СИРОТЫ 60: о "правах" ребенка
UPD. Каждый раз, встречая в очередной школе, в очередном детском доме стенд, посвященный правам ребенка: Я - ЧЕЛОВЕК. У МЕНЯ ЕСТЬ ПРАВА (надпись на таком стенде в Кардымове под фотографией радостного пацана), я вспоминаю про этот старый постинг и про то, что он у многих вызвал негативную реакцию: как это я посмел покуситься на святое, на права ребенка. Сейчас перечитал. Ни йоты не уступлю, всё сказано верно и точно.
Решил собрать в «Детском доме», в разделе «Законодательство», ссылки на нормативные акты, которые имеют отношение к нашей теме. Начал с «вершины» - Конвенции о правах ребенка, принятой ООН в 1989 году. Прочитал и занедоумевал. По-моему (пишу это со страхом, речь ведь о международном законе, ратифицированном и нашей страной), в большой своей части этот текст - абсурдный.
Смотрите, о каких правах там говорится.
Право на жизнь; на здоровое развитие; на уровень жизни, необходимый для физического, умственного, духовного, нравственного и социального развития; на образование; знать своих родителей и получать от них заботу; на сохранение своей индивидуальности, включая гражданство, имя и семейные связи; на защиту от экономической эксплуатации и от выполнения любой работы [непосильной или опасной для здоровья].
Для уяснения моей мысли этого достаточно. Если кому интересно, под катом еще дюжина более сложно сформулированных.
Право пользоваться наиболее совершенными услугами системы здравоохранения и средствами лечения болезней и восстановления здоровья; пользоваться благами социального обеспечения, включая социальное страхование. И для особых категорий детей:
для детей, родители которых работают, - пользоваться предназначенными для них службами и учреждениями по уходу за детьми; для ребенка, который временно или постоянно лишен своего семейного окружения или который в его собственных наилучших интересах не может оставаться в таком окружении, - на особую защиту и помощь, предоставляемые государством; для неполноценного ребенка - на особую заботу; для ребенка помещенного на попечение с целью ухода за ним, его защиты или физического, либо психического лечения, на периодическую оценку лечения, предоставляемого ребенку, и всех других условий, связанных с таким попечением о ребенке.
Надеюсь, никто не заподозрил меня в том, что я против того, чтобы у ребенка все это было - чтобы он жил, был здоровым, рос, учился, чтобы его не обижали, а любили и заботились о нем. Взрослые, от которых зависит судьба детей - родители и все другие - обязаны им это обеспечивать. Взрослые обязаны, а не дети имеют права.
Поясню. Право в моем представлении - это право что-то делать или не делать (соответственно, отсутствие права - это запрет что-то делать). Поэтому бессмысленно говорить, скажем, о праве на жизнь, а осмысленно о запрете убивать. (Хотя можно ставить вопрос о праве распоряжаться своей жизнью).
Право предполагает способность им воспользоваться (или воздержаться от этого). Поэтому правом может обладать только свободное существо, способное принимать решение, самоопределяться.
Отсюда следует, что о правах ребенка - до тех пор, пока мы признаем его ребенком, т.е. не дееспособным и не правоспособным, - вообще говорить нельзя. Как и о правах, скажем, животных, о которых тоже нужно заботиться и которых нельзя обижать. Мы, взрослые, должны действовать во благо ребенку и не наносить ему вреда.
Можно спросить: а какая разница, как назвать? Будем считать «права» иносказанием, кодовым обозначением для обязанностей по отношению к ребенку. Нет, помимо требований логической точности, которая всегда была императивом для правовых документов, неверное название имеет и практическое значение, сказывающееся в ювенальной юстиции, в образовании - причем, чем школа «передовей», тем сильнее. Это - настойчивое стремление предоставлять выбор и решение ребенку, который к этому не готов. Вместо того, чтобы выполнять одну из важнейших обязанностей взрослого, которому доверен ребенок: выращивать в нем взрослого, учить принимать решения, готовить к правоспособности.
И этот крен представлен в Конвенции другой группой прав: свободно выражать свое мнение; на свободу мысли, совести и религии; на свободу ассоциации и мирных собраний; на личную жизнь, семейную жизнь (это еще что такое?), неприкосновенность жилища или тайну корреспонденции или незаконного посягательства на его честь и репутацию; на отдых и досуг, право участвовать в играх и развлекательных мероприятиях, соответствующих его возрасту, в культурной жизни и заниматься искусством; пользоваться своей культурой, исповедовать свою религию и исполнять ее обряды, а также пользоваться родным языком (это о детях из меньшинств)…
Эти права не абсурдны, они отвечают осмысленному представлению о праве - делать то, что перечислено. И взрослея, с помощью и под руководством взрослых, ребенок может постепенно получать эти права.
Есть еще одно обстоятельство, которое проблематизирует всю ситуацию с правами детей и обязанностями взрослых. Оно, как я думаю, и привело к абсурдной тенденции утверждать и отстаивать права детей. Это - злоупотребление взрослых своими правами и возможностями, превращение многих взрослых, иногда самых близких, в источник опасности для детей. Только эту проблему нужно решать не «декларациями прав» детей, а (в общих чертах, конкретные решения я в данный момент не обсуждаю) обременением благонамеренных взрослых дополнительными обязанностями по защите детей от злонамеренных или безрассудных взрослых. Это тоже делается и в этом направлении и нужно, по-моему, работать. Правильно все называя, чтобы не дурить себе (и детям) голову.
Решил собрать в «Детском доме», в разделе «Законодательство», ссылки на нормативные акты, которые имеют отношение к нашей теме. Начал с «вершины» - Конвенции о правах ребенка, принятой ООН в 1989 году. Прочитал и занедоумевал. По-моему (пишу это со страхом, речь ведь о международном законе, ратифицированном и нашей страной), в большой своей части этот текст - абсурдный.
Смотрите, о каких правах там говорится.
Право на жизнь; на здоровое развитие; на уровень жизни, необходимый для физического, умственного, духовного, нравственного и социального развития; на образование; знать своих родителей и получать от них заботу; на сохранение своей индивидуальности, включая гражданство, имя и семейные связи; на защиту от экономической эксплуатации и от выполнения любой работы [непосильной или опасной для здоровья].
Для уяснения моей мысли этого достаточно. Если кому интересно, под катом еще дюжина более сложно сформулированных.
Право пользоваться наиболее совершенными услугами системы здравоохранения и средствами лечения болезней и восстановления здоровья; пользоваться благами социального обеспечения, включая социальное страхование. И для особых категорий детей:
для детей, родители которых работают, - пользоваться предназначенными для них службами и учреждениями по уходу за детьми; для ребенка, который временно или постоянно лишен своего семейного окружения или который в его собственных наилучших интересах не может оставаться в таком окружении, - на особую защиту и помощь, предоставляемые государством; для неполноценного ребенка - на особую заботу; для ребенка помещенного на попечение с целью ухода за ним, его защиты или физического, либо психического лечения, на периодическую оценку лечения, предоставляемого ребенку, и всех других условий, связанных с таким попечением о ребенке.
Надеюсь, никто не заподозрил меня в том, что я против того, чтобы у ребенка все это было - чтобы он жил, был здоровым, рос, учился, чтобы его не обижали, а любили и заботились о нем. Взрослые, от которых зависит судьба детей - родители и все другие - обязаны им это обеспечивать. Взрослые обязаны, а не дети имеют права.
Поясню. Право в моем представлении - это право что-то делать или не делать (соответственно, отсутствие права - это запрет что-то делать). Поэтому бессмысленно говорить, скажем, о праве на жизнь, а осмысленно о запрете убивать. (Хотя можно ставить вопрос о праве распоряжаться своей жизнью).
Право предполагает способность им воспользоваться (или воздержаться от этого). Поэтому правом может обладать только свободное существо, способное принимать решение, самоопределяться.
Отсюда следует, что о правах ребенка - до тех пор, пока мы признаем его ребенком, т.е. не дееспособным и не правоспособным, - вообще говорить нельзя. Как и о правах, скажем, животных, о которых тоже нужно заботиться и которых нельзя обижать. Мы, взрослые, должны действовать во благо ребенку и не наносить ему вреда.
Можно спросить: а какая разница, как назвать? Будем считать «права» иносказанием, кодовым обозначением для обязанностей по отношению к ребенку. Нет, помимо требований логической точности, которая всегда была императивом для правовых документов, неверное название имеет и практическое значение, сказывающееся в ювенальной юстиции, в образовании - причем, чем школа «передовей», тем сильнее. Это - настойчивое стремление предоставлять выбор и решение ребенку, который к этому не готов. Вместо того, чтобы выполнять одну из важнейших обязанностей взрослого, которому доверен ребенок: выращивать в нем взрослого, учить принимать решения, готовить к правоспособности.
И этот крен представлен в Конвенции другой группой прав: свободно выражать свое мнение; на свободу мысли, совести и религии; на свободу ассоциации и мирных собраний; на личную жизнь, семейную жизнь (это еще что такое?), неприкосновенность жилища или тайну корреспонденции или незаконного посягательства на его честь и репутацию; на отдых и досуг, право участвовать в играх и развлекательных мероприятиях, соответствующих его возрасту, в культурной жизни и заниматься искусством; пользоваться своей культурой, исповедовать свою религию и исполнять ее обряды, а также пользоваться родным языком (это о детях из меньшинств)…
Эти права не абсурдны, они отвечают осмысленному представлению о праве - делать то, что перечислено. И взрослея, с помощью и под руководством взрослых, ребенок может постепенно получать эти права.
Есть еще одно обстоятельство, которое проблематизирует всю ситуацию с правами детей и обязанностями взрослых. Оно, как я думаю, и привело к абсурдной тенденции утверждать и отстаивать права детей. Это - злоупотребление взрослых своими правами и возможностями, превращение многих взрослых, иногда самых близких, в источник опасности для детей. Только эту проблему нужно решать не «декларациями прав» детей, а (в общих чертах, конкретные решения я в данный момент не обсуждаю) обременением благонамеренных взрослых дополнительными обязанностями по защите детей от злонамеренных или безрассудных взрослых. Это тоже делается и в этом направлении и нужно, по-моему, работать. Правильно все называя, чтобы не дурить себе (и детям) голову.