Воспоминания тусовщицы 90-х Натальи Черных(1)
Поскольку я тоже во всем этом участвовала, то мне интересно это читать, освежает мои воспоминания. Но я к общим с Черных знакомым относилась совсем по другому. К Тому же Ивану Новицкому.
Будут здесь лишь цитатки и ссылки на части.
"Моя литературная жизнь" Наталья Черных
1993 - 2007 гг.
1) https://istokirb.ru/articles/memuari/2023-10-02/moya-literaturnaya-zhizn-chast-pervaya-3462440
Оказалась я на ”Лав Стрит” как художник и поэт, почти нечаянно. Встретила Ивана Шизофреника и Виталия Сивакова, он же Вит. Они шли по Чистопрудному и явно не в “Современник” (или “Чпок”, на сленге). Оба, Иван и Вит, живы и сейчас. Не знаю, чем кто из них занимается, но моя благодарность им безмерна. Пусть им обоим не близки были ни мои стихи, ни мои рисунки, они делились тем, чего у самих почти не было - возможностью контакта с аудиторией.
Если Ивана я знала хорошо и доверяла его вкусу, то Вит для меня был человек новый. Его невероятная активность и чисто московская легкость меня смущали. А вот туда зайдем, там салон. И точно: какие-то Даша с Машей в районе Яузских Ворот действительно держали творческий салон для таких неприкаянных личностей как мы, но и не только для нас. Я в этом салоне почитала стихотворения и даже спела песенку “Дяди Го” под ненавязчивый аккомпанемент местного музыканта, но даже меня мое выступление не впечатлило. Понравилось само помещение: старая квартира с бесконечными потолками, уже тронутая тлением и сырая во всех углах.
Вит был длинный, белокурый, жил в районе Сухаревки в квартире, каких, я думала, уже в Москве нет. Кур под окнами только не хватало. Он бредил серьезным изданием, да и мы с Максом бредили им же, и давно. Нам всем: Ивану, Виту, мне, Арси, покойному поэту Яну Страуту, - казалось, что вот-вот, и с нами случится калифорнийская сказка в декорациях дягилевского балета. Надменные вершители судеб культуры оценят нашу гениальность и мы засияем ярче телевизора, мы станем популярны, как битлы. Вит и в конце девяностых ценил амбициозность, но по мне так в то время амбициозность стоила очень дешево. Потому что покупали в основном жадные задницы, а не амбиции.
Я читала на “Лав Стрит” в засушливый жаркий день, в новой юбке. Очень гордилась тем, что на ограниченном пространстве, отгороженном бечевкой, без рамы, вразброс (это концептуально и антибуржуазно) лежат несколько моих работ, нарисованных где-то найденным старым химическим карандашом.
Я любила эти рисунки с включением небольшой доли химической синевы. Одна из работ называлась “Качели”. На одиноком поле одуванчиков росли фатальные качели, на них качалась девочка, спиной к зрителю, а по обе стороны застыли смешные маленькие родители. Девочка летает, родители статичны, одуванчики волнуются. Вторая работа называлась “Поздний ужин”. Круглые часы показывают одиннадцать, за столом сидит семья. Девушка совершенно пьяна или удолбана, родственники пытаются сохранить лицо, но лица их все же недоброжелательные, еще бы. Третья работа называлась “Любовь и голод”. В десятых годах двадцать первого века мне все же удалось отчасти ее воспроизвести. Среднего возраста бодрый мужчина обнимает бледную доходягу, а она возвела глаза к небу. По пространству вокруг них ходят звери и птицы, неплохо изображенные. Что стало с этими работами, не помню, но вероятнее всего при очередном переезде я предала их свалке. Просто выбросила. Деревьям, нарисованным тушью и пером на мелованной бумаге, повезло больше, но тогда я только примеривалась к деревьям.
- В этом субтильном ангелочке скрываются огромные миры! - представил меня Вит. Ангелочек вышел и прочитал “Пляши и пой на середине мира”, “Виселицы плачут” и кое-что из писавшихся тогда “Мистерий”.
Полмира спит, лишь слышится дыханье.
Полмира спит, вселенная растет.
Прислушайся, как вместе с ней - мы сами.
Иван Шизофреник, в отличие от Вита, стихов моих не любил. У него странное было видение поэзии. Но на то он и Шизофреник. Я охотно приезжала к нему в гости на Кантемировскую, выслушивала телеги в стиле смягченного волосатого гуру. Мы все тогда хотели опираться на кого-то, походить, прочувствовать чужое, чтобы узнать свое. Не самый интересный путь, но я тоже этим увлекалась. Моя Ирландия, Англия и Китай были чужой шкурой.
1) https://istokirb.ru/articles/memuari/2023-10-02/moya-literaturnaya-zhizn-chast-pervaya-3462440
Будут здесь лишь цитатки и ссылки на части.
"Моя литературная жизнь" Наталья Черных
1993 - 2007 гг.
1) https://istokirb.ru/articles/memuari/2023-10-02/moya-literaturnaya-zhizn-chast-pervaya-3462440
Оказалась я на ”Лав Стрит” как художник и поэт, почти нечаянно. Встретила Ивана Шизофреника и Виталия Сивакова, он же Вит. Они шли по Чистопрудному и явно не в “Современник” (или “Чпок”, на сленге). Оба, Иван и Вит, живы и сейчас. Не знаю, чем кто из них занимается, но моя благодарность им безмерна. Пусть им обоим не близки были ни мои стихи, ни мои рисунки, они делились тем, чего у самих почти не было - возможностью контакта с аудиторией.
Если Ивана я знала хорошо и доверяла его вкусу, то Вит для меня был человек новый. Его невероятная активность и чисто московская легкость меня смущали. А вот туда зайдем, там салон. И точно: какие-то Даша с Машей в районе Яузских Ворот действительно держали творческий салон для таких неприкаянных личностей как мы, но и не только для нас. Я в этом салоне почитала стихотворения и даже спела песенку “Дяди Го” под ненавязчивый аккомпанемент местного музыканта, но даже меня мое выступление не впечатлило. Понравилось само помещение: старая квартира с бесконечными потолками, уже тронутая тлением и сырая во всех углах.
Вит был длинный, белокурый, жил в районе Сухаревки в квартире, каких, я думала, уже в Москве нет. Кур под окнами только не хватало. Он бредил серьезным изданием, да и мы с Максом бредили им же, и давно. Нам всем: Ивану, Виту, мне, Арси, покойному поэту Яну Страуту, - казалось, что вот-вот, и с нами случится калифорнийская сказка в декорациях дягилевского балета. Надменные вершители судеб культуры оценят нашу гениальность и мы засияем ярче телевизора, мы станем популярны, как битлы. Вит и в конце девяностых ценил амбициозность, но по мне так в то время амбициозность стоила очень дешево. Потому что покупали в основном жадные задницы, а не амбиции.
Я читала на “Лав Стрит” в засушливый жаркий день, в новой юбке. Очень гордилась тем, что на ограниченном пространстве, отгороженном бечевкой, без рамы, вразброс (это концептуально и антибуржуазно) лежат несколько моих работ, нарисованных где-то найденным старым химическим карандашом.
Я любила эти рисунки с включением небольшой доли химической синевы. Одна из работ называлась “Качели”. На одиноком поле одуванчиков росли фатальные качели, на них качалась девочка, спиной к зрителю, а по обе стороны застыли смешные маленькие родители. Девочка летает, родители статичны, одуванчики волнуются. Вторая работа называлась “Поздний ужин”. Круглые часы показывают одиннадцать, за столом сидит семья. Девушка совершенно пьяна или удолбана, родственники пытаются сохранить лицо, но лица их все же недоброжелательные, еще бы. Третья работа называлась “Любовь и голод”. В десятых годах двадцать первого века мне все же удалось отчасти ее воспроизвести. Среднего возраста бодрый мужчина обнимает бледную доходягу, а она возвела глаза к небу. По пространству вокруг них ходят звери и птицы, неплохо изображенные. Что стало с этими работами, не помню, но вероятнее всего при очередном переезде я предала их свалке. Просто выбросила. Деревьям, нарисованным тушью и пером на мелованной бумаге, повезло больше, но тогда я только примеривалась к деревьям.
- В этом субтильном ангелочке скрываются огромные миры! - представил меня Вит. Ангелочек вышел и прочитал “Пляши и пой на середине мира”, “Виселицы плачут” и кое-что из писавшихся тогда “Мистерий”.
Полмира спит, лишь слышится дыханье.
Полмира спит, вселенная растет.
Прислушайся, как вместе с ней - мы сами.
Иван Шизофреник, в отличие от Вита, стихов моих не любил. У него странное было видение поэзии. Но на то он и Шизофреник. Я охотно приезжала к нему в гости на Кантемировскую, выслушивала телеги в стиле смягченного волосатого гуру. Мы все тогда хотели опираться на кого-то, походить, прочувствовать чужое, чтобы узнать свое. Не самый интересный путь, но я тоже этим увлекалась. Моя Ирландия, Англия и Китай были чужой шкурой.
1) https://istokirb.ru/articles/memuari/2023-10-02/moya-literaturnaya-zhizn-chast-pervaya-3462440