Рождение царства Русского

[expertmus]

Молитва святому равноапостольному царю Владимиру, просветителю Русского народа:

О великий и преславный угодниче Божий, богоизбранный и богопрославленный, равноапостольный царю Владимире, святое и великодейственное орудие всеблагаго Промысла о спасении народа Российскаго! Ты отринул еси зловерие и нечестие языческое, уверовал еси во единаго истиннаго Триипостаснаго Бога, и восприяв святое крещение, просветил еси светом божественныя веры и благочестия царство Российское. Славяще убо и благодаряще премилосердаго Творца и Спасителя нашего, славим и благодарим и тя, великий пастырю и отче наш, яко тобою познахом спасительную веру Христову, и крестихомся во имя Пресвятыя и Пребожественныя Троицы: тою же верою избавихомся от праведнаго осуждения Божия, вечнаго рабства диавола и адова мучительства: тою верою восприяхом благодать всыновления Богу и надежду наследования небеснаго блаженства. Ты еси первейший наш вождь к начальнику и совершителю нашего вечнаго спасения, Господу Иисусу Христу: ты еси ближайший предстоятель пред престолом Царя царствующих и теплый молитвенник и ходатай о царстве Всероссийстем, о царех его, народоправителех и о всех людех; ты еси первейший виновник благословений и милостей Божиих, почивающих на нем. И что еще речем? Не может язык наш изобразити величие и высоту благодеяний твоих, излиянных на нас недостойных. Но, о неразумия и ослепления нашего! Приемше толикия благодеяния, ни во что же вменихом я и отщетихомся спасительных плодов их. Омывшеся бо от греха в купели крещения и облекшеся в одежду чистоты и невинности, осквернихом сию богоданную одежду студными деяньми и помышленьми нашими: отрекшеся сатаны и аггелов его, паки порабощаемся ему, служаще идолом страстей наших, миру, плоти и злым обычаем века: сочетавшеся Христу, выну оскорбляем Его беззаконьми нашими, многообразными язвами гордости, зависти, злобы, злословия, невоздержания и презорства ко святей Церкви: прилепихомся всецело к суетным благам, аки мняще во веки пребывати на земли: не помышляем о небе, о душе, о смерти, о суде, о нескончаемой вечности. Сего ради воздвизаем на ся праведный гнев и осуждение Божие, купно же оскорбляем и преогорчеваем твою отчую любовь и попечение о нас: ты бо просветил еси нас святым крещением, во еже способствовати нам к получению небеснаго блаженства и земнаго благоденствия: мы же, неразумнии, злым произволением нашим сами себе подвергаем адовым мукам и временным бедствиям! Но, о всеблагий отче и просветителю наш, милостив буди к нашим немощем, долготерпелив ко грехам и неправдам нашим: умоли премилосердаго Царя небеснаго, да не прогневается на ны зело и не погубит нас со беззаконьми нашими, но да помилует и спасет нас, имиже весть судьбами: да всадит в сердце наше спасительный страх Свой, да просветит Своею благодатию ум наш, во еже узрети нам бездну погибели, в нюже стремимся, оставити стези нечестия и заблуждений, обратитися же на путь спасения и истины, неуклонно исполняти заповеди Божии и уставы святыя Церкве. Моли, благосерде, человеколюбца Бога, да явит нам великую милость Свою: да избавит нас от нашествия иноплеменников, от внутренних нестроений, мятежей и раздоров, от глада, смертоносных болезней и от всякаго зла: да подаст нам благорастворение воздуха и плодоносие земли: да свободит страждущую страну Российскую от лютых безбожник, и да возставит престол православных царей, да дарует им победу над врагами, да исполнит вся благая желания их: да оградит престол их мудрыми и верными деятелями, да сохранит в судящих и начальствующих правду и милость: да даст духовным пастырем непорочность жития и ревность о спасении пасомых, всем же людем усердие в исполнении своих обязанностей, взаимную любовь и единомыслие, стремление ко благу отечества и святыя Церкве: да распространит свет спасительныя веры в царстве нашем во всех концах его: да обратит к правоверию неверующих: да упразднит вся ереси и расколы: да, тако поживше в мире на земли, сподобимся с тобою вечнаго блаженства, хваляще и превозносяще Бога во веки веков. Аминь.

Св. равноап. царь Владимир.
Первая треть XV в.
Псков.
Икона являлась частью деисусного чина из собрания И.С. Остроухова.
В 1929 г. поступила в Третьяковку из Музея иконописи и живописи.
ГТГ. Инв. 12021.
См. также: http://expertmus.livejournal.com/36238.html

Как и следовало ожидать, сегодня, 28 июля 2010 г., на память св. равноап. царя Владимира, когда в России впервые празднуется на государственном уровне День Крещения Руси, Президент России Дмитрий Медведев не стал посещать Музей имени Андрея Рублева, о чем ранее сообщалось. Накануне дирекция ЦМиАР была извещена об этом после телефонного звонка из Администрации Президента РФ. Причины произошедшему хорошо известны и не нуждаются в комментариях.

Чествование первого русского царя зиждется на многовековой церковной традиции, однако в современной исторической науке ему уделяют совершенно недостаточное внимание. О том, насколько путаными могут быть расхожие представления о нем, почерпнутые из популярной литературы, можно судить по редакционной статье председателя Синодального информационного отдела Московского Патриархата Владимира Легойды, на которую уже приходилось реагировать: http://expertmus.livejournal.com/36438.html Напомним, что в июльском номере своего журнала «Фома» (2009) Владимир Легойда взял да и приписал св.равноап. Владимиру приказ «принести в жертву отрока-христианина Иоанна». Откуда  взял автор сии сведения неизвестно, если ни в одном древнерусском источнике об этом нет ни слова, но он публично вопрошает, «как Церковь может чтить в одном ряду с убиенными мучениками и того, по приказу которого они приняли смерть»?!

Дабы помочь ликвидировать лакуны в историческом знании редакция нашего музейного блога предлагает вниманию всех своих читателей фрагмент статьи нашего уважаемого коллеги проф. Олега Германовича Ульянова «Рождение царства Русского», впервые опубликованной в 2003 г. (Вертикаль власти. Май 2003. М., 2003. С. 52-56). См. также: http://rusk.ru/st.php?idar=8635



«Русская монархия родилась с нацией, жила с

нею, росла совместно с ней, возвеличивалась,

падала, находила пути общего воскресения и

во всех исторических задачах стояла неизменно

во главе национальной жизни».

(Лев Тихомиров. Монархическая государственность)

Судьба царств земных - в деснице Вседержителя. Он благословляет народы миром (Пс. 28, 11), ущедряет благами земли, возвышает и прославляет, когда народы бывают верны Его закону; он же и посылает на них бедствия, уничтожает и даже истребляет языки (Пс. 43,3), когда они изменяют Ему и предаются нечестию (Иер. 18, 6-10).



Наиболее серьезная военная помощь была оказана Русью Византийской империи во время Критского похода Имерия 910 г., в котором участвовала русская эскадра с 700 человек экипажа. Уже в начале похода был взят прибрежный город Лаодикея, где находилась одна из древних митрополичьих кафедр. Эхом той далекой эпохи, когда только зарождалась русская государственность, стала находка летом 1998 г. на городище в Старой Ладоге (см. илл.) свинцовой печати с надписью о принадлежности ее «Леону, митрополиту Лаодикеи» (см. илл.). Имя Леона как первого митрополита Русского нередко встречается в древнейших памятниках письменности, например, в Уставе Владимира или в «Летописи Новгородских Владык».



Кроме того, в перечне епархий Константинопольского патриархата (Noticiae episcopatuum) эпохи Комнинов (1170-1179 гг.), где суммированы сведения о появлении новых кафедр за предшествующие два столетия, «митрополия Русская» упомянута перед Аланской епархией, куда был поставлен впервые архиепископ Пётр в 914 - 918 гг. Русская кафедра изначально принадлежала к Фракийскому диоцезу, о чем сообщается у церковного канониста Федора Вальсамона в его толковании на 28 правило Халкидонского собора: «Епископии у варваров - это Алания, Россия и другие, т.к. Аланы принадлежат к Понтийскому диоцезу, а Росы - к Фракийскому». Особую ценность в данной связи приобретает сообщение патриарха Николая I Мистика (повторно на кафедре в 912 - 925 гг.) из его 68 письма к херсонскому стратигу Иоанну Воге о том, что «прибывшее сюда (в Константинополь) хазарское посольство просит назначить им епископа, чтобы он рукополагал священников». Таким образом, есть веские основания полагать, что пастырский объезд Леоном своей новой русской митрополии непременно включил Ладогу, ставшую колыбелью династии Рюриковичей.

   Повышение статуса церковного священноначалия на Руси, предпринятое Византией, совпало с активизацией борьбы болгарского правителя Симеона за титул царя. В 913 г. он смог добиться согласия патриарха на то, чтобы породниться с царским домом посредством брака наследника византийского престола Константина с одной из своих дочерей. Из-за срыва договоренности Симеон в 917 г. самолично принимает на себя полный титул «царя болгар и ромеев» и поднимает вопрос об основании патриархата в Болгарии. Свое право именоваться царем болгар и греков Симеон обосновал тем фактом, что под его власть перешла значительная часть городов Византийской империи. Однако подобные доказательства не могли быть восприняты всерьез на международной арене, где доминировала доктрина божественного происхождения царской власти.

Сама идея Византийского царства была укоренена во мнении, что василевс вел свое происхождение как от римского императора, так и от египетских фараонов - через Птолемеев и сирийских Диадохов. Следовательно, византийский царь как их единственный прямой правопреемник не мог иметь равной себе под небом власти. При императоре Маркиане (450-457) идея власти императора ромеев получила свое наглядное воплощение в чине коронации, упоминаемом впервые ок. 450 г. при константинопольском патриархе Анатолии (449-458), который венчал императора короной и, согласно церковному преданию, совершил над ним миропомазание по примеру ветхозаветных израильских царей. Тем самым василевс как верховный Первосвященник (Pontifex Maximus) получил освящение на управление христианским государством. Пользуясь священным авторитетом, византийский император располагал более высоким статусом, чем папа римский, на что василевс Лев Ш Исавр (716-741), издавший в 723 г. указ об обязательном крещении евреев, без обиняков указал в переписке с папой: «Я царь и Первосвященник». Вот почему западные императоры, даже получив корону в Риме, все как один жаждали законного признания со стороны византийского двора.

Стоит ли говорить о том, насколько заветными были чаяния болгарского правителя обладать законным царским титулом?! О глубине всей драмы мы можем судить по византийскому сочинению «На мир с болгарами», автор которого с горечью восклицал: «Как Израиль, мы разделились на Иудино и Ефремово колено и из друзей и ближних стали непримиримыми врагами. И все это из-за временной славы и ради одного венца (подчеркнуто автором)». Своей цели болгарам удалось добиться в 927 г., когда их царь Петр обвенчался с внучкой византийского императора Романа Лакапина Марией, дочерью третьего василевса Христофора, причем последний был срочно передвинут в табели императорской фамилии с третьего места на второе.

С этого времени ранг болгарского царя стал рассматриваться византийским двором выше всех иностранных государей, даже немецкого императора, что породило дипломатический инцидент 968 г., когда посол императора Оттона I, епископ Лиудпранд, был помещен ниже болгарского посла. Характерно, что целью данного посольства являлись переговоры о женитьбе Оттона П, сына германского императора, на византийской принцессе, что встретило противодействие византийского двора: « Неслыханнейшее дело, чтобы багрянородная дочь багрянородного императора могла быть выдана за иноземца!». Правда, взошедший на престол 11 декабря 969 г. новый василевс Иоанн Цимисхий поспешил выдать за Оттона П свою родственницу Феофано, и хотя невеста не была багрянородной, в Риме состоялось бракосочетание в 972 г., так что в немецкой литературе Феофано известна как императрица-регентша, мать и воспитательница императора Оттона Ш. Не будет большим преувеличением с нашей стороны, если мы сделаем вывод, что западные властители испытывали настоятельную потребность придать легитимность своему правлению через династические браки с императорским домом Византии.

Данные обстоятельства проливают свет на то, почему выдача василевсом Романом Лакапином «багрянородной дочери» за болгарского царя не раз подвергалась осуждению среди наследников византийского престола, один из которых Константин VII Порфирородный (912-959) даже заявил, что Роман «пренебрегал чтимыми с древних времен обычаями ромеев». Более того, сам Константин VII Порфирородный завещал своим преемникам на троне крайне опасаться поползновений «северных варваров», которые добивались не только порфирородной чести, но также императорских инсигний. Под «северными варварами» этот василевс имел в виду главным образом русь, чье посольство во главе с княгиней Ольгой ему довелось принимать в Константинополе 9 сентября 957 г. К вящему сожалению, св. равноап. Ольге было тогда отказано византийским двором выдать замуж за ее сына Святослава византийскую принцессу, а ей самой стать свойственницей василевса.

Тем не менее, спустя всего 30 лет, византийские императоры-соправители Василий П и Константин VIII Порфирородный сами адресовали русскому князю Владимиру I Святославичу предложение взять в жены их родную сестру Анну, которая родилась в порфире 13 марта 963 г. Вот как об этом повествуется в «Хронике» начала XI в. арабского автора Яхьи Антиохийского: «И стало опасно положение царя Василия, и истощились его средства, и побудила его нужда послать к царю руссов, врагов своих, чтобы просить у них помощи. И согласился он на это. И заключили они между собой договор о свойстве, и женился царь руссов на сестре Василия... (выделено автором)».

Не столь широко известно, что в то же время руки «дочери священной империи» добивался для своего сына Роберта французский король Гуго Капет, взошедший на престол 3 июля 987 г. и остро нуждавшийся в законном утверждении королевского титула вновь основанной династии.

Но именно династии Рюриковичей суждено было, породнившись с императорским Македонским домом, сразу же войти в европейскую монархическую семью и занять одно из самых привилегированных мест в ее монолитной иерархии.

При этом наш первый русский государь смог избежать той незаметной ловушки, которую ему уготовил византийский двор, где василевс, как мы уже отмечали, занимал место светского главы всего земного Православия, в силу чего вручение им короны должно было подчеркивать вассалитет других православных правителей. При этом иностранные властители, даже породнившиеся с императорской фамилией, наделялись лишь титулом кесаря, который получил, например, норманнский принц Роджер, женившись на дочери василевса Иоанна Комнина, или венгерский князь Бела, добившийся руки дочери императора Мануила.

Сходную уловку греки применили к болгарам, которым передали свод законов (Номоканон), где было опущено каноническое основание равных с византийским императором церковных привилегий для болгарского князя (69 канон Трулльского собора 691 г.). Только при царе Симеоне болгары смогли опереться на основополагающий принцип организации Константинопольского патриархата, согласно которому перенесение столицы империи в Византию св. равноап. Константином Великим обусловило необходимость патриаршей кафедры в царствующем граде,- тем самым следом за признанием титула болгарского царя греки вынуждены были разрешить возведение болгарского архиепископа в патриархи.

Владимир I Святославич, больно воспринимавший причиненные византийским двором обиды его бабке княгине Ольге и друзьям - болгарским царям, решил принять крещение и короноваться, избежав зависимости от Византии и обратившись по примеру абхазского царя Леона к древнейшему Антиохийскому престолу, откуда был поставлен на Русь по благословению патриарха Агапия митрополит Михаил Сирин. Как показывают новейшие исследования, крещение Владимира состоялось 6 января 988 г., а торжественный чин венчания на царство Русское Владимира I и его порфирородной супруги Анны был совершен в византийском Корсуне (Херсонесе) в марте 990 г. после освобождения этого города от мятежников.

Государственный акт коронации Владимира Святого декларировал территориальную целостность Русского государства, политический суверенитет и единство русской нации, гарантом чему служила самодержавная власть царя.

Рождение нового царства рассматривалось как начало «новой эры», поэтому возведение на престол было приурочено к новолетию, согласно принятому тогда мартовскому летосчислению. Данная традиция закрепилась, за редким исключением, при всех последующих коронациях русских государей.

Получение Владимиром I самого высокого византийского титула засвидетельствовано «Запиской греческого топарха» конца X в., в которой Владимир Святославич упомянут как василевс, «царствующий надо всем северным от Дуная» (βασιλεύων κατ τ βόρεια τοΰ ’Ίστρου), а также сообщениями ранних русских источников, где жена Владимира Анна именуется царицей. К аналогичному выводу следует прийти, исходя из того, что на равных правах с василевсами Византии Владимир Святой приступил к собственной чеканке золотых и серебряных монет, где исключительные прерогативы русского самодержца были обозначены одним выражением - «На столе (престоле)». На всех этих монетах русский государь представлен с такими же, как у византийского императора, инсигниями: византийская императорская корона с крестом, в правой руке - скипетр с крестом, а одежда полностью повторяет императорский лор (см. илл.).



Изображение на монетах Владимира Святого с нимбом вокруг головы восходит к официальной титулатуре, нашедшей отражение в тексте Памяти и по­хвалы Иакова Мниха, где присутствует эпитет, ранее не привлекавший внимание исследователей,- «божественныи княже Володимире». Подобного эпитета удостаивался лишь византийский император во время венчания на царство, когда патриарх, совершая царское миропомазание, возглашал «άγιος», который трижды повторяли на амвоне священнослужители. Во многих сохранившихся памятниках письменности XI в. - и в «Слове о законе и благодати» митрополита Илариона, куда вошла «Похвала великому кагану нашему Владимиру, которым мы были крещены» (1050 г.?), и в «Памяти и похвале князю русскому Володимеру» и в «Житии» его, «списанном Иаковом мнихом», - Владимир, подобно св. равноап. Константину Великому, «сподобившемуся почестей небесных», чествуется не только как великий государь, но и как апостол «среди владычествующих» Русской земли. В похвальном слове Владимиру Святославичу, помещенном в «Повести временных лет» под 1015 г., сохранилось уникальное известие о всенародном посмертном почитании Просветителя русского народа: «Память его чтут русские люди, поминая Святое Крещение, и прославляют Бога в молитвах, и в песнопениях, и в псалмах, воспевая Господу, новые люди, просвещенные Святым Духом», а причиной отсутствия чудес от мощей признаны недостаточные усердия христиан: «Дивно же есть се, колико добра сотворил (он) Русской земле, крестив ю; мы же, крестьяне суще, не воздаем почестья противу (то есть в меру) оного воздаянию... да аще быхом имели потщаше и молбу приносили Богу зань в день преставления его, вида бы Бог тщание наше к нему, прославил бы и...».

Надо сказать, противники канонизации, прежде всего, митрополиты-греки, утвердившиеся на киевской митрополии в середине XI в., вовсю использовали прецедент с мощами, дабы помешать официальному прославлению первого русского царя. Достаточно отметить, что в 1039 г. митрополит-грек Феопемпт, связанный с окружением императора Михаила IV, даже заново освятил Десятинную церковь, которую Владимир Святославич «воздвиг на православном основании» и где в мраморном саркофаге хранились его мощи, «ожидая архангельской трубы». Причинами такого гонения, повлекшими за собой не только путаницу, но и лакуну в русских и византийских источниках, стали обстоятельства венчания на царство Владимира Святого и, конечно же, первоначальное устроение Русской Церкви под омофором Антиохийского Патриарха.

Исходя из этого, можно полагать, что церковная канонизация Владимира I Святославича, скорее всего, произошла при первом русском митрополите Иларионе (1051-1054), причем без открытия мощей, как это повторилось при канонизации митрополита Петра, гробница которого в Успенском соборе не была потревожена, что было санкционировано грамотой 1339 г. константинопольского патриарха Иоанна (Калеки) митрополиту Феогносту. В «Каноне Кирилла мниха на успение преподобной княгини Ольги, бабы Владимира (11 июля)» находится указание на одновременное с памятью св. равноап. кн. Ольги празднование памяти «честнаго князя Владимера», что, быть может, свидетельствует о первоначальном совместном празднование их памяти в один день - 11 июля, как в рукописи Канона XVI в., воспроизводящей древний вариант службы, или 15 июля, как отражают рукописи XIII-XV вв. Добавочный светилен «Канона Кирилла мниха на успение преподобной княгини Ольги, бабы Владимира (11 июля)» посвящен именно Владимиру, принявшему «баню крещения» в Корсуни, за что и его восхваляют «аки новаго Костянтина съ блаженою Олгою». По сообщению Иакова-мниха, Владимир I Святославич стал инициатором обретения и перенесения мощей кн. Ольги (в крещении - Елены) в Десятинную церковь ок. 1000 г., и с того времени день памяти св. равноап. кн. Ольги (Елены) стал отмечаться 11 июля, по крайней мере, клиром самой Десятинной церкви.

Заслуживает внимания, что в рукописи Студийского Устава (Курск. краевед. музей, № 20959) кон. ХII в. уже упоминается под 24 июля Житие Владимира Святого. Древнейший житийный текст под заглавием «Во тъ день святаго Володимира, крестившаго всю Рускую землю» сохранился в Прологе ХIII в. (РНБ, F.п. I.47). Особенно широкое почитание Владимира Святого на севере Руси ознаменовалось победными сражениями вел. кн. Александра Ярославича Невского. В Повести об Александре Невском, вошедшей в состав Лаврентьевской летописи XIV в., особо подчеркнуто, что победа русского войска в Невской битве 1240 г. была одержана 15 июля «на память святых отец 6000 и 30 бывша збора в Халкидоне, и св. мученику Кирика и Улиты и святого князя Володимера, крестившаго Русскую землю». О дальнейшем развитии его почитания свидетельствуют памятники искусства преимущественно новгородского происхождения, начиная с XII в. (несохранившаяся фреска Спасо-Нередицкого храма 1199 г.).

Св. равноап. вел. кн. Владимир как предок московской великокняжеской династии в последней трети XIV в. стал особо почитаться и в московских землях, где с ним связана идея Торжества Православия и богоизбранности московского государя, наряду с византийским императором св. равноап. Константином Великим: «Констянтин новый ты известилъся еси во всей земле Рустий, блаженный Василие» (из Службы св. равноап. вел. кн. Владимиру по праздничной Минее (РНБ, Соф.382) кон. ХIII - нач. XIV вв.). В «Слове о житии и о преставлении великого князя Дмитрия Ивановича, царя Рускаго» конца XIV в. св. блгв. вел. кн. Дмитрий Донской назван «цветом прекрасным царя Владимира, нового Константина, крестившаго землю Русскую, и сродником новых чудотворцев Бориса и Глеба».

Одной из первых московских церквей в память Владимира Святого может по праву считаться придел свт. Василия Кесарийского в домовом Благовещенском храме Московского Кремля. Выбор даты повторного освящения храма 18 июля 1416 г. вслед за днем памяти св. равноап. вел. кн. Владимира, во святом крещении Василия, может свидетельствовать о постройке придела свт. Василия Кесарийского в честь родоначальника всех русских князей. В пользу такого предположения служит аргументом единственная русская память «Успение великаго самодръжца Владимира иже в святом крещении нареченнаго Василиа», помещенная под 15 июля в месяцеслове «Евангелия Федора Кошки» 1392 г., а также в месяцеслове Типикона московского Чудова монастыря (ГИМ, Син. 329). Почти одновременно Владимир Святой был изображен вместе со свв. мчч. Борисом и Глебом в нижнем ряду пелены «Спас Нерукотворный с предстоящими», вышитой в 1389 г. в мастерской вел. кн. Марии Александровны, жены вел. кн. Симеона Гордого, на храмовой иконе «Свв. блгвв. кнн. Борис и Глеб, с клеймами Жития» конца XIV в. из Коломны (ГТГ, инв. № 28757), отдельные изображения св. равноап. вел. кн. Владимира рубежа XIV-XV вв. известны в росписи церкви св. вмч. Феодора Стратилата в Новгороде, на миниатюре исчезнувшего Мусин-Пушкинского сборника 1414 г. (в копии XIX в.), на деисусной иконе «Владимир Святой» первой трети XV в. псковской школы (см. илл.) и др. Следует принять также во внимание, что на иконе сер. XV в. (ГРМ, № 1189 држ.) рядом со свв. мчч. кнн. Борисом и Глебом вместо св. равноап. вел. кн. Владимира помещен образ тезоименитого свт. Василия Великого, архиеп. Кесарии Каппадокийской.

Как же могло произойти, что была утрачена память о священном титуле первого русского самодержца и во всех официальных курсах истории за первое венчание на царство признается лишь коронация Ивана IV Грозного в 1547 году? Чья злая воля и во имя каких тайных целей совершила такое святотатство в отношении нашего первого государя? Почему за спорами о царском титуле тянется кровавый шлейф убийств в русском правящем доме? Каковы причины выбора дня памяти св. блгв. вел. кн. Андрея Боголюбского для злодейского убиения всей царской семьи? На многие эти вопросы мы постараемся ответить в наших дальнейших публикациях из цикла «Покушение на русскую монархию».

«По чьему повелению рождаются люди по повелению Того же поставляются и цари, приспособленные к тем, над кем они царствуют. Ибо некоторые из них даются для исправления и пользы подданных и сохранения правды; некоторые же для страха и наказания; еще некоторые для уничижения народов, или для возвышения, смотря потому, чего бывают достойны эти народы по праведному суду Божию, одинаково простирающемуся на все» (Св. Ириней. Против ересей. Кн. 5).

© Блог научного коллектива Музея имени Андрея Рублева.