Яжелбицы - Александр Радищев "Путешествие..." (Перевод на современный русский язык)
Александр Радищев "Путешествие из Петербурга в Москву" (Перевод на современный русский язык)
Оглавление
Яжелбицы
Этот день был предназначен мне судьбой для испытания. Я отец, я нежно отношусь к своим детям. Вот почему так тронули меня те слова крестицкого дворянина. Но, потрясши меня до глубины души, излилось некое сладостное чувство надежды, что наше блаженство по отношению к нашим детям во многом зависит от нас самих. Но в Яжелбицах мне суждено было быть зрителем зрелища, которое оставило в моей душе глубокий корень скорби, и нет никакой надежды на его искоренение. О юноша! выслушай мою историю; осознай свою ошибку; воздержись от добровольной смерти и отрежь себе путь к будущему покаянию.
Я проезжал мимо кладбища. Необычный крик человека, рвущего на себе волосы, заставил меня остановиться. Подойдя ближе, я увидел, что там совершается погребение. Настало время опустить гроб в могилу, но тот, которого я видел издалека рвущим на себе волосы, бросился на гроб и, крепко вцепившись в него, не позволял опустить его в землю. С большим трудом его оторвали от гроба и, опустив в могилу, быстро зарыли. Тогда страдалец обратился к присутствующим:
- Зачем вы лишили меня его, зачем не похоронили меня заживо вместе с ним и не положили конец моей скорби и раскаянию. Знайте, знайте, что я убийца моего любимого сына, которого вы предали земле мертвым. Не дивитесь этому. Я не закончил его жизнь ни мечом, ни ядом. Нет, я сделал больше этого. Я приготовил ему смерть до его рождения, дав ему отравленную жизнь. Я убийца, которых много, но я более жестокий убийца, чем другие. Убийца моего сына до его рождения. Я, я один закончил его дни, излив томный яд в его начало. Он запретил укрепляться силе своего тела. За всю свою жизнь он не наслаждался здоровьем ни одного дня; и открытие яда прервало течение жизни, изнывая в своей силе. Никто, никто не накажет меня за мое преступление! - Отчаяние было отмечено на его лице, и почти безжизненным его вынесли из этого места. Неожиданный холод разлился по моим жилам. Я онемел. Мне показалось, что я услышал свое осуждение. Я вспомнил беспутные дни моей юности. Я вспомнил все случаи, когда душа, встревоженная чувствами, гналась за их наслаждением, считая подкупающего участника любовной радости истинным предметом пыла. Я вспомнил, что невоздержанность в похоти навлекла на мое тело скверную болезнь. О, если бы только она не продолжала укореняться! О, если бы она прекратилась с удовлетворением похоти! Приняв этот яд в радости, мы не только согреваем его в своей груди, но и передаем в наследство нашему потомству. О, мои возлюбленные друзья, о, дети моей души! Вы не знаете, как много я согрешил против вас. Ваше бледное чело - мое осуждение. Я боюсь сообщить вам о болезни, которую вы иногда чувствуете. Вы, возможно, возненавидите меня, и в своей ненависти вы будете оправданы. Кто заверит вас и меня, что вы не носите в своей крови скрытое жало, решившее преждевременно закончить ваши дни. Получив этот отвратительный яд в свое тело в совершенном возрасте, твердость моих членов воспротивилась его распространению и борется с его смертоносностью. Но вы, получив его от своего рождения, носящие его в себе как необходимую часть вашего телосложения, как вы будете противостоять его разрушительному жжению? Все ваши болезни - последствия этого яда. О мои возлюбленные! оплакивайте ошибку моей юности, призовите на помощь врачебное искусство и, если можете, не ненавидьте меня.
Но теперь весь размах этого похотливого преступления открылся моим глазам. Я согрешил против себя, навлек на себя безвременную старость и дряхлость в юные годы. Я согрешил против тебя, отравив твои жизненные соки до твоего рождения и тем самым уготовив тебе вялое здоровье и, может быть, безвременную смерть. Я согрешил, и это будет моим наказанием, я согрешил в пылу, взяв в жены твою мать. Кто мне поручится, что я не был причиной ее смерти? Смертельный яд, струящийся в радости, перекочевал в ее чистое тело и отравил ее непорочные члены. Чем он был смертоноснее, тем он был скрытнее. Ложная скромность запретила мне предупредить ее об этом; но она не уберегла себя от своего отравителя в своем пылу к нему. Воспаление, которое постигло ее, может быть, плод яда, который я ей дал... О мой возлюбленный, как же ты должен ненавидеть меня! Но кто причина того, что эта гнусная болезнь производит столь великое опустошение во всех государствах, не только пожиная много в настоящем поколении, но и сокращая дни грядущих? Кто причина, если не правительство? Оно, допуская взяточничество и разврат, не только открывает путь многим порокам, но и отравляет жизнь граждан. Публичные женщины находят покровителей и в некоторых государствах находятся под защитой властей. Если бы, говорят некоторые, наемное удовлетворение любовной страсти было запрещено, то в обществе часто ощущались бы сильные потрясения. Похищения, насилия, убийства часто имели бы своим источником любовную страсть. Они могли бы потрясти самые основы общества. - И вы предпочли бы тишину и с ней усталость и печаль, чем беспокойство и с ней здоровье и мужество. Молчите, скупые учителя, вы - наемники мучительства; оно, всегда проповедуя мир и тишину, заключает в тюрьму тех, кого бомбардируют лестью. Оно боится даже внешнего беспокойства. Оно хотело бы, чтобы все думали с ним одинаково везде, чтобы оно могло спокойно лелеять свое величие и утопатьть в похоти... Я не удивляюсь твоим словам. Это сродни рабам, хотеть видеть всех в цепях. Одинаковая судьба облегчает их участь, но чье-то превосходство тяготит их ум и дух.
Продолжение