Климент 33: присно длящееся мышление
Натолкнулся на загадочнейшее место в «Строматах» (4.136.4):
to men gar noein ek synaskēseōs eis to aei noein ekteinetai, to de aei noein, ousia tou ginōskontos kata anakrasin adiastaton genomenē kai aidios theōria, zōsa hypostasis menei
Его буквальный подстрочный перевод с сохранением порядка слов оригинала (в греческом он достаточно произволен) и возможными вариантами перевода выглядит так:
мышление же практикой [или: упражнением] вытягивается в присное (aei) мышление, а присное мышление, сущностью знающего в силу [варианты: согласно, ради, в соответствии с] непротяженной [такое значение дает словарь, но, учитывая, что глагол diistēmi имеет также значение «разделять», можно перевести и «неотделимой»] примеси ставшее и вечным созерцанием, остается живущей ипостасью.
Восстановив порядок слов по смыслу и чуть отступив от буквализма, получаем:
мышление же за счет практики становится присно осуществляемым, а присно осуществляемое мышление, став - в соответствии с непротяженной (или неотделимой) примесью - сущностью и вечным созерцанием знающего, остается живущей ипостасью.
Афонасин в изданном недавно русском переводе «Стромат» дает, фактически, интерпретирующий пересказ, сильно упрощенный:
мышление вследствие постоянного упражнения возобладает в нем и превращается в непрестанное созерцание, жизненную сущность
У Шуфрина переведена только вторая часть сложного предложения:
присно [длящееся] мышление, став - в соответствии с неотделимой примесью [себя] - сущностью и вечным созерцанием знающего, остается [вечно] живущей ипостасью.
«Знающий» - это, конечно, гностик, совершенный и совершенствующийся, движущийся по пути обожения. Это его мышление за счет практики становится - каким? «Присно» - т.е., как я понимаю, постоянно и непрерывно - осуществляемым (подобно тому, как Церковь воссылает славу Господу: «ныне и присно»). Это присно осуществляемое мышление становится «вечным созерцанием» - самостоятельной сущностью, а, по Аристотелю, не акцидентальной характеристикой гностика. И, став таковой, пребывает живой - вечно живой, по акцентированной конъектуре Шуфрина - ипостасью.
Относительно «ипостаси» следует, видимо, воздержаться от вчитывания посленикейского смысла, т.е. «ипостась» здесь едва ли отличается от «сущности» и противопоставляется также акциденциям.
В этих пределах смысл более-менее понятен.
Но что здесь означает «непротяженная (или: неотделимая) примесь».? С конъектурами Шуфрина получается, что мышление неотделимо "примешано" к гностику и оно делает его вечно живым, бессмертным. Так, пожалуй... Но для меня это еще не ответ, а толчок к думанью...
to men gar noein ek synaskēseōs eis to aei noein ekteinetai, to de aei noein, ousia tou ginōskontos kata anakrasin adiastaton genomenē kai aidios theōria, zōsa hypostasis menei
Его буквальный подстрочный перевод с сохранением порядка слов оригинала (в греческом он достаточно произволен) и возможными вариантами перевода выглядит так:
мышление же практикой [или: упражнением] вытягивается в присное (aei) мышление, а присное мышление, сущностью знающего в силу [варианты: согласно, ради, в соответствии с] непротяженной [такое значение дает словарь, но, учитывая, что глагол diistēmi имеет также значение «разделять», можно перевести и «неотделимой»] примеси ставшее и вечным созерцанием, остается живущей ипостасью.
Восстановив порядок слов по смыслу и чуть отступив от буквализма, получаем:
мышление же за счет практики становится присно осуществляемым, а присно осуществляемое мышление, став - в соответствии с непротяженной (или неотделимой) примесью - сущностью и вечным созерцанием знающего, остается живущей ипостасью.
Афонасин в изданном недавно русском переводе «Стромат» дает, фактически, интерпретирующий пересказ, сильно упрощенный:
мышление вследствие постоянного упражнения возобладает в нем и превращается в непрестанное созерцание, жизненную сущность
У Шуфрина переведена только вторая часть сложного предложения:
присно [длящееся] мышление, став - в соответствии с неотделимой примесью [себя] - сущностью и вечным созерцанием знающего, остается [вечно] живущей ипостасью.
«Знающий» - это, конечно, гностик, совершенный и совершенствующийся, движущийся по пути обожения. Это его мышление за счет практики становится - каким? «Присно» - т.е., как я понимаю, постоянно и непрерывно - осуществляемым (подобно тому, как Церковь воссылает славу Господу: «ныне и присно»). Это присно осуществляемое мышление становится «вечным созерцанием» - самостоятельной сущностью, а, по Аристотелю, не акцидентальной характеристикой гностика. И, став таковой, пребывает живой - вечно живой, по акцентированной конъектуре Шуфрина - ипостасью.
Относительно «ипостаси» следует, видимо, воздержаться от вчитывания посленикейского смысла, т.е. «ипостась» здесь едва ли отличается от «сущности» и противопоставляется также акциденциям.
В этих пределах смысл более-менее понятен.
Но что здесь означает «непротяженная (или: неотделимая) примесь».? С конъектурами Шуфрина получается, что мышление неотделимо "примешано" к гностику и оно делает его вечно живым, бессмертным. Так, пожалуй... Но для меня это еще не ответ, а толчок к думанью...