Продолжая опыты в научно-популярном жанре
Самая жестокая черта науки выражена в известном высказывании Д.И.Менделеева: "Сказать-то все можно, а ты поди продемонстрируй". Тут двойная ловушка.
Во-первых, огромная часть реальной научной работы - по сути, не творческая. Чистая комбинаторика: если метод, предложенный в статье А, применить к задаче, сформулированной в статье Б, имея в виду последующую проверку на системе, описанной в статье В... Это крайне полезная деятельность, собственно, из нее в основном (в смысле затрат времени, ресурсов и т.п.) наука и состоит. И первая ловушка - в абсолютизации этого метода, в недооценке роли существенно новых идей. Они бывают не у всех, они бывают редко, нетрудно их вообще пропустить. Когда Эйнштейна спросили, не боится ли он забыть великие мысли, которые ему приходят в голову, он ответил, что мысли приходят в голову настолько редко, что забыть их невозможно. Что же делать нам, которые ни разу не Эйнштейны.
Но мысли иногда имеем. Пусть даже малые собой и небессмертные, как душа у той лягушки из "Истории одного города". И вот тут начинается мучение, превращение человека в собаку - которая все понимает, а сказать не может. Воплотить мысль во что-то реальное, в выкладки, в эксперименты и так далее - почти всегда дело непомерной сложности. И вот она ворочается, ворочается в башке, не находя выхода через реализацию... И видишь, что мысль ценная, что ты понял нечто такое, что ни одна другая собака (sic!) не понимает... Иногда, не в силах вытерпеть мучения, пишешь "эссе", "программную статью", в общем, высказываешь идею без реализации. Как правило, реакция научного сообщества близка к нулю. Другой она и быть не может - это все равно, что удивляться, почему сон, столь важный для тебя, как правило, совершенно не трогает окружающих, если пытаться этот сон рассказать (ну, для тех, кто не Кольридж, и если сон не про Кубла-хана).
И тут вторая ловушка, куда хуже первой. Принять позу непризнанного гения, игнорируемого и травимого этими жалкими ничтожными людишками. А самые жалкие и ничтожные - корифеи, они-то ведь не могут не понять, насколько это важно. Да прекрасно могут, у них свои сны, с которыми они молча страдают десятилетиями - почему они должны быть снисходительны к тем, кто, не в силах сделать работу как следует, вываливает в ноосферу полуфабрикаты?
А что делать? Да ничего особенного. Пытаться довести идею до ума, воплотить ее в уравнения, теоремы, расчеты, выполненные эксперименты и все такое. И понимать, что в подавляющем большинстве случаев это сделать не удастся, и идею так и придется унести с собой в могилу. Такова жизнь, не ты первый, не ты последний.
Во-первых, огромная часть реальной научной работы - по сути, не творческая. Чистая комбинаторика: если метод, предложенный в статье А, применить к задаче, сформулированной в статье Б, имея в виду последующую проверку на системе, описанной в статье В... Это крайне полезная деятельность, собственно, из нее в основном (в смысле затрат времени, ресурсов и т.п.) наука и состоит. И первая ловушка - в абсолютизации этого метода, в недооценке роли существенно новых идей. Они бывают не у всех, они бывают редко, нетрудно их вообще пропустить. Когда Эйнштейна спросили, не боится ли он забыть великие мысли, которые ему приходят в голову, он ответил, что мысли приходят в голову настолько редко, что забыть их невозможно. Что же делать нам, которые ни разу не Эйнштейны.
Но мысли иногда имеем. Пусть даже малые собой и небессмертные, как душа у той лягушки из "Истории одного города". И вот тут начинается мучение, превращение человека в собаку - которая все понимает, а сказать не может. Воплотить мысль во что-то реальное, в выкладки, в эксперименты и так далее - почти всегда дело непомерной сложности. И вот она ворочается, ворочается в башке, не находя выхода через реализацию... И видишь, что мысль ценная, что ты понял нечто такое, что ни одна другая собака (sic!) не понимает... Иногда, не в силах вытерпеть мучения, пишешь "эссе", "программную статью", в общем, высказываешь идею без реализации. Как правило, реакция научного сообщества близка к нулю. Другой она и быть не может - это все равно, что удивляться, почему сон, столь важный для тебя, как правило, совершенно не трогает окружающих, если пытаться этот сон рассказать (ну, для тех, кто не Кольридж, и если сон не про Кубла-хана).
И тут вторая ловушка, куда хуже первой. Принять позу непризнанного гения, игнорируемого и травимого этими жалкими ничтожными людишками. А самые жалкие и ничтожные - корифеи, они-то ведь не могут не понять, насколько это важно. Да прекрасно могут, у них свои сны, с которыми они молча страдают десятилетиями - почему они должны быть снисходительны к тем, кто, не в силах сделать работу как следует, вываливает в ноосферу полуфабрикаты?
А что делать? Да ничего особенного. Пытаться довести идею до ума, воплотить ее в уравнения, теоремы, расчеты, выполненные эксперименты и все такое. И понимать, что в подавляющем большинстве случаев это сделать не удастся, и идею так и придется унести с собой в могилу. Такова жизнь, не ты первый, не ты последний.