Пятничные сказки к утреннему кофе)
Самого доброго утра, вкусного кофе и невероятно замечательного всего и побольше!
Страшилки и страшилы.
На кладбище было страшно. Не человечески страшно. С воды, которая днем была нестрашным ручейком, к погосту тянулся белесый туман, который в ночной мгле казался не однородным молочным покрывалом, а постоянно движущимся клубком нитей, нити тянулись к крестам, к редким чахлым деревцам, которые росли на кладбище и к самой Екве, которая замерла на камне в ужасе, подобрав под себя ноги.
И что ее угораздило поспорить с мальчишками и сказать, что она не испугается провести ночь на кладбище?
Она как раз испугается и не просто испугается, а будет бояться всю ночь и именно этим девочка сейчас и занималась.
Сначала она боялась. А потом услышала, как кто-то напевает. От этого Евке стала еще страшнее. Но с другой стороны те, кто тут лежит они же уже давно умерли? Но разве не о них рассказывают страшные истории?
Тогда, чтобы не бояться, маленькая Евка осторожно подтянула к себе рюкзак, достала оттуда яблоко и решила начать рассказывать сама себе вслух страшные истории.
Сначала девочка вспомнила, как когда-то в деревне ей рассказывали про Черную Рябушку.
- И теперь каждый год в деревне, одна из куриц рождается черной! И та семья, у которой появилась эта курица, никак не может от нее избавиться, пока все они не умирают от загадочной болезни, почернев перед этим! - Зловеще закончила она историю дрожащим от страха голоском. Быстро откусив кусок яблока и прожевав его Евка не услышала, как у нее за спиной раздался шорох и кто-то торопливо куда-то отползал.
Чтобы не начать бояться снова, девочка быстро начала рассказывать другую страшную историю, но к сожалению, она пока не вошла во вкус и ничего кроме зеленых штор, которые передушили всю семью и в живых остался только мальчик, который постоянно опаздывал и делал все медленнее, чем взрослые… На этой истории Евка уже вошла во вкус, она шипела изображая голос штор, которые приказывали подняться и подойти к ним, делала вид, что ее душат и точно не видел теней, которые были настолько чернее ночи, что казались ярче нее и они сначала потянулись к камню, на котором стояла девочка, а потом, махнув, чем-то похожим на руку торопливо удалились к реке, и, кажется, боролись с искушением перекреститься.
Девочка пару минут попрыгала, согреваясь, и вспомнила историю про Красную руку! Этой истории она побаивалась сама, ее в шутку рассказала ей тетя, сказав, что страшилку эту придумали еще в далеком детстве. Решив, что про красную руку она расскажет потом, Евка начала рассказывать про ледяные пальцы невесты. Это была на самом деле, старая скандинавская легенда о ледяных невестах, много раз пересказанная на пижамных вечеринках и обросшая таким количество новых подробностей, что иней, который сначала стал появляться на могильных камнях вокруг Евки, когда упомянула о ледяной невесте сначала обрадованно засветился синим, а потом, кажется, вспыхнул огнем и зарделся от смущения, когда сначала Евка перечисляла количество жертв, затем, возмущенно вздрогнув, фигура, сотканная из инея и холода, которая возникла за спиной девочки, рассыпалась мелкими каплями дождя от стыда, потому что в истории Евки ледяных невест напоили кипятком.
Переведя дух, девочка, избегая прислушиваться, чтобы не услышать шорохов, скрипов и сопения вокруг нее, начала таки рассказывать про Красную руку. Когда она в подробностях рожденных детским воображением описывала пятна, которые возникали на обоях, процесс появления Красной руки из стены внезапно раздался тоскливый вой и звуки, словно кто-то удирает со всех ног и этих самых ног, у него слишком много.
Евка набрала в грудь воздуха, чтобы продолжить, но тут увидела свет фонаря.
- Барышня, хватит. Вы мне тут… мешаете, - кладбищенский сторож взял девочку за руку и повел в сторожку.
- Где твои родители?
- Дома. Они думают, что я сплю. Мы поспорили, что я не продержусь на кладбище всю ночь! С мальчишками спорила! - Гордо сказала Евка допивая чай, который налил ей сторож. После чего, сторож проводил девочку до ее дома, убедился, что она залезла в окно своей комнаты и вернулся на кладбище.
У его сторожки уже собралась толпа. Тени дрожали, призрачные фигуры светились нервным, чуть заикающимся светом. Кто-то клыкастый и лохматый жался к перилам крыльца, потому что после истории про маленьких черных и очень зубастых гусениц, которые живут под крыльцом, он теперь боялся туда забираться. На крыше, нахохлившись, сидело порождение тьмы и боролось с желанием обвиться вокруг фонаря в несколько колец. Оно, конечно, могло, но это было бы не солидно.
Все начали хором жаловаться, что сторож остановил их взмахнув рукой.
- Это просто ребенок! Все, что она придумала - не существует! Обещаю!
Призрачная толпа сделала вид, что поверила, тем более, что сторож их долго и горячо убеждал. Даже сам залез под крыльцо.
Потихоньку начало светать.
Страшные, призрачные и легендарные создания начали расходиться. Только Порождение ночи, прежде, чем юркнуть во мрак прихватило с собой карманный фонарик сторожа. Ну, мало ли что.
Страшилки и страшилы.
На кладбище было страшно. Не человечески страшно. С воды, которая днем была нестрашным ручейком, к погосту тянулся белесый туман, который в ночной мгле казался не однородным молочным покрывалом, а постоянно движущимся клубком нитей, нити тянулись к крестам, к редким чахлым деревцам, которые росли на кладбище и к самой Екве, которая замерла на камне в ужасе, подобрав под себя ноги.
И что ее угораздило поспорить с мальчишками и сказать, что она не испугается провести ночь на кладбище?
Она как раз испугается и не просто испугается, а будет бояться всю ночь и именно этим девочка сейчас и занималась.
Сначала она боялась. А потом услышала, как кто-то напевает. От этого Евке стала еще страшнее. Но с другой стороны те, кто тут лежит они же уже давно умерли? Но разве не о них рассказывают страшные истории?
Тогда, чтобы не бояться, маленькая Евка осторожно подтянула к себе рюкзак, достала оттуда яблоко и решила начать рассказывать сама себе вслух страшные истории.
Сначала девочка вспомнила, как когда-то в деревне ей рассказывали про Черную Рябушку.
- И теперь каждый год в деревне, одна из куриц рождается черной! И та семья, у которой появилась эта курица, никак не может от нее избавиться, пока все они не умирают от загадочной болезни, почернев перед этим! - Зловеще закончила она историю дрожащим от страха голоском. Быстро откусив кусок яблока и прожевав его Евка не услышала, как у нее за спиной раздался шорох и кто-то торопливо куда-то отползал.
Чтобы не начать бояться снова, девочка быстро начала рассказывать другую страшную историю, но к сожалению, она пока не вошла во вкус и ничего кроме зеленых штор, которые передушили всю семью и в живых остался только мальчик, который постоянно опаздывал и делал все медленнее, чем взрослые… На этой истории Евка уже вошла во вкус, она шипела изображая голос штор, которые приказывали подняться и подойти к ним, делала вид, что ее душат и точно не видел теней, которые были настолько чернее ночи, что казались ярче нее и они сначала потянулись к камню, на котором стояла девочка, а потом, махнув, чем-то похожим на руку торопливо удалились к реке, и, кажется, боролись с искушением перекреститься.
Девочка пару минут попрыгала, согреваясь, и вспомнила историю про Красную руку! Этой истории она побаивалась сама, ее в шутку рассказала ей тетя, сказав, что страшилку эту придумали еще в далеком детстве. Решив, что про красную руку она расскажет потом, Евка начала рассказывать про ледяные пальцы невесты. Это была на самом деле, старая скандинавская легенда о ледяных невестах, много раз пересказанная на пижамных вечеринках и обросшая таким количество новых подробностей, что иней, который сначала стал появляться на могильных камнях вокруг Евки, когда упомянула о ледяной невесте сначала обрадованно засветился синим, а потом, кажется, вспыхнул огнем и зарделся от смущения, когда сначала Евка перечисляла количество жертв, затем, возмущенно вздрогнув, фигура, сотканная из инея и холода, которая возникла за спиной девочки, рассыпалась мелкими каплями дождя от стыда, потому что в истории Евки ледяных невест напоили кипятком.
Переведя дух, девочка, избегая прислушиваться, чтобы не услышать шорохов, скрипов и сопения вокруг нее, начала таки рассказывать про Красную руку. Когда она в подробностях рожденных детским воображением описывала пятна, которые возникали на обоях, процесс появления Красной руки из стены внезапно раздался тоскливый вой и звуки, словно кто-то удирает со всех ног и этих самых ног, у него слишком много.
Евка набрала в грудь воздуха, чтобы продолжить, но тут увидела свет фонаря.
- Барышня, хватит. Вы мне тут… мешаете, - кладбищенский сторож взял девочку за руку и повел в сторожку.
- Где твои родители?
- Дома. Они думают, что я сплю. Мы поспорили, что я не продержусь на кладбище всю ночь! С мальчишками спорила! - Гордо сказала Евка допивая чай, который налил ей сторож. После чего, сторож проводил девочку до ее дома, убедился, что она залезла в окно своей комнаты и вернулся на кладбище.
У его сторожки уже собралась толпа. Тени дрожали, призрачные фигуры светились нервным, чуть заикающимся светом. Кто-то клыкастый и лохматый жался к перилам крыльца, потому что после истории про маленьких черных и очень зубастых гусениц, которые живут под крыльцом, он теперь боялся туда забираться. На крыше, нахохлившись, сидело порождение тьмы и боролось с желанием обвиться вокруг фонаря в несколько колец. Оно, конечно, могло, но это было бы не солидно.
Все начали хором жаловаться, что сторож остановил их взмахнув рукой.
- Это просто ребенок! Все, что она придумала - не существует! Обещаю!
Призрачная толпа сделала вид, что поверила, тем более, что сторож их долго и горячо убеждал. Даже сам залез под крыльцо.
Потихоньку начало светать.
Страшные, призрачные и легендарные создания начали расходиться. Только Порождение ночи, прежде, чем юркнуть во мрак прихватило с собой карманный фонарик сторожа. Ну, мало ли что.