Новая достопримечательность Пушкинских гор
Если стоять лицом ко входу в светогорский монастырь, то прямо от ворот влево и резко в горку отходит хорошо заметная тропинка. Поднявшись на нее, мы окажемся на небольшом пятачке с наружной стороны монастыря. На нём обильно понатыканы каменные кресты. "Стройловский погост" - так назвали это место регионавты (http://regionavtica.ru/).
Достопримечательность эта в Пушкинских горах появилась совсем недавно, менее года назад.
Её создатель - псковский художник Александр Стройло. Вооружившись опытом своего всемирно известного земляка Семена Гейченко, который, как известно, тоже любил таскать могильные кресты со своих мест и украшать ими вверенный ему заповедник, Стройло ездил по округе и выдергивал со своих мест кресты, которые уцелели после Гейченки. Художник искренне полагал, что кресты иначе пропадут, а он делает благое дело.
Сначала Александр Стройло пристроил кресты на даче своего знакомого в Новоржевском районе.
Потом, уступив мнению неравнодушных людей, которые разъяснили ему, что кресты эти - археологическое наследие и принадлежат государству, а он их попросту своровал, художник сволок кресты к Святогорскому монастырю и устроил этакую грядку.
Красоты это монастырю не добавило, присмотр за крестами чисто символический, один крест поставили вверх ногами, два успели повалить, а еще под одним кто-то устроил отхожее место.
Так и стоят теперь древние кресты под монастырскими стенами. Редкий турист поднимается сюда, да и вообще о них мало кому известно, местные жители и то не все про них знают. Что будет с крестами дальше - неизвестно...
Кстати, о Гейченко. Вот что вспоминал о нём уроженец деревни Свистогузово Андрей Зиновьев, который работал вместе с Гейченко (отрывок из книги Бориса Миронова "А роду мы мужицкого"):
"Андрей и Дмитрий Васильевичи испытывали стойкую неприязнь к директору заповедника Семену Степановичу Гейченко по целому ряду причин. Во-первых, у Семена не было одной руки, которую он якобы потерял в боях под Новгородом, однако ни для кого не было секретом, что он самострел. Как после этого должны были относиться к нему люди, воевавшие «от звонка до звонка», как мои дяди?
Семен был удостоен звания Героя Социалистического Труда. Однако не все знают, что звание присвоили ему не с первого раза. В первый раз коммунисты Пушкиногорского района инициативу сверху, из министерства культуры, не поддержали. Райком партии откомандировал дядю Андрея в обком партии отстаивать свою точку зрения, что тот успешно и проделал. В своей объяснительной Семен честно признался в содеянном.
Избежал в своё время заслуженной кары за членовредительство Гейченко благодаря заступничеству тогдашнего президента Академии наук СССР Сергея Ивановича Вавилова, которому позарез понадобился опытный музейный работник для восстановления Пушкинского заповедника.
Не могли смириться музейные работники и здешние старожилы с тем, что Гейченко полностью игнорировал подвижнический труд в заповеднике своих предшественников, особенно тех, кто спасал заповедник в трудные годы гражданской войны и разрухи в первые годы советской власти...
..С остальными подчинёнными Семён был редкостным хамом: обзывал их как хотел, материл, нимало не смущаясь громко разговаривал задом - даже в присутствии молодых женщин.
Однажды к нему в слезах подошла молоденькая девушка-ветеринар:
- Семён Степанович, не знаю, что с жеребцом делать - он на меня прямо бросается, а давеча так лягнул, что я еле убежала.
- Тебя, дуру, давно убить пора, - отвечал мудрый и добрый аксакал.
Зато в общении с приезжим начальством и маэстрами от литературы не жалел елея, ластился, как котёнок."
Достопримечательность эта в Пушкинских горах появилась совсем недавно, менее года назад.
Её создатель - псковский художник Александр Стройло. Вооружившись опытом своего всемирно известного земляка Семена Гейченко, который, как известно, тоже любил таскать могильные кресты со своих мест и украшать ими вверенный ему заповедник, Стройло ездил по округе и выдергивал со своих мест кресты, которые уцелели после Гейченки. Художник искренне полагал, что кресты иначе пропадут, а он делает благое дело.
Сначала Александр Стройло пристроил кресты на даче своего знакомого в Новоржевском районе.
Потом, уступив мнению неравнодушных людей, которые разъяснили ему, что кресты эти - археологическое наследие и принадлежат государству, а он их попросту своровал, художник сволок кресты к Святогорскому монастырю и устроил этакую грядку.
Красоты это монастырю не добавило, присмотр за крестами чисто символический, один крест поставили вверх ногами, два успели повалить, а еще под одним кто-то устроил отхожее место.
Так и стоят теперь древние кресты под монастырскими стенами. Редкий турист поднимается сюда, да и вообще о них мало кому известно, местные жители и то не все про них знают. Что будет с крестами дальше - неизвестно...
Кстати, о Гейченко. Вот что вспоминал о нём уроженец деревни Свистогузово Андрей Зиновьев, который работал вместе с Гейченко (отрывок из книги Бориса Миронова "А роду мы мужицкого"):
"Андрей и Дмитрий Васильевичи испытывали стойкую неприязнь к директору заповедника Семену Степановичу Гейченко по целому ряду причин. Во-первых, у Семена не было одной руки, которую он якобы потерял в боях под Новгородом, однако ни для кого не было секретом, что он самострел. Как после этого должны были относиться к нему люди, воевавшие «от звонка до звонка», как мои дяди?
Семен был удостоен звания Героя Социалистического Труда. Однако не все знают, что звание присвоили ему не с первого раза. В первый раз коммунисты Пушкиногорского района инициативу сверху, из министерства культуры, не поддержали. Райком партии откомандировал дядю Андрея в обком партии отстаивать свою точку зрения, что тот успешно и проделал. В своей объяснительной Семен честно признался в содеянном.
Избежал в своё время заслуженной кары за членовредительство Гейченко благодаря заступничеству тогдашнего президента Академии наук СССР Сергея Ивановича Вавилова, которому позарез понадобился опытный музейный работник для восстановления Пушкинского заповедника.
Не могли смириться музейные работники и здешние старожилы с тем, что Гейченко полностью игнорировал подвижнический труд в заповеднике своих предшественников, особенно тех, кто спасал заповедник в трудные годы гражданской войны и разрухи в первые годы советской власти...
..С остальными подчинёнными Семён был редкостным хамом: обзывал их как хотел, материл, нимало не смущаясь громко разговаривал задом - даже в присутствии молодых женщин.
Однажды к нему в слезах подошла молоденькая девушка-ветеринар:
- Семён Степанович, не знаю, что с жеребцом делать - он на меня прямо бросается, а давеча так лягнул, что я еле убежала.
- Тебя, дуру, давно убить пора, - отвечал мудрый и добрый аксакал.
Зато в общении с приезжим начальством и маэстрами от литературы не жалел елея, ластился, как котёнок."