"А все умничанье ентелигенции этой - чтоб свою гниль замазать"
Отрывок из романа вятского писателя Евгения Васильевича Шишкина "Бесова душа":
"...Да мужик-то против всякого культурного прыща в сотню раз честней! У мужика хоть и дури в башке много, зато дерьма в душе нет! Мужик прост. Он за землю, за хлеб воевать пойдет. За свое постоит. Но чтоб в чужие мозги заморскую философью вталкивать, Бога клеймить - тут краснобаи постарались. Заставь этих белоручек, писак этих, землю пахать - не смогут. Дай топор в руки - избу не срубят. Зато смуту навести - первые. Ентелигенция блядова! Взбаламутили страну, а расхлебывает мужик! - все пуще расходился Волохов. - Я твоего Сухинина судить не берусь. Не знаю, что он за птица. Но других очкариков повидал - во, - Волохов чирканул ладонью по горлу. - Я еще в революцию, парень, их досыта наслушался. В Питере обучался. На митинги шастал. Газетенки почитывал. У того же «барского» бильярда трепачей видал. Нигилисты, демократы, кадеты, эсеры, либералы, писаки разные. Да все эти отпрыски барские, барчуки, мелочь мещанская - знай трещали о России, да толком не служили ей. Из собственных штанов выпрыгивали, лишь бы прославиться, покрасоваться! Про народец кричали, а от него же нос воротили. На самом-то деле знаешь о чем думали? Об ужинах в ресторациях, о бабешках, о театрах, о Парижах. Для них в этом настоящая-то цель жизни была! Их и в германскую в окопах не найти. И в гражданскую шашками не рубились. Подвывали только - то белым, то красным… Морды-то, понятно, у них приличествующие. Очки, бороденки, шляпы, воротнички белые. Сопли в надушенные платки высмаркивали. А внутри-то - гниль! Чистая гниль, я тебе скажу, парень! Тут уж верный знак: ежели ентелигенция затрубит про народ - жди беды. Накличут смуту. Тогда уж точно - спасай Россию!… Дядька-то Усатый изверг, да прям. По заслугам их прищучил - сучье семя!
- Кто знает, может, твоя правда, Семен. Только ты ее со своего краю видишь, - уклончиво согласился Федор, но доктора Сухинина на разоблачительство Волохова не отдал. Высказался: - Сергей Иванович вряд ли из штанов выскакивал, чтобы прославиться. Его сердце другой червь изъел. Он по любовной части страдалец.
- Во-во! У них и в любви-то все сикось-накось было. Развратничали да друг с другом бабами менялись. Жалкий-то человек и в любви жалок! А все умничанье ентелигенции этой - чтоб свою гниль замазать… Да катились бы они к едреной матери! Сами друг друга предадут и изгрызут, как последние суки. - Волохов махнул рукой. Некоторое время он сидел сгорбленный и понурый, а уж после заговорил вполне миролюбиво: - Обида меня, парень, берет. Сколько людей в жерновах смолотили, а покою нет".