"Змей в Эссексе" Сары Перри
Хулигански думаю, что эту книгу следовало бы назвать "Секс в Эссексе". Или "В Эссексе секса нет", что в сущности одно и то же. Эротических сцен всего несколько, да и они способны скорее привести к мысли о целибате, нежели возбудить, но над страницами витает ощутимое чувственное напряжение. Еле уловимое поначалу, оно нарастает и нарастает, чтобы разрешиться в финале... впрочем, разрешиться ли?
Графство Эссекс -- место действия многих книг, от диккенсовского "Барнаби Раджа" и жутковатой фантазии "Поворот винта" Генри Джеймса до более близкой тематике сообщества "Когда Бог был кроликом" Уинман. Как стихи растут из сора, так из довольно прозаических ила, грязи и аспидного цвета вод Блэкуотера воздвигаются самые химерические призраки. Может быть, наутро их развеет ветерок, а может быть, они не станут дожидаться утра, зайдут в дома к мирным жителям и наведут там свои порядки. Тем более, среди призраков есть невидимки. Палочки Коха, например.
-- Миссис Рэнсом, не могли бы вы ещё покашлять, совсем чуть-чуть, и сплюнуть в мисочку?
-- Я родила пятерых детей, -- несколько раздражённо ответила Стелла, -- двое из них умерли. Разумеется, я могу сплюнуть в мисочку.
А ещё в реке живёт исполинский секс змей. И против него бессильны и викарий с рубанком, и весёлая вдова из Лондона с геологическим молотком. Змей -- это вам не ихтиозавр. Змей вам ещё вылезет. Я читаю сейчас раздосадованные отзывы: "я, дескать, уже на сотой странице, когда хоть что-нибудь начнёт происходить?" -- и умудрённо улыбаюсь: когда начнёт происходить, мало никому не покажется.
Викторианская тема в последние десятилетия очень популярна. Видимо, что-то откликается и у нашего поколения, и у младшего, к которому принадлежат и переводчица, и редактор, -- им уже нет необходимости знать, что Элеонору Маркс в кругу семьи называли не Тасси, а Тусси. О чём, собственно, "Змей в Эссексе" - об эпохе? О первых ласточках женского движения -- писательница в послесловии цитирует Рэчел Холмс: "Феминизм начался не в 1970-х годах, а в 1870-х"? О медицине и хирургии? О религии? Об эволюционной теории? О семейном насилии, наконец?
Я знавала даму, которая жаловалась, что муж обращался с ней, как с собакой. Ставил тарелку с едой на пол. На прогулке командовал "Рядом!" Если она вдруг подавала голос без спроса, сворачивал в трубочку газету, которую читал, и бил её по носу. И всё это при друзьях: они лишь смеялись и считали его шутником.
Знаете, что я чувствовала, когда она рассказывала мне об этом? Зависть. Потому что со мной никто и никогда не обращался, как с собакой. У нас была собака, прегадкое созданье... Майкл клал голову пса себе на колено, хотя тот слюнявил ему брюки, трепал за ухо и при этом смотрел на меня. [...] Ко мне он никогда не прикасался с такой лаской. Я смотрела на пса и завидовала ему. Можете вообразить, что это значит -- завидовать собаке?
Обо всём этом, наверное. И змей вылезет.
Графство Эссекс -- место действия многих книг, от диккенсовского "Барнаби Раджа" и жутковатой фантазии "Поворот винта" Генри Джеймса до более близкой тематике сообщества "Когда Бог был кроликом" Уинман. Как стихи растут из сора, так из довольно прозаических ила, грязи и аспидного цвета вод Блэкуотера воздвигаются самые химерические призраки. Может быть, наутро их развеет ветерок, а может быть, они не станут дожидаться утра, зайдут в дома к мирным жителям и наведут там свои порядки. Тем более, среди призраков есть невидимки. Палочки Коха, например.
-- Миссис Рэнсом, не могли бы вы ещё покашлять, совсем чуть-чуть, и сплюнуть в мисочку?
-- Я родила пятерых детей, -- несколько раздражённо ответила Стелла, -- двое из них умерли. Разумеется, я могу сплюнуть в мисочку.
А ещё в реке живёт исполинский секс змей. И против него бессильны и викарий с рубанком, и весёлая вдова из Лондона с геологическим молотком. Змей -- это вам не ихтиозавр. Змей вам ещё вылезет. Я читаю сейчас раздосадованные отзывы: "я, дескать, уже на сотой странице, когда хоть что-нибудь начнёт происходить?" -- и умудрённо улыбаюсь: когда начнёт происходить, мало никому не покажется.
Викторианская тема в последние десятилетия очень популярна. Видимо, что-то откликается и у нашего поколения, и у младшего, к которому принадлежат и переводчица, и редактор, -- им уже нет необходимости знать, что Элеонору Маркс в кругу семьи называли не Тасси, а Тусси. О чём, собственно, "Змей в Эссексе" - об эпохе? О первых ласточках женского движения -- писательница в послесловии цитирует Рэчел Холмс: "Феминизм начался не в 1970-х годах, а в 1870-х"? О медицине и хирургии? О религии? Об эволюционной теории? О семейном насилии, наконец?
Я знавала даму, которая жаловалась, что муж обращался с ней, как с собакой. Ставил тарелку с едой на пол. На прогулке командовал "Рядом!" Если она вдруг подавала голос без спроса, сворачивал в трубочку газету, которую читал, и бил её по носу. И всё это при друзьях: они лишь смеялись и считали его шутником.
Знаете, что я чувствовала, когда она рассказывала мне об этом? Зависть. Потому что со мной никто и никогда не обращался, как с собакой. У нас была собака, прегадкое созданье... Майкл клал голову пса себе на колено, хотя тот слюнявил ему брюки, трепал за ухо и при этом смотрел на меня. [...] Ко мне он никогда не прикасался с такой лаской. Я смотрела на пса и завидовала ему. Можете вообразить, что это значит -- завидовать собаке?
Обо всём этом, наверное. И змей вылезет.