Honor de cavalleria Алеберта Серра
гениальный фильм совершенно. оставлю здесь заметы. может, куда еще пригодятся. хотя понятно, что ни в каком прокате нам здесь этот фильм не видать.
Кихот и Санчо только плутают в природе - луга, кусты, река, лесок, подлесок. Весь фильм состоит из блужданий и ожидания. Кихот в какой-то момент начинает теребить Санчо. Кихот говорлив, но не слишком, Санчо совсем молчалив - большое, неподатливое, медленное тело, очень трогательное. Но Кихот, даже такой редуцированный, все равно - энтузиаст. Кажется, что в какой-то момент он, частью от скуки, частью для ободрения, начинает как будто присочинять. Например, что был живительный дождь и лошадь и осел все мокрые. А Санчо все проспал. Потом, когда Кихот плавает брассом в реке и побуждает Санчо тоже искупаться, он начинает говорить, что это вода крещения и она от бога. Постепенно выстраивается совсем другая линия: не безумия, но способности к восприятию сверхчувственного. То есть он как будто все время не утрачивает контакта с областью метафизического, там у него метафизические дожди, метафизические реки и метафизические враги. А Санчо, вместе со зрителем, находится по эту сторону, не имеет доступа к сверхчувственному, но верит Кихоту. Хотя и не получает никаких доказательств. Вместе с ним обращается к богу за дарованием силы, омывается водой, бдит с копьем в руках, ест камни-орехи. Есть в этом что-то от Кастанеды.
С др. стороны, ветер там иногда кажется странным, настораживающем. Потом камера, внешне нейтральная, вдруг скадрирует Кихота как субъективная камера в триллере, как будто за ним, бдящим, действительно, наблюдает какая-то враждебная сила. Или когда камера заваливается набок, и Кихот как будто по диагонали взбирается куда-то, а потом кадр обрезан так, будто он возносится и левитирует. Плюс само его ночное восхищение всадниками. Но более ощутимых доказательств нам не дается. Разговор Санчо с односельчанином после исчезновения Кихота кажется пост-историей, когда уже Санчо должен занять место Кихота. Но Кихот появляется, это был ложный стык, faux raccord. Как будто ничего не было. Драматический момент: Кихот приходит к мысли о смерти. Смерть как закономерное сюжетное звено, неизбежное. Но вроде бы как до этого силу, дождь, даже еду можно было симулировать только речью (если это симуляция), но смерть-то должна быть не понарошку… Хотя в финале там скорее аллюзия на предательство Иуды: Кихот в клетке, Санчо рядом с его тюремщиками.
Две возможные версии: все «приключения» - метафизические или все «приключения» - off, есть на самом деле, но принципиально за кадром (версия самого Серра). Хотя спорадически туда что-то и попадает - например, рыцарь с замотанным лицом, мелькнувший сбоку кадра. Или еле заметная процессия каторжников и их охраны, утопленная в пейзаже.
Важно, что снималось на mini-DV - эффект документальности, все-так-и-было. Ср. с The New World Малика.
Контексты, в которые можно вписать - 2. Новое религиозное кино и новое минималисткое кино. Близко и Ван Сенту тоже.
Большая лит-ра средствами малого (mineur) кинематографа. См. Делеза о Бене.
Серра, ктсати. - каталонец и фильм на каталонском.
Кихот и Санчо только плутают в природе - луга, кусты, река, лесок, подлесок. Весь фильм состоит из блужданий и ожидания. Кихот в какой-то момент начинает теребить Санчо. Кихот говорлив, но не слишком, Санчо совсем молчалив - большое, неподатливое, медленное тело, очень трогательное. Но Кихот, даже такой редуцированный, все равно - энтузиаст. Кажется, что в какой-то момент он, частью от скуки, частью для ободрения, начинает как будто присочинять. Например, что был живительный дождь и лошадь и осел все мокрые. А Санчо все проспал. Потом, когда Кихот плавает брассом в реке и побуждает Санчо тоже искупаться, он начинает говорить, что это вода крещения и она от бога. Постепенно выстраивается совсем другая линия: не безумия, но способности к восприятию сверхчувственного. То есть он как будто все время не утрачивает контакта с областью метафизического, там у него метафизические дожди, метафизические реки и метафизические враги. А Санчо, вместе со зрителем, находится по эту сторону, не имеет доступа к сверхчувственному, но верит Кихоту. Хотя и не получает никаких доказательств. Вместе с ним обращается к богу за дарованием силы, омывается водой, бдит с копьем в руках, ест камни-орехи. Есть в этом что-то от Кастанеды.
С др. стороны, ветер там иногда кажется странным, настораживающем. Потом камера, внешне нейтральная, вдруг скадрирует Кихота как субъективная камера в триллере, как будто за ним, бдящим, действительно, наблюдает какая-то враждебная сила. Или когда камера заваливается набок, и Кихот как будто по диагонали взбирается куда-то, а потом кадр обрезан так, будто он возносится и левитирует. Плюс само его ночное восхищение всадниками. Но более ощутимых доказательств нам не дается. Разговор Санчо с односельчанином после исчезновения Кихота кажется пост-историей, когда уже Санчо должен занять место Кихота. Но Кихот появляется, это был ложный стык, faux raccord. Как будто ничего не было. Драматический момент: Кихот приходит к мысли о смерти. Смерть как закономерное сюжетное звено, неизбежное. Но вроде бы как до этого силу, дождь, даже еду можно было симулировать только речью (если это симуляция), но смерть-то должна быть не понарошку… Хотя в финале там скорее аллюзия на предательство Иуды: Кихот в клетке, Санчо рядом с его тюремщиками.
Две возможные версии: все «приключения» - метафизические или все «приключения» - off, есть на самом деле, но принципиально за кадром (версия самого Серра). Хотя спорадически туда что-то и попадает - например, рыцарь с замотанным лицом, мелькнувший сбоку кадра. Или еле заметная процессия каторжников и их охраны, утопленная в пейзаже.
Важно, что снималось на mini-DV - эффект документальности, все-так-и-было. Ср. с The New World Малика.
Контексты, в которые можно вписать - 2. Новое религиозное кино и новое минималисткое кино. Близко и Ван Сенту тоже.
Большая лит-ра средствами малого (mineur) кинематографа. См. Делеза о Бене.
Серра, ктсати. - каталонец и фильм на каталонском.