ВОЙНА И МИРовая революция товарища Сталина
В августе 1939 года в Москве решалась участь миллионов наших старших соотечественников. В этом месяце советское руководство вышло из трёхсторонних переговоров о заключении договора о взаимопомощи между СССР, Великобританией и Францией, а после этого был подписан Пакт Молотова-Риббентропа (ПМР) с секретным протоколом к нему, в котором разграничивались сферы влияния Германии и СССР.
Наши просоветские настроенные сограждане вину за срыв трёхсторонних переговоров в Москве сваливают на Англию и Францию, дескать, они не были заинтересованы в заключении договора и заняли на переговорах неконструктивную позицию. Может быть Англия и рассчитывала просто потянуть время, но Франция находилась в более опасной ситуации. Ведь придя к власти, Гитлер провозгласил своей целью объединение всех немцев в едином Рейхе. Судеты и Австрию он уже забрал, на очереди были: вольный город Данциг (нынешний польский Гданьск) со смешанным немецко-польским населением и вечное яблоко раздора между Францией и Германией - Эльзас-Лотарингия. При этом французы ещё во время франко-прусской войны 1870 года осознали, что в одиночку им германское вторжение не отразить, и в случае войны с Германией британского сухопутного экспедиционного корпуса будет недостаточно, чтобы уравновесить силы сторон (что и подтвердилось в 1940 г.).
А теперь попробуем оценить уровень конструктива с советской стороны. Для этого ознакомимся с Инструкцией наркому обороны Ворошилову для переговоров с военными миссиями Великобритании и Франции. Вот её текст:
1. Секретность переговоров с согласия сторон.
2. Прежде всего выложить свои полномочия о ведении переговоров с англо-французской военной делегацией о подписании военной конвенции, а потом спросить руководителей английской и французской делегаций, есть ли у них также полномочия от своих правительств на подписание военной конвенции с СССР.
3. Если не окажется у них полномочий на подписание конвенции, выразить удивление, развести руками и «почтительно» спросить, для каких целей направило их правительство в СССР.
4. Если они ответят, что они направлены для переговоров и для подготовки дела подписания военной конвенции, то спросить их, есть ли у них какой-либо план обороны будущих союзников, т. е. Франции, Англии, СССР и т. д. против агрессии со стороны блока агрессоров в Европе.
5. Если у них не окажется конкретного плана обороны против агрессии в тех или иных вариантах, что маловероятно, то спросить их, на базе каких вопросов, какого плана обороны думают англичане и французы вести переговоры с военной делегацией СССР.
6. Если французы и англичане все же будут настаивать на переговорах, то переговоры свести к дискуссии по отдельным принципиальным вопросам, главным образом о пропуске наших войск через Виленский коридор и Галицию, а также через Румынию.
7. Если выяснится, что свободный пропуск наших войск через территорию Польши и Румынии является исключенным, то заявить, что без этого условия соглашение невозможно, так как без свободного пропуска советских войск через указанные территории оборона против агрессии в любом ее варианте обречена на провал, что мы не считаем возможным участвовать в предприятии, заранее обреченном на провал.
8. На просьбы о показе французской и английской делегациям оборонных заводов, институтов, воинских частей и военно-учебных заведений сказать, что после посещения летчиком Линдбергом СССР в 1938 г. советское правительство запретило показ оборонных предприятий и воинских частей иностранцам, за исключением наших союзников, когда они появятся.
Эта инструкция оставляет впечатление о стремлении советской стороны придраться хоть к чему-нибудь и как можно скорее завести переговоры в тупик.
В книге "Навстречу смерчу" П.В. Хмелинский так оценивает позиции сторон на московских переговорах:
"В апреле - августе 1939 года в большом треугольнике Москва - Париж и Лондон - Берлин шел зондаж, контакты и торг каждого с каждым. Все перипетии и нюансы этого сложного взаимодействия мы не сможем здесь проследить и обсудить подробно. Задержимся лишь на одном важнейшем процессе - на переговорах английской, французской и советской военных миссий в Москве в середине августа, в последние две недели перед подписанием советско-германского пакта.
Результатом этих переговоров, вообще говоря, могло бы стать создание антигитлеровской коалиции еще в 1939 году. Этого не случилось. Первое же крупное расхождение между сторонами было вызвано не занимаемыми позициями, но разным пониманием предмета переговоров: английская и французская стороны хотели обсудить цели и принципы военного сотрудничества, а глава советской делегации Ворошилов настаивал на первоочередном рассмотрении конкретных планов военных действий {1}. Иначе говоря, западные делегации заботились о том, какие термины и формулировки будут в окончательном тексте соглашения, какой будет конвенция. Ворошилова с первой минуты интересовало - какой будет война.
Британский министр иностранных дел Галифакс на заседании кабинета 10 июля говорил об этих (тогда еще только предстоявших) переговорах: "Они не будут иметь большого успеха. Переговоры будут затягиваться, и в конце концов каждая из сторон добьется от другой обязательств общего характера" {2}. Видимо, на Западе ожидали классической, традиционной нудной борьбы из-за каждой запятой в расчете на то, что либо итоговый документ, либо сама по себе многозначительная волынка в Москве подействуют Гитлеру на нервы и предотвратят самое худшее. Вряд ли в Лондоне и Париже могли вообразить, что Ворошилов, едва речь зайдет о целях и принципах, заявит, что предложения западных партнеров "не вызывают возражений" - то есть как бы примет предлагаемое с порога, не торгуясь, а двадцать часов спустя, на следующем заседании, так же походя, как само собой разумеющееся, скажет, что обсуждение принципов и целей вообще "отвлекло бы нас в сторону" {3}. Затем западные делегации представили те же принципы уже не в устной, но в письменной форме, оформленные как проект совместной трехсторонней декларации. Ворошилов, попросив время на его рассмотрение, отреагировал в итоге следующим образом: "Эти три принципа (1. Cоздание для противника двух прочных фронтов: на востоке и на западе; 2. Непрерывность фронтов; 3. Использлвание против неприятеля всех сил - прим. fluffyduck2) об организации обороны договаривающихся сторон слишком универсальны, абстрактны, бесплотны и никого ни к чему не обязывают. Я их, разумеется, разделяю, так как против них трудно возразить" {4}.
Это означает, что Запад без боя добился всего, чего хотел, однако советская сторона хотела вдобавок согласовать военные планы.
Но когда английская и французская стороны согласились обратиться в первую очередь к этим планам, начались уже просто чудеса. Первое же пожелание Ворошилова звучало так: "Я полагаю, что г-н генерал Думенк, излагая план обороны западного фронта... не ограничится только Западом, а выскажет свои предположения, как, по его мнению, должна быть организована защита, оттяжка сил агрессора на востоке" {5}. Кажется, советскую сторону второй фронт на западе не интересует вовсе. Выслушав западный план, Ворошилов задал много уточняющих вопросов, но не высказал ни одного возражения и ни одного пожелания по ведению войны на западе. В контрасте с ожесточенными спорами о втором фронте времен Великой Отечественной войны это выглядит прямо-таки неправдоподобно. Но это факт. Невольно вспоминается высказывание Мехлиса о том, что нам-де не нужны союзники.
Что касается Восточного фронта, поведение Ворошилова в этом вопросе тоже было нестандартным. Советский Союз в то время не имел общей границы с Германией, будучи отделен от рейха территориями Польши и Румынии. Если бы Сталин руководствовался в августе 1939 года желанием выиграть время и оттянуть свое вступление в войну, было бы естественным на переговорах ссылаться на отсутствие соприкосновения советских и немецких войск и отказываться взять на себя обязательство о непосредственном участии в войне, ограничиваясь обещаниями обеспечить тыл Польши, Румынии или других восточноевропейских соседей, которые подверглись бы гитлеровской агрессии, а также поставлять им необходимое оружие и другие материалы, как это делалось по отношению к Китаю. По-видимому, такую позицию и ожидали встретить в Москве французы, получившие соответствующую инструкцию: "Необходимо, чтобы русские взяли на себя обязательства в случае войны ничего не предпринимать против Польши, Румынии, Турции и даже (курсив мой.- П. X.) оказать им помощь, если наши союзники (т. е. перечисленные страны.- П. X.) об этом попросят, и обезопасить, когда они обратятся с просьбой, их коммуникации и усилить авиацию. Большего с русских не спрашивать" {6}. Наверное, никому и в голову не приходило, что Ворошилов без всякого нажима на него по своей воле с самого начала пожелает взвалить на советский народ не минимальную, а максимальную военную тяжесть. Он заявил собеседникам, что хочет знать, как Красная Армия войдет в соприкосновение с врагом; что для этого, очевидно, требуется согласие Польши на проход советских войск через ее территорию навстречу вермахту - и вопрос о согласии Польши и стал главным камнем преткновения на переговорах {7}.
Так что же, в сущности, произошло? Западные принципы и цели были приняты без всяких споров. Добившись обсуждения планов, Москва пожелала взять на себя максимальные обязательства на востоке, не требуя взамен никаких дополнительных обязательств в отношении западного второго фронта! Этот царский подарок был по достоинству оценен французской делегацией, писавшей в Париж: "То, что предлагают русские в целях выполнения обязательств по политическому договору, соответствует интересам нашей безопасности и безопасности самой Польши... Нам предлагают точно определенную помощь на востоке и не выдвигают каких-либо дополнительных требований о помощи с запада"{8} (курсив мой.-П. X.). Кажется, французы руками разводят от удивления.
Между тем поведение Сталина в данном случае строится по той же схеме, что и в прошлом году, во время Мюнхенского кризиса, и основывается на том же стремлении: скорее в бой!" <конец цитаты>
И для такой боевитости у СССР были веские основания. В середине лета 1939 года Германия имела 46 пехотных дивизий (включая моторизованные) против 120 стрелковых и 16 кавалерийских в Красной армии. По числу танков превосходство было шестикратным; если же под словом «танк» понимать бронированную гусеничную машину, вооруженную хотя бы малокалиберной 37/45-мм пушкой, то новорожденный Вермахт уступал Красной армии в 20 раз (700 против 14 тысяч).
25 августа 1939 г. СССР подписал пакт о ненападении с Германией и заявил англо-французской военной миссии, что в изменившейся ситуации военные переговоры «теряют всякий смысл».
О ПМР уже очень много написано, и, я уверен, будет написано ещё больше, но мы попробуем узреть в корень, попытеемся выявить суть того, что произошло. Итак, к 1939 году ведущие мировые державы разделились на: относительно миролюбивые государства (Великобритания, Франция, США) с одной стороны, и безусловно агрессивные государства Оси (Берлин - Рим - Токио) с другой. Первых, в основном, устраивало их место в мире, вторые стремились к новому переделу мира в свою пользу, установлению "нового порядка". Подписав ПМР, Советский Союз дезертировал из миролюбивого лагеря и примкнул к лагерю агрессоров. Германия напала на Польшу через несколько дней после подписания ПМР - план "Вайс" по захвату Польши не предусматривал даже гипотетической возможности боестолкновения Вермахта с Красной Армией. И Гитлер и Сталин не могли не понимать, что поляки, в отличие от чехов-словаков будут драться, а Великобритания и Франция, скорее всего объявят Германии войну, что неминуемо приведёт ко второй мировой.
31 марта 1939 г. Чемберлен заявил в Палате общин:
"Как палате известно, в настоящее время проводятся некоторые консультации с другими правительствами. Для того чтобы сделать совершенно ясной позицию правительства Его Величества на то время, пока эти консультации еще не закончились, я должен теперь информировать палату о том, что в течение этого периода в случае любой акции, которая будет явно угрожать независимости Польши и которой польское правительство соответственно сочтет необходимым оказать сопротивление своими национальными вооруженными силами, правительство Его Величества считает себя обязанным немедленно оказать польскому правительству всю поддержку, которая в его силах. Оно дало польскому правительству заверение в этом.
Я могу добавить, что французское правительство уполномочило меня разъяснить, что оно занимает по этому вопросу ту же позицию, что и правительство Его Величества."
И они сдержали слово: после нападения нацистов на Польшу объявили войну Германии, Англия установила экономическую блокаду, а Франция начала Саарскую наступательную операцию. Эффективность этих действий можно обсуждать, но это в любом случае лучше, чем советское соучастие в агрессии и экономическое сотрудничество с Германией.
До ПМР у нас не было общей границы с потенциальным агрессором, и вот она нарисовалась. Военная угроза резко возросла. И вот тут давайте поставим такой вопрос: а являлась ли безопасность граждан абсолютным приоритетом внешней политики советского государства? Может было что-то более важное?
Очевидно, что создание в Европе системы коллективной безопасности против стран, ведущих агрессивную внешнюю политику (в первую очередь Германии) для Сталина не было приоритетом во внешней политике. Об этом свидетельствует снятие Литвинова - еврея, женатого на подданой Великобритании, сторонника создания системы коллективной безопасности в Европе с поста наркома иностранных дел 3 мая 1939 года, и замена его на русского Молотова, который остался Председателем Совнаркома. Зоологическому антисемиту Гитлеру был дан чёткий сигнал, который был воспринят. Именно Молотову была поручена ответственнейшая миссия - развернуть на 180 градусов направление советской внешней политики - с антифашизма к сотрудничеству с нацистами.
Ну а главный внешнеполитический приоритет Сталина был изображён на гербе СССР - земной шар, украшенный коммунистическими символами. Планы мировой революции после изгнания Троцкого никто не отменял.
Сталинисты распространяют миф о том, что после того как "государственник" и новоявленный "царь-батюшка" Сталин покончил с космополитами-троцкистами, произошла смена внешнеполитического курса - идея мировой революции была сдана в архив, и началось строительство "социализма в отдельно взятой стране".
Но сам Сталин придерживался другого мнения. 26 января 1924г. на первом заседании II Всесоюзного съезда Советов, посвященном памяти Ленина, прозвучала знаменитая клятва Сталина, в которой соединились идеи "мировой революции" и "социализма в одной стране": "Ленин никогда не смотрел на Республику Советов как на самоцель. Он всегда рассматривал ее как необходимое звено для усиления революционного движения в странах Запада и Востока, как необходимое звено для облегчения победы трудящихся всего мира над капиталом. Ленин знал, что только такое понимание является правильным не только с точки зрения международной, но и с точки зрения сохранения самой Республики Советов. Ленин знал, что только таким путем можно воспламенить сердца трудящихся всего мира к решительным боям за освобождение... Уходя от нас, товарищ Ленин завещал нам верность принципам Коммунистического Интернационала. Клянемся тебе, товарищ Ленин, что мы не пощадим своей жизни для того, чтобы укреплять и расширять союз трудящихся всего мира - Коммунистический Интернационал!"
Выступая на 6-м съезде ВКП(б) в июле 1930г. Сталин заявил: «…Борьба за победу социалистических элементов в нашей стране над элементами капиталистическими, наша строительная борьба является тоже международной, интернациональной по своему значению, ибо наша страна есть база международной революции, ибо наша страна есть основной рычаг для развертывания международного революционного движения…»
В Москве располагалась штаб-квартира Исполкома Коминтерна (ИККИ), для которого в 1928 году был написан гимн со словами "Наш лозунг - Всемирный Советский Союз!" в припеве.
И в фильме "Великий гражданин" 1937 года главный герой грезит о том же: "Эх, лет через двадцать, после хорошей войны выйти да взглянуть на Советский Союз республик этак из 30-40. Чёрт его знает как хорошо!"
А вот стихотворение, опубликованное на Новый 1941-й год:
Мы в Сорок Первом свежие пласты
Земных богатств лопатами затронем,
И, может, станет топливом простым
Уран, растормошенный циклотроном...
Наш каждый год - победа и борьба
За уголь, за размах металлургии!..
А может быть - к шестнадцати гербам
Еще гербы прибавятся другие...
Н.В. Бондарев в работе "Московские годы Иосипа Броза Тито: предыстория партизана" пишет:
"Есть смысл чуть подробнее коснуться деятельности Отдела кадров Коминтерна. В Коминтерне существовали подразделения строго засекреченные (Спецотдел, Отдел партийного строительства и т.д.) и подразделения абсолютно секретные, режимные (военные школы Коминтерна), о которых не знали всей правды даже члены Президиума ИК КИ. Это как раз то, что В.И. Пятницкий <сын Осипа/Иосифа Пятницкого, члена президиума ИККИ - прим. авт.> называет «подводной частью коминтерновского айсберга». Но у коминтерновских спецслужб была и полулегальная, преимущественно «надводная» часть - это Отдел кадров (внутренняя безопасность) и Отдел международных связей (внешняя разведка). «Надводная» часть спецслужб как раз и была задумана таким образом, чтобы не привлекать излишнего внимания и не вызывать ненужных ассоциаций".
И.А. Пятницкий стоял у истоков создания всего аппарата Коминтерна. До 1935 года он возглавлял всю военно-техническую и разведывательную деятельность в Коминтерне, а именно ОМС (Отдел международных связей). Вот как он описывает деятельность ОМС:
«ОМС выполняет ещё одну очень важную функцию. Он координирует деятельность Коминтерна, связанную с обучением и пропагандой в международном масштабе. В его ведении находятся школы, расположенные в Москве и её окрестностях. Там обучаются тщательно отобранный состав слушателей, которые изучают все аспекты Гражданской войны начиная с пропаганды и кончая умением обращаться с пулемётами…
Кроме того, ОМС был связующим звеном между Коминтерном и Разведслужбой Генерального штаба (ГРУ), а также между Коминтерном и тайной полицией, название которой постоянно менялось ЧК - ОГПУ - НКВД».
«ОМС имел свои нелегальные объекты, расположенные вне Москвы. Все их территории были огорожены высокими зелёными заборами с колючей проволокой, тщательно охранялись военизированными нарядами и собаками.
Так на базе в Подлипках (закодированной в документах Коминтерна под названием «База № 1») находилось производство специальной бумаги для документов, изготовлялись фальшивые паспорта и удостоверения, специальные чернила для заполнения фальшивых документов и другие подручные материалы.
В Ростокино (База № 2) действовал мощный радиоцентр, оборудованный по последнему слову техники и позволяющий осуществлять надёжную радиосвязь с резидентурой ОМС во всех странах Запада и Востока…
На Базе № 3 в окрестностях посёлка Пушкино располагалась школа связи Коминтерна, созданная в 1933 году, которая в обиходе ИККИ называлась Восьмой спортивной международной базой…
В школе имелся и ряд лабораторий специального назначения. В эту школу слушателями подбирались молодые, умные, холостые люди, расположенные к изучению языков и техники. Программа занятий была очень обширной и разнообразной; изучение языков, географии районов будущей работы и истории. Особое внимание уделялось изучению «партийной техники» - тайнописи, приёмов конспирации, шифровальному делу, кодам Морзе, средствам связи. Изучались различные варианты изготовления оборудования средств связи в условиях подполья из подручных материалов. Эти вопросы преподавал большой мастер радиодела - уже упомянутый Д.Липманов (Глезер)» <конец цитаты>.
Секретной военно-политической школой Коминтерна в 1931-1934 гг. руководил уроженец Российской Империи, выпускник Военной академии им. М.В. Фрунзе, поляк Кароль Сверчевский (1897-1947). О программе обучения курсантов Сверчевский пишет: «Учебные планы курсов включают в себя следующие отделы: а) политический, занимает около 25% времени курса; б) военно-политический, занимает около 15% времени курса; в) общей тактики, занимает около 25% времени курса; г) военной техники, занимает около 30% времени курса; д) партийной техники, занимает около 5% времени курса.
Школа Кароля Сверчевского «готовила специалистов для будущих революционных армий капиталистических стран и военные кадры для национальных компартий, командиров партизанских соединений, командующих армиями вплоть до руководителей партизанских сил в масштабе отдельных стран. В программе подготовки учитывались знания и опыт слушателей и обстановка, в которой им придется действовать. Курсантов обучали военному делу, тактике партизанской борьбы и уличных боев. Они должны были досконально знать вооружение, применяемое в армиях своих стран, уметь пользоваться и изготавливать взрывчатые
вещества из легкодоступных материалов. Срок обучения различных групп курсантов длился от восьми месяцев до года. Многие из тех, кто закончил эту школу, впоследствии отличились в Испании, Югославии, Польше, Китае и Вьетнаме. Преподавали там советские и иностранные специалисты. Одиниз них - капитан РККА Илья Григорьевич Старинов - был лучшим специалистом подрывного дела в Красной Армии. Он читал курс подрывного дела и взрывчатых веществ» <цит. Пятницкий В.И. "Осип Пятницкий и Коминтерн на весах истории">.
И.Г. Старинов отмечает, что масштабы секретной военно-политической школы начала 1930-х годов были невелики: «в школе начальником был К. Сверчевский, только в 3-х изолированных группах одновременно готовилось до 40 человек». «Школа К. Сверчевского фактически была партизанской академией. В ней готовили в основном командиров диверсионных групп, партизанских отрядов, бригад, корпусов, начальников штабов и командующих партизанскими армиями, руководителей партизанскими силами в масштабе отдельных стран. В программах подготовки учитывались знания и опыт обучаемых, обстановка, в которой им придется действовать. Так, одно дело - готовить кадры стран, где у народа нет опыта ведения партизанской борьбы, и другое - где народ уже ведет партизанскую войну.
Установка Берзина была: знать обстановку в стране обучаемых, их знания и опыт, учить тому, что они не знают, но им может пригодиться, и не учить тому, что они знают и что им не нужно», - пишет И.Г. Старинов. В школе Кароля Сверчевского, располагавшейся на Пятницкой улице в Москве, И.Г. Старинов в течение 1933-1935 гг. подготовил 51 командира-диверсанта и 12 инструкторов по диверсионной технике и тактике, в том числе «17 поляков, 32 китайца и 14 руководителей, в том числе Вильгельм Пик, А. Завадовский» (Завадский), Пальмиро Тольятти. <цит. А.В. Меркулов. "И.Г. Старинов и подготовка кадров для «мировой революции» в 1933-1935 гг.">
Кроме того, Бюро агитации и пропаганды Коминтерна совместно с командованием Красной армии подготовили и выпустили в 1928 году на немецком и в 1931 году на французском языках книгу «Вооружённое восстание», написанную как своего рода учебно-справочное пособие по теории организации вооружённого восстания. Книга была выпущена под псевдонимом A. Neuberg, а реальными авторами были известные деятели международного революционного движения.
Надо отметить, что со второй половины 1920-х годов термин "мировая революция" выходит из употребления в советских средствах массовой информации, но не нужно забывать о том, что существуют средства информации и не совсем массовые, расчитанные на узкую аудиторию. Журнал "Большевик" таковым и являлся.
В №4 (февраль 1939 г.) этого журнала была опубликована статья В. Гальянова «Международная обстановка второй империалистической войны». Под этим псевдонимом скрывался заместитель наркома иностранных дел СССР В.П. Потёмкин. Статья дает общее представление о советской внешнеполитической доктрине, которая исходила из того, что Вторая мировая война уже началась, поскольку во второй половине 1930-х гг. был предпринят ряд военных акций, изменивших обстановку в мире. Эти события разделили главные капиталистические державы на агрессоров (Германия, Италия, Япония) и тех, кто попустительствует агрессии (Англия, Франция, США). Хотя это попустительство наносит ущерб интересам западных держав, оно является политикой, направленной на столкновение агрессоров и Советского Союза, который представляет собой оплот революции и социального прогресса. Англия и Франция идут на уступки Германии и Италии, поскольку опасаются краха фашистских режимов, на смену которым может прийти большевизм.
Анализируя международную ситуацию, автор показывал слабость и конфликтность германо-итало-японского блока, экспансия которого идет по пути наименьшего сопротивления. Поэтому в первую очередь агрессоры угрожают интересам Англии, Франции и США, но не спешат портить отношения с СССР, хотя и ведут антисоветскую пропаганду. Германия будет и далее проводить политику шантажа и угроз, объектом которой на этот раз, скорее всего, станет Франция, сделавшая все, чтобы ослабить советско-французский договор 1935 г. Степень верности капиталистических стран своим обязательствам была продемонстрирована летом 1938 г., когда только Советский Союз был готов оказать помощь Чехословакии. По мере нарастания кризиса капитализма происходит усиление СССР, на стороне которого находятся симпатии всего прогрессивного человечества. Как отмечал автор, «фронт второй империалистической войны все расширяется. В него втягиваются один народ за другим. Человечество идет к великим битвам, которые развяжут мировую революцию». «Конец этой второй войны ознаменуется окончательным разгромом старого, капиталистического мира», когда «между двумя жерновами - Советским Союзом, грозно поднявшимся во весь свой исполинский рост, и несокрушимой стеной революционной демократии, восставшей ему на помощь, - в пыль и прах обращены будут остатки капиталистической системы».
В No 20 (1938 г.) того же журнала, на стр. 60 можно прочесть: "Основная функция социалистического государства в условиях эпохи победы социализма на одной шестой части земли... организация победы над капиталистическим окружением".
В том же 1938 году Сталин обратился к теме будущей войны в своем знаменитом "Кратком курсе истории ВКП(б)": "Чтобы уничтожить опасность иностранной капиталистической интервенции, нужно уничтожить капиталистическое окружение". И далее там же: "Не уничтожит опасности интервенции и поражение новой интервенции, если капиталистическое окружение будет все еще существовать".
То есть ни о каком мирном сосуществовании с остальными государствами не может быть и речи до тех пор, пока они не будут переделаны по нашему образу и подобию.
В контексте этих установок бушевавшая на страницах советских газет "борьба за мир" была чистейшей воды пропагандой - ибо война неизбежна и, более того, необходима для уничтожения капиталистического окружения, а это и есть "основная функция социалистического государства". Всё по Оруэллу: "Война - это мир".
И уже после подписания ПМР, 8 сентября 1939 г. «Свенска Пресен» (ежедневная финская газета на шведском языке) публикует следующий материал: «За день до заключения Пакта о ненападении с Германией все высшие коммунистические лидеры в России и за границей получили следующий циркуляр, написанный в форме диалога: Изменились ли конечные цели Коминтера? Нет. Конечная цель Коминтерна та же - мировая революция... Чем можно ускорить мировую революцию? Затяжной войной (следуют подробные объяснения и цитаты из Маркса, Энгельса и Ленина). Что решил сделать Советский Союз, дабы ускорить мировую революцию? Поддержать Германию, чтобы Германия начала войну, и затем стараться, чтобы война стала длительной».
Статья в мало кому известной финской газете прошла практически незамеченной (лишь в 2006-м ее нашел и перевел на английский язык Карл Нордлинг). Напротив, громкий скандал разгорелся 28 ноября 1939 года, когда крупнейшее французское информационное агентство «Гавас» (основано в 1835-м, в 1944-м на его базе было создано существующее поныне «Франс Пресс») опубликовало текст речи, с которой Сталин якобы выступил на заседании Политбюро вечером 19 августа: «Если мы заключим договор о союзе с Францией и Великобританией, Германия будет вынуждена отказаться от Польши и искать modus vivendi с западными державами... С другой стороны, если мы примем известное вам предложение Германии о заключении с ней Пакта о ненападении, она, несомненно, нападет на Польшу, и тогда вступление Англии и Франции в эту войну станет неизбежным... Мы должны принять предложенный Германией пакт и способствовать тому, чтобы война, если таковая будет объявлена, продлилась как можно дольше...»
Реакция Кремля на сообщение «Гавас» последовала немедленно, причем на небывало высоком уровне. 30 ноября сам тов. Сталин - в форме ответа на вопрос редактора газеты «Правда» - взялся разоблачать гнусные измышления лакеев буржуазии: «Это сообщение агентства «Гавас», как и многие другие его сообщения, представляет вранье. Я, конечно, не могу знать, в каком именно кафе-шантане сфабриковано это вранье. Но как бы ни врали господа из агентства «Гавас», они не могут отрицать того, что не Германия напала на Францию и Англию, а Франция и Англия напали на Германию, взяв на себя ответственность за нынешнюю войну...»
О накале ярости Сталина свидетельствует не только троекратное повторение слова «вранье», и даже не та горячечная опрометчивость, с которой он подписался под гитлеровской версией начала войны. Главное тут дата - 30 ноября 1939 года. Это день начала Зимней войны с Финляндией; казалось бы, у фактического главнокомандующего Красной армии в этот и предыдущий день хватало других дел и забот...
Еще раз напомним, что сообщение «Гавас» появилось 28 ноября 1939 года. А за 11 дней до этой даты, 17 ноября в консульство США в Праге поступило анонимное (пять фамилий были плотно заштрихованы) письмо от группы чешских антифашистов. 20 ноября письмо перевели на английский язык и отправили в Госдеп США, где оно тихо пролежало в секретном архиве аж до 1980 года. Этот текст никогда (ни во время Второй мировой, ни в разгар холодной войны) никем не публиковался, для целей пропаганды не использовался.
Авторы «чешского письма» сообщают о встрече, которую они имели в октябре 1939 года с заведующим Центрально-Европейским отделом НКИД СССР А. М. Александровым, из уст которого им пришлось услышать следующее: «Если бы СССР заключил договор с западными державами, Германия никогда бы не развязала войну, из которой разовьется мировая революция, к которой мы долго готовились… Эта война должна длиться столько, сколько мы захотим... Война Гитлера обессилит Европу, которая станет нашей легкой добычей. Народы примут любой режим, который придет после войны».
Публикации, основанные на анонимных источниках, вызывают оправданные сомнения. Однако в 1997 году в Болгарии были опубликованы дневники Георгия Димитрова - секретаря Исполкома Коминтерна, человека с очень известным именем. 7 сентября 1939 года в Кремле в присутствии Молотова и Жданова он имел встречу со Сталиным. В дневнике она отразилась так: «Сталин: Война идет между двумя группами капиталистических стран... Мы не прочь, чтобы они подрались хорошенько и ослабили друг друга... Мы можем маневрировать, подталкивать одну сторону против другой, чтобы лучше разодрались. Пакт о ненападении в некоторой степени помогает Германии. Следующий момент - подталкивать другую сторону...»
В конце концов советская власть дождалась "войны с капиталистическим окружением", и даже дело мировой революции наконец-то сдвинулась с мёртвой точки, правда лишь, опять же, в "отдельно взятых странах". Вот только все эти коммунистические затеи обернулись величайшей народной трагедией - так пережили же. Можем повторить?
{1}См.: СССР в борьбе за мир накануне Второй мировой войны. М., 1971. С. 546-550.
{2}1939 год: уроки истории. М., 1990. С. 325.
{3} СССР в борьбе за мир накануне Второй мировой войны. С. 548, 550.
{4}Там же. С. 600.
{5}СССР в борьбе за мир накануне Второй мировой войны. С. 550.
{6}1939 год: уроки истории. С. 314.
{7}См., напр.: СССР в борьбе за мир накануне Второй мировой войны. С. 601.
{8}1939 год: уроки истории. С. 315.
Использованы материалы:
П.В. Хмелинский. "Навстречу смерчу".
Марк Солонин. «После хорошей войны...» - часть II. Как Советский Союз поддержал Германию, дабы «ускорить мировую революцию».
P.S.
22 июня, 1 сентября или 12 марта?
#ПредательРезунвсёвыдумал
Наши просоветские настроенные сограждане вину за срыв трёхсторонних переговоров в Москве сваливают на Англию и Францию, дескать, они не были заинтересованы в заключении договора и заняли на переговорах неконструктивную позицию. Может быть Англия и рассчитывала просто потянуть время, но Франция находилась в более опасной ситуации. Ведь придя к власти, Гитлер провозгласил своей целью объединение всех немцев в едином Рейхе. Судеты и Австрию он уже забрал, на очереди были: вольный город Данциг (нынешний польский Гданьск) со смешанным немецко-польским населением и вечное яблоко раздора между Францией и Германией - Эльзас-Лотарингия. При этом французы ещё во время франко-прусской войны 1870 года осознали, что в одиночку им германское вторжение не отразить, и в случае войны с Германией британского сухопутного экспедиционного корпуса будет недостаточно, чтобы уравновесить силы сторон (что и подтвердилось в 1940 г.).
А теперь попробуем оценить уровень конструктива с советской стороны. Для этого ознакомимся с Инструкцией наркому обороны Ворошилову для переговоров с военными миссиями Великобритании и Франции. Вот её текст:
1. Секретность переговоров с согласия сторон.
2. Прежде всего выложить свои полномочия о ведении переговоров с англо-французской военной делегацией о подписании военной конвенции, а потом спросить руководителей английской и французской делегаций, есть ли у них также полномочия от своих правительств на подписание военной конвенции с СССР.
3. Если не окажется у них полномочий на подписание конвенции, выразить удивление, развести руками и «почтительно» спросить, для каких целей направило их правительство в СССР.
4. Если они ответят, что они направлены для переговоров и для подготовки дела подписания военной конвенции, то спросить их, есть ли у них какой-либо план обороны будущих союзников, т. е. Франции, Англии, СССР и т. д. против агрессии со стороны блока агрессоров в Европе.
5. Если у них не окажется конкретного плана обороны против агрессии в тех или иных вариантах, что маловероятно, то спросить их, на базе каких вопросов, какого плана обороны думают англичане и французы вести переговоры с военной делегацией СССР.
6. Если французы и англичане все же будут настаивать на переговорах, то переговоры свести к дискуссии по отдельным принципиальным вопросам, главным образом о пропуске наших войск через Виленский коридор и Галицию, а также через Румынию.
7. Если выяснится, что свободный пропуск наших войск через территорию Польши и Румынии является исключенным, то заявить, что без этого условия соглашение невозможно, так как без свободного пропуска советских войск через указанные территории оборона против агрессии в любом ее варианте обречена на провал, что мы не считаем возможным участвовать в предприятии, заранее обреченном на провал.
8. На просьбы о показе французской и английской делегациям оборонных заводов, институтов, воинских частей и военно-учебных заведений сказать, что после посещения летчиком Линдбергом СССР в 1938 г. советское правительство запретило показ оборонных предприятий и воинских частей иностранцам, за исключением наших союзников, когда они появятся.
Эта инструкция оставляет впечатление о стремлении советской стороны придраться хоть к чему-нибудь и как можно скорее завести переговоры в тупик.
В книге "Навстречу смерчу" П.В. Хмелинский так оценивает позиции сторон на московских переговорах:
"В апреле - августе 1939 года в большом треугольнике Москва - Париж и Лондон - Берлин шел зондаж, контакты и торг каждого с каждым. Все перипетии и нюансы этого сложного взаимодействия мы не сможем здесь проследить и обсудить подробно. Задержимся лишь на одном важнейшем процессе - на переговорах английской, французской и советской военных миссий в Москве в середине августа, в последние две недели перед подписанием советско-германского пакта.
Результатом этих переговоров, вообще говоря, могло бы стать создание антигитлеровской коалиции еще в 1939 году. Этого не случилось. Первое же крупное расхождение между сторонами было вызвано не занимаемыми позициями, но разным пониманием предмета переговоров: английская и французская стороны хотели обсудить цели и принципы военного сотрудничества, а глава советской делегации Ворошилов настаивал на первоочередном рассмотрении конкретных планов военных действий {1}. Иначе говоря, западные делегации заботились о том, какие термины и формулировки будут в окончательном тексте соглашения, какой будет конвенция. Ворошилова с первой минуты интересовало - какой будет война.
Британский министр иностранных дел Галифакс на заседании кабинета 10 июля говорил об этих (тогда еще только предстоявших) переговорах: "Они не будут иметь большого успеха. Переговоры будут затягиваться, и в конце концов каждая из сторон добьется от другой обязательств общего характера" {2}. Видимо, на Западе ожидали классической, традиционной нудной борьбы из-за каждой запятой в расчете на то, что либо итоговый документ, либо сама по себе многозначительная волынка в Москве подействуют Гитлеру на нервы и предотвратят самое худшее. Вряд ли в Лондоне и Париже могли вообразить, что Ворошилов, едва речь зайдет о целях и принципах, заявит, что предложения западных партнеров "не вызывают возражений" - то есть как бы примет предлагаемое с порога, не торгуясь, а двадцать часов спустя, на следующем заседании, так же походя, как само собой разумеющееся, скажет, что обсуждение принципов и целей вообще "отвлекло бы нас в сторону" {3}. Затем западные делегации представили те же принципы уже не в устной, но в письменной форме, оформленные как проект совместной трехсторонней декларации. Ворошилов, попросив время на его рассмотрение, отреагировал в итоге следующим образом: "Эти три принципа (1. Cоздание для противника двух прочных фронтов: на востоке и на западе; 2. Непрерывность фронтов; 3. Использлвание против неприятеля всех сил - прим. fluffyduck2) об организации обороны договаривающихся сторон слишком универсальны, абстрактны, бесплотны и никого ни к чему не обязывают. Я их, разумеется, разделяю, так как против них трудно возразить" {4}.
Это означает, что Запад без боя добился всего, чего хотел, однако советская сторона хотела вдобавок согласовать военные планы.
Но когда английская и французская стороны согласились обратиться в первую очередь к этим планам, начались уже просто чудеса. Первое же пожелание Ворошилова звучало так: "Я полагаю, что г-н генерал Думенк, излагая план обороны западного фронта... не ограничится только Западом, а выскажет свои предположения, как, по его мнению, должна быть организована защита, оттяжка сил агрессора на востоке" {5}. Кажется, советскую сторону второй фронт на западе не интересует вовсе. Выслушав западный план, Ворошилов задал много уточняющих вопросов, но не высказал ни одного возражения и ни одного пожелания по ведению войны на западе. В контрасте с ожесточенными спорами о втором фронте времен Великой Отечественной войны это выглядит прямо-таки неправдоподобно. Но это факт. Невольно вспоминается высказывание Мехлиса о том, что нам-де не нужны союзники.
Что касается Восточного фронта, поведение Ворошилова в этом вопросе тоже было нестандартным. Советский Союз в то время не имел общей границы с Германией, будучи отделен от рейха территориями Польши и Румынии. Если бы Сталин руководствовался в августе 1939 года желанием выиграть время и оттянуть свое вступление в войну, было бы естественным на переговорах ссылаться на отсутствие соприкосновения советских и немецких войск и отказываться взять на себя обязательство о непосредственном участии в войне, ограничиваясь обещаниями обеспечить тыл Польши, Румынии или других восточноевропейских соседей, которые подверглись бы гитлеровской агрессии, а также поставлять им необходимое оружие и другие материалы, как это делалось по отношению к Китаю. По-видимому, такую позицию и ожидали встретить в Москве французы, получившие соответствующую инструкцию: "Необходимо, чтобы русские взяли на себя обязательства в случае войны ничего не предпринимать против Польши, Румынии, Турции и даже (курсив мой.- П. X.) оказать им помощь, если наши союзники (т. е. перечисленные страны.- П. X.) об этом попросят, и обезопасить, когда они обратятся с просьбой, их коммуникации и усилить авиацию. Большего с русских не спрашивать" {6}. Наверное, никому и в голову не приходило, что Ворошилов без всякого нажима на него по своей воле с самого начала пожелает взвалить на советский народ не минимальную, а максимальную военную тяжесть. Он заявил собеседникам, что хочет знать, как Красная Армия войдет в соприкосновение с врагом; что для этого, очевидно, требуется согласие Польши на проход советских войск через ее территорию навстречу вермахту - и вопрос о согласии Польши и стал главным камнем преткновения на переговорах {7}.
Так что же, в сущности, произошло? Западные принципы и цели были приняты без всяких споров. Добившись обсуждения планов, Москва пожелала взять на себя максимальные обязательства на востоке, не требуя взамен никаких дополнительных обязательств в отношении западного второго фронта! Этот царский подарок был по достоинству оценен французской делегацией, писавшей в Париж: "То, что предлагают русские в целях выполнения обязательств по политическому договору, соответствует интересам нашей безопасности и безопасности самой Польши... Нам предлагают точно определенную помощь на востоке и не выдвигают каких-либо дополнительных требований о помощи с запада"{8} (курсив мой.-П. X.). Кажется, французы руками разводят от удивления.
Между тем поведение Сталина в данном случае строится по той же схеме, что и в прошлом году, во время Мюнхенского кризиса, и основывается на том же стремлении: скорее в бой!" <конец цитаты>
И для такой боевитости у СССР были веские основания. В середине лета 1939 года Германия имела 46 пехотных дивизий (включая моторизованные) против 120 стрелковых и 16 кавалерийских в Красной армии. По числу танков превосходство было шестикратным; если же под словом «танк» понимать бронированную гусеничную машину, вооруженную хотя бы малокалиберной 37/45-мм пушкой, то новорожденный Вермахт уступал Красной армии в 20 раз (700 против 14 тысяч).
25 августа 1939 г. СССР подписал пакт о ненападении с Германией и заявил англо-французской военной миссии, что в изменившейся ситуации военные переговоры «теряют всякий смысл».
О ПМР уже очень много написано, и, я уверен, будет написано ещё больше, но мы попробуем узреть в корень, попытеемся выявить суть того, что произошло. Итак, к 1939 году ведущие мировые державы разделились на: относительно миролюбивые государства (Великобритания, Франция, США) с одной стороны, и безусловно агрессивные государства Оси (Берлин - Рим - Токио) с другой. Первых, в основном, устраивало их место в мире, вторые стремились к новому переделу мира в свою пользу, установлению "нового порядка". Подписав ПМР, Советский Союз дезертировал из миролюбивого лагеря и примкнул к лагерю агрессоров. Германия напала на Польшу через несколько дней после подписания ПМР - план "Вайс" по захвату Польши не предусматривал даже гипотетической возможности боестолкновения Вермахта с Красной Армией. И Гитлер и Сталин не могли не понимать, что поляки, в отличие от чехов-словаков будут драться, а Великобритания и Франция, скорее всего объявят Германии войну, что неминуемо приведёт ко второй мировой.
31 марта 1939 г. Чемберлен заявил в Палате общин:
"Как палате известно, в настоящее время проводятся некоторые консультации с другими правительствами. Для того чтобы сделать совершенно ясной позицию правительства Его Величества на то время, пока эти консультации еще не закончились, я должен теперь информировать палату о том, что в течение этого периода в случае любой акции, которая будет явно угрожать независимости Польши и которой польское правительство соответственно сочтет необходимым оказать сопротивление своими национальными вооруженными силами, правительство Его Величества считает себя обязанным немедленно оказать польскому правительству всю поддержку, которая в его силах. Оно дало польскому правительству заверение в этом.
Я могу добавить, что французское правительство уполномочило меня разъяснить, что оно занимает по этому вопросу ту же позицию, что и правительство Его Величества."
И они сдержали слово: после нападения нацистов на Польшу объявили войну Германии, Англия установила экономическую блокаду, а Франция начала Саарскую наступательную операцию. Эффективность этих действий можно обсуждать, но это в любом случае лучше, чем советское соучастие в агрессии и экономическое сотрудничество с Германией.
До ПМР у нас не было общей границы с потенциальным агрессором, и вот она нарисовалась. Военная угроза резко возросла. И вот тут давайте поставим такой вопрос: а являлась ли безопасность граждан абсолютным приоритетом внешней политики советского государства? Может было что-то более важное?
Очевидно, что создание в Европе системы коллективной безопасности против стран, ведущих агрессивную внешнюю политику (в первую очередь Германии) для Сталина не было приоритетом во внешней политике. Об этом свидетельствует снятие Литвинова - еврея, женатого на подданой Великобритании, сторонника создания системы коллективной безопасности в Европе с поста наркома иностранных дел 3 мая 1939 года, и замена его на русского Молотова, который остался Председателем Совнаркома. Зоологическому антисемиту Гитлеру был дан чёткий сигнал, который был воспринят. Именно Молотову была поручена ответственнейшая миссия - развернуть на 180 градусов направление советской внешней политики - с антифашизма к сотрудничеству с нацистами.
Ну а главный внешнеполитический приоритет Сталина был изображён на гербе СССР - земной шар, украшенный коммунистическими символами. Планы мировой революции после изгнания Троцкого никто не отменял.
Сталинисты распространяют миф о том, что после того как "государственник" и новоявленный "царь-батюшка" Сталин покончил с космополитами-троцкистами, произошла смена внешнеполитического курса - идея мировой революции была сдана в архив, и началось строительство "социализма в отдельно взятой стране".
Но сам Сталин придерживался другого мнения. 26 января 1924г. на первом заседании II Всесоюзного съезда Советов, посвященном памяти Ленина, прозвучала знаменитая клятва Сталина, в которой соединились идеи "мировой революции" и "социализма в одной стране": "Ленин никогда не смотрел на Республику Советов как на самоцель. Он всегда рассматривал ее как необходимое звено для усиления революционного движения в странах Запада и Востока, как необходимое звено для облегчения победы трудящихся всего мира над капиталом. Ленин знал, что только такое понимание является правильным не только с точки зрения международной, но и с точки зрения сохранения самой Республики Советов. Ленин знал, что только таким путем можно воспламенить сердца трудящихся всего мира к решительным боям за освобождение... Уходя от нас, товарищ Ленин завещал нам верность принципам Коммунистического Интернационала. Клянемся тебе, товарищ Ленин, что мы не пощадим своей жизни для того, чтобы укреплять и расширять союз трудящихся всего мира - Коммунистический Интернационал!"
Выступая на 6-м съезде ВКП(б) в июле 1930г. Сталин заявил: «…Борьба за победу социалистических элементов в нашей стране над элементами капиталистическими, наша строительная борьба является тоже международной, интернациональной по своему значению, ибо наша страна есть база международной революции, ибо наша страна есть основной рычаг для развертывания международного революционного движения…»
В Москве располагалась штаб-квартира Исполкома Коминтерна (ИККИ), для которого в 1928 году был написан гимн со словами "Наш лозунг - Всемирный Советский Союз!" в припеве.
И в фильме "Великий гражданин" 1937 года главный герой грезит о том же: "Эх, лет через двадцать, после хорошей войны выйти да взглянуть на Советский Союз республик этак из 30-40. Чёрт его знает как хорошо!"
Click to viewА вот стихотворение, опубликованное на Новый 1941-й год:
Мы в Сорок Первом свежие пласты
Земных богатств лопатами затронем,
И, может, станет топливом простым
Уран, растормошенный циклотроном...
Наш каждый год - победа и борьба
За уголь, за размах металлургии!..
А может быть - к шестнадцати гербам
Еще гербы прибавятся другие...
Н.В. Бондарев в работе "Московские годы Иосипа Броза Тито: предыстория партизана" пишет:
"Есть смысл чуть подробнее коснуться деятельности Отдела кадров Коминтерна. В Коминтерне существовали подразделения строго засекреченные (Спецотдел, Отдел партийного строительства и т.д.) и подразделения абсолютно секретные, режимные (военные школы Коминтерна), о которых не знали всей правды даже члены Президиума ИК КИ. Это как раз то, что В.И. Пятницкий <сын Осипа/Иосифа Пятницкого, члена президиума ИККИ - прим. авт.> называет «подводной частью коминтерновского айсберга». Но у коминтерновских спецслужб была и полулегальная, преимущественно «надводная» часть - это Отдел кадров (внутренняя безопасность) и Отдел международных связей (внешняя разведка). «Надводная» часть спецслужб как раз и была задумана таким образом, чтобы не привлекать излишнего внимания и не вызывать ненужных ассоциаций".
И.А. Пятницкий стоял у истоков создания всего аппарата Коминтерна. До 1935 года он возглавлял всю военно-техническую и разведывательную деятельность в Коминтерне, а именно ОМС (Отдел международных связей). Вот как он описывает деятельность ОМС:
«ОМС выполняет ещё одну очень важную функцию. Он координирует деятельность Коминтерна, связанную с обучением и пропагандой в международном масштабе. В его ведении находятся школы, расположенные в Москве и её окрестностях. Там обучаются тщательно отобранный состав слушателей, которые изучают все аспекты Гражданской войны начиная с пропаганды и кончая умением обращаться с пулемётами…
Кроме того, ОМС был связующим звеном между Коминтерном и Разведслужбой Генерального штаба (ГРУ), а также между Коминтерном и тайной полицией, название которой постоянно менялось ЧК - ОГПУ - НКВД».
«ОМС имел свои нелегальные объекты, расположенные вне Москвы. Все их территории были огорожены высокими зелёными заборами с колючей проволокой, тщательно охранялись военизированными нарядами и собаками.
Так на базе в Подлипках (закодированной в документах Коминтерна под названием «База № 1») находилось производство специальной бумаги для документов, изготовлялись фальшивые паспорта и удостоверения, специальные чернила для заполнения фальшивых документов и другие подручные материалы.
В Ростокино (База № 2) действовал мощный радиоцентр, оборудованный по последнему слову техники и позволяющий осуществлять надёжную радиосвязь с резидентурой ОМС во всех странах Запада и Востока…
На Базе № 3 в окрестностях посёлка Пушкино располагалась школа связи Коминтерна, созданная в 1933 году, которая в обиходе ИККИ называлась Восьмой спортивной международной базой…
В школе имелся и ряд лабораторий специального назначения. В эту школу слушателями подбирались молодые, умные, холостые люди, расположенные к изучению языков и техники. Программа занятий была очень обширной и разнообразной; изучение языков, географии районов будущей работы и истории. Особое внимание уделялось изучению «партийной техники» - тайнописи, приёмов конспирации, шифровальному делу, кодам Морзе, средствам связи. Изучались различные варианты изготовления оборудования средств связи в условиях подполья из подручных материалов. Эти вопросы преподавал большой мастер радиодела - уже упомянутый Д.Липманов (Глезер)» <конец цитаты>.
Секретной военно-политической школой Коминтерна в 1931-1934 гг. руководил уроженец Российской Империи, выпускник Военной академии им. М.В. Фрунзе, поляк Кароль Сверчевский (1897-1947). О программе обучения курсантов Сверчевский пишет: «Учебные планы курсов включают в себя следующие отделы: а) политический, занимает около 25% времени курса; б) военно-политический, занимает около 15% времени курса; в) общей тактики, занимает около 25% времени курса; г) военной техники, занимает около 30% времени курса; д) партийной техники, занимает около 5% времени курса.
Школа Кароля Сверчевского «готовила специалистов для будущих революционных армий капиталистических стран и военные кадры для национальных компартий, командиров партизанских соединений, командующих армиями вплоть до руководителей партизанских сил в масштабе отдельных стран. В программе подготовки учитывались знания и опыт слушателей и обстановка, в которой им придется действовать. Курсантов обучали военному делу, тактике партизанской борьбы и уличных боев. Они должны были досконально знать вооружение, применяемое в армиях своих стран, уметь пользоваться и изготавливать взрывчатые
вещества из легкодоступных материалов. Срок обучения различных групп курсантов длился от восьми месяцев до года. Многие из тех, кто закончил эту школу, впоследствии отличились в Испании, Югославии, Польше, Китае и Вьетнаме. Преподавали там советские и иностранные специалисты. Одиниз них - капитан РККА Илья Григорьевич Старинов - был лучшим специалистом подрывного дела в Красной Армии. Он читал курс подрывного дела и взрывчатых веществ» <цит. Пятницкий В.И. "Осип Пятницкий и Коминтерн на весах истории">.
И.Г. Старинов отмечает, что масштабы секретной военно-политической школы начала 1930-х годов были невелики: «в школе начальником был К. Сверчевский, только в 3-х изолированных группах одновременно готовилось до 40 человек». «Школа К. Сверчевского фактически была партизанской академией. В ней готовили в основном командиров диверсионных групп, партизанских отрядов, бригад, корпусов, начальников штабов и командующих партизанскими армиями, руководителей партизанскими силами в масштабе отдельных стран. В программах подготовки учитывались знания и опыт обучаемых, обстановка, в которой им придется действовать. Так, одно дело - готовить кадры стран, где у народа нет опыта ведения партизанской борьбы, и другое - где народ уже ведет партизанскую войну.
Установка Берзина была: знать обстановку в стране обучаемых, их знания и опыт, учить тому, что они не знают, но им может пригодиться, и не учить тому, что они знают и что им не нужно», - пишет И.Г. Старинов. В школе Кароля Сверчевского, располагавшейся на Пятницкой улице в Москве, И.Г. Старинов в течение 1933-1935 гг. подготовил 51 командира-диверсанта и 12 инструкторов по диверсионной технике и тактике, в том числе «17 поляков, 32 китайца и 14 руководителей, в том числе Вильгельм Пик, А. Завадовский» (Завадский), Пальмиро Тольятти. <цит. А.В. Меркулов. "И.Г. Старинов и подготовка кадров для «мировой революции» в 1933-1935 гг.">
Кроме того, Бюро агитации и пропаганды Коминтерна совместно с командованием Красной армии подготовили и выпустили в 1928 году на немецком и в 1931 году на французском языках книгу «Вооружённое восстание», написанную как своего рода учебно-справочное пособие по теории организации вооружённого восстания. Книга была выпущена под псевдонимом A. Neuberg, а реальными авторами были известные деятели международного революционного движения.
Надо отметить, что со второй половины 1920-х годов термин "мировая революция" выходит из употребления в советских средствах массовой информации, но не нужно забывать о том, что существуют средства информации и не совсем массовые, расчитанные на узкую аудиторию. Журнал "Большевик" таковым и являлся.
В №4 (февраль 1939 г.) этого журнала была опубликована статья В. Гальянова «Международная обстановка второй империалистической войны». Под этим псевдонимом скрывался заместитель наркома иностранных дел СССР В.П. Потёмкин. Статья дает общее представление о советской внешнеполитической доктрине, которая исходила из того, что Вторая мировая война уже началась, поскольку во второй половине 1930-х гг. был предпринят ряд военных акций, изменивших обстановку в мире. Эти события разделили главные капиталистические державы на агрессоров (Германия, Италия, Япония) и тех, кто попустительствует агрессии (Англия, Франция, США). Хотя это попустительство наносит ущерб интересам западных держав, оно является политикой, направленной на столкновение агрессоров и Советского Союза, который представляет собой оплот революции и социального прогресса. Англия и Франция идут на уступки Германии и Италии, поскольку опасаются краха фашистских режимов, на смену которым может прийти большевизм.
Анализируя международную ситуацию, автор показывал слабость и конфликтность германо-итало-японского блока, экспансия которого идет по пути наименьшего сопротивления. Поэтому в первую очередь агрессоры угрожают интересам Англии, Франции и США, но не спешат портить отношения с СССР, хотя и ведут антисоветскую пропаганду. Германия будет и далее проводить политику шантажа и угроз, объектом которой на этот раз, скорее всего, станет Франция, сделавшая все, чтобы ослабить советско-французский договор 1935 г. Степень верности капиталистических стран своим обязательствам была продемонстрирована летом 1938 г., когда только Советский Союз был готов оказать помощь Чехословакии. По мере нарастания кризиса капитализма происходит усиление СССР, на стороне которого находятся симпатии всего прогрессивного человечества. Как отмечал автор, «фронт второй империалистической войны все расширяется. В него втягиваются один народ за другим. Человечество идет к великим битвам, которые развяжут мировую революцию». «Конец этой второй войны ознаменуется окончательным разгромом старого, капиталистического мира», когда «между двумя жерновами - Советским Союзом, грозно поднявшимся во весь свой исполинский рост, и несокрушимой стеной революционной демократии, восставшей ему на помощь, - в пыль и прах обращены будут остатки капиталистической системы».
В No 20 (1938 г.) того же журнала, на стр. 60 можно прочесть: "Основная функция социалистического государства в условиях эпохи победы социализма на одной шестой части земли... организация победы над капиталистическим окружением".
В том же 1938 году Сталин обратился к теме будущей войны в своем знаменитом "Кратком курсе истории ВКП(б)": "Чтобы уничтожить опасность иностранной капиталистической интервенции, нужно уничтожить капиталистическое окружение". И далее там же: "Не уничтожит опасности интервенции и поражение новой интервенции, если капиталистическое окружение будет все еще существовать".
То есть ни о каком мирном сосуществовании с остальными государствами не может быть и речи до тех пор, пока они не будут переделаны по нашему образу и подобию.
В контексте этих установок бушевавшая на страницах советских газет "борьба за мир" была чистейшей воды пропагандой - ибо война неизбежна и, более того, необходима для уничтожения капиталистического окружения, а это и есть "основная функция социалистического государства". Всё по Оруэллу: "Война - это мир".
И уже после подписания ПМР, 8 сентября 1939 г. «Свенска Пресен» (ежедневная финская газета на шведском языке) публикует следующий материал: «За день до заключения Пакта о ненападении с Германией все высшие коммунистические лидеры в России и за границей получили следующий циркуляр, написанный в форме диалога: Изменились ли конечные цели Коминтера? Нет. Конечная цель Коминтерна та же - мировая революция... Чем можно ускорить мировую революцию? Затяжной войной (следуют подробные объяснения и цитаты из Маркса, Энгельса и Ленина). Что решил сделать Советский Союз, дабы ускорить мировую революцию? Поддержать Германию, чтобы Германия начала войну, и затем стараться, чтобы война стала длительной».
Статья в мало кому известной финской газете прошла практически незамеченной (лишь в 2006-м ее нашел и перевел на английский язык Карл Нордлинг). Напротив, громкий скандал разгорелся 28 ноября 1939 года, когда крупнейшее французское информационное агентство «Гавас» (основано в 1835-м, в 1944-м на его базе было создано существующее поныне «Франс Пресс») опубликовало текст речи, с которой Сталин якобы выступил на заседании Политбюро вечером 19 августа: «Если мы заключим договор о союзе с Францией и Великобританией, Германия будет вынуждена отказаться от Польши и искать modus vivendi с западными державами... С другой стороны, если мы примем известное вам предложение Германии о заключении с ней Пакта о ненападении, она, несомненно, нападет на Польшу, и тогда вступление Англии и Франции в эту войну станет неизбежным... Мы должны принять предложенный Германией пакт и способствовать тому, чтобы война, если таковая будет объявлена, продлилась как можно дольше...»
Реакция Кремля на сообщение «Гавас» последовала немедленно, причем на небывало высоком уровне. 30 ноября сам тов. Сталин - в форме ответа на вопрос редактора газеты «Правда» - взялся разоблачать гнусные измышления лакеев буржуазии: «Это сообщение агентства «Гавас», как и многие другие его сообщения, представляет вранье. Я, конечно, не могу знать, в каком именно кафе-шантане сфабриковано это вранье. Но как бы ни врали господа из агентства «Гавас», они не могут отрицать того, что не Германия напала на Францию и Англию, а Франция и Англия напали на Германию, взяв на себя ответственность за нынешнюю войну...»
О накале ярости Сталина свидетельствует не только троекратное повторение слова «вранье», и даже не та горячечная опрометчивость, с которой он подписался под гитлеровской версией начала войны. Главное тут дата - 30 ноября 1939 года. Это день начала Зимней войны с Финляндией; казалось бы, у фактического главнокомандующего Красной армии в этот и предыдущий день хватало других дел и забот...
Еще раз напомним, что сообщение «Гавас» появилось 28 ноября 1939 года. А за 11 дней до этой даты, 17 ноября в консульство США в Праге поступило анонимное (пять фамилий были плотно заштрихованы) письмо от группы чешских антифашистов. 20 ноября письмо перевели на английский язык и отправили в Госдеп США, где оно тихо пролежало в секретном архиве аж до 1980 года. Этот текст никогда (ни во время Второй мировой, ни в разгар холодной войны) никем не публиковался, для целей пропаганды не использовался.
Авторы «чешского письма» сообщают о встрече, которую они имели в октябре 1939 года с заведующим Центрально-Европейским отделом НКИД СССР А. М. Александровым, из уст которого им пришлось услышать следующее: «Если бы СССР заключил договор с западными державами, Германия никогда бы не развязала войну, из которой разовьется мировая революция, к которой мы долго готовились… Эта война должна длиться столько, сколько мы захотим... Война Гитлера обессилит Европу, которая станет нашей легкой добычей. Народы примут любой режим, который придет после войны».
Публикации, основанные на анонимных источниках, вызывают оправданные сомнения. Однако в 1997 году в Болгарии были опубликованы дневники Георгия Димитрова - секретаря Исполкома Коминтерна, человека с очень известным именем. 7 сентября 1939 года в Кремле в присутствии Молотова и Жданова он имел встречу со Сталиным. В дневнике она отразилась так: «Сталин: Война идет между двумя группами капиталистических стран... Мы не прочь, чтобы они подрались хорошенько и ослабили друг друга... Мы можем маневрировать, подталкивать одну сторону против другой, чтобы лучше разодрались. Пакт о ненападении в некоторой степени помогает Германии. Следующий момент - подталкивать другую сторону...»
В конце концов советская власть дождалась "войны с капиталистическим окружением", и даже дело мировой революции наконец-то сдвинулась с мёртвой точки, правда лишь, опять же, в "отдельно взятых странах". Вот только все эти коммунистические затеи обернулись величайшей народной трагедией - так пережили же. Можем повторить?
{1}См.: СССР в борьбе за мир накануне Второй мировой войны. М., 1971. С. 546-550.
{2}1939 год: уроки истории. М., 1990. С. 325.
{3} СССР в борьбе за мир накануне Второй мировой войны. С. 548, 550.
{4}Там же. С. 600.
{5}СССР в борьбе за мир накануне Второй мировой войны. С. 550.
{6}1939 год: уроки истории. С. 314.
{7}См., напр.: СССР в борьбе за мир накануне Второй мировой войны. С. 601.
{8}1939 год: уроки истории. С. 315.
Использованы материалы:
П.В. Хмелинский. "Навстречу смерчу".
Марк Солонин. «После хорошей войны...» - часть II. Как Советский Союз поддержал Германию, дабы «ускорить мировую революцию».
P.S.
22 июня, 1 сентября или 12 марта?
#ПредательРезунвсёвыдумал