Восточный дом, аристократы (черновик)
Так, я набил текст о Востоке, он мне не нравится, но мы попробуем что-то с этим сделать. Выложу то, что есть на флэшке.
А то будет как-то нечестно. И с моей стороны, и в отношении вас. Так что, надеюсь, вы меня простите, а остальное как-нибудь выясним.
Материалы по Востоку - 1, 2.
Напоминаю, что речь идёт о фэнтези :)
Я решил взять этические системы, о которых пишет Крылов, и посмотреть, как они сочетаются с менталитетами.
Всего этических систем четыре - Крылов называет их Юг, Восток, Запад и Север.
Мне с моим образным мышлением легче представить их в виде неких домиков, в каждом из которых действуют те или иные описанные Крыловым правила, с теми или иными оговорками. Я задал себе вопрос - к какому «дому» тяготеют представители каждого из четырёх менталитетов?
2. Вторая этическая система, Восток («коллапсирующая»)
Основной принцип: Я не должен делать другим того, что другие не делают мне.
Полюдье: Я не должен делать того, чего другие не делают.
Отрицательная эмоция: страх.
Сразу скажу, что Восток выберут себе аристократы (Запад, соответственно, связан с интелями, а буржуа достанется Север). Та же схема - Огонь, Вода, Воздух, Земля.
vasilisk_ тогда попросил меня обосновать, почему аристократы - это именно Восток.
Да, с точки зрения теории менталитетов, Крылов пишет о Восточной этике с позиций интеля. И упускает те её особенности, которые связаны с базовой для Востока аристократической ментальностью.
Например, Крылов всё время упоминает страх.
«Данную этическую систему можно назвать этикой страха… а мотивационным импульсом является нежелание его испытывать. Сама традиционная формулировка Второй этической системы, то есть "золотое правило" - не делай другим того, чего не хочешь, чтобы делали тебе - может быть заменена на такую: не делай другим того, чего ты сам боишься. Это значит, что всеобщее следование нормам Второй этической системы позволяет каждому человеку существенно снизить уровень опасений по поводу своей жизни, своего положения, и т.д. и т.п. Таким образом, Вторая этическая система - это своего рода "этика осторожности"».
Для интелей страх за свою жизнь и вызванная им осторожность осторожность действительно актуальны, но аристократы смотрят на это под другим углом. Ведь Крылов начал с того, что каждая этическая система защищает от проявлений одной из базовых эмоций, и объявляет своим идеалом тех, кто наиболее успешно ей сопротивляется. В Южной системе, в её изначальной форме, которую я связываю с варварами по Переслегину, негативной эмоцией была скука-уныние, идеалом - активные, энергичные, деятельные и любопытные люди, то есть сами варвары.
А вот как Крылов описывает идеал Востока: «"Достойные люди" в рамках Второй этической системы ведут себя, как правило, подчеркнуто невозмутимо.
Идеалом внешнего поведения и хороших манер становится, таким образом, бесстрастие (или демонстративная вежливость). Это показное бесстрастие - аналог бездействия как идеала поведения. Внешне этот идеал выглядит так: всегда ровный голос, неподвижное лицо, легкая улыбка».
Но здесь должно стоять не бесстрастие, а бесстрашие. Показное бесстрашие, невозмутимость даже перед лицом смертельной опасности, демонстративная вежливость и самоконтроль. Это идеал аристократов по Переслегину, и именно под них создавалась Восточная этика, этика отрицания страха.
«Роль этических законов здесь играют прежде всего разнообразные запреты, или табу. Они, как правило, мотивированы прошлым… Так что можно сказать, что вторая этическая система вообще ориентирует людей на прошлое как на источник знаний и основных ценностей… Следует отметить, что консервативные настроения и даже идеализация прошлого, столь характерные для Востока, имеют совершенно иную мотивацию, нежели на Западе. Дело в том, что на Востоке они продиктованы воспоминаниями об утраченных возможностях: их общества более открыты в прошлом, нежели в настоящем, хотя и более хаотичны».
Сравните со словами Ницше:
«Глубокое уважение к древности и родовитости - всё право зиждется на этом двойном уважении, - вера и предрассудки, благоприятствующие предкам и неблагоприятствующие потомкам, есть типичное в морали людей сильных; и если, обратно, люди «современных идей» почти инстинктивно верят в «прогресс» и «будущее», всё более и более теряя уважение к древности, то это уже в достаточной степени свидетельствует о незнатном происхождении этих «идей»».
Идеализация прошлого - ещё одна черта аристократов. Запомним эти «табу и запреты», они действительно характерны для аристократического менталитета и Второй этической системы. Та же вежливость, сама по себе, строится на различных запретах.
Да, и раз здесь есть аналог этических законов, есть и представление о зле.
«Источником зла в данной этической системе считается эгоизм, выражающийся в жадности, желании получить слишком много. Жадность, ненасытность, стремление к удовольствиям считаются наихудшими из пороков».
Вносим поправку. Ещё - подлость, которая воспринимается, как готовность нарушить негласные табу ради личной выгоды, противоположность благородства; и трусость, как противоположность бесстрашия. Подлость, трусость и корысть - вот аристократический анти-идеал. «Презрением клеймят человека трусливого, малодушного, мелочного, думающего об узкой пользе, а также недоверчивого, со взглядом исподлобья, унижающегося, - собачью породу людей, выносящую дурное обхождение, попрошайку-льстеца и прежде всего лжеца: все аристократы глубоко уверены в лживости простого народа» (Ницше). Именно поэтому аристократы с трудом понимают осторожных и рациональных буржуа, у Переслегина это конфликтующие менталитеты.
(Но опять же, это скорее интели будут порицать «стремление к удовольствиям» и проповедовать аскетизм в рамках Восточной этики, не аристократы.)
«В рамках такой этической системы возможен некоторый моральный прогресс: если человеку что-то очень не нравится, он может хоть как-то повлиять на окружающих, прекратив сам так поступать. Поскольку он сам является частью общества, у других людей (придерживающихся той же этики) возникает чувство, что они ведут себя не очень хорошо (поскольку какая-то часть общества так не поступает)».
Идея того, что демонстрация достойного поведения вынуждает окружающих вести себя столь же достойно, безусловно, принадлежит аристократам.
Теперь надо разобраться с вопросом власти. Я согласен с Холмогоровым в том, что деспотия царя-жреца - это Юг (крайний Юг), не Восток. Соответственно, я не согласен с Крыловым, который приписывает идею власти Востоку.
( …)
Но настоящая Империя, в высшем смысле слова - это Восток. Идеология «первого среди равных» - Восток. Восток готов признать, что предки правителей не всегда были божьими помазанниками: Рюрика призвали, Романовых выбрали, и Токугава был всего лишь одним из, пока не подчинил своей власти всю Японию.
Так как же провести различие между первым и вторым, между Югом и Востоком, между деспотией и империей?
Ещё раз процитирую Крылова: «Оставаясь в рамках этого правила, можно не принимать участия в том, что тебе не нравится (пусть даже все так делают)… Человек на Востоке более свободен, чем на Юге. Его не могут принудить отдать что-то, ему принадлежащее, или заставить его взять то, чего он брать не хочет. …Пассивное требование не делать того, чего не делают другие… оставляет человеку возможность хотя бы не участвовать в том, что ему не нравится».
Это позиция невозможна в деспотии. Нельзя спорить с волей богоподобного царя или не подчиняться ей. Южное полюдье - «делай, как все». Все подчиняются, и ты подчиняйся. На Востоке человек имеет право сказать «нет». Понятно, что никакая власть не одобрит подобного поведения, и оно может стоить человеку должности, свободы или даже жизни. Но этика, общественная мораль будет на стороне того, кто поставил свои принципы выше воли монарха - конечно, если общество разделяет эти принципы. Сам монарх будет ему сочувствовать и в чём-то одобрять его принципиальность.
Как могла сложиться такая ситуация?
А вот здесь нам последний раз поможет Бощенко. Протогосударство - это у нас СУ-1,5. На верхушке - вождь, который уже не способен выполнять какую-либо иную функцию, кроме управления. Воля правителя передаётся народу через многочисленные промежуточные ступени. В принципе, и этого от него не требуется - очевидно, что окружающие, в первую очередь, конечно, жрецы, будут пытаться лишить его реальной власти, чтобы он лишь олицетворял, царствовал, но не правил.
СУ-1,5 превращается в СУ-2 (феодализм, классические империи), когда к власти приходит воинская элита во главе со своим вождём. Завоевание это, или переворот, но именно они, воины, становятся правящим классом, противопоставленным населению. Так возникают предпосылки для формирования аристократического менталитета в его современном понимании.
Империя невозможна без аристократии. Отсюда и вытекает концепция «первого среди равных» - по отношению к правящему классу, естественно, и как идеология этого класса. Простой дворянин не ровня королю, но король - лучший дворянин из всех, точно так же, как маршал может по-прежнему считаться солдатом и офицером. Дальше смотрим происхождение слова «император». Как любит говорить slavamakarov, «тэнно - это не император, тэнно - это Верховный жрец», вернее, потомственный царь-жрец родоплеменного общества, потомок богов и живой бог. Самурайское сословие представляет и возглавляет сегун.
Холмогоров подогнал хорошую ссылку на свою статью, где он сравнивает четыре этики по Крылову с четырьмя этапами развития вооружения.
«Давайте приглядимся к этим трансформациям попристальней. Мы увидим не просто четыре разных этапа, четыре разных формации общественных отношений. Мы увидим, по сути, четыре разных онтологии, разных представления о бытии и человеке, связанных с четырьмя важнейшими этапами в прогрессе вооружений: архаикой, железным веком, эпохой огнестрельного оружия и начавшейся чуть более полувека назад эпохой ядерного оружия. Для каждой из эпох характерны весьма своеобразная этика, метафизика, политический строй и система общественных отношений».
Соответственно, железный век он связывает с Востоком.
«И возникла та ситуация, которая описана знаменитой евангельской формулой: «Взявший меч от меча и погибнет». Взявшись за оружие, лучше подумать, точно ли ты выйдешь из этой схватки живым и здоровым? Этот военный принцип обрел себе знаменитый нравственный эквивалент: «Чего не хочешь себе, того не делай другим», известный как «золотое правило этики». На более формализованном языке у Крылова этот принцип звучит так: «Я не должен поступать с другими так, как другие не поступают со мной». Он обозначает это как этику Востока. Этику уже не примитивного коллективизма, а нравственного самоконтроля, традиционных ценностей, «делай что разрешено, а остального не делай»… Железное оружие позволяет, как мы уже отметили, одному держать в рабстве многих, а это открывало путь к господству и для частного человека. Рабы могут обеспечить человеку досуг, который он может потратить на культурное развитие и соперничество с другими людьми, как это и делали греческие рабовладельцы в период культурного подъема Эллады. И частный человек является здесь путем к абсолюту и для себя, и для своих рабов».
Честно скажу, мне эта идея понравилась. Та же четырёхчастная схема, которой я посвятил всю эту серию. Варвары - это архаика, или Юг, «тебя ударили, ты ударь». Несовершенное оружие, сильно зависящее от качеств обладателя, плюс наличие людей, которых действительно сложно убить, чисто физически. Здесь правит этика Силы, или этика Дубины.
А потом появляется железное оружие, делающее человека по-настоящему опасным, а вместе с ним постепенно развивается этика Меча и связанная с ней аристократическая ментальность. Изобретение стремени ещё больше способствовало власти немногих над многими (но не одного над всеми!). Легко указать пик в развитии аристократического менталитета: это момент, когда меч достиг вершин своей эволюции, превратившись в шпагу в Европе и в катану в Японии, предельное воплощение колющего и рубяще-режущего удара соответственно. И шпага, и катана были символом благородного сословия, орудием для дуэли между равными, где всё решали скорость и мастерство. И в Европе, и в Японии возникает искусство фехтования, которое постепенно стало не целью, но средством воспитания духа, а затем превратилось в спорт
(Но не относитесь к этому догматически, ладно? Двуручник остаётся варварским оружием, из чего бы он ни был сделан.)
Кстати, заметим, что, как и Холмоговоров, Переслегин пишет об Осевом времени, и именно в контексте аристократов: «Появились сильные эмоции, первая провокация богов - я имею право быть пусть не сильнейшим, но мой идеал лучше твоего. Иисус пошел на крест за свои убеждения о том, как должны жить люди. Боги притащили на землю любовь отдельную от тела». (Если только не считать Переслегина последователем Фоменко, у которого, как известно, Христос жил в 11 веке.)
Итак, самый простой способ получить Восток - это привести к власти воинское сословие. «Человек на Востоке более свободен, чем на Юге. Его не могут принудить отдать что-то, ему принадлежащее, или заставить его взять то, чего он брать не хочет» - и не только в экономическом смысле. Но это относится именно к аристократии, к правящему классу. Вспомните легенду о японском дипломате, который помогал евреям, а когда его призвали к ответу, спокойно сослался на кодекс бусидо. Такого человека действительно нельзя заставить сделать или взять на себя то, что он не хочет, потому что у него есть то, что нельзя отобрать - честь.
----------------------------------------
Как, я обосновываю пока?
...Говоря о Востоке, нужно всё время помнить, что эта этика делит людей на своих и прочих, благородных и подлых. И суть именно в соблюдении запретов и табу. Простолюдины не умеют скрывать свои чувства, не умеют подавлять страх. Поэтому они и не являются образцом для подражания, в каком-либо смысле. «Если от соответствующего поведения отказываются много людей, это начинает давить на остальных еще сильнее - и так до тех пор, пока не сформируется запрет». Но это только для своих и только между своими. Аристократу плевать, что простолюдины делают или не делают, и он по отношению к ним находится «по ту сторону добра и зла».
Сама логика подражания-неподражания другая, чем на Юге.
В Первой этической системе правит симметрия. Активный человек всегда прав, потому что создаёт «движуху». Он на кого-нибудь нападает, борясь со скукой, и те, на кого он напал, тоже перестают скучать.
Во Второй этической системе достойный человек демонстрирует бесстрашие. Допустим, рядом присутствует представитель того же сословия, но юный и «зелёный». Ему страшно, но он смотрит на старшего и учиться его копировать. В свою очередь, очевидное презрение к смерти может испугать недостойных, этим подчёркивая их недостойность. Благородные люди не бояться, но вызывают страх у других.
Да, учитывая, что на Востоке появляется представление о прошлом, группа, формулирующая запреты, может представлять собой не только сословие, но и предков, то есть людей давно умерших. «Мои предки так не делали, и я не буду так делать, хоть бы все вокруг поступали именно так». «Воробьяниновы никогда не стояли с протянутой рукой», «Аблияры не отступают».
Крылов потом пишет, что Восток стремится подчинить весь мир власти одной империи, и в этом что-то есть. Но для Востока столь же типично (и необходимо) представление о варварах, живущих за пределами цивилизованного мира и не соблюдающих цивилизованные запреты. Поэтому-то варваров и людьми назвать сложно.
Так что, мы можем сформулировать ещё один принцип. Помимо «не делай того, что не делали тебе» и «не делай то, что другие [значимые] не делают», Восток пришёл к идее «не делай того, что другие делают», если эти другие - недостойные люди. Пишут, что Конфуций однажды побил своего ученика за то, что тот присел на корточки, как варвар.
Так…
«Как правило, в каждом обществе такого типа существует нечто вроде перечня приемлемых для обсуждения действий (или тем - Г.Н.). Это провоцирует то, что можно назвать "эффектом айсберга": некоторые способы поведения в обществе реально остаются, но как бы "уходят под воду": о них становится не принято говорить, их надлежит прятать, скрывать от посторонних глаз…. Сначала надо сделать вид, что общение вообще не преследует никаких целей, кроме приятного времяпрепровождения». Всё это порождает сложную систему намёков и знаков. Но это всё та же вежливость, а её конкретные проявления зависят от культурных особенностей носителей данной этической системы.
Из этического принципа Востока следует, что нельзя переходить к сути, пока её не коснётся собеседник, но как тогда строить общение? Остаётся только формализовать его, подчинить определённым правилам, которым следуют обе стороны, в зависимости от своего положения. Именно поэтому Вторая этическая система придаёт такое значение признакам статуса, пока статус собеседника не определён, общение невозможно. Это понятно. Кстати, то, что Переслегин перечисляет, как признаки аристократов - «гордость, утонченность, стремление производить впечатление на окружающих и иметь все самое лучшее» - является именно демонстрацией статуса.
Соответственно, Восточное искусство будет строиться на выработке канона и верности ему. Театр должен представлять собой набор фиксированных масок-амплуа, с прописанными отношениями между ними. Вся суть - в вариациях в границах правил, а не в выходе за их пределы.
«Общие утверждения даже в чем-то предпочтительнее конкретных, поскольку уменьшают вероятность ошибки: существуют такие общие суждения, против которых не поспоришь» - это мы видим на примере дальневосточных культур. «Путь самурая - это путь смерти», «не имеющий шансов не побеждает вообще». Любое знание желательно свести к набору фиксированных и как можно более широких по смыслу формул. В Китае и Японии эта тенденция проявляется более выпукло из-за особенностей письма - иероглифы приучают людей оперировать символами, цельными понятиями, стратагемами.
«В обществах второго типа складывается идеал праведника, то есть человека, который не делает ничего сколько-нибудь сомнительного с точки зрения общества. В идеале "абсолютный праведник" не делает вообще ничего. С точки зрения Первой этической системы такой идеал абсурден, равно как и с точки зрения третьей ("западной"). Но в рамках восточной логики это действительно идеал, к которому можно и нужно стремиться: человек, никогда никому не делающий ничего плохого».
Частично я об этом уже писал. Аристократы испытывают определённый пиетет к прокаченным интелям, к праведникам.
А частично, здесь необходима небольшая дальневосточная поправка: идеал - это человек, не делающий ничего неправильного 8-). Мастер дзен совершает действия, но он не думает о них, и, следовательно, не ошибается.
Уф.
Последнее…
Крылов пишет о том, что Восток всё время стремиться впасть в кому, зарегулировать всё на свете, отгородиться от варваров стеной и заснуть. Количество запретов неизбежно растёт, число доступных вариантов действия падает. Но когда наступает кризис, обычно связанный с внешним воздействием, большинство запретов отпадает, и система начинает стремительно адаптироваться к новым условиям, путём перебора моделей поведения и быстрого отсева тех, которые оказываются ошибочными и вредными. Это позволяет, к примеру, сразу поставить крупный бизнес на службу государству - некоторые действия объявляются неправильными, определённые стратегии - благородными, и дело сделано.
В общем, Восток - это та «Матрица», которую нужно периодически отправлять на перезагрузку.
А то будет как-то нечестно. И с моей стороны, и в отношении вас. Так что, надеюсь, вы меня простите, а остальное как-нибудь выясним.
Материалы по Востоку - 1, 2.
Напоминаю, что речь идёт о фэнтези :)
Я решил взять этические системы, о которых пишет Крылов, и посмотреть, как они сочетаются с менталитетами.
Всего этических систем четыре - Крылов называет их Юг, Восток, Запад и Север.
Мне с моим образным мышлением легче представить их в виде неких домиков, в каждом из которых действуют те или иные описанные Крыловым правила, с теми или иными оговорками. Я задал себе вопрос - к какому «дому» тяготеют представители каждого из четырёх менталитетов?
2. Вторая этическая система, Восток («коллапсирующая»)
Основной принцип: Я не должен делать другим того, что другие не делают мне.
Полюдье: Я не должен делать того, чего другие не делают.
Отрицательная эмоция: страх.
Сразу скажу, что Восток выберут себе аристократы (Запад, соответственно, связан с интелями, а буржуа достанется Север). Та же схема - Огонь, Вода, Воздух, Земля.
vasilisk_ тогда попросил меня обосновать, почему аристократы - это именно Восток.
Да, с точки зрения теории менталитетов, Крылов пишет о Восточной этике с позиций интеля. И упускает те её особенности, которые связаны с базовой для Востока аристократической ментальностью.
Например, Крылов всё время упоминает страх.
«Данную этическую систему можно назвать этикой страха… а мотивационным импульсом является нежелание его испытывать. Сама традиционная формулировка Второй этической системы, то есть "золотое правило" - не делай другим того, чего не хочешь, чтобы делали тебе - может быть заменена на такую: не делай другим того, чего ты сам боишься. Это значит, что всеобщее следование нормам Второй этической системы позволяет каждому человеку существенно снизить уровень опасений по поводу своей жизни, своего положения, и т.д. и т.п. Таким образом, Вторая этическая система - это своего рода "этика осторожности"».
Для интелей страх за свою жизнь и вызванная им осторожность осторожность действительно актуальны, но аристократы смотрят на это под другим углом. Ведь Крылов начал с того, что каждая этическая система защищает от проявлений одной из базовых эмоций, и объявляет своим идеалом тех, кто наиболее успешно ей сопротивляется. В Южной системе, в её изначальной форме, которую я связываю с варварами по Переслегину, негативной эмоцией была скука-уныние, идеалом - активные, энергичные, деятельные и любопытные люди, то есть сами варвары.
А вот как Крылов описывает идеал Востока: «"Достойные люди" в рамках Второй этической системы ведут себя, как правило, подчеркнуто невозмутимо.
Идеалом внешнего поведения и хороших манер становится, таким образом, бесстрастие (или демонстративная вежливость). Это показное бесстрастие - аналог бездействия как идеала поведения. Внешне этот идеал выглядит так: всегда ровный голос, неподвижное лицо, легкая улыбка».
Но здесь должно стоять не бесстрастие, а бесстрашие. Показное бесстрашие, невозмутимость даже перед лицом смертельной опасности, демонстративная вежливость и самоконтроль. Это идеал аристократов по Переслегину, и именно под них создавалась Восточная этика, этика отрицания страха.
«Роль этических законов здесь играют прежде всего разнообразные запреты, или табу. Они, как правило, мотивированы прошлым… Так что можно сказать, что вторая этическая система вообще ориентирует людей на прошлое как на источник знаний и основных ценностей… Следует отметить, что консервативные настроения и даже идеализация прошлого, столь характерные для Востока, имеют совершенно иную мотивацию, нежели на Западе. Дело в том, что на Востоке они продиктованы воспоминаниями об утраченных возможностях: их общества более открыты в прошлом, нежели в настоящем, хотя и более хаотичны».
Сравните со словами Ницше:
«Глубокое уважение к древности и родовитости - всё право зиждется на этом двойном уважении, - вера и предрассудки, благоприятствующие предкам и неблагоприятствующие потомкам, есть типичное в морали людей сильных; и если, обратно, люди «современных идей» почти инстинктивно верят в «прогресс» и «будущее», всё более и более теряя уважение к древности, то это уже в достаточной степени свидетельствует о незнатном происхождении этих «идей»».
Идеализация прошлого - ещё одна черта аристократов. Запомним эти «табу и запреты», они действительно характерны для аристократического менталитета и Второй этической системы. Та же вежливость, сама по себе, строится на различных запретах.
Да, и раз здесь есть аналог этических законов, есть и представление о зле.
«Источником зла в данной этической системе считается эгоизм, выражающийся в жадности, желании получить слишком много. Жадность, ненасытность, стремление к удовольствиям считаются наихудшими из пороков».
Вносим поправку. Ещё - подлость, которая воспринимается, как готовность нарушить негласные табу ради личной выгоды, противоположность благородства; и трусость, как противоположность бесстрашия. Подлость, трусость и корысть - вот аристократический анти-идеал. «Презрением клеймят человека трусливого, малодушного, мелочного, думающего об узкой пользе, а также недоверчивого, со взглядом исподлобья, унижающегося, - собачью породу людей, выносящую дурное обхождение, попрошайку-льстеца и прежде всего лжеца: все аристократы глубоко уверены в лживости простого народа» (Ницше). Именно поэтому аристократы с трудом понимают осторожных и рациональных буржуа, у Переслегина это конфликтующие менталитеты.
(Но опять же, это скорее интели будут порицать «стремление к удовольствиям» и проповедовать аскетизм в рамках Восточной этики, не аристократы.)
«В рамках такой этической системы возможен некоторый моральный прогресс: если человеку что-то очень не нравится, он может хоть как-то повлиять на окружающих, прекратив сам так поступать. Поскольку он сам является частью общества, у других людей (придерживающихся той же этики) возникает чувство, что они ведут себя не очень хорошо (поскольку какая-то часть общества так не поступает)».
Идея того, что демонстрация достойного поведения вынуждает окружающих вести себя столь же достойно, безусловно, принадлежит аристократам.
Теперь надо разобраться с вопросом власти. Я согласен с Холмогоровым в том, что деспотия царя-жреца - это Юг (крайний Юг), не Восток. Соответственно, я не согласен с Крыловым, который приписывает идею власти Востоку.
( …)
Но настоящая Империя, в высшем смысле слова - это Восток. Идеология «первого среди равных» - Восток. Восток готов признать, что предки правителей не всегда были божьими помазанниками: Рюрика призвали, Романовых выбрали, и Токугава был всего лишь одним из, пока не подчинил своей власти всю Японию.
Так как же провести различие между первым и вторым, между Югом и Востоком, между деспотией и империей?
Ещё раз процитирую Крылова: «Оставаясь в рамках этого правила, можно не принимать участия в том, что тебе не нравится (пусть даже все так делают)… Человек на Востоке более свободен, чем на Юге. Его не могут принудить отдать что-то, ему принадлежащее, или заставить его взять то, чего он брать не хочет. …Пассивное требование не делать того, чего не делают другие… оставляет человеку возможность хотя бы не участвовать в том, что ему не нравится».
Это позиция невозможна в деспотии. Нельзя спорить с волей богоподобного царя или не подчиняться ей. Южное полюдье - «делай, как все». Все подчиняются, и ты подчиняйся. На Востоке человек имеет право сказать «нет». Понятно, что никакая власть не одобрит подобного поведения, и оно может стоить человеку должности, свободы или даже жизни. Но этика, общественная мораль будет на стороне того, кто поставил свои принципы выше воли монарха - конечно, если общество разделяет эти принципы. Сам монарх будет ему сочувствовать и в чём-то одобрять его принципиальность.
Как могла сложиться такая ситуация?
А вот здесь нам последний раз поможет Бощенко. Протогосударство - это у нас СУ-1,5. На верхушке - вождь, который уже не способен выполнять какую-либо иную функцию, кроме управления. Воля правителя передаётся народу через многочисленные промежуточные ступени. В принципе, и этого от него не требуется - очевидно, что окружающие, в первую очередь, конечно, жрецы, будут пытаться лишить его реальной власти, чтобы он лишь олицетворял, царствовал, но не правил.
СУ-1,5 превращается в СУ-2 (феодализм, классические империи), когда к власти приходит воинская элита во главе со своим вождём. Завоевание это, или переворот, но именно они, воины, становятся правящим классом, противопоставленным населению. Так возникают предпосылки для формирования аристократического менталитета в его современном понимании.
Империя невозможна без аристократии. Отсюда и вытекает концепция «первого среди равных» - по отношению к правящему классу, естественно, и как идеология этого класса. Простой дворянин не ровня королю, но король - лучший дворянин из всех, точно так же, как маршал может по-прежнему считаться солдатом и офицером. Дальше смотрим происхождение слова «император». Как любит говорить slavamakarov, «тэнно - это не император, тэнно - это Верховный жрец», вернее, потомственный царь-жрец родоплеменного общества, потомок богов и живой бог. Самурайское сословие представляет и возглавляет сегун.
Холмогоров подогнал хорошую ссылку на свою статью, где он сравнивает четыре этики по Крылову с четырьмя этапами развития вооружения.
«Давайте приглядимся к этим трансформациям попристальней. Мы увидим не просто четыре разных этапа, четыре разных формации общественных отношений. Мы увидим, по сути, четыре разных онтологии, разных представления о бытии и человеке, связанных с четырьмя важнейшими этапами в прогрессе вооружений: архаикой, железным веком, эпохой огнестрельного оружия и начавшейся чуть более полувека назад эпохой ядерного оружия. Для каждой из эпох характерны весьма своеобразная этика, метафизика, политический строй и система общественных отношений».
Соответственно, железный век он связывает с Востоком.
«И возникла та ситуация, которая описана знаменитой евангельской формулой: «Взявший меч от меча и погибнет». Взявшись за оружие, лучше подумать, точно ли ты выйдешь из этой схватки живым и здоровым? Этот военный принцип обрел себе знаменитый нравственный эквивалент: «Чего не хочешь себе, того не делай другим», известный как «золотое правило этики». На более формализованном языке у Крылова этот принцип звучит так: «Я не должен поступать с другими так, как другие не поступают со мной». Он обозначает это как этику Востока. Этику уже не примитивного коллективизма, а нравственного самоконтроля, традиционных ценностей, «делай что разрешено, а остального не делай»… Железное оружие позволяет, как мы уже отметили, одному держать в рабстве многих, а это открывало путь к господству и для частного человека. Рабы могут обеспечить человеку досуг, который он может потратить на культурное развитие и соперничество с другими людьми, как это и делали греческие рабовладельцы в период культурного подъема Эллады. И частный человек является здесь путем к абсолюту и для себя, и для своих рабов».
Честно скажу, мне эта идея понравилась. Та же четырёхчастная схема, которой я посвятил всю эту серию. Варвары - это архаика, или Юг, «тебя ударили, ты ударь». Несовершенное оружие, сильно зависящее от качеств обладателя, плюс наличие людей, которых действительно сложно убить, чисто физически. Здесь правит этика Силы, или этика Дубины.
А потом появляется железное оружие, делающее человека по-настоящему опасным, а вместе с ним постепенно развивается этика Меча и связанная с ней аристократическая ментальность. Изобретение стремени ещё больше способствовало власти немногих над многими (но не одного над всеми!). Легко указать пик в развитии аристократического менталитета: это момент, когда меч достиг вершин своей эволюции, превратившись в шпагу в Европе и в катану в Японии, предельное воплощение колющего и рубяще-режущего удара соответственно. И шпага, и катана были символом благородного сословия, орудием для дуэли между равными, где всё решали скорость и мастерство. И в Европе, и в Японии возникает искусство фехтования, которое постепенно стало не целью, но средством воспитания духа, а затем превратилось в спорт
(Но не относитесь к этому догматически, ладно? Двуручник остаётся варварским оружием, из чего бы он ни был сделан.)
Кстати, заметим, что, как и Холмоговоров, Переслегин пишет об Осевом времени, и именно в контексте аристократов: «Появились сильные эмоции, первая провокация богов - я имею право быть пусть не сильнейшим, но мой идеал лучше твоего. Иисус пошел на крест за свои убеждения о том, как должны жить люди. Боги притащили на землю любовь отдельную от тела». (Если только не считать Переслегина последователем Фоменко, у которого, как известно, Христос жил в 11 веке.)
Итак, самый простой способ получить Восток - это привести к власти воинское сословие. «Человек на Востоке более свободен, чем на Юге. Его не могут принудить отдать что-то, ему принадлежащее, или заставить его взять то, чего он брать не хочет» - и не только в экономическом смысле. Но это относится именно к аристократии, к правящему классу. Вспомните легенду о японском дипломате, который помогал евреям, а когда его призвали к ответу, спокойно сослался на кодекс бусидо. Такого человека действительно нельзя заставить сделать или взять на себя то, что он не хочет, потому что у него есть то, что нельзя отобрать - честь.
----------------------------------------
Как, я обосновываю пока?
...Говоря о Востоке, нужно всё время помнить, что эта этика делит людей на своих и прочих, благородных и подлых. И суть именно в соблюдении запретов и табу. Простолюдины не умеют скрывать свои чувства, не умеют подавлять страх. Поэтому они и не являются образцом для подражания, в каком-либо смысле. «Если от соответствующего поведения отказываются много людей, это начинает давить на остальных еще сильнее - и так до тех пор, пока не сформируется запрет». Но это только для своих и только между своими. Аристократу плевать, что простолюдины делают или не делают, и он по отношению к ним находится «по ту сторону добра и зла».
Сама логика подражания-неподражания другая, чем на Юге.
В Первой этической системе правит симметрия. Активный человек всегда прав, потому что создаёт «движуху». Он на кого-нибудь нападает, борясь со скукой, и те, на кого он напал, тоже перестают скучать.
Во Второй этической системе достойный человек демонстрирует бесстрашие. Допустим, рядом присутствует представитель того же сословия, но юный и «зелёный». Ему страшно, но он смотрит на старшего и учиться его копировать. В свою очередь, очевидное презрение к смерти может испугать недостойных, этим подчёркивая их недостойность. Благородные люди не бояться, но вызывают страх у других.
Да, учитывая, что на Востоке появляется представление о прошлом, группа, формулирующая запреты, может представлять собой не только сословие, но и предков, то есть людей давно умерших. «Мои предки так не делали, и я не буду так делать, хоть бы все вокруг поступали именно так». «Воробьяниновы никогда не стояли с протянутой рукой», «Аблияры не отступают».
Крылов потом пишет, что Восток стремится подчинить весь мир власти одной империи, и в этом что-то есть. Но для Востока столь же типично (и необходимо) представление о варварах, живущих за пределами цивилизованного мира и не соблюдающих цивилизованные запреты. Поэтому-то варваров и людьми назвать сложно.
Так что, мы можем сформулировать ещё один принцип. Помимо «не делай того, что не делали тебе» и «не делай то, что другие [значимые] не делают», Восток пришёл к идее «не делай того, что другие делают», если эти другие - недостойные люди. Пишут, что Конфуций однажды побил своего ученика за то, что тот присел на корточки, как варвар.
Так…
«Как правило, в каждом обществе такого типа существует нечто вроде перечня приемлемых для обсуждения действий (или тем - Г.Н.). Это провоцирует то, что можно назвать "эффектом айсберга": некоторые способы поведения в обществе реально остаются, но как бы "уходят под воду": о них становится не принято говорить, их надлежит прятать, скрывать от посторонних глаз…. Сначала надо сделать вид, что общение вообще не преследует никаких целей, кроме приятного времяпрепровождения». Всё это порождает сложную систему намёков и знаков. Но это всё та же вежливость, а её конкретные проявления зависят от культурных особенностей носителей данной этической системы.
Из этического принципа Востока следует, что нельзя переходить к сути, пока её не коснётся собеседник, но как тогда строить общение? Остаётся только формализовать его, подчинить определённым правилам, которым следуют обе стороны, в зависимости от своего положения. Именно поэтому Вторая этическая система придаёт такое значение признакам статуса, пока статус собеседника не определён, общение невозможно. Это понятно. Кстати, то, что Переслегин перечисляет, как признаки аристократов - «гордость, утонченность, стремление производить впечатление на окружающих и иметь все самое лучшее» - является именно демонстрацией статуса.
Соответственно, Восточное искусство будет строиться на выработке канона и верности ему. Театр должен представлять собой набор фиксированных масок-амплуа, с прописанными отношениями между ними. Вся суть - в вариациях в границах правил, а не в выходе за их пределы.
«Общие утверждения даже в чем-то предпочтительнее конкретных, поскольку уменьшают вероятность ошибки: существуют такие общие суждения, против которых не поспоришь» - это мы видим на примере дальневосточных культур. «Путь самурая - это путь смерти», «не имеющий шансов не побеждает вообще». Любое знание желательно свести к набору фиксированных и как можно более широких по смыслу формул. В Китае и Японии эта тенденция проявляется более выпукло из-за особенностей письма - иероглифы приучают людей оперировать символами, цельными понятиями, стратагемами.
«В обществах второго типа складывается идеал праведника, то есть человека, который не делает ничего сколько-нибудь сомнительного с точки зрения общества. В идеале "абсолютный праведник" не делает вообще ничего. С точки зрения Первой этической системы такой идеал абсурден, равно как и с точки зрения третьей ("западной"). Но в рамках восточной логики это действительно идеал, к которому можно и нужно стремиться: человек, никогда никому не делающий ничего плохого».
Частично я об этом уже писал. Аристократы испытывают определённый пиетет к прокаченным интелям, к праведникам.
А частично, здесь необходима небольшая дальневосточная поправка: идеал - это человек, не делающий ничего неправильного 8-). Мастер дзен совершает действия, но он не думает о них, и, следовательно, не ошибается.
Уф.
Последнее…
Крылов пишет о том, что Восток всё время стремиться впасть в кому, зарегулировать всё на свете, отгородиться от варваров стеной и заснуть. Количество запретов неизбежно растёт, число доступных вариантов действия падает. Но когда наступает кризис, обычно связанный с внешним воздействием, большинство запретов отпадает, и система начинает стремительно адаптироваться к новым условиям, путём перебора моделей поведения и быстрого отсева тех, которые оказываются ошибочными и вредными. Это позволяет, к примеру, сразу поставить крупный бизнес на службу государству - некоторые действия объявляются неправильными, определённые стратегии - благородными, и дело сделано.
В общем, Восток - это та «Матрица», которую нужно периодически отправлять на перезагрузку.