Трудности перевода
"Военная революция или революция в военном деле - радикальное изменение в стратегии и тактике военного дела в связи со значительными изменениями в государственном управлении. Эту концепцию предложил Майкл Робертс в 1950-х годах. Изучая Швецию 1560-1660-х годов он занялся поиском основополагающих изменений в европейском методе ведения войн, которые были вызваны внедрением огнестрельного оружия".
Потом стали раздаваться голоса, что никакой "революции" не было, потому что процесс трансформации военного дела под влиянием огнестрельного оружия длился несколько веков, параллельно с развитием этого самого оружия. Я считаю этот аргумент не очень осмысленным: " кислородная революция" заняла десятки миллионов лет, но от этого она не становится менее революционной.
Но я хотел сказать о другом.
Термин "military revolution" был переведён на русский язык, как "революция в военном деле". Подобная концепция легко укладывалась в советское понимание истории - материалистическое, детерминистское, стадиальное, утверждающее примат базиса над надстройкой. "Пушки разрушили замки". К шестидесятым годам двадцатого века советская военная мысль объявила о начале очередной революция в военном деле, сравнимой по масштабу с "пороховой".
Из чего складывалась эта революция?
1) Появление атомного (а позже и термоядерного) оружия.
2) Появление ракетного оружия.
3) Развитие электроники.
Получается, что огневая мощь, дальнобойность и точность систем вооружения разом вышли на качественно новый уровень. Символом новой революции стала ракета с электронным мозгом и ядерной боеголовкой, способная нанести удар по любой точке планеты и уничтожить там всё живое.
Как бы то ни было, все эти советские работы оперативно переводились в США. И вот там была допущена забавная ошибка. Термин "революция в военном деле" (military revolution), изначально английский по происхождению, был передан, как "revolution in military affairs" (RMA), "революция в военных делах". Так в английский язык вошла дословная калька с советского русского языка.
К девяностым годам, по итогам "Бури в пустыне", у американских военных теоретиков сформировалось собственное понимание RMA, которое, тем не менее, было генетически связано с советскими концепциями тридцатилетней давности. Итак, новая революция в военном деле: управляемое ракетное оружие + электроника = высокоточное "умное оружие", носители "умного оружия" и системы доставки носителей "умного оружия", объединённые в единую информационную сеть поля боя.
(Как сказал makarovslava, неудивительно, что атомное оружие выпало из изначальной советской триады. Оказалось, что необязательно гвоздить ядерным спецбоеприпасом в район цели, если можно добиться точного попадания простой боеголовкой. А сверхточной сверхзвуковой ракете даже взрывчатка не особо нужна, с какого-то момента ей начинает хватать собственной кинетической энергии.)
В общем, в таком виде эта американская концепция вернулась к нам, как "сетецентричная война" (network-centric warfare). Впрочем, всё оказалось немного не так, как представлялось американским военным теоретикам девяностых.
Вишенка на торте. Недавно я видел американскую статью, посвящённую разнице между понятиями military revolution и RMA. Оказывается, термин "военная революция" описывает процессы, идущие снизу вверх - объективные изменения в военном деле под влиянием научно-технического и социального прогресса. А "революция в военном деле", наоборот, происходит сверху вниз - это попытка адаптировать вооружённые силы к новым, объективно сложившимся условиям, за счёт создания новой организационной структуры и проектирования боевых систем под неё. (Например, работа над танковыми дивизиями и мехкорпусами в межвоенной Европе.)
Так некорректный в своей дословности перевод пустился в самостоятельное плавание и оброс собственными смыслами.
Потом стали раздаваться голоса, что никакой "революции" не было, потому что процесс трансформации военного дела под влиянием огнестрельного оружия длился несколько веков, параллельно с развитием этого самого оружия. Я считаю этот аргумент не очень осмысленным: " кислородная революция" заняла десятки миллионов лет, но от этого она не становится менее революционной.
Но я хотел сказать о другом.
Термин "military revolution" был переведён на русский язык, как "революция в военном деле". Подобная концепция легко укладывалась в советское понимание истории - материалистическое, детерминистское, стадиальное, утверждающее примат базиса над надстройкой. "Пушки разрушили замки". К шестидесятым годам двадцатого века советская военная мысль объявила о начале очередной революция в военном деле, сравнимой по масштабу с "пороховой".
Из чего складывалась эта революция?
1) Появление атомного (а позже и термоядерного) оружия.
2) Появление ракетного оружия.
3) Развитие электроники.
Получается, что огневая мощь, дальнобойность и точность систем вооружения разом вышли на качественно новый уровень. Символом новой революции стала ракета с электронным мозгом и ядерной боеголовкой, способная нанести удар по любой точке планеты и уничтожить там всё живое.
Как бы то ни было, все эти советские работы оперативно переводились в США. И вот там была допущена забавная ошибка. Термин "революция в военном деле" (military revolution), изначально английский по происхождению, был передан, как "revolution in military affairs" (RMA), "революция в военных делах". Так в английский язык вошла дословная калька с советского русского языка.
К девяностым годам, по итогам "Бури в пустыне", у американских военных теоретиков сформировалось собственное понимание RMA, которое, тем не менее, было генетически связано с советскими концепциями тридцатилетней давности. Итак, новая революция в военном деле: управляемое ракетное оружие + электроника = высокоточное "умное оружие", носители "умного оружия" и системы доставки носителей "умного оружия", объединённые в единую информационную сеть поля боя.
(Как сказал makarovslava, неудивительно, что атомное оружие выпало из изначальной советской триады. Оказалось, что необязательно гвоздить ядерным спецбоеприпасом в район цели, если можно добиться точного попадания простой боеголовкой. А сверхточной сверхзвуковой ракете даже взрывчатка не особо нужна, с какого-то момента ей начинает хватать собственной кинетической энергии.)
В общем, в таком виде эта американская концепция вернулась к нам, как "сетецентричная война" (network-centric warfare). Впрочем, всё оказалось немного не так, как представлялось американским военным теоретикам девяностых.
Вишенка на торте. Недавно я видел американскую статью, посвящённую разнице между понятиями military revolution и RMA. Оказывается, термин "военная революция" описывает процессы, идущие снизу вверх - объективные изменения в военном деле под влиянием научно-технического и социального прогресса. А "революция в военном деле", наоборот, происходит сверху вниз - это попытка адаптировать вооружённые силы к новым, объективно сложившимся условиям, за счёт создания новой организационной структуры и проектирования боевых систем под неё. (Например, работа над танковыми дивизиями и мехкорпусами в межвоенной Европе.)
Так некорректный в своей дословности перевод пустился в самостоятельное плавание и оброс собственными смыслами.