Слово о мове...
Поездка в Киев принесла мне одно забавное открытие из области меня-любимой:
Я вдруг обнаружила, сколь радикально изменились за прожитые на этом свете годы мои отношения с братской украинской "мовой".
Открытие было по-настоящему приятным: как-то неожиданно выяснилось, что язык соседнего близкородственного народа меня не только больше не смешит и не раздражает - самое удивительное, что он перестал быть мне фатально непонятен и "иностранен"! Не то, чтоб я полюбила мову всей своей космополитической душой, но... Самое чудесное в этой истории именно то, что языковой барьер, существовавший прежде между мной и исконными громадянами отдельновзятой нэзалежной державы, вдруг как-то незаметно, сам собою, сделался ниже садового штакетника. И это открыло мне дополнительные чудесные возможности не только для коммуникации, но и из области миропознания и... и семейной педагогики, кстати!
Сама не знаю, как количество (поездок на Украину?) перешло в новое качество (восприятия). Но прикольно!..
В раннем ещё весьма советском детстве мои познания в украинской мове ограничивались содержанием фантика от конфеты. Это был самый обычный фантик - голубенький с условной репродукцией картины тов.Шишкина "Утро в сосновом бору". Он был мне подарен детсадовской одногруппницей Галей Шевченко (без конфеты внутри), и бережно хранился в коробочке с девичьими драгоценностями. Потому что некогда содержащаяся в нем конфета родилась на кондитерской фабрике города Киева, и называлась она как песня: цукерки "Ведмедик клишоногий". Я балдела от того Ведмедика, и заодно от сознания, сколь широка страна моя родная, и в ней есть не только "лесов, полей и рек"- но ещё и он, клишоногий, сладкий и забавный... вывернутый наизнанку относительно моего родного языка!
Потом я росла, а моя большая страна стремительно менялась. Когда я доросла до состояния "особь женского пола половозрелая", страна как раз очень кстати доизменялась до "нового мЫшления". Оное мЫшление, среди прочего, признавало, что упомянутым особям в критические дни потребны современные средства интимной гигиены: нечто более приличное и функциональное, нежели огроменный кусок ваты, засунутый в трусы (со всеми во всех смыслах вытекающими). И страна учредила посреди лесов, полей и рек некое совместное с буржуинами предприятие, выпускающее тампоны "Тампакс". Располагалось оно где-то под Киевом, поэтому инструкция к применению диковинного изделия была отпечатана на трех языках - русском, английском и украинском. С картинками, да. Ну...
Русский текст был информативен - но неинтересен. Английский - интересен (нам, как юным филологам), но (в силу недостаточного запаса соответствующих специальных терминов) - совершенно неинформативен. Зато украинский вариант той инструкции...
Он звучал как песня! Юные пользовательницы "изделия" заучивали текст наизусть и цитировали друг другу на школьных перененах: "Тампон "Тампакс" досить малэнький, шо не може пошкодыты дывочу пливу! Тому кожна дывчина може корыстуватыся тампонами "Тампакс", не боючысь втратыты невынность..." Ну, и т.д., "дывысь малюнок 2"... Особенно, конечно, будоражили девичье филологическое сознание специальные термины - и привычное русское указание адреса, в который обычно посылают, навсегда было вытеснено украинским аналогом: "...у пихву!"
Но кульминация моей нежной любви к мове пришлась по времени на первые постсоветские годы, а территориально - на веселый и безжалостный город Одессу. Красавица у моря тогда в своем стиле переживала первый всплеск Незалежности, высмеивая её от души и на всех известных ей языках, включая суржик...
...76-летняя бабушка Ирина, сдававшая мне койко-место в своей роскошной облупленной квартире на Итальянском бульваре, по её собственным словам "страдала вэнами ног", и из дому не выходила. Зато к ней раз в месяц приходила на дом парикмахерша из "собэса" - и делала бабуле огненно-рыжий "пэрманэнт" ("Потому што ж я ж работаю с живыми клиэнтами! Жильцы ж не должны видеть, шо им сдаёт мэсто какая-то старая метла, ведь таак?").
Кроме перманента, вен и жильцов у бабушки Ирины было много-много свободного времени и старый-старый телевизор. И она смотрела его безостановочно - с 6 утра до часу ночи... В этом страшном агрегате жили персонажи только двух категорий - герои мыльных опер и депутаты Верховной Рады. Хозяйка бдила все без исключения сериалы - на русском, украинском, и даже на случайно пойманном в сетку телеантенны турецком! Когда сериалы вдруг кончались на всех каналах, бабуля плавно переходила на прямые трансляции заседаний парламента...
Смотрела телик моя хозяюшка весьма своеобразно. У неё, как она объясняла, от ужасных "посмотри, Оленька - вот этих синих таблэток", которые "эта сволочь врач" выписала ей от вен, совсем испортились глаза - но очки она носить не может, ведь они ей не идут! Поэтому телик баба Ира созерцала через бинокль - с дивана на другом конце огромной гостиной. Но, поскольку от таблэток у ней портятся не только глаза, но и уши, звук в телевизоре она врубала на полную железку!..
Надо ли уточнять, что аццкий ящик стоял как раз у двери комнаты для жильцов?!
Я просыпалась и засыпала под стенания рабыни Изауры и её клонов. Стенали латиноамериканские девушки по-украински с отчётливым русским акцентом: "Це донна Сезария мувила, як бачила нашу фазэнду!..", "Ооо, Альберто!!.. Вин мени нэ кохаит, аааа!!! "... Депутатам Рады темпераментная пожилая одесситка не давала мувить ни на каком языке - с первых же слов она комментировала речь любого оратора неиссякающими похабными анекдотами. По-русски. С отчетливым одесским акцентом, разумеется...
Приняв нА-душу сей терпкий и крышесносный языковой коктейль, я вернулась из той волшебной поездки на Родину со странным ощущением: украинская мова меня больше не забавляет и... и я её почему-то не понимаю! Совсем.
Но эта поучительная история и чем она кончилась - в следующем посте... А то очень длинно получилось!
* украинские тексты, за исключением фотопримеров, приводятся в русской транскрипции - так, как было воспринято на слух и запомнено! Не из неуважения к украинскому языку, а совсем наоборот: мне кажется, так честнее - не зная чужой грамматики, не следует пытаться воспроизвести ее "наугад"...
Я вдруг обнаружила, сколь радикально изменились за прожитые на этом свете годы мои отношения с братской украинской "мовой".
Открытие было по-настоящему приятным: как-то неожиданно выяснилось, что язык соседнего близкородственного народа меня не только больше не смешит и не раздражает - самое удивительное, что он перестал быть мне фатально непонятен и "иностранен"! Не то, чтоб я полюбила мову всей своей космополитической душой, но... Самое чудесное в этой истории именно то, что языковой барьер, существовавший прежде между мной и исконными громадянами отдельновзятой нэзалежной державы, вдруг как-то незаметно, сам собою, сделался ниже садового штакетника. И это открыло мне дополнительные чудесные возможности не только для коммуникации, но и из области миропознания и... и семейной педагогики, кстати!
Сама не знаю, как количество (поездок на Украину?) перешло в новое качество (восприятия). Но прикольно!..
В раннем ещё весьма советском детстве мои познания в украинской мове ограничивались содержанием фантика от конфеты. Это был самый обычный фантик - голубенький с условной репродукцией картины тов.Шишкина "Утро в сосновом бору". Он был мне подарен детсадовской одногруппницей Галей Шевченко (без конфеты внутри), и бережно хранился в коробочке с девичьими драгоценностями. Потому что некогда содержащаяся в нем конфета родилась на кондитерской фабрике города Киева, и называлась она как песня: цукерки "Ведмедик клишоногий". Я балдела от того Ведмедика, и заодно от сознания, сколь широка страна моя родная, и в ней есть не только "лесов, полей и рек"- но ещё и он, клишоногий, сладкий и забавный... вывернутый наизнанку относительно моего родного языка!
Потом я росла, а моя большая страна стремительно менялась. Когда я доросла до состояния "особь женского пола половозрелая", страна как раз очень кстати доизменялась до "нового мЫшления". Оное мЫшление, среди прочего, признавало, что упомянутым особям в критические дни потребны современные средства интимной гигиены: нечто более приличное и функциональное, нежели огроменный кусок ваты, засунутый в трусы (со всеми во всех смыслах вытекающими). И страна учредила посреди лесов, полей и рек некое совместное с буржуинами предприятие, выпускающее тампоны "Тампакс". Располагалось оно где-то под Киевом, поэтому инструкция к применению диковинного изделия была отпечатана на трех языках - русском, английском и украинском. С картинками, да. Ну...
Русский текст был информативен - но неинтересен. Английский - интересен (нам, как юным филологам), но (в силу недостаточного запаса соответствующих специальных терминов) - совершенно неинформативен. Зато украинский вариант той инструкции...
Он звучал как песня! Юные пользовательницы "изделия" заучивали текст наизусть и цитировали друг другу на школьных перененах: "Тампон "Тампакс" досить малэнький, шо не може пошкодыты дывочу пливу! Тому кожна дывчина може корыстуватыся тампонами "Тампакс", не боючысь втратыты невынность..." Ну, и т.д., "дывысь малюнок 2"... Особенно, конечно, будоражили девичье филологическое сознание специальные термины - и привычное русское указание адреса, в который обычно посылают, навсегда было вытеснено украинским аналогом: "...у пихву!"
Но кульминация моей нежной любви к мове пришлась по времени на первые постсоветские годы, а территориально - на веселый и безжалостный город Одессу. Красавица у моря тогда в своем стиле переживала первый всплеск Незалежности, высмеивая её от души и на всех известных ей языках, включая суржик...
...76-летняя бабушка Ирина, сдававшая мне койко-место в своей роскошной облупленной квартире на Итальянском бульваре, по её собственным словам "страдала вэнами ног", и из дому не выходила. Зато к ней раз в месяц приходила на дом парикмахерша из "собэса" - и делала бабуле огненно-рыжий "пэрманэнт" ("Потому што ж я ж работаю с живыми клиэнтами! Жильцы ж не должны видеть, шо им сдаёт мэсто какая-то старая метла, ведь таак?").
Кроме перманента, вен и жильцов у бабушки Ирины было много-много свободного времени и старый-старый телевизор. И она смотрела его безостановочно - с 6 утра до часу ночи... В этом страшном агрегате жили персонажи только двух категорий - герои мыльных опер и депутаты Верховной Рады. Хозяйка бдила все без исключения сериалы - на русском, украинском, и даже на случайно пойманном в сетку телеантенны турецком! Когда сериалы вдруг кончались на всех каналах, бабуля плавно переходила на прямые трансляции заседаний парламента...
Смотрела телик моя хозяюшка весьма своеобразно. У неё, как она объясняла, от ужасных "посмотри, Оленька - вот этих синих таблэток", которые "эта сволочь врач" выписала ей от вен, совсем испортились глаза - но очки она носить не может, ведь они ей не идут! Поэтому телик баба Ира созерцала через бинокль - с дивана на другом конце огромной гостиной. Но, поскольку от таблэток у ней портятся не только глаза, но и уши, звук в телевизоре она врубала на полную железку!..
Надо ли уточнять, что аццкий ящик стоял как раз у двери комнаты для жильцов?!
Я просыпалась и засыпала под стенания рабыни Изауры и её клонов. Стенали латиноамериканские девушки по-украински с отчётливым русским акцентом: "Це донна Сезария мувила, як бачила нашу фазэнду!..", "Ооо, Альберто!!.. Вин мени нэ кохаит, аааа!!! "... Депутатам Рады темпераментная пожилая одесситка не давала мувить ни на каком языке - с первых же слов она комментировала речь любого оратора неиссякающими похабными анекдотами. По-русски. С отчетливым одесским акцентом, разумеется...
Приняв нА-душу сей терпкий и крышесносный языковой коктейль, я вернулась из той волшебной поездки на Родину со странным ощущением: украинская мова меня больше не забавляет и... и я её почему-то не понимаю! Совсем.
Но эта поучительная история и чем она кончилась - в следующем посте... А то очень длинно получилось!
* украинские тексты, за исключением фотопримеров, приводятся в русской транскрипции - так, как было воспринято на слух и запомнено! Не из неуважения к украинскому языку, а совсем наоборот: мне кажется, так честнее - не зная чужой грамматики, не следует пытаться воспроизвести ее "наугад"...