снова об изменяемости человеческой природы
Когда я в январе написал о следствиях из реалистического понимания единства человеческой природы и сослался при этом на святоотеческое понимание ее искажения в Адаме и восстановления во Христе, alexandrg указал мне на оппозицию "логос - тропос": и в том, и в другом случае меняется не сама природа (логос), а ее состояние (тропос). Соответственно, делался вывод: измениться (только тропологически!) человек может исключительно через причащение ко Христу в таинствах. В непричастных не меняется НИЧЕГО - писал alexandrg .
Все, как будто бы, правильно, но вопросы у меня все-таки остаются. Во-первых, само понятие "тропоса" оказывается уж очень широким, охватывая и поминутно изменчивые состояния, и такие устойчивые природные "конфигурации", как тленность в отличие от первозданной нетленности или то, что в современной психологии и физиологии принято называть "типом", "складом характера" и т.п. Конечно, тленность павшего человека и его удобопреклонность ко греху суть следствия поступка, изменения в тропосе (букв. направленности) его души и поведения, но результат-то передался потомству. Т.е. наследуемое, если и не измененный ("растлившийся" по выражению преп. Максима Исповедника) логос, то во всяком случае такое новообразование, которое собственной волей и собственными силами исцелить не удавалось - потому-то и потребовалось чудо Боговочеловечения.
И если мы принимаем как факт наследование последствий Адамова греха (независимо от добровольного ему (греху) "причастия", то почему же отрицать какое-то изменение в результате победы Христа над смертью в природном состоянии человека - безотносительно к его причастности и даже знанию еывангельской вести? Какое изменение? Потенциальное, обретение способности откликнуться и прийти.
Возможно, для осмысления этих различий можно ввести понятие "тварного логоса" как природы закосневшей в своих изменениях - в соответствии с принципом "привычка - вторая натура"?
Все, как будто бы, правильно, но вопросы у меня все-таки остаются. Во-первых, само понятие "тропоса" оказывается уж очень широким, охватывая и поминутно изменчивые состояния, и такие устойчивые природные "конфигурации", как тленность в отличие от первозданной нетленности или то, что в современной психологии и физиологии принято называть "типом", "складом характера" и т.п. Конечно, тленность павшего человека и его удобопреклонность ко греху суть следствия поступка, изменения в тропосе (букв. направленности) его души и поведения, но результат-то передался потомству. Т.е. наследуемое, если и не измененный ("растлившийся" по выражению преп. Максима Исповедника) логос, то во всяком случае такое новообразование, которое собственной волей и собственными силами исцелить не удавалось - потому-то и потребовалось чудо Боговочеловечения.
И если мы принимаем как факт наследование последствий Адамова греха (независимо от добровольного ему (греху) "причастия", то почему же отрицать какое-то изменение в результате победы Христа над смертью в природном состоянии человека - безотносительно к его причастности и даже знанию еывангельской вести? Какое изменение? Потенциальное, обретение способности откликнуться и прийти.
Возможно, для осмысления этих различий можно ввести понятие "тварного логоса" как природы закосневшей в своих изменениях - в соответствии с принципом "привычка - вторая натура"?