Подводя итоги Мюнхена (II)
В деле Чехо-Словакии фашизму удалось избегнуть испытания войной и достигнуть своих разбойничьих целей. После этого он с удвоенной энергией продолжает наступление. Мало того, что в Африке он ворвался в Абиссинию, что в Испании учинил военную интервенцию, что захватил Австрию, растерзал на части Чехо-Словакию, что на Дальнем Востоке он продолжает заливать кровью героически сопротивляющийся Китай. Фашизм не сыт этой добычей. Аппетит его разгорается с едою. И вот, фашистская Италия уже заявляет, что ей нужны: Корсика, Ницца, Савойя, Французский Тунис, Суэц, Сомали, Джибути. Германия подготовляет захват Данцига, Мемеля, Польского коридора, Верхней Силезии, требует себе колоний. Япония вслед за взятием Кантона занимает г. Хайнань, угрожает Гонконгу, Индо-Китаю, пробирается к Западному Китаю и Внешней Монголии, нацеливается на границы Забайкальского и Приморского краев. Вторая империалистическая война разгорается все шире. Что же делают буржуазные державы Запада, именующие себя великими демократиями?
Франция... Но можно ли, по справедливости, именовать демократическим нынешнее ее правительство? Разумеется, вопрос этот ставится не плоскости внешних государственных форм. В стороне оставляется и подлинная демократия Франции - рабочий класс, трудовое крестьянство, передовая интеллигенция. В прошлом у этой Франции - великие битвы и славные победы; в настоящем - поддержка многомиллионных масс, руководство со стороны 350-тысячной компартии, могучая сила народного фронта; впереди - новые решающие бои с буржуазией. Этой французской демократии принадлежит завтрашний день. Но сегодня - что творит реакция во внутренней жизни страны?
Во Франции еще господствует финансовая олигархия. В парламенте руководящая роль перешла к реакционному большинству. На правой крыле оно сливается с фашистскими и монархическими группами. В правительстве такие министры, как Даладье, Боннэ, де-Монзи, являются приказчиками «хозяев Франции» - 200 семейств. В сфере социально-политической жизни Франции наблюдатель видит стремительное наступление реакции на народный фронт, резкое поправение радикал-социалистов, попытки ликвидации завоеваний рабочего класса, дикие расправы с «бастующими рабочими, наглые угрозы запретить компартию. И все это при прямом попустительстве дориотистам, боевым крестам, кагулярам, явно готовящим фашистский государственный переворот... Это ли называется демократией?
В политике внешней - та же картина. Отход Франции от прежних союзников и друзей; потеря ею своих политических и военных позиций в Восточной, Центральной и Юго-Восточной Европе; измена заключенным договорам; отдаление от Лиги наций; послушное следование лондонской указке; удушение республиканской Испании; заискивание перед Гитлером; авансы по адресу Муссолини... Это ли не зависимая политика страны, претендующей на роль руководящей европейской демократии?
Весьма показательна, между прочим, последняя, марсельская речь Даладье. Разве нет в ней заявления, что Франция уже «не верит нынешней государственной системе»? Под такой декларацией охотно подпишутся Андре Тардье и французские фашисты, требующие превращения Франции в «тоталитарное» государство. Разве не содержался в той же речи и прямой вызов рабочему движению и коммунистической партии? Понятно, почему так бешено аплодировали выступлению Даладье враги народного фронта, реакционеры всех мастей, сторонники Гитлера и Муссолини. Не менее характерны и последующие заявления Даладье в палате депутатов. Разве не было там цинического признания, что сам глава правительства распорядился применять к бастующим рабочим слезоточивые газы? Нельзя не вспомнить и о позорном документе, связанном с приездом в Париж Риббентропа. Это список лиц, приглашенных министерством иностранных дел на банкет по случаю такого события. Из списка гостей были вычеркнуты - и чьею рукою! - имена двух членов правительства: Жоржа Мандель и Жана Зей. Почему это было сделано? Потому что эти министры - евреи по происхождению. Не ясно ли, что министр иностранных дел французской республики не желал их присутствием портить аппетит гостю из гитлеровской Германии. Так далеко идет услужливость Бонна! Парижские газеты сообщают, что Бонна даже сопровождал Риббентропа по столичным музеям. Так понимает министр иностранных дел Франции задачу уплотнения своего рабочего дня! Но, кроме музеев, в Париже имеется немало и более веселых мест. Их должен отлично знать министр иностранных дел Гитлера, Риббентроп. Ведь еще не так давно он был комиссионером по продаже шампанского. Кто знает, не пришлось ли любезным хозяевам сопутствовать Риббентропу и в менее образовательных его экскурсиях по Парижу?
Но что же, в конце концов, куплено Францией ценою такого угодничества?
Пока только франко-германская декларация от 6 декабря 1938 года. В ней об’является незыблемость франко-германской границы; тут же устанавливается обязательство взаимной консультации. Но как соблюдает Германия свои договоры? Это знают те, которые подписали с ней версальские соглашения. В первую очередь известно это самой Франции. Как относится Гитлер к чужим границам? Это изведали на себе Австрия и Чехо-Словакия. Скоро, вероятно, то же показано будет и Польше и Литве, а, может быть, и кое-кому другому.
Как Гитлер «консультирует» со своими партнерами? Это помнит бывший австрийский канцлер - злосчастный Шушниг. Узнал это недавно и проворный министр иностранных дел Чехо-Словакии - Хвалковский. В его лице Чехо-Словакии пред’явлен Гитлером ультимативный «диктат»: немедленно прекратить антигерманские выступления чехословацкой печати; сократить вдвое кадры своей армии; отдать Германия часть золотого запаса страны; принять чехословацкие кроны, еще обращающиеся в Судетской области, и расплатиться за них товарами, каких потребует Германия; проводить нейтралитет в политике внешней; наконец, «истребить» (ausrotten) евреев - таковы условия, поставленные Чехо-Словакии при последней «консультации» Хвалковского с Гитлером. Требования эти подкреплены напоминанием, что ничто не может помешать Германии в случае нужды занять, кроме Судетской области, и другие части Чехо-Словакии...
Дождется ли Франция таких же «консультаций» с Гитлером? Неоспоримо, если и дальше будет идти по пути угодничества агрессору. Но пока она уповает на поддержку Англии. К корме британского корабля привязала Франция свою ладью. Чем же платит Англия за такое доверие? Не так давно Чемберлен был запрошен в палате общин: окажет ли Англия помощь Франции в случае столкновения последней с Италией? Не задумываясь, глава правительства заявил, что таких обязательств Англия на себя не принимала. В Париже взволновались. В Риме ликовали. Кое-кто из коллег Чемберлена настаивал, чтобы первый министр сгладил допущенную неловкость. Чемберлен «поправился»: он попытался утешить Францию напоминанием о «джентльменском» соглашении своем с Муссолини, которое-де обязывает Италию к соблюдению статус кво на Средиземном море... Он несомненный юморист - этот старый английский министр. Кого не рассмешит серьезный вид, с которым говорит он о средиземноморском статус кво... после захвата Италией Балеарских островов, после ее вторжения в Испанию, перед лицом итальянских укреплений в Испанском Марокко? Все это - прямая военная угроза Франции. Таким образом, юмор Чемберлена носит зловещий оттенок. В доме повешенного первый министр Англии говорит о веревке.
«Прекрасная дева Марианна» - так любят французы называть свою республиканскую страну. Приходится признать, что просчиталась бедная дева, доверившись старому Джону Булю: пойти к старику в услужение, отдать ему свою политическую честь... и видеть, как после всего этого он собирается торговать ею с Муссолини! Ибо, отправляясь в Рим, Чемберлен уже намеревался договариваться там об уступках, которыми Франция могла бы удовлетворить фашистскую Италию. Во Франции как будто спохватились. Утверждают, что при проезде Чемберлена в Рим через Париж французы его упросили обождать с таким посредничеством. Боннэ пробует действовать в Берлине и Риме через своих людей: к Риббентропу едет давно связанный с гитлеровцами де Бринон, к Чиано направляется Бодуэн. В обеих столицах французские послы Кулондр и Франсуа Понсе остаются в стороне от переговоров, ведомых этими эмиссарами.
И в Берлине, и в Риме уполномоченные Боннэ начинают прямо с уступок. Можно улучшить статут для итальянцев не только, в Тунисе, но и на Корсике; против участия Италии в администрации Суэцкого канала Франция возражать не будет; готова она обсудить и вопросы о частичном пересмотре границы Французского Сомали и о порто-франко в Джибути, и о предоставлении Италии пакета акций на железную дорогу от этой гавани до Аддис-Абебы. Но Муссолини уже рассчитывает на большее: он не желает говорить с французами, пока не будет разрешен, согласно его плану, испанский вопрос. А Гитлер, едва получив от Риббентропа текст французско-германской декларации от 6 декабря с еще свежими подписями обоих министров иностранных дел, уже сообщает Муссолини о своей готовности поддержать его требования, пред’являемые к Франции.
Каковы же эти требования? Их выкрикивали демонстративно в лицо французскому послу в присутствии Муссолини члены фашистского парламента; не раз слышал их Франсуа Понсе и тогда, когда под окнами его палаццо Фариезе собирались толпы черных рубашек: «Корсика - Ницца - Савойя - Тунис - Джибути...» Но ведь, кажется, все это части французской территории, обведенной французской государственной границей? Но ведь, насколько помнится, в декларации 6 декабря 1938 года Германия обязалась соблюдать эту границу?
Правда, сам Гитлер пока на нее как будто не посягает. Он лишь «поддерживает» захватнические домогательства Муссолини. Но Гитлер ждет и своей очереди. Она наступит тогда, когда, став на франко-испанском рубеже, Муссолини пред’явит Франция свой ультиматум. Начнется второй Мюнхен. На этот раз жертвой окажется уже не Чехо-Словакия, а сама Франция. Ей придется уступать не только Муссолини: пред’явит свои требования и Гитлер. Итало-германский «диктат» поддержит Англия; она, конечно, постарается отыграться сама, предавая фашистским разбойникам свою союзницу.
Но рано или поздно получит по заслугам и Англия. Исконная страна ростовщиков - ныне банкиров, пиратов - ныне арматоров, рабовладельцев - ныне белых варваров, бесчеловечно угнетающих цветное население своих колоний, - Великобритания несет великую долю ответственности за вторую империалистическую войну. После Версальского мира она стала опасаться, как бы Франция не усилилась чрезмерно на европейском континенте. «Разделяй, чтобы властвовать» - таково правило внешней политики Англии. Оно унаследовано ею от императорского Рима. Разделять - значит сталкивать лбами. Властвовать - значит ослаблять всех склокой, навязывать враждующим сторонам свое посредничество, поддерживать в мире ненадежное «равновесие». Ради этого, скрыто противодействуя усилению Франции, Англия пособничала послевоенной Германии. В тех же расчетах заигрывала она и с фашистской Италией. Она закрывала глаза на нарушение Германией версальских обязательств. Она не мешала ей тайно вооружаться. Она помогала Гитлеру получить обратно Саарскую область. При занятии его войсками Рейнской зоны она предупреждала Францию, что не поддержит ее в случае вооруженного столкновения. Двусторонним соглашением с Германией она узаконила ее морские вооружения; она шла на признание права Германии на военную авиацию, предлагая ей после расторжения локарнского договора заключить воздушный пакт.
Без ведома Франции, ставя ее перед свершившимся фактом, Англия вступила с Италией в средиземноморское «джентльменское» соглашение. Лиге наций, где Франции принадлежало первое место, она попыталась противопоставить директорию четырех держав. С нескрываемой враждебностью относясь к демократии, противодействуя успехам народного фронта, душила Англия республиканскую Испанию. Совместно с реакционным правительством Франции, проводя политику «невмешательства», поддерживала она в Лондонском комитете итало-германских интервентов. Сейчас она спешит доканать республиканцев: ей нужно дать новое удовлетворение фашистским разбойникам. При этом она рассчитывает сама договориться с Франко и обеспечить себе в Испании надежные экономические, политические и военные позиции.
Не предпринимала Англия также ничего, чтобы воспрепятствовать захвату Гитлером Австрии; и все было ею сделано для того, чтобы облегчить для него расчленение Чехо-Словакии. В англо-германской декларации содержится торжественное обещание - соблюдать вечный мир Великобритании с Германией. Задабривая Гитлера, подкармливая его кусками чужого мяса, Англия хочет отвлечь его внимание с Запада на Восток. В этом плане заинтересовано и французское правительство. Пусть ищет Гитлер сырья, продовольствия, колоний в Венгрии, Литве, на Украине, в просторах Советской земли. Пусть, наконец, бросится фашистский зверь на страну, где властвует рабочий класс, в которой построен социализм, самое существование которой питает, крепит, поднимает силы международной революционной демократии.
Так смыкается реакционная Англия с разбойниками, уже зажегшими вторую империалистическую войну. Так оказывается она в одном лагере, с участниками антисоветского блока - Германией, Италией, Японией.
Однако может ли Англия положиться на таких попутчиков? Общеизвестно, что антисоветский фронт раздирается глубокими внутренними, противоречиями. Германия вытесняет Англию с континента Европы, тянется к Северному морю, Балтике; Гибралтару, Западной Африке, через Балканы, Малую Азию, Турцию, Ирак, Иран, Афганистан, пролагая себе путь к границам Британской Индии. Италия закрепляет свои позиции против Англии на Пиренейском полуострове, на Балеарских островах, на Североафриканском побережье. Она угрожает морским путям Великобритании к ее владениям на Востоке. Она возбуждает против англичан мусульманское население Палестины и Арабистана. Из Абиссинии она собирается давить на Судан, из Ливии - на Египет.
Япония попирает жизненные интересы Англии в Китае, подбирается к ее колониям, военным базам, доминионам: Гонконгу, Сингапуру, Новой Зеландии, Австралии. Она также агитирует против Великобритании среди мусульман в английских владениях. Своими текстильными товарами, выбрасываемыми в порядке демпинга, она выбивает Англию с ее исконных рынков... И все эти участники замыслов, направленных против Советского Союза, лихорадочно вооружаются. Один старается опередить другого на суше, на море, в воздухе. Все точат нож друг против друга.
На фоне международных противоречий, соперничества, козней, предательств, явной и тайной борьбы боевым строем выступает фашистский треугольник: Германия, Италия, Япония. Он трубит на весь мир о своем единстве. Сейчас он преобразуется в военный тройственный союз. Против кого же он направлен? В основе его лежит пакт 6 ноября 1937 года против Коминтерна. Формально острие этого договора целит в Советский Союз. Но Муссолини видит главную задачу нового тройственного об'единения в борьбе против Англии. Что касается Японии, то она боится ссориться с Великобританией. Завязнув в Китае, стремясь поскорее кончить изнурительную войну, она ищет посредничества у великих держав. После своего обращения к Германии и Италии она рассчитывает уже на помощь Англии, как будто даже - президента Рузвельта. В новом тройственном союзе Япония хотела бы обрести средство совместной борьбы лишь против СССР. Прочно ли, однако, внутреннее строение фашистского треугольника Рим - Берлин - Токио? Достаточно беглого взгляда на отношения его углов, чтобы убедиться в противном.
Рим - Берлин... В Итальянском Тироле, в Триесте, в Адриатике, дунайских и балканских странах, на Ближнем Востоке, в Черном море, на Пиренейском полуострове - везде сталкивается, трутся друг о друга, оттачиваются острые ножи германо-итальянского соперничества. Пусть обмениваются Рим и Берлин парадными визитами и шумными приветствиями. Пусть для международной галерки кричат о вековечной прочности своей оси. Уже первая встреча Муссолини с Гитлером, в Венеции в 1934 году, вскрыла наличие между ними глубоких разногласий. Спор об Австрии едва не закончился разрывом. Германскому послу фон Хасселю стоило немалого труда предупредить столь скандальный финал первого свидания фашистских диктаторов. Монологи Гитлера о превосходстве германской расы, его притязания на идеологическое первенство германского национал-социализма, вызвали едва сдерживаемое бешенство Муссолини.
Итальянские фашисты постарались отомстить за своего «дуче». Они придумали, будто на аэродроме Венеции на первое «римское» приветствие Гитлера по адресу Муссолини: «Аве император!» - тот насмешливо процедил: «Аве имитатор»... Впрочем в настоящее время итальянцам не до шуток: захват Австрии, присоединение Судетской области, подчинение Венгрии, Болгарии, Румынии германскому влиянию внушают Муссолини величайшую тревогу. Он хотел бы сговориться с Англией. Он пытается околотить барьер против германского наступления; для этого он старается привлечь Югославию, Венгрию, Польшу. Он заявляет в Риме Чемберлену, что безразлично относится к планам Гитлера касательно Украины. Так ли это? Если бы Муссолини говорил искреннее, он выразился бы гораздо сильнее.
Еще в 1923-1924 годах, предвидя возможность вооруженных конфликтов на Западе, закрытия Гибралтара, прекращения доставки в Италию английского кардифа, скандинавского леса, американского хлеба, Муссолини стремился обеспечить свою страну с Востока русским углем, марганцем, рудою, пшеницей, особенно - нефтью. Уже тогда, как говорят, он додумывался до заключения с Советской Россией политического пакта. Спустя десять лет, 2 сентября 1933 года, им подписан был советско-итальянский договор о ненападении, нейтралитете и дружбе. Торговые и политические отношения Италии и СССР складывались тогда благоприятно. Нарушены они были нападением Италии на Абиссинию, участием СССР в санкциях против Италии, итальянской интервенцией в Испании, наконец, потоплением «Благоева» итальянской подводной лодкой. Торговые отношения с Италией были прерваны советским правительством. И что же? Италия первая заговорила об их восстановлении. Соответствующее соглашение было подписано 7 февраля 1939 года. Очевидно, Италия пока еще не расположена ссориться всерьез с СССР. Не смея рассчитывать одолеть советского исполина, она предпочитает, без лишних споров, пробавляться тем, что он согласен уделить ей от своих избытков.
Может ли поэтому Муссолини безразлично относиться к замыслам Гитлера завладеть богатствами Украины, Донбасса, Кавказа? С понятной тревогой смотрит Муссолини и на тяготение Германии к румынской нефти, к источникам сырья и продовольствия на Балканах и в восточном Средиземье. Он ищет повсюду опоры против своего сильнейшего партнера. Придет время, и ось Берлин - Рим превратится в пику о двух острых концах. Два фашистских государства будут стараться заколоть ею одно другое.
Не исключено, что итало-германские противоречия вскроются и при дележе испанской добычи. Ведь Италия уже недовольна; ведь в Риме уже ворчат, что итальянцы добывали в Испании славу, а немцы - сырье. Кроме взаимных расчетов, фашистским интервентам придется столкнуться и с другими притязаниями: заявит о правах «победителя» обнаглевший Франко; обнаружатся алчные происки Англии - этого главного организатора заговора против Испанской республики. Начнется новая грызня империалистических волков. Для республиканской Испании она облегчит возможности дальнейшей борьбы. Не убит фашистами героический дух испанской революции. Не истребить казнями живой ее силы. Если невозможной окажется открытая борьба, в горы, в подполье, в глухую конспирацию уйдут на время испанские революционеры. В братской среде рабочих, трудового крестьянства, передовой интеллигенции будут они продолжать свою работу, накоплять силы, выжидать лучшего дня. Придет этот день,- и вновь восстанет Республика на горе предателям и палачам. Опять загремит ликующий, клич - «Они не пройдут!»…
Углы Берлин - Токио. И здесь заложены начала расхождений. Правда, перед внешним миром обе фашистские державы провозглашают свое единение. Но достаточно небольшого испытания, чтобы оно оказалось мнимым.
Произошло столкновение у озера Хасан. Убедившись, что не рассчитала своих сил, Япония заметалась. Рассказывают, что японский посол в Берлине бросился искать германского министра иностранных дел. День был воскресный - Риббентропа в городе не оказалось. Посол кинулся к нему на дачу. В паническом свете изобразив министру положение Японии, он дал понять, что она рассчитывает на помощь Германии. Что же ответствовал германский министр иностранных дел? Утверждают, что для успокоения он предложил расстроенному гостю сода-виски - движение, естественное для старого комиссионера по продаже вин. А затем, как сообщала печать, он заявил послу, что сердечно ему сочувствует: правительство Японии может быть уверено, что симпатии Германии на ее стороне...
Такова взаимная верность фашистских разбойников. Так соблюдают они свои обоюдные обязательства! Какую же противоположность этому представляет собой отношение Советской страны к своему международному долгу!
Крепко и нерушимо слово Советского Союза. Иначе чем капиталистические государства понимает он требования международной чести. Не лицемерными заверениями в своем сочувствии выражает он участие жертвам империалистического разбоя: он претворяет это участие в дело. Свидетельствовать о том может не одна страна. Турция, поддержанная Советской Россией в годы своей освободительной борьбы; Чехо-Словакия, убедившаяся, что один лишь Советский Союз не изменил ей в дни всеобщего предательства; республиканская Испания, услышавшая голос Сталина, ободрявший ее борцов от имени народов Страны советов; Китай, мужественно обороняющийся против японской военщины в уверенности, что великий сосед с Запада его не оставит, - все знают, как относится Советская страна к братьям, борющимся за общее дело свободы, мира и прогресса.
Величавой твердыней высится Советский Союз в зареве второй империалистической войны. Чему же дивиться, если к этому мощному оплоту мира тяготеют те, к дому которых уже начинает подбираться огонь?
Еще не так давно Польша не скрывала своего враждебного отношения к Советскому Союзу. Но ее испугал захват Австрии Германией. Сообразила она также, чем грозит Польскому коридору, Верхней Силезии, Данцигу, Гдыне глубокое проникновение Германии в Чехо-Словакию. Наконец, ясно стало для нее, что украинское движение, возбуждаемое агентами Гитлера, может поднять против нее семь миллионов населения собственных ее областей... И вот, 27 ноября минувшего года международный мир поражен был советско-польским дружественным коммюнике. За ним последовало торговое соглашение СССР с Польшей, подписанное 7 февраля нынешнего года. Кое-кто вспоминал по этому поводу о Розе Люксембург: в своей книге «Промышленное развитие Польши» она еще в 1897 году доказывала, что от сохранения связи с Россией зависит жизнеспособность польского народного хозяйства.
Каков же политический смысл движения Польши в сторону Советского Союза? Об этом можно судить по недавнему заявлению полковника Бека Гитлеру. Министр иностранных дел Польши высказал ту мысль, что дружба Варшавы с Берлином вполне совместима с добрыми отношениями той же Варшавы с Москвой. Такая храбрость - большое достижение для полковника Бека. Откуда же она взялась? Из сознания, что в случае беды Польша могла бы опереться на стену Советского Союза; из уверенности, что, имея за собой такую опору, можно и выпрямиться и более независимым тоном говорить с опасным соседом.
Что же оказалось? Гитлер проглотил эту пилюлю. Конечно, он ее не забудет. Быть может, когда-нибудь он и припомнит ее полковнику Беку. Но пока Гитлер даже не поморщился. Более того: на новогоднем приеме дипломатического корпуса в Берлине он сам поразил всех вниманием, проявленным... к советскому послу. Мало и этого. Вся иностранная печать уже трубит о том, будто в Москву для важных экономических переговоров должна выехать авторитетная делегация. Называется и срок. Называются имена лиц, возглавляющих эту миссию. Гадают, что значит сей сон?
Германия готовится к серьезным разговорам с Францией и Англией. Вместе с Италией она намеревается повторить мюнхенскую игру. Она уже убедилась, что застращивание и шантаж - неплохое средство в руках разбойника, договаривающегося с предателями и трусами. Теперь, после Чехо-Словакии, очередь за Францией. На предстоящей «консультации» четырех держав она будет иметь против себя Муссолини и Гитлера. «Миротворец» Чемберлен будет убеждать ее, чтобы она уступила. За счет малодушной и обманутой союзницы он постарается отыграть английские колонии. «Психическую атаку» против Франции поведет Гитлер. Она уже и начинается: как накануне Мюнхена, Германия и Италия демонстративно готовятся к «мобилизации». Затем Франции будет раз’яснено, что в Европе она осталась в одиночестве: ушла от нее Польша, нет союзницы Франции - Чехо-Словакии, развалилась Малая Антанта, Румыния и Югославия склоняются к Берлину и Риму.
Советский Союз? Но сама же Франция сделала все, чтобы ослабить значение франко-советского договора от 2 мая 1935 года... А вот Рапалльское соглашение между СССР и Германией еще существует. Не значит ли это, что его приберегают на всякий случай? Не противится будто бы Гитлер и польско-советскому сближению. Любезное внимание оказывается им советскому послу. Наконец, в Москву собирается Шнурре. А это доверенный человек самого Гитлера. Ему поручены важные переговоры с большевиками...
Итак, может ли Франция рассчитывать на Советский Союз? Не лучше ли ей вспомнить, что она сама из Мюнхена советовала Чехо-Словакии? Уступить требованиям Италии и Германии - вот единственное, что ей остается.
Так подбирает Германия свои восточные карты для предстоящей на Западе игры. Но на случай затруднений с Францией и Англией Гитлеру нужно иметь на Востоке спокойный тыл. Во имя этого можно и стерпеть неприятную развязность полковника Бека. Даже более того: почему его не заверить, что против Польши Германия не собирается предпринимать ничего? Еще важнее несколько успокоить большевиков: предложить им расширение торгового обмена с Германией; заговорить о кредитах под их заказы... Быть может, этим и удастся отвлечь внимание СССР от западных дел?
Есть еще одно об’яснение интереса, якобы проявляемого Германией к переговорам с Москвой: в последнее время столица Советского Союза служит местом паломничества для ряда стран, стремящихся оживить свои экономические связи со Страной советов. Поляки, литовцы, латыши, эстонцы, финны, иранцы, румыны либо закончили либо ведут с СССР торговые переговоры. 7 февраля 1939 года подписано итало-советское соглашение. Оно вызвало самые оживленные толки заграничной печати. На март уже возвещено прибытие в Москву делегата английского правительства - Хадсона. Может ли Германия, столь нуждающаяся в сырье и продовольствии, остаться в стороне от этого движения?
Несказанно богата Советская земля. Две сталинских пятилетки добавили к сырьевым и продовольственным ее ресурсам грандиозную мощь социалистической промышленности, могучую производительность передового, коллективизированного сельского хозяйства. Экономическую блокаду капиталистических держав победоносно выдержала Советская Россия еще в пору гражданской войны и империалистической интервенции. Сейчас ее не может страшить никакая изоляция. Став несравненно более независимой в экономическом отношении, она, не в пример могущественнейшим из буржуазных государств, может прокормить, одеть, вооружить и отстоять себя собственными средствами. А те, которые мечтали когда-то удушить рабоче-крестьянскую страну костлявой рукой голода, сейчас наперебой стремится получить что можно с ее стола. В итоге третьей пятилетки миру капитализма, гниющему в неизлечимом кризисе, останется волей-неволей признать неоспоримое экономическое превосходство великой социалистической державы.
После Октябрьской революции враги пророчили советскому строю всего несколько недель существования. Недели превращались в месяцы, месяцы переходили в годы, годы слагались в десятилетия... Пытаются ли капиталистические государства, как некогда, окружать Советскую страну дипломатической блокадой? Нет, «санитарный пояс» Мильерана отброшен в сторону и забыт. За исключением нескольких захолустных чудаков все сколько-нибудь значительные государства капиталистического мира поддерживают нормальные отношения с Советским Союзом. Четыреста двадцать четыре международных соглашения заключены им с буржуазными державами. В том числе имеются договоры о ненападении, нейтралитете, консультации, дружбе, взаимной помощи...
Почему ищут соприкосновения с Советским Союзом капиталистические государства? Потому, что он несказанно богат. Потому что он - сильнейшая в мире военная держава. Потому что без него - величайшей страны, раскинувшейся на шестой части земного шара, - неразрешим ни один общий внешнеполитический вопрос, не мыслимо ни одно серьезное начинание в области международной жизни.
Но и без связей с капиталистическими державами, таящими неистребимую, лютую классовую вражду к СССР под маской «нормальных» отношений, выжидающими лишь своего часа, чтобы броситься на СССР с той или другой стороны, Советский Союз не одинок: безбрежный океан человечества, томящегося под гнетом капиталистической эксплуатации, стихийно тяготеет к стране победившего социализма. Рабочие, крестьяне, передовая интеллигенция, угнетенное население колоний и полуколониальных стран - труженики всего мира с любовью, гордостью и надеждой смотрят на Советский Союз. Они смыкаются вокруг него в несметную армию. В решающий час великих битв могучим валом хлынут эти неисчислимые массы на поддержку социалистического отечества.
Так, между двумя жерновами - Советским Союзом, грозно поднявшимся во весь свой исполинский рост, и несокрушимой стеной революционной демократии, восставшей ему на помощь, - в прах и пыль обращены будут последние остатки капиталистической системы.
Большевик. 1939. № 4 (февраль).
Франция... Но можно ли, по справедливости, именовать демократическим нынешнее ее правительство? Разумеется, вопрос этот ставится не плоскости внешних государственных форм. В стороне оставляется и подлинная демократия Франции - рабочий класс, трудовое крестьянство, передовая интеллигенция. В прошлом у этой Франции - великие битвы и славные победы; в настоящем - поддержка многомиллионных масс, руководство со стороны 350-тысячной компартии, могучая сила народного фронта; впереди - новые решающие бои с буржуазией. Этой французской демократии принадлежит завтрашний день. Но сегодня - что творит реакция во внутренней жизни страны?
Во Франции еще господствует финансовая олигархия. В парламенте руководящая роль перешла к реакционному большинству. На правой крыле оно сливается с фашистскими и монархическими группами. В правительстве такие министры, как Даладье, Боннэ, де-Монзи, являются приказчиками «хозяев Франции» - 200 семейств. В сфере социально-политической жизни Франции наблюдатель видит стремительное наступление реакции на народный фронт, резкое поправение радикал-социалистов, попытки ликвидации завоеваний рабочего класса, дикие расправы с «бастующими рабочими, наглые угрозы запретить компартию. И все это при прямом попустительстве дориотистам, боевым крестам, кагулярам, явно готовящим фашистский государственный переворот... Это ли называется демократией?
В политике внешней - та же картина. Отход Франции от прежних союзников и друзей; потеря ею своих политических и военных позиций в Восточной, Центральной и Юго-Восточной Европе; измена заключенным договорам; отдаление от Лиги наций; послушное следование лондонской указке; удушение республиканской Испании; заискивание перед Гитлером; авансы по адресу Муссолини... Это ли не зависимая политика страны, претендующей на роль руководящей европейской демократии?
Весьма показательна, между прочим, последняя, марсельская речь Даладье. Разве нет в ней заявления, что Франция уже «не верит нынешней государственной системе»? Под такой декларацией охотно подпишутся Андре Тардье и французские фашисты, требующие превращения Франции в «тоталитарное» государство. Разве не содержался в той же речи и прямой вызов рабочему движению и коммунистической партии? Понятно, почему так бешено аплодировали выступлению Даладье враги народного фронта, реакционеры всех мастей, сторонники Гитлера и Муссолини. Не менее характерны и последующие заявления Даладье в палате депутатов. Разве не было там цинического признания, что сам глава правительства распорядился применять к бастующим рабочим слезоточивые газы? Нельзя не вспомнить и о позорном документе, связанном с приездом в Париж Риббентропа. Это список лиц, приглашенных министерством иностранных дел на банкет по случаю такого события. Из списка гостей были вычеркнуты - и чьею рукою! - имена двух членов правительства: Жоржа Мандель и Жана Зей. Почему это было сделано? Потому что эти министры - евреи по происхождению. Не ясно ли, что министр иностранных дел французской республики не желал их присутствием портить аппетит гостю из гитлеровской Германии. Так далеко идет услужливость Бонна! Парижские газеты сообщают, что Бонна даже сопровождал Риббентропа по столичным музеям. Так понимает министр иностранных дел Франции задачу уплотнения своего рабочего дня! Но, кроме музеев, в Париже имеется немало и более веселых мест. Их должен отлично знать министр иностранных дел Гитлера, Риббентроп. Ведь еще не так давно он был комиссионером по продаже шампанского. Кто знает, не пришлось ли любезным хозяевам сопутствовать Риббентропу и в менее образовательных его экскурсиях по Парижу?
Но что же, в конце концов, куплено Францией ценою такого угодничества?
Пока только франко-германская декларация от 6 декабря 1938 года. В ней об’является незыблемость франко-германской границы; тут же устанавливается обязательство взаимной консультации. Но как соблюдает Германия свои договоры? Это знают те, которые подписали с ней версальские соглашения. В первую очередь известно это самой Франции. Как относится Гитлер к чужим границам? Это изведали на себе Австрия и Чехо-Словакия. Скоро, вероятно, то же показано будет и Польше и Литве, а, может быть, и кое-кому другому.
Как Гитлер «консультирует» со своими партнерами? Это помнит бывший австрийский канцлер - злосчастный Шушниг. Узнал это недавно и проворный министр иностранных дел Чехо-Словакии - Хвалковский. В его лице Чехо-Словакии пред’явлен Гитлером ультимативный «диктат»: немедленно прекратить антигерманские выступления чехословацкой печати; сократить вдвое кадры своей армии; отдать Германия часть золотого запаса страны; принять чехословацкие кроны, еще обращающиеся в Судетской области, и расплатиться за них товарами, каких потребует Германия; проводить нейтралитет в политике внешней; наконец, «истребить» (ausrotten) евреев - таковы условия, поставленные Чехо-Словакии при последней «консультации» Хвалковского с Гитлером. Требования эти подкреплены напоминанием, что ничто не может помешать Германии в случае нужды занять, кроме Судетской области, и другие части Чехо-Словакии...
Дождется ли Франция таких же «консультаций» с Гитлером? Неоспоримо, если и дальше будет идти по пути угодничества агрессору. Но пока она уповает на поддержку Англии. К корме британского корабля привязала Франция свою ладью. Чем же платит Англия за такое доверие? Не так давно Чемберлен был запрошен в палате общин: окажет ли Англия помощь Франции в случае столкновения последней с Италией? Не задумываясь, глава правительства заявил, что таких обязательств Англия на себя не принимала. В Париже взволновались. В Риме ликовали. Кое-кто из коллег Чемберлена настаивал, чтобы первый министр сгладил допущенную неловкость. Чемберлен «поправился»: он попытался утешить Францию напоминанием о «джентльменском» соглашении своем с Муссолини, которое-де обязывает Италию к соблюдению статус кво на Средиземном море... Он несомненный юморист - этот старый английский министр. Кого не рассмешит серьезный вид, с которым говорит он о средиземноморском статус кво... после захвата Италией Балеарских островов, после ее вторжения в Испанию, перед лицом итальянских укреплений в Испанском Марокко? Все это - прямая военная угроза Франции. Таким образом, юмор Чемберлена носит зловещий оттенок. В доме повешенного первый министр Англии говорит о веревке.
«Прекрасная дева Марианна» - так любят французы называть свою республиканскую страну. Приходится признать, что просчиталась бедная дева, доверившись старому Джону Булю: пойти к старику в услужение, отдать ему свою политическую честь... и видеть, как после всего этого он собирается торговать ею с Муссолини! Ибо, отправляясь в Рим, Чемберлен уже намеревался договариваться там об уступках, которыми Франция могла бы удовлетворить фашистскую Италию. Во Франции как будто спохватились. Утверждают, что при проезде Чемберлена в Рим через Париж французы его упросили обождать с таким посредничеством. Боннэ пробует действовать в Берлине и Риме через своих людей: к Риббентропу едет давно связанный с гитлеровцами де Бринон, к Чиано направляется Бодуэн. В обеих столицах французские послы Кулондр и Франсуа Понсе остаются в стороне от переговоров, ведомых этими эмиссарами.
И в Берлине, и в Риме уполномоченные Боннэ начинают прямо с уступок. Можно улучшить статут для итальянцев не только, в Тунисе, но и на Корсике; против участия Италии в администрации Суэцкого канала Франция возражать не будет; готова она обсудить и вопросы о частичном пересмотре границы Французского Сомали и о порто-франко в Джибути, и о предоставлении Италии пакета акций на железную дорогу от этой гавани до Аддис-Абебы. Но Муссолини уже рассчитывает на большее: он не желает говорить с французами, пока не будет разрешен, согласно его плану, испанский вопрос. А Гитлер, едва получив от Риббентропа текст французско-германской декларации от 6 декабря с еще свежими подписями обоих министров иностранных дел, уже сообщает Муссолини о своей готовности поддержать его требования, пред’являемые к Франции.
Каковы же эти требования? Их выкрикивали демонстративно в лицо французскому послу в присутствии Муссолини члены фашистского парламента; не раз слышал их Франсуа Понсе и тогда, когда под окнами его палаццо Фариезе собирались толпы черных рубашек: «Корсика - Ницца - Савойя - Тунис - Джибути...» Но ведь, кажется, все это части французской территории, обведенной французской государственной границей? Но ведь, насколько помнится, в декларации 6 декабря 1938 года Германия обязалась соблюдать эту границу?
Правда, сам Гитлер пока на нее как будто не посягает. Он лишь «поддерживает» захватнические домогательства Муссолини. Но Гитлер ждет и своей очереди. Она наступит тогда, когда, став на франко-испанском рубеже, Муссолини пред’явит Франция свой ультиматум. Начнется второй Мюнхен. На этот раз жертвой окажется уже не Чехо-Словакия, а сама Франция. Ей придется уступать не только Муссолини: пред’явит свои требования и Гитлер. Итало-германский «диктат» поддержит Англия; она, конечно, постарается отыграться сама, предавая фашистским разбойникам свою союзницу.
Но рано или поздно получит по заслугам и Англия. Исконная страна ростовщиков - ныне банкиров, пиратов - ныне арматоров, рабовладельцев - ныне белых варваров, бесчеловечно угнетающих цветное население своих колоний, - Великобритания несет великую долю ответственности за вторую империалистическую войну. После Версальского мира она стала опасаться, как бы Франция не усилилась чрезмерно на европейском континенте. «Разделяй, чтобы властвовать» - таково правило внешней политики Англии. Оно унаследовано ею от императорского Рима. Разделять - значит сталкивать лбами. Властвовать - значит ослаблять всех склокой, навязывать враждующим сторонам свое посредничество, поддерживать в мире ненадежное «равновесие». Ради этого, скрыто противодействуя усилению Франции, Англия пособничала послевоенной Германии. В тех же расчетах заигрывала она и с фашистской Италией. Она закрывала глаза на нарушение Германией версальских обязательств. Она не мешала ей тайно вооружаться. Она помогала Гитлеру получить обратно Саарскую область. При занятии его войсками Рейнской зоны она предупреждала Францию, что не поддержит ее в случае вооруженного столкновения. Двусторонним соглашением с Германией она узаконила ее морские вооружения; она шла на признание права Германии на военную авиацию, предлагая ей после расторжения локарнского договора заключить воздушный пакт.
Без ведома Франции, ставя ее перед свершившимся фактом, Англия вступила с Италией в средиземноморское «джентльменское» соглашение. Лиге наций, где Франции принадлежало первое место, она попыталась противопоставить директорию четырех держав. С нескрываемой враждебностью относясь к демократии, противодействуя успехам народного фронта, душила Англия республиканскую Испанию. Совместно с реакционным правительством Франции, проводя политику «невмешательства», поддерживала она в Лондонском комитете итало-германских интервентов. Сейчас она спешит доканать республиканцев: ей нужно дать новое удовлетворение фашистским разбойникам. При этом она рассчитывает сама договориться с Франко и обеспечить себе в Испании надежные экономические, политические и военные позиции.
Не предпринимала Англия также ничего, чтобы воспрепятствовать захвату Гитлером Австрии; и все было ею сделано для того, чтобы облегчить для него расчленение Чехо-Словакии. В англо-германской декларации содержится торжественное обещание - соблюдать вечный мир Великобритании с Германией. Задабривая Гитлера, подкармливая его кусками чужого мяса, Англия хочет отвлечь его внимание с Запада на Восток. В этом плане заинтересовано и французское правительство. Пусть ищет Гитлер сырья, продовольствия, колоний в Венгрии, Литве, на Украине, в просторах Советской земли. Пусть, наконец, бросится фашистский зверь на страну, где властвует рабочий класс, в которой построен социализм, самое существование которой питает, крепит, поднимает силы международной революционной демократии.
Так смыкается реакционная Англия с разбойниками, уже зажегшими вторую империалистическую войну. Так оказывается она в одном лагере, с участниками антисоветского блока - Германией, Италией, Японией.
Однако может ли Англия положиться на таких попутчиков? Общеизвестно, что антисоветский фронт раздирается глубокими внутренними, противоречиями. Германия вытесняет Англию с континента Европы, тянется к Северному морю, Балтике; Гибралтару, Западной Африке, через Балканы, Малую Азию, Турцию, Ирак, Иран, Афганистан, пролагая себе путь к границам Британской Индии. Италия закрепляет свои позиции против Англии на Пиренейском полуострове, на Балеарских островах, на Североафриканском побережье. Она угрожает морским путям Великобритании к ее владениям на Востоке. Она возбуждает против англичан мусульманское население Палестины и Арабистана. Из Абиссинии она собирается давить на Судан, из Ливии - на Египет.
Япония попирает жизненные интересы Англии в Китае, подбирается к ее колониям, военным базам, доминионам: Гонконгу, Сингапуру, Новой Зеландии, Австралии. Она также агитирует против Великобритании среди мусульман в английских владениях. Своими текстильными товарами, выбрасываемыми в порядке демпинга, она выбивает Англию с ее исконных рынков... И все эти участники замыслов, направленных против Советского Союза, лихорадочно вооружаются. Один старается опередить другого на суше, на море, в воздухе. Все точат нож друг против друга.
На фоне международных противоречий, соперничества, козней, предательств, явной и тайной борьбы боевым строем выступает фашистский треугольник: Германия, Италия, Япония. Он трубит на весь мир о своем единстве. Сейчас он преобразуется в военный тройственный союз. Против кого же он направлен? В основе его лежит пакт 6 ноября 1937 года против Коминтерна. Формально острие этого договора целит в Советский Союз. Но Муссолини видит главную задачу нового тройственного об'единения в борьбе против Англии. Что касается Японии, то она боится ссориться с Великобританией. Завязнув в Китае, стремясь поскорее кончить изнурительную войну, она ищет посредничества у великих держав. После своего обращения к Германии и Италии она рассчитывает уже на помощь Англии, как будто даже - президента Рузвельта. В новом тройственном союзе Япония хотела бы обрести средство совместной борьбы лишь против СССР. Прочно ли, однако, внутреннее строение фашистского треугольника Рим - Берлин - Токио? Достаточно беглого взгляда на отношения его углов, чтобы убедиться в противном.
Рим - Берлин... В Итальянском Тироле, в Триесте, в Адриатике, дунайских и балканских странах, на Ближнем Востоке, в Черном море, на Пиренейском полуострове - везде сталкивается, трутся друг о друга, оттачиваются острые ножи германо-итальянского соперничества. Пусть обмениваются Рим и Берлин парадными визитами и шумными приветствиями. Пусть для международной галерки кричат о вековечной прочности своей оси. Уже первая встреча Муссолини с Гитлером, в Венеции в 1934 году, вскрыла наличие между ними глубоких разногласий. Спор об Австрии едва не закончился разрывом. Германскому послу фон Хасселю стоило немалого труда предупредить столь скандальный финал первого свидания фашистских диктаторов. Монологи Гитлера о превосходстве германской расы, его притязания на идеологическое первенство германского национал-социализма, вызвали едва сдерживаемое бешенство Муссолини.
Итальянские фашисты постарались отомстить за своего «дуче». Они придумали, будто на аэродроме Венеции на первое «римское» приветствие Гитлера по адресу Муссолини: «Аве император!» - тот насмешливо процедил: «Аве имитатор»... Впрочем в настоящее время итальянцам не до шуток: захват Австрии, присоединение Судетской области, подчинение Венгрии, Болгарии, Румынии германскому влиянию внушают Муссолини величайшую тревогу. Он хотел бы сговориться с Англией. Он пытается околотить барьер против германского наступления; для этого он старается привлечь Югославию, Венгрию, Польшу. Он заявляет в Риме Чемберлену, что безразлично относится к планам Гитлера касательно Украины. Так ли это? Если бы Муссолини говорил искреннее, он выразился бы гораздо сильнее.
Еще в 1923-1924 годах, предвидя возможность вооруженных конфликтов на Западе, закрытия Гибралтара, прекращения доставки в Италию английского кардифа, скандинавского леса, американского хлеба, Муссолини стремился обеспечить свою страну с Востока русским углем, марганцем, рудою, пшеницей, особенно - нефтью. Уже тогда, как говорят, он додумывался до заключения с Советской Россией политического пакта. Спустя десять лет, 2 сентября 1933 года, им подписан был советско-итальянский договор о ненападении, нейтралитете и дружбе. Торговые и политические отношения Италии и СССР складывались тогда благоприятно. Нарушены они были нападением Италии на Абиссинию, участием СССР в санкциях против Италии, итальянской интервенцией в Испании, наконец, потоплением «Благоева» итальянской подводной лодкой. Торговые отношения с Италией были прерваны советским правительством. И что же? Италия первая заговорила об их восстановлении. Соответствующее соглашение было подписано 7 февраля 1939 года. Очевидно, Италия пока еще не расположена ссориться всерьез с СССР. Не смея рассчитывать одолеть советского исполина, она предпочитает, без лишних споров, пробавляться тем, что он согласен уделить ей от своих избытков.
Может ли поэтому Муссолини безразлично относиться к замыслам Гитлера завладеть богатствами Украины, Донбасса, Кавказа? С понятной тревогой смотрит Муссолини и на тяготение Германии к румынской нефти, к источникам сырья и продовольствия на Балканах и в восточном Средиземье. Он ищет повсюду опоры против своего сильнейшего партнера. Придет время, и ось Берлин - Рим превратится в пику о двух острых концах. Два фашистских государства будут стараться заколоть ею одно другое.
Не исключено, что итало-германские противоречия вскроются и при дележе испанской добычи. Ведь Италия уже недовольна; ведь в Риме уже ворчат, что итальянцы добывали в Испании славу, а немцы - сырье. Кроме взаимных расчетов, фашистским интервентам придется столкнуться и с другими притязаниями: заявит о правах «победителя» обнаглевший Франко; обнаружатся алчные происки Англии - этого главного организатора заговора против Испанской республики. Начнется новая грызня империалистических волков. Для республиканской Испании она облегчит возможности дальнейшей борьбы. Не убит фашистами героический дух испанской революции. Не истребить казнями живой ее силы. Если невозможной окажется открытая борьба, в горы, в подполье, в глухую конспирацию уйдут на время испанские революционеры. В братской среде рабочих, трудового крестьянства, передовой интеллигенции будут они продолжать свою работу, накоплять силы, выжидать лучшего дня. Придет этот день,- и вновь восстанет Республика на горе предателям и палачам. Опять загремит ликующий, клич - «Они не пройдут!»…
Углы Берлин - Токио. И здесь заложены начала расхождений. Правда, перед внешним миром обе фашистские державы провозглашают свое единение. Но достаточно небольшого испытания, чтобы оно оказалось мнимым.
Произошло столкновение у озера Хасан. Убедившись, что не рассчитала своих сил, Япония заметалась. Рассказывают, что японский посол в Берлине бросился искать германского министра иностранных дел. День был воскресный - Риббентропа в городе не оказалось. Посол кинулся к нему на дачу. В паническом свете изобразив министру положение Японии, он дал понять, что она рассчитывает на помощь Германии. Что же ответствовал германский министр иностранных дел? Утверждают, что для успокоения он предложил расстроенному гостю сода-виски - движение, естественное для старого комиссионера по продаже вин. А затем, как сообщала печать, он заявил послу, что сердечно ему сочувствует: правительство Японии может быть уверено, что симпатии Германии на ее стороне...
Такова взаимная верность фашистских разбойников. Так соблюдают они свои обоюдные обязательства! Какую же противоположность этому представляет собой отношение Советской страны к своему международному долгу!
Крепко и нерушимо слово Советского Союза. Иначе чем капиталистические государства понимает он требования международной чести. Не лицемерными заверениями в своем сочувствии выражает он участие жертвам империалистического разбоя: он претворяет это участие в дело. Свидетельствовать о том может не одна страна. Турция, поддержанная Советской Россией в годы своей освободительной борьбы; Чехо-Словакия, убедившаяся, что один лишь Советский Союз не изменил ей в дни всеобщего предательства; республиканская Испания, услышавшая голос Сталина, ободрявший ее борцов от имени народов Страны советов; Китай, мужественно обороняющийся против японской военщины в уверенности, что великий сосед с Запада его не оставит, - все знают, как относится Советская страна к братьям, борющимся за общее дело свободы, мира и прогресса.
Величавой твердыней высится Советский Союз в зареве второй империалистической войны. Чему же дивиться, если к этому мощному оплоту мира тяготеют те, к дому которых уже начинает подбираться огонь?
Еще не так давно Польша не скрывала своего враждебного отношения к Советскому Союзу. Но ее испугал захват Австрии Германией. Сообразила она также, чем грозит Польскому коридору, Верхней Силезии, Данцигу, Гдыне глубокое проникновение Германии в Чехо-Словакию. Наконец, ясно стало для нее, что украинское движение, возбуждаемое агентами Гитлера, может поднять против нее семь миллионов населения собственных ее областей... И вот, 27 ноября минувшего года международный мир поражен был советско-польским дружественным коммюнике. За ним последовало торговое соглашение СССР с Польшей, подписанное 7 февраля нынешнего года. Кое-кто вспоминал по этому поводу о Розе Люксембург: в своей книге «Промышленное развитие Польши» она еще в 1897 году доказывала, что от сохранения связи с Россией зависит жизнеспособность польского народного хозяйства.
Каков же политический смысл движения Польши в сторону Советского Союза? Об этом можно судить по недавнему заявлению полковника Бека Гитлеру. Министр иностранных дел Польши высказал ту мысль, что дружба Варшавы с Берлином вполне совместима с добрыми отношениями той же Варшавы с Москвой. Такая храбрость - большое достижение для полковника Бека. Откуда же она взялась? Из сознания, что в случае беды Польша могла бы опереться на стену Советского Союза; из уверенности, что, имея за собой такую опору, можно и выпрямиться и более независимым тоном говорить с опасным соседом.
Что же оказалось? Гитлер проглотил эту пилюлю. Конечно, он ее не забудет. Быть может, когда-нибудь он и припомнит ее полковнику Беку. Но пока Гитлер даже не поморщился. Более того: на новогоднем приеме дипломатического корпуса в Берлине он сам поразил всех вниманием, проявленным... к советскому послу. Мало и этого. Вся иностранная печать уже трубит о том, будто в Москву для важных экономических переговоров должна выехать авторитетная делегация. Называется и срок. Называются имена лиц, возглавляющих эту миссию. Гадают, что значит сей сон?
Германия готовится к серьезным разговорам с Францией и Англией. Вместе с Италией она намеревается повторить мюнхенскую игру. Она уже убедилась, что застращивание и шантаж - неплохое средство в руках разбойника, договаривающегося с предателями и трусами. Теперь, после Чехо-Словакии, очередь за Францией. На предстоящей «консультации» четырех держав она будет иметь против себя Муссолини и Гитлера. «Миротворец» Чемберлен будет убеждать ее, чтобы она уступила. За счет малодушной и обманутой союзницы он постарается отыграть английские колонии. «Психическую атаку» против Франции поведет Гитлер. Она уже и начинается: как накануне Мюнхена, Германия и Италия демонстративно готовятся к «мобилизации». Затем Франции будет раз’яснено, что в Европе она осталась в одиночестве: ушла от нее Польша, нет союзницы Франции - Чехо-Словакии, развалилась Малая Антанта, Румыния и Югославия склоняются к Берлину и Риму.
Советский Союз? Но сама же Франция сделала все, чтобы ослабить значение франко-советского договора от 2 мая 1935 года... А вот Рапалльское соглашение между СССР и Германией еще существует. Не значит ли это, что его приберегают на всякий случай? Не противится будто бы Гитлер и польско-советскому сближению. Любезное внимание оказывается им советскому послу. Наконец, в Москву собирается Шнурре. А это доверенный человек самого Гитлера. Ему поручены важные переговоры с большевиками...
Итак, может ли Франция рассчитывать на Советский Союз? Не лучше ли ей вспомнить, что она сама из Мюнхена советовала Чехо-Словакии? Уступить требованиям Италии и Германии - вот единственное, что ей остается.
Так подбирает Германия свои восточные карты для предстоящей на Западе игры. Но на случай затруднений с Францией и Англией Гитлеру нужно иметь на Востоке спокойный тыл. Во имя этого можно и стерпеть неприятную развязность полковника Бека. Даже более того: почему его не заверить, что против Польши Германия не собирается предпринимать ничего? Еще важнее несколько успокоить большевиков: предложить им расширение торгового обмена с Германией; заговорить о кредитах под их заказы... Быть может, этим и удастся отвлечь внимание СССР от западных дел?
Есть еще одно об’яснение интереса, якобы проявляемого Германией к переговорам с Москвой: в последнее время столица Советского Союза служит местом паломничества для ряда стран, стремящихся оживить свои экономические связи со Страной советов. Поляки, литовцы, латыши, эстонцы, финны, иранцы, румыны либо закончили либо ведут с СССР торговые переговоры. 7 февраля 1939 года подписано итало-советское соглашение. Оно вызвало самые оживленные толки заграничной печати. На март уже возвещено прибытие в Москву делегата английского правительства - Хадсона. Может ли Германия, столь нуждающаяся в сырье и продовольствии, остаться в стороне от этого движения?
Несказанно богата Советская земля. Две сталинских пятилетки добавили к сырьевым и продовольственным ее ресурсам грандиозную мощь социалистической промышленности, могучую производительность передового, коллективизированного сельского хозяйства. Экономическую блокаду капиталистических держав победоносно выдержала Советская Россия еще в пору гражданской войны и империалистической интервенции. Сейчас ее не может страшить никакая изоляция. Став несравненно более независимой в экономическом отношении, она, не в пример могущественнейшим из буржуазных государств, может прокормить, одеть, вооружить и отстоять себя собственными средствами. А те, которые мечтали когда-то удушить рабоче-крестьянскую страну костлявой рукой голода, сейчас наперебой стремится получить что можно с ее стола. В итоге третьей пятилетки миру капитализма, гниющему в неизлечимом кризисе, останется волей-неволей признать неоспоримое экономическое превосходство великой социалистической державы.
После Октябрьской революции враги пророчили советскому строю всего несколько недель существования. Недели превращались в месяцы, месяцы переходили в годы, годы слагались в десятилетия... Пытаются ли капиталистические государства, как некогда, окружать Советскую страну дипломатической блокадой? Нет, «санитарный пояс» Мильерана отброшен в сторону и забыт. За исключением нескольких захолустных чудаков все сколько-нибудь значительные государства капиталистического мира поддерживают нормальные отношения с Советским Союзом. Четыреста двадцать четыре международных соглашения заключены им с буржуазными державами. В том числе имеются договоры о ненападении, нейтралитете, консультации, дружбе, взаимной помощи...
Почему ищут соприкосновения с Советским Союзом капиталистические государства? Потому, что он несказанно богат. Потому что он - сильнейшая в мире военная держава. Потому что без него - величайшей страны, раскинувшейся на шестой части земного шара, - неразрешим ни один общий внешнеполитический вопрос, не мыслимо ни одно серьезное начинание в области международной жизни.
Но и без связей с капиталистическими державами, таящими неистребимую, лютую классовую вражду к СССР под маской «нормальных» отношений, выжидающими лишь своего часа, чтобы броситься на СССР с той или другой стороны, Советский Союз не одинок: безбрежный океан человечества, томящегося под гнетом капиталистической эксплуатации, стихийно тяготеет к стране победившего социализма. Рабочие, крестьяне, передовая интеллигенция, угнетенное население колоний и полуколониальных стран - труженики всего мира с любовью, гордостью и надеждой смотрят на Советский Союз. Они смыкаются вокруг него в несметную армию. В решающий час великих битв могучим валом хлынут эти неисчислимые массы на поддержку социалистического отечества.
Так, между двумя жерновами - Советским Союзом, грозно поднявшимся во весь свой исполинский рост, и несокрушимой стеной революционной демократии, восставшей ему на помощь, - в прах и пыль обращены будут последние остатки капиталистической системы.
Большевик. 1939. № 4 (февраль).