Пятничные сказки. Часть вторая.
И вторая пятничная сказка)
Друг.
Все говорят - "Эй, друг!". "Привет, друг!" Друг, дружище, подружка. Я знаю, что значат эти слова. Друг - это я. Привет. Я друг. Я могу приветливо махать хвостом. Могу улыбаться. Тут уж простите, не всем кажется, что моя улыбка дружелюбная, но меня всегда спасает то, что я выгляжу не очень страшно. У меня длинные лапы, которые, кажется, кто-то шутки ради приделал к короткому телу очень похожему на сардельку и длинные лохматые уши. О сардельках, кстати, я могу рассказать вам все. Правда, это совершенно особые сардельки. Те, которые продаются в моем доме. Мой дом.
Мой дом огромный. Там шумно, там шумят люди, шумят запахи, шумят тысячи ног и тысячи рук, я не знаю, что такое "тысяча" но это знают те, кто вместе со мной живет в нашем доме. Наш дом - Вокзал. Это слово я знаю.
Привет.
Я - Друг. Так меня и зовут.
Мое утро начинается под скамейкой в зале, куда люди приходят ждать поездки на самолет. Или поезда на самолет. Я умею понимать слова, но только в том случае, если их повторяют часто, а эти слова повторяют тут часто. Я просыпаюсь, когда двери открываются в первый раз, огромные двери всегда впускают людей внутрь, но не выпускают обратно, там есть какие-то другие двери откуда людей потом выпускают. Охранник, когда первый раз открывает эти двери, всегда здоровается и не боится гладить меня. Он дает мне бутерброды с сыром, не люблю сыр, но бывает так, что это моя единственная еда за день, да и то время, что я провел на улице научили меня любить любую еду и всегда говорить спасибо тем, кто дает мне ее. Я виляю хвостом и всегда стараюсь внимательно выслушать, что мне говорят.
- Привет, друг.
Охранник гладит меня, и рассказывает мне о том, что он по пути на работу попал в пробку. Я знаю, что бывает много видов пробок. Те, что вставляют в бутылки. И еще затычки и многое другое, но Охранник каждый раз рассказывает мне про какую-то совершено непонятную пробку, потому что для меня, если честно несколько странно, что можно опоздать на работу встав в какую-то пробку? Не важно.
Потом Охранник рассказывает мне, что не успел выпить кофе, и что начальство снова злилось на него. Я слушаю и приваливаюсь теплым боком к его ногам. Я знаю, что это ему нравится, потому что в зале сильно дует по ногам, когда ты весь состоишь из одних ног, то можешь рассказать все о сквозняках.
- Прости, друг. Мне пора открывать двери.
Охранник открывает двери, а мне, главное успеть во время отойти, потому что тысячи мыслей, рук и ног устремились к дверям и почему-то они практически не замечают меня, но я думаю, что они просто торопятся. Или боятся, что я блохастый. В общем, они правы. Я действительно немного блохастый. Но нам с блохами тепло. Потому что они заставляют меня двигаться, а не просто лежать целыми днями под скамейками, я немного ленив, что уж тут.
После Охранника я иду к Юдифь. Я не знаю, что такое Юдифь и кто придумал дать ей такое странное имя, но она как раз тот самый человек, который научил меня всему, что я знаю о сардельках. Я знаю, что у Юдифь очень мало денег и она плохо ест. Я могу понять это по запаху от ее одежды, она готовит утром обед на всю семью. Это не очень приятный запах, хотя может быть так пахнут еще и грустные мысли. И еще она курит. Но каждый день она приносит мне одну сардельку, не такую, как вчера и спрашивает, понравилась она мне или нет. Если, честно мне нравятся все сардельки, и даже само слово са-ррр-дель-ки. Но Юдифь не просто дает мне сардельки. Она делится со мной мечтой. Она хочет изобрести новый вид угощения с самыми вкусными в мире сардельками. И угощает меня сардельками, чтобы понять, какие больше всего понравятся мне. Кто-то сказал Юдифь, что собаки лучше всего разбираются в мясе и сардельках и, в общем, тот человек был прав. Но не бродячие собаки, которые просто любят есть. И я стараюсь определить какая же из сарделек была самой вкусной. Пожалуй, что белые. Белые сардельки мои любимые.
После Юдифь я иду к Безымянному.
У него нет имени. Но есть руки. Его руки самые теплые руки в мире. Он приходит к зданию вокзала каждый день, когда начинается утро и он единственный ради кого я практически покидаю здание Дома. Я очень долго искал его. Дом, откуда меня никто не гонит, и только ради него я спускаюсь на три ступеньки вниз и жду его там. А он ради меня поднимается на две ступеньки вверх, потому что чует, что я боюсь идти дальше. Словно, если я сойду с последней ступеньки. Дом выгонит меня. Мы часто сидим там, на ступеньках, он обнимает меня, разрешает лежать у него на коленях и рассказывает истории о разных людях, которые проходят мимо нас. Он придумывает их специально, и чтобы развлечь себя и меня, а я знаю, что Бродяге с Собакой подают больше, чем бродяге без собаки, но зато нам вдвоем никогда не бывает скучно. Когда начинает темнеть, он уходит, а я перехожу к Марте.
Марта прекрасна, мне кажется, что она очень красивая, но все звуки, руки и ноги, голоса и запахи почему-то редко подходят к Марте. Только взять газету и пойти дальше. Марта продает газеты. Она высокая, рыжая и всегда очень вкусного пахнет. Кажется, она еще продает пирожки своего собственного приготовления и поверьте собаке с отличным нюхом - ее пирожки великолепны.
У Марты еще и очень красивый голос. Он густой, как мед. Я а очень люблю мед. Однажды, в зале кто-то разбил банку с медом. И это было самое вкусное, что я пробовал.
Марта тоже мечтает. Но она никогда не говорит мне о свое мечте. Она просто гладит меня по спине и спрашивает - правда ли у нее все получится?
Я не знаю, что у нее может получится. Я всего лишь собака, которая живет на вокзале.
Потом, наступает ночь. Ночью мы не спим. Поезда уходят и ночью тоже. И запахи, звуки и люди, которые приносят их с собой тоже идут на вокзал. Но я знаю, что есть один особенный поезд. Этот поезд приходит туда, где есть пути, на которые никто не ходит. И на этом поезде работают те, кто не пахнет. Я вижу их. И когда этот поезд приходит, на нем уезжают другие люди, которые тоже не пахнут и не звучат. И там есть кто-то, кто очень добр. И каждую ночь я прихожу к этому перрону и жду.
Когда поезд приходит я жду, когда мне на затылок ляжет теплая рука. Он гладит меня и тут уже рассказываю я. Я рассказываю про Охранника и его пробки. Пусть он наконец перестанет вытаскивать или что он там еще делает с этой пробкой и сможет выпить свой утренний кофе. Рассказываю о Марте и о том какая она красивая. И о Юдифь и мечтах. Пусть они сбудутся. И еще всех остальных, которые, может быть не живет в моем Доме, но они тоже... Друзья.
Я мало что могу сделать.
Я даже напугать-то толком никого не могу.
Рассмешить, да.
Но не напугать. Но зато я могу передать слова из которых состоят мечты, дальше. Тому, кто их обязательно услышит.
Привет, я Друг. Я живу на вокзале. Это мой Дом.
Друг.
Все говорят - "Эй, друг!". "Привет, друг!" Друг, дружище, подружка. Я знаю, что значат эти слова. Друг - это я. Привет. Я друг. Я могу приветливо махать хвостом. Могу улыбаться. Тут уж простите, не всем кажется, что моя улыбка дружелюбная, но меня всегда спасает то, что я выгляжу не очень страшно. У меня длинные лапы, которые, кажется, кто-то шутки ради приделал к короткому телу очень похожему на сардельку и длинные лохматые уши. О сардельках, кстати, я могу рассказать вам все. Правда, это совершенно особые сардельки. Те, которые продаются в моем доме. Мой дом.
Мой дом огромный. Там шумно, там шумят люди, шумят запахи, шумят тысячи ног и тысячи рук, я не знаю, что такое "тысяча" но это знают те, кто вместе со мной живет в нашем доме. Наш дом - Вокзал. Это слово я знаю.
Привет.
Я - Друг. Так меня и зовут.
Мое утро начинается под скамейкой в зале, куда люди приходят ждать поездки на самолет. Или поезда на самолет. Я умею понимать слова, но только в том случае, если их повторяют часто, а эти слова повторяют тут часто. Я просыпаюсь, когда двери открываются в первый раз, огромные двери всегда впускают людей внутрь, но не выпускают обратно, там есть какие-то другие двери откуда людей потом выпускают. Охранник, когда первый раз открывает эти двери, всегда здоровается и не боится гладить меня. Он дает мне бутерброды с сыром, не люблю сыр, но бывает так, что это моя единственная еда за день, да и то время, что я провел на улице научили меня любить любую еду и всегда говорить спасибо тем, кто дает мне ее. Я виляю хвостом и всегда стараюсь внимательно выслушать, что мне говорят.
- Привет, друг.
Охранник гладит меня, и рассказывает мне о том, что он по пути на работу попал в пробку. Я знаю, что бывает много видов пробок. Те, что вставляют в бутылки. И еще затычки и многое другое, но Охранник каждый раз рассказывает мне про какую-то совершено непонятную пробку, потому что для меня, если честно несколько странно, что можно опоздать на работу встав в какую-то пробку? Не важно.
Потом Охранник рассказывает мне, что не успел выпить кофе, и что начальство снова злилось на него. Я слушаю и приваливаюсь теплым боком к его ногам. Я знаю, что это ему нравится, потому что в зале сильно дует по ногам, когда ты весь состоишь из одних ног, то можешь рассказать все о сквозняках.
- Прости, друг. Мне пора открывать двери.
Охранник открывает двери, а мне, главное успеть во время отойти, потому что тысячи мыслей, рук и ног устремились к дверям и почему-то они практически не замечают меня, но я думаю, что они просто торопятся. Или боятся, что я блохастый. В общем, они правы. Я действительно немного блохастый. Но нам с блохами тепло. Потому что они заставляют меня двигаться, а не просто лежать целыми днями под скамейками, я немного ленив, что уж тут.
После Охранника я иду к Юдифь. Я не знаю, что такое Юдифь и кто придумал дать ей такое странное имя, но она как раз тот самый человек, который научил меня всему, что я знаю о сардельках. Я знаю, что у Юдифь очень мало денег и она плохо ест. Я могу понять это по запаху от ее одежды, она готовит утром обед на всю семью. Это не очень приятный запах, хотя может быть так пахнут еще и грустные мысли. И еще она курит. Но каждый день она приносит мне одну сардельку, не такую, как вчера и спрашивает, понравилась она мне или нет. Если, честно мне нравятся все сардельки, и даже само слово са-ррр-дель-ки. Но Юдифь не просто дает мне сардельки. Она делится со мной мечтой. Она хочет изобрести новый вид угощения с самыми вкусными в мире сардельками. И угощает меня сардельками, чтобы понять, какие больше всего понравятся мне. Кто-то сказал Юдифь, что собаки лучше всего разбираются в мясе и сардельках и, в общем, тот человек был прав. Но не бродячие собаки, которые просто любят есть. И я стараюсь определить какая же из сарделек была самой вкусной. Пожалуй, что белые. Белые сардельки мои любимые.
После Юдифь я иду к Безымянному.
У него нет имени. Но есть руки. Его руки самые теплые руки в мире. Он приходит к зданию вокзала каждый день, когда начинается утро и он единственный ради кого я практически покидаю здание Дома. Я очень долго искал его. Дом, откуда меня никто не гонит, и только ради него я спускаюсь на три ступеньки вниз и жду его там. А он ради меня поднимается на две ступеньки вверх, потому что чует, что я боюсь идти дальше. Словно, если я сойду с последней ступеньки. Дом выгонит меня. Мы часто сидим там, на ступеньках, он обнимает меня, разрешает лежать у него на коленях и рассказывает истории о разных людях, которые проходят мимо нас. Он придумывает их специально, и чтобы развлечь себя и меня, а я знаю, что Бродяге с Собакой подают больше, чем бродяге без собаки, но зато нам вдвоем никогда не бывает скучно. Когда начинает темнеть, он уходит, а я перехожу к Марте.
Марта прекрасна, мне кажется, что она очень красивая, но все звуки, руки и ноги, голоса и запахи почему-то редко подходят к Марте. Только взять газету и пойти дальше. Марта продает газеты. Она высокая, рыжая и всегда очень вкусного пахнет. Кажется, она еще продает пирожки своего собственного приготовления и поверьте собаке с отличным нюхом - ее пирожки великолепны.
У Марты еще и очень красивый голос. Он густой, как мед. Я а очень люблю мед. Однажды, в зале кто-то разбил банку с медом. И это было самое вкусное, что я пробовал.
Марта тоже мечтает. Но она никогда не говорит мне о свое мечте. Она просто гладит меня по спине и спрашивает - правда ли у нее все получится?
Я не знаю, что у нее может получится. Я всего лишь собака, которая живет на вокзале.
Потом, наступает ночь. Ночью мы не спим. Поезда уходят и ночью тоже. И запахи, звуки и люди, которые приносят их с собой тоже идут на вокзал. Но я знаю, что есть один особенный поезд. Этот поезд приходит туда, где есть пути, на которые никто не ходит. И на этом поезде работают те, кто не пахнет. Я вижу их. И когда этот поезд приходит, на нем уезжают другие люди, которые тоже не пахнут и не звучат. И там есть кто-то, кто очень добр. И каждую ночь я прихожу к этому перрону и жду.
Когда поезд приходит я жду, когда мне на затылок ляжет теплая рука. Он гладит меня и тут уже рассказываю я. Я рассказываю про Охранника и его пробки. Пусть он наконец перестанет вытаскивать или что он там еще делает с этой пробкой и сможет выпить свой утренний кофе. Рассказываю о Марте и о том какая она красивая. И о Юдифь и мечтах. Пусть они сбудутся. И еще всех остальных, которые, может быть не живет в моем Доме, но они тоже... Друзья.
Я мало что могу сделать.
Я даже напугать-то толком никого не могу.
Рассмешить, да.
Но не напугать. Но зато я могу передать слова из которых состоят мечты, дальше. Тому, кто их обязательно услышит.
Привет, я Друг. Я живу на вокзале. Это мой Дом.