Тоталитарная графика14
Очередная гравюра фон Домбровского, но сюжет в этот раз несколько необычный:
Стилистически очень похожая на послевоенную прибалтийскую книжную графику, эта гравюра иллюстрирует рассказ Карла Шпрингеншмида (Karl Springenschmid, 1897-1981) "Двое на пиле". Шпрингеншмид был австрийским писателем-народником и совершенно отмороженным нациком, в 1943 году возведенным в ранг гауптштурмфюрера CC. Отметился он тем, что в 1938 году организовал сожжение идеологически вредных книг в Зальцбурге. Когда в 1946 году дело запахло привлечением к ответственности за военные преступления, Шпрингеншмид сменил фамилию и залег на дно. Всплыл он в 1953-м после того, как последние остатки советского протектората с (условно) нейтральной Австрии были сняты; из политики ушел, писал юмористические рассказы и детские сказки. Одна из них в 1957 году была экранизирована - можно посмотреть; очень похоже на советские и гэдеэровские детские фильмы того же времени. Самое заметное отличие в том, что в австрийском фильме акцентируются деньги, чего в советских детских фильмах старались избегать: деньги мыслились как мистифицированный Марксом "капитал", который, понятно, был практически чистым злом; сокровища, если и показывали, то в виде камней-самоцветов, напрямую с деньгами не связанными, к тому же имевшими некоторую эстетическую ценность. Ну а послевоенные австрийцы золотых монет не стеснялись; впрочем, в качестве высшей материальной ценности заявляется жирная свинья, которую можно пустить на мясо и сало.
Возвращаясь к гравюре, что тут вообще происходит, из-за чего драка? Тут, надо сказать, есть некоторая проблема: в рассказе все диалоги написаны на максимально густопсовом австрийском (зальцбургском?) диалекте, поэтому полного понимания добиться немного сложно. Если есть желание проверить и разоблачить мои фантазии на тему напряженного дискурса австрийских пиловщиков, то это можно сделать здесь на стр. 6 pdf-файла.
В общем, живут себе два пиловщика не тужат, пилят на пару древесину. Вместе едят, вместе спят, работа спорится. Живут натурально в лесу. И тут где-то там далеко слышат они распев (йодль), чистыми голосами, предполагаю девичьими. Распев хорош, но товарищи по пиле заверяют друг друга, что им и без женщин хорошо. Однако ночью один из них просыпается, а товарища нет. Наутро работа идет уже хуже. Следующей ночью второй просыпается - первого нет. Работа совсем уже херится, да и разругались в хлам. Третьей ночью собственно они оба просыпаются, один пытается уйти, второй его не пускает, начинается драка, которую и иллюстрирует фон Домбровский. Драка заканчивается примирением, взаимными заверениями, что женщин тут не надо, и на следующий день работа опять входит в привычную качественную колею.
Стилистически очень похожая на послевоенную прибалтийскую книжную графику, эта гравюра иллюстрирует рассказ Карла Шпрингеншмида (Karl Springenschmid, 1897-1981) "Двое на пиле". Шпрингеншмид был австрийским писателем-народником и совершенно отмороженным нациком, в 1943 году возведенным в ранг гауптштурмфюрера CC. Отметился он тем, что в 1938 году организовал сожжение идеологически вредных книг в Зальцбурге. Когда в 1946 году дело запахло привлечением к ответственности за военные преступления, Шпрингеншмид сменил фамилию и залег на дно. Всплыл он в 1953-м после того, как последние остатки советского протектората с (условно) нейтральной Австрии были сняты; из политики ушел, писал юмористические рассказы и детские сказки. Одна из них в 1957 году была экранизирована - можно посмотреть; очень похоже на советские и гэдеэровские детские фильмы того же времени. Самое заметное отличие в том, что в австрийском фильме акцентируются деньги, чего в советских детских фильмах старались избегать: деньги мыслились как мистифицированный Марксом "капитал", который, понятно, был практически чистым злом; сокровища, если и показывали, то в виде камней-самоцветов, напрямую с деньгами не связанными, к тому же имевшими некоторую эстетическую ценность. Ну а послевоенные австрийцы золотых монет не стеснялись; впрочем, в качестве высшей материальной ценности заявляется жирная свинья, которую можно пустить на мясо и сало.
Возвращаясь к гравюре, что тут вообще происходит, из-за чего драка? Тут, надо сказать, есть некоторая проблема: в рассказе все диалоги написаны на максимально густопсовом австрийском (зальцбургском?) диалекте, поэтому полного понимания добиться немного сложно. Если есть желание проверить и разоблачить мои фантазии на тему напряженного дискурса австрийских пиловщиков, то это можно сделать здесь на стр. 6 pdf-файла.
В общем, живут себе два пиловщика не тужат, пилят на пару древесину. Вместе едят, вместе спят, работа спорится. Живут натурально в лесу. И тут где-то там далеко слышат они распев (йодль), чистыми голосами, предполагаю девичьими. Распев хорош, но товарищи по пиле заверяют друг друга, что им и без женщин хорошо. Однако ночью один из них просыпается, а товарища нет. Наутро работа идет уже хуже. Следующей ночью второй просыпается - первого нет. Работа совсем уже херится, да и разругались в хлам. Третьей ночью собственно они оба просыпаются, один пытается уйти, второй его не пускает, начинается драка, которую и иллюстрирует фон Домбровский. Драка заканчивается примирением, взаимными заверениями, что женщин тут не надо, и на следующий день работа опять входит в привычную качественную колею.