге страшная тайна оказывается почти пшиком, а степень травмированности всех участников, включая нерождённых на момент событий, - запредельной. Впрочем, возможно, это у меня сбита шкала всеми произведениями про Холокост и концлагеря. 7.
Мечты темнокожей девочки (Жаклин Вудсон). Якобы важные и сложные мемуары известной поэтессы, которые должны открыть глаза на сложность ещё недавней жизни цветных. По факту же невнятное мурлыканье о детстве и семье человека, родившегося в 63-м году, а на Юге почти не жившего. Кому кроме родственников это может быть интересно - не представляю. 5.
Воздух. Неожиданные факты о том, без чего нельзя прожить. (Наталья Голубева). Научпоп про воздух, правильное дыхание, атмосферу и т.д. Для меня в этом жанре образцом является Очаровательный кишечник. Тут другой уровень, уж очень базово, да и автор слишком разбрасывается: успевает и про молнии поговорить, и про фридайвинг. Но любопытные моменты есть, больше всего понравились части по дыханию и по воздуху в квартире. 7.
Сорок одна хлопушка (Мо Янь). Другой жанр относительно его понравившихся ранее Лягушек, скорее магический реализм: жизнь одержимого мясом в условно натуралистичном современном деревенском Китае. Для синестетиков и просто восприимчивых должно быть хорошо, мне было не близко, не рисуются в голове нужные образы с листа. Подумалось, что это могла бы быть отличная основа для скандальной пьесы с использованием настоящего мяса, стекающего жира, с воссозданием бойни. 7.
Чёрное пальто (Людмила Петрушевская). Сборник страшных рассказов разных лет. Немного пугающих совпадений (в основном с ковид-изоляцией), немного атмосферы детского лагеря после отбоя. Пара красивых притч, например, об одиночестве. 7.
Когда Нина знала (Давид Гроссман). Свежий роман крупного израильского писателя, история семьи, травмированной на десятилетия вперёд чекистами Тито в конце 40-х. Вроде и хорошо написано, и герои запоминающиеся, и моменты ярчайшие есть (центральный образ - человек, которого надзиратели используют просто как источник тени вместо навеса), а эмпатии у меня не случилось. Мешает ощущение несосоставимости масштабов: история героини подаётся так, будто там трагедия уровня Выбора Софи, но в итоге страшная тайна оказывается почти пшиком, а степень травмированности всех участников, включая нерождённых на момент событий, - запредельной. Впрочем, возможно, это у меня сбита шкала всеми произведениями про Холокост и концлагеря. 7.
Мечты темнокожей девочки (Жаклин Вудсон). Якобы важные и сложные мемуары известной поэтессы, которые должны открыть глаза на сложность ещё недавней жизни цветных. По факту же невнятное мурлыканье о детстве и семье человека, родившегося в 63-м году, а на Юге почти не жившего. Кому кроме родственников это может быть интересно - не представляю. 5.
Воздух. Неожиданные факты о том, без чего нельзя прожить. (Наталья Голубева). Научпоп про воздух, правильное дыхание, атмосферу и т.д. Для меня в этом жанре образцом является Очаровательный кишечник. Тут другой уровень, уж очень базово, да и автор слишком разбрасывается: успевает и про молнии поговорить, и про фридайвинг. Но любопытные моменты есть, больше всего понравились части по дыханию и по воздуху в квартире. 7.