Сказка о странных отражениях, ч.2

[e_z_h_e_w_i_k_a]

Продолжение, начало здесь.

Проводив Стешу к Софье Петровне, Ян поспешил на репу. Хотя репетиция -- это громко сказано, конечно. Мамин племянник, Алекс, оборудовал в подвале студию звукозаписи и согласился обучать Яна игре на гитаре. Вот уже две недели Ян пропадал в его подвале всё свободное время. На этот раз предстоял большой сейшн, или, говоря человеческим языком, концерт всех групп, что репетировали на студии, и Алексу требовалась помощь. Нужно было кое-что приколотить, разобрать набитый рухлядью закуток, в который предполагалось сгрузить аппаратуру, повесить тканевые полотнища на стены, настроить свет, и главное, -- намалевать афиши и постеры, для чего понадобились живописные навыки Яна.
Провозились они сегодня чуть не до полуночи, и в благодарность Алекс разрешил Яну взять домой гитару.
Ян, усталый, но довольный собой, брёл по тёмной улице к подъезду, и вдруг довольство исчезло без следа: у подъезда расположилась компания гопников. Среди них маячил Мишка Брякин по прозвищу Дрын, с которым у Яна с недавних пор совершенно испортились отношения: Брякин связался с компанией пацанов постарше и начал активно самоутверждаться.
Ян внутренне напрягся: нет, за себя он не боялся, но гитара! Ян невольно замедлил шаг, прикидывая, не вернуться ли на студию и не попроситься ли переночевать -- но его уже заметили.

-- Эй, живопись, подь сюды, -- лениво позвал Брякин.

Ян покрепче перехватил гитарный ремень. До подъезда было совсем недалеко, но бежать не хотелось.

-- Чего надо?

Брякин ухмыльнулся.

-- Сто рублей есть? А то на пиво не хватает.

-- Нет. Вообще-то я спешу.

-- У-тю-тю, спешииишь? А если найду? а чего это у тебя тута, музыкальный инструмент?

Ян понял, что пришло время действовать. Разбираться с Брякиным, если что, он будет завтра в школе, а сейчас надо спасать "музыкальный инструмент".

-- Да пошёл ты... -- и чётко сформулировал, куда тому идти.

Брякин двинулся на него. Одним прыжком Ян преодолел расстояние до подъезда, перескакивая через ступеньки, взлетел на свой шестой этаж, отдышался, прислушался и повернул ключ в замке. Весь дом уже спал.

Ян тихонько прошёл в комнату, осторожно положил гитару на кровать, затем на ощупь прокрался в кухню, вынул из холодильника пакет молока и половинку батона, вернулся назад. Свет зажигать не стал, плюхнулся в кресло, закрыл глаза и принялся размышлять... Его сочтут трусом, это уж как пить дать. Быть может, Брякин затаит зло и подстережёт после школы... плевать. Когда они встретятся без гитары и один на один, Ян покажет, что ничего не боится. Где-то на периферии сознания забрезжила идея написать Стешке. Конечно уже поздно, но пережитый стресс требовал действия. Правда, смску она прочтёт уже утром, но всё равно... Ян откусил от батона, глотнул молока и выбрался в коридор, где валялся его рюкзак, а в нём -- мобильник.
Прихожая встретила Яна густым мраком, во тьме поблёскивало лишь зеркало. Внезапно Яну почудилось, что по стеклу пробежали синие всполохи. Впрочем, мираж длился всего пару секунд, затем оно снова стало тёмным... но ненадолго. В глубине затеплился огонёк, который всё приближался. Наконец совсем приблизился и оказался толстенной свечой, которую там, в Зазеркалье, держало странное существо. То был ливрейный слуга с головой дрозда... или нет, то был старик в ливрее, чем-то очень похожий на дрозда, с серебряным хохолком-начёсом надо лбом и длинным птичьим носом.
Старик встал боком, высоко держа свечу, и низко поклонился. И вдруг откуда-то из глубины зеркала прямо на Яна вихрем ринулось нечто синее, с развевающимися волосами и оскаленным ртом. Ян даже не успел испугаться, просто сердце ухнуло куда-то в пятки, а за стеклом билась ведьма, вернее, это была девчонка, вернее -- то была Стешка в синем атласном платье, с распущенными волосами, и во рту у неё среди острых белых зубов торчали два длинных клыка... Стешка тыкалась в стекло, прижавшись к нему обеими пятернями, словно бы пыталась выбраться наружу из зеркальной тьмы, и в глазах у неё была безумная, страшная, леденящая ненависть... Ян медленно осел на пол, так и не достав из рюкзака мобильник, и отключился.

***

...Во тьме вновь нарисовался слуга с хохолком, чем-то неуловимо напоминающий птицу. Сходство ещё усилилось, когда старик откинул фалды старомодного сюртука, или камзола, и журавлиным шагом приблизился к девочке.

-- Мы ждали вас, мадемуазель. Всё готово к балу и вы -- наша, смею заверить, главная гостья. Соблаговолите пройти в вашу комнату. Бал состоится через три дня, у вас будет время освоиться в доме и позаботиться о туалете.

-- Мне нужно домой, обо мне будут беспокоиться.

-- Что ж, мадемуазель, если вы торопитесь, мадам Кошка отвезёт вас обратно. Но сначала соблаговолите выслушать. Вы, как добродетельная и разумная особа, к тому же родившаяся в первую четверть луны весеннего месяца нисана, избраны быть королевой бала. Если вы согласитесь, то доставите большое удовольствие и вашему покорному слуге, -- тут старичок поклонился, -- и обитателям особняка, когда они вернутся с охоты. Выберите платье (тут старичок щёлкнул пальцами, и в руке у него оказался толстый рисованный и жутко старинный журнал мод), позвольте снять с вас мерки и пообещайте, что осчастливите нас вашим присутствием на балу, и мы отправим вас домой...

***

На следующий день Стешка была отрешённо-задумчива и молчалива. Под глазами у неё легли синие тени.
Про Брякина Ян ей рассказал, а про ночное видение рассказывать не стал. Ещё поднимет на смех или начнёт возмущаться, что они там курят на своей студии. Да и самому Яну теперь казалось, что всё это ему приснилось, хотя страх всё ещё сидел где-то внутри колючим ледяным комочком. Стешка тоже вела себя как-то странно. Время от времени Ян ловил на себе долгие взгляды, когда она думала, что он не смотрит, и в глазах девушки читалось сомнение и смятение. Казалось, ей хотелось о чём-то рассказать, но она не знала, надо ли... Яну очень не по душе было её молчание, ведь раньше секретов друг от друга у них не водилось.
После математики Брякин со злой усмешечкой подкатил к Яну с вопросом: "Чё, сдрейфил вчера, живопись?" Ян спокойно ответил, что нет, разумеется, просто берёг гитару.

-- Ладно, поглядим сегодня, какой ты храбрый, -- зло пообещал Брякин и сплюнул. Тут прозвенел звонок, и все расселись по партам.

***


-- Как дела на студии? -- Стешка вполголоса наконец нарушила обоюдный заговор молчания.

-- Через три дня концерт, а пока Алекс доводит её до ума, дел невпроворот. Айда сегодня туда, Алекс будет рад лишним рукам.

-- Нуждается в дешёвой рабочей силе, так сказать... ну пойдём. Вечером мне только опять к Софье Петровне.

Внезапно, не меняя тона, Стешка спросила:

-- Скажи, тебе снятся странные сны? Ну такие, чтоб очень странные и очень реальные.

-- Занятно, что ты спросила... вчера как раз такое приснилось... аж вспомнить жутко.

-- Какое совпадение, мне тоже вчера кое-что приснилось... а что снилось тебе?

-- Мне... мне снилась ты. Только это была какая-то другая ты, ты в Зазеркалье, будто очень странная и очень злая Алиса...

-- Всё страньше и страньше, мне тоже снилось Зазеркалье... мне снилось, что я попала за зеркало... прокатилась верхом на котобусе, и меня встретил слуга, похожий на птицу, и какой-то человек, показавшийся смутно знакомым, он показал мне кучу разных книг и рассказал истории, которые я уже не помню... а потом снова появился слуга, похожий на дрозда, и пригласил на бал. И всё было так реально, что я и вправду где-то внутри себя жду этого бала...

-- Прикольно, в моём сне тебя тоже сопровождал лакей, похожий на птицу... Стеш, мы же с тобой ничего такого не курили, с чего это нам стали сниться похожие сны?

-- Наверное это телепатия. Говорят, у близких друзей такое бывает. Вот и у нас началось. Мы стали одинаково мыслить и, как следствие, видеть одинаковые сны.

-- Ясно. А то мне после того сна как-то не по себе. Ладно, айда к Алексу.


У Алекса репетировала популярная регги-группа. Музыканты в дредах и полосатых беретах играли сосредоточенно и вдохновенно, больше всех старался барабанщик, чернокожий парень с Кубы. Весело блестя зубами, он искусно выплетал невероятные ритмы, притопывая ногой, кивая в такт, и, казалось, сливался воедино с музыкой, становясь её частью, россыпью барабанных дробей перенося сюда, в подвал, жаркую страсть весёлого латиноамериканского острова.
Наконец репетиция окончилась, музыканты сложили гитары в чехлы и сели пить чай (или что-то более крепкое, не будем вдаваться в подробности музыкальной кухни).

-- Жоао, расскажи о зомби, -- попросили чернокожего ударника.
-- Ладно, -- сверкая зубами, отозвался Жоао и пустился рассказывать о бароне Субботе, о религии сантерии и колдунах, и о том, как колдуны эти с помощью куколок вуду друг с другом воюют.
Когда команда регги ушла, Алекс, Стефания и Ян принялись за работу и опять провозились допоздна. Время от времени к ним подключались другие обитатели студии, до вечера однако продержались только двое, высокий мрачный гитарист Эрик и его коренастый друг Стёпа, эта парочка была чем-то вроде ночных сторожей, точнее, они оставались на студии для сопровождения ночных репетиций и охраны имущества, и попутно бесплатно репетировали в награду за дежурство. Ян рассказал за чаем (или не за чаем, не будем вдаваться в подробности музыкальной кухни... в любом случае Ян, как несовершеннолетний, пил только чай, Алекс строго за этим следил) о сказках Жоао.

-- Круто, -- нарушил молчание Эрик. -- Ямайцы и кубинцы сильны, да, вуду это ихнее, вот это всё вот... но европейцы ничуть не хуже. К примеру, кое-кто из наших рок-музыкантов -- вампир. А сделался им, чтобы хорошо играть.

Ян ухмыльнулся.

-- Фольклор южных славян.

-- Думаешь? -- Эрик прищурился и как-то загадочно усмехнулся. -- А я вот знаю точно, что Эрик Клэптон -- носферату. Вообще первым наверное был Паганини, по крайней мере, про него всем было известно. А вообще упырей среди нас гораздо больше, чем ты думаешь.

-- Да ладно, -- хмыкнул Ян, потом, чтобы не обидеть Эрика, добавил:

--Ну... может быть. Круто, чо. А как ими становятся, вампирами? И зачем?

-- Как? Ну, тебя должен покусать уже сделавшийся вампиром, но не до смерти, а потом дать выпить каплю своей крови. И чем сильнее тот, кто тебя покусал, тем более сильное волшебство. Кстати, не читал Гофмана про сбежавшее отражение? Там рассказывается, что когда человек заключает контракт с кое-кем, он перестаёт отражаться в зеркале. Существует даже теория, что упыри не отражаются в зеркалах, потому что они -- это сбежавшие отражения. Сбегают они редко, потому что зеркала покрыты серебряной амальгамой. Только если жертва сама к ним придёт сквозь зеркало. Например, во время гадания, опасный ритуал, между прочим. Кстати, в Вальпургиеву ночь, которая как раз первого мая, то есть послезавтра, вампиры приносят жертву: сначала она становится типа гостьей, а потом, в полночь, её убивают.
Так вот, многие музыканты идут на что угодно, чтобы хорошо играть. Носферату бессмертны, вот Эрик Клэптон -- это овампиренный Паганини, в маскировке, и играет он не на скрипке, а на гитаре, потому что время другое.

-- Так что, вампиры заключают контракт кое-с-кем?

-- Не обязательно. Тебя же сначала кусают, а потом дают подписывать контракт. А если ты улизнёшь до подписания контракта, то с тебя и взятки гладки. Только если не подпишешь, жизнь станет несладкой. Незарегистрированный вампир это непорядок, поэтому упыри будут на тебя охотиться и прятаться придётся. Вот как мне, -- и Эрик широко и как-то хищно ухмыльнулся.
Эрик был крутым гитаристом. Это да. Может, лучшим во всей России, а уж в Москве точно, вот и прозвище ему дали, Эрик, не за просто так. Только светиться не любил, это тоже правда. Уломать его подыграть кому-то на концерте можно было, но по дружбе. А так, Эрик чинил гитары и комбики, ночевал на студии и мечтал открыть свою.

-- Так ты что, вампир? А почему кровь не пьёшь?

-- Так кровь начинаешь пить по собственному желанию, раз попробовав. До того можно кровяной колбасой обходиться, или вообще ничего не есть. Мы же бессмертные.

-- Ну ты даёшь, -- Ян широко улыбнулся, потому что шутка ему нравилась. -- А можешь меня укусить, я тоже хочу играть как Клэптон.

-- Оно тебе надо? Расти же перестанешь, пацаном останешься. Нет уж, живи, брателло.

Ян стал собираться домой. Стешка ушла раньше, а он снова засиделся допоздна. Пока Ян слушал рассказы Эрика о вампирах, ему пришла смска, теперь он её прочёл. Писала Стешка: "Ян, меня снова зовут за зеркало. Похоже, это не сон, по крайней мере, я отправляю тебе смску, и если ты её получишь, это точно не сон. Ян, мне страшно, но я, кажется, не могу остаться. Встретимся после бала, придумай что-нибудь для школы. Пока. Стефания".

Ян ещё минуту тупо смотрел на дисплей телефона, не зная, что ему делать, потом решился:

-- Эрик, что-то со Стешкой неладное, она пишет стрёмные смски. Боюсь, не случилось ли чего, короче, я должен идти.

Схватив гитару, Ян бросился к выходу. Улицы были пусты, в этот поздний час не было ни машин, ни прохожих, и юноша помчался, игнорируя светофоры. Когда до дома Софьи Петровны оставалась самая малость, из-за поворота показалась компания, и он чуть не врезался с налёта в главаря. Вернее... в Дрына, то бишь, в Мишку Брякина. Ян хотел нырнуть в подворотню, но было уже поздно: Брякин схватил его за грудки.

-- Эй, живопись, куда так спешим? А ну стой, поговорить надо.

-- Я не могу, я спешу, -- запыхавшись, выдавил сквозь зубы Ян.

-- Спешишь? Да мы тебя и не задержим. Только поучим со старшими разговаривать.

Ян огляделся. Народу почти не было. Он тоскливо подумал, что его сейчас будут бить, и что с кучей гопников он не справится совершенно точно. И ещё гитара...

-- Дурак ты, Брякин. Подонок и дурак. Погоди, -- сказал он, -- я положу гитару.

В сказке использованы иллюстрации Е. Стерлиговой к произведениям В. Крапивина. Продолжение следует.